всегда рядом.

⠀⠀⠀⠀ мрак. всё вокруг вновь погрузилось во мрак, не оставляя ни единого шанса проблескам солнечного света. толстенный шелковый занавес и ветхие, но прочные двери из чёрного бука не пропускали источник естественного освещения в комнату. владу даже на какое-то время показалось, что он ослеп. в момент. но даже такой расклад его не удивил и не испугал бы — запас изумлений за всю, пусть и пока что не самую длинную жизнь, был исчерпан, казалось, сполна. каждый глухой удар старинных часов с маятником болезненно отдавал в виски, резонируя с уходившим на повышение сердцебиением. не страшно. настараживающе. по ощущениям, миновала целая вечность. может, две. а может и пара минут только лишь, никто не знает. даже настолько громкие часы не позволяли ориентироваться во времени, а скорее наоборот, сбивали с толку, и подобно кувалде удар за ударом глухо били в наковальню, в роли которой выстуали барабанные перепонки темноволосого человека, пребывающего в замкнутом и заставляющим давиться от недостатка кислорода помещении в полном одиночестве. покидать оное было нельзя — владелец хором запретил человеческому существу лишний раз подвергать себя опасности, а тот лишь молча согласился, в своей излюбленной манере пожимая плечами и почёсывая пятернёй взлохмоченный затылок. но сейчас это сделал не он. чья-то тонкая когтистая рука предпочла навести хаос в обители обугленных всполохов раньше, чем это сделает их обладатель в очередной момент переваривания тягостных насущных дум. — тёма? влад даже не заметил, как его перманентное до сего момента одиночество прекратилось. не заметил свет, озаривший комнату при входе (не совсем) постороннего; не услышал характерного скрипа изношенных петель, на коих уже не одно десятилетие покоилась дверь; не заметил е г о . ничего не заметил. даже не моргнул и ухом не пошевелил. — туговато у вас, человечков, с рефлексами. такой родной, но такой отстранённый голос зазвенел по комнате, отзываясь эхом на пониженных частотах в хрустальной утвари, что сплошь и рядом заполняла собой пространство. пространство, которое сдавливало и сжимало, которое своей всеобъемлющей монохромностью преградило путь к свету и будто бы остановило время, замедлило его, не позволив должно отреагировать на случившееся. или же просто сил не было? — человечек совсем истощился. не думал ли он отдохнуть? отдохнуть. он вообще ни о чём не думал, все его мысли разбрасывались по мозгу склизской массой, которую до этого кто-то словно пытался налепить на маятник настенных часов, который нещадно всю эту субстанцию разбрызгал по стенкам мозга. нет, не думал он. ни об отдыхе, ни о чём. но тут всё те же коготки плавным движением сползли с отростков волосянных фолликул на бледную шею, чуть впиваясь в неё и разминая, распространяя по изнеможённому телу покой и до сего момента не находившее себе место тепло. искорки на повышении температуры-таки смогли обуздаться в бренной оболочке влада, которая до этого, по всей видимости, была для них чужеродной и не позволяла найти себе места, безжалостно бросив вышеназванного в хронический озноб. обладатель тонких, но в то же время мягких кистей, ощутил удовлетворение от происходящего, по всей видимости, разделяя его с объектом своей тактильной близости. удовлетворение не сколько собственной жажды, сколько желания тела напротив. желание заключалось в спокойствии и наведении порядка в собственных мыслях, в коих было так легко запутаться, увязнуть, потеряться. бледные руки распутывали эти вязы, собирали трясину тяготящих разум дум воедино и, несомненно, давали покой, утаскивая утомившееся человеческое существо прочь от наковальни суровой действительности, наносившей болезненные удары. — ты рядом. влад сипит, его почти не слышно. и без того крошечные молекулы воздуха даже самую малость не дрогнули, хотя следуя законам физики должны были хоть как-то сотрястись. обладатель смоляных волос не располагал ни долей уверенности в том, что будет услышан кем-то, тем более им. — тёмушка всегда рядом. однако, он ошибался.