Пароль от твоего сердца

На въезде в город стояла пробка. Глэдос, опустив стекло окна машины, тяжело вздохнула, чуть поморщившись от воздуха, влетевшего в салон — да, прохладного, но полного удушливых выхлопных газов. Хэл, не снимая рук с руля, и глазом не моргнул — ему, пилоту, случалось часами дышать ещё куда более резкими бензоловыми испарениями. — Если твоя сестра похожа на тебя, нас прибьют в тот же миг, как мы посмеем опоздать хоть на минуту, — протянула Глэдос, поглядывая на часы приборной панели. — Я уже предупредил, — Хэл покосился на неё. — И хорошего же ты мнения обо мне и моей семье. — Я просто реалистка, ничего более, — усмехнулась она, поправляя ворот нового платья, которое она после долгих уговоров согласилась надеть на встречу с родственниками своего… жениха? Партнёра? Сожителя? Глэдос старалась не утомлять себя вопросами о статусе, в котором находились её с Хэлом отношения — достаточно было того, что они были вместе и вполне счастливы друг с другом. А уж как это называть — дело мастеров слова. Глэдос уж точно не была поэтична или хотя бы романтична, что уж говорить о её «благоверном», который, по едкому замечанию самой Глэдос, обладал эмоциональным интеллектом столовой вилки. Впрочем, человек более эмоциональный, наверно, не выдержал бы такую особу рядом с собой — проверено многочисленными неудачными служебными романами. А Хэл оставался с ней вполне добровольно и, кажется, даже получал от совместного времяпрепровождения удовольствие — сложно об этом, конечно, было говорить по его вечно непроницаемому лицу, но лёгкая тень улыбки, порой озарявшая его, была для Глэдос красноречивее цветистых слов любви. Кроме того, Хэл был человеком до чёртиков правильным. И, как и подобает правильному человеку, в какой-то момент решил познакомить Глэдос со своей семьёй. Поэтому они и стояли в пробке на окраине Чикаго, надеясь, что через несколько сотен футов поток наконец станет свободнее и поедет резвее. К частному дому, адрес которого был вбит в навигатор как пункт назначения, они в итоге приехали с опозданием почти в полчаса. Однако хозяйка, вышедшая встречать их, выглядела вполне приветливо. — Рада, что вы наконец добрались. Глэдос тут же окинула её оценивающим взглядом. Значит, это сестра Хэла. Действительно, черты лица у них были поразительно схожи, словно их на одном заводе отштамповали, но выглядела девушка куда моложе брата. Короткое каре заметно светлее тёмных волос Хэла — наверное, крашеные — и одета чисто, прилично… неприметно даже. — Глэди, — Хэл сделал шаг вперёд, так, чтобы встать между двумя дамами, — это Сэл. Сэл, это Глэдос. — Рада знакомству, — Сэл протянула руку. — Полагаю, мы ведь не совсем чужие друг другу люди? Если хотите, можете звать меня просто Салли. — Думаю, пока остановимся на «Сэл» и «Глэдос», — сказала та, отвечая на рукопожатие. Даже если это сестра Хэла, она не позволит ей вот так просто фамильярничать. Это право ещё нужно заслужить — Хэлу, чтобы называть её «Глэди» и не получать возмущённый взгляд в ответ, понадобилось несколько месяцев. На мгновение ей показалось, что выражение лица Сэл дрогнуло, однако уже через секунду та, кивнув, снова улыбалась. — Наверно, вы успели проголодаться. Ужин уже ждёт нас. Дом был под стать хозяйке: аккуратный, чистый, наполненный типовыми шкафчиками, столами и стульями из ближайшей «Икеи», а благодаря акцентным, но не вызывающе-броским тонам портьер и подушек дивана создавалось то самое «глянцевое» ощущение уюта. И ровно то же самое можно было сказать о сервированном ужине: не слишком много соли, не слишком много специй. Словно бы всё, чего касалась рука Сэл, превращалось в её подобие. Её стараниями разговор перетекал от одних малозначимых тем к другим. Хэл не отличался говорливостью, но, беседуя с сестрой, подробно рассказывал о своей работе и жизни за последние недели, Глэдос оставалось лишь комментировать его слова и туманно отвечать на вопросы Сэл — она всё ещё держала дистанцию, не желая раскрывать что-нибудь излишне личное. Из столовой они постепенно, покончив с едой, переместились в гостиную. Внезапно раздался телефонный звонок. Хэл, тут же чуть нахмурившись, вынул из кармана мобильный. — Прошу прощения, по работе, — со вздохом сообщил он женщинам и вышел в коридор. Когда за ним захлопнулась входная дверь, Глэдос позволила себе раздражённо цокнуть языком: Хэл мог бы и не брать трубку в день отгула. И не оставлять её наедине с практически незнакомым человеком, пускай и своей сестрой. Та поглядывала на Глэдос с нечитаемым выражением — и впрямь вся под стать брату. — Мне, если честно, до сих пор не верится в ваше существование, Глэдос, — вдруг произнесла она, заставив ту от неожиданности забыть и о горе-начальнике Хэла, и о само́м чрезмерно усердном благоверном. — Вы думали, что родной брат лжёт вам о том, что завёл с кем-то отношения? — выгнула она бровь. — Иногда меня посещали подобные мысли, — Сэл на мгновение улыбнулась. — Но Хэл очень плохо выдумывает. Хотя сходится с людьми он тоже… не слишком хорошо. — Никто из коллег на него никогда не жаловался, — заметила Глэдос, с удивлением обнаружив, что её уязвил тон, с которым это «не слишком хорошо» было произнесено. Если уж с Хэлом, таким вежливым и до зубовного скрежета обходительным, сложно поладить по мнению Сэл, то от Глэдос люди вообще должны разбегаться в страхе! — Вы же знаете… об инциденте, — она особенно выделила интонацией последнее слово. Глэдос поджала губы. Конечно, знала. — Когда мне сообщили, что он всё-таки выжил, я хотела ехать к нему в Массачусетс и уговаривать, пока он не пообещает, что больше не будет летать. — Это его напарнику летать не следовало. Никогда, — отчеканила Глэдос. Они с Хэлом встретились уже после «инцидента». В больнице. Глэдос была там, потому что у неё тоже был «инцидент». Её начальника отстранили от работы, но химические ожоги на коже Глэдос, зажив, оставили шрамы, которые она привыкла прятать под длинными рукавами — а теперь, когда она вырядилась по прихоти Хэла в это платье, они были на виду. Однако за весь вечер Сэл не выказала ни толики интереса к ним — то ли была так же тактична, как и брат, то ли Хэл уже успел ей об этом рассказать. И, странное дело, но несмотря на то, что тема, которую они затронули, была для обеих так или иначе болезненна, Глэдос вдруг ощутила себя легче. Потому что Сэл тоже словно бы была частью этой истории — где-то на окраине, на том конце провода, когда Хэл порой звонил ей, но всё равно присутствовала и поддерживала брата из другого штата. А Глэдос помогала ему заново научиться верить другим людям в непосредственной близости — и сама этому заново училась у него. — Если бы вас действительно не существовало, было бы проще, Глэдос, — голос Сэл зазвучал теперь иначе. Более холодно. Более отстранённо. — Можно было бы всё списать на посттравматический синдром и механизмы борьбы с ним. Но вы существуете. А значит, можете причинить ему боль. — Могу — не значит, что буду, — прищурилась Глэдос. Ей понятны были волнения сестры, однако перемена, которая неуловимо произошла с очаровательной, милой Сэл стала почти неожиданностью. Почти. Даже в этом она оказалась похожа на брата. — Имея дело с другим человеком, я не имею никаких гарантий, — Сэл сжала пальцы в замок. — Но вы… наверно, вы лучший из вариантов, который только возможен, — и только теперь она кивнула на открытые шрамы на руках Глэдос. — Мне очень хотелось в этом самой убедиться. Хотя бы попытаться. Поэтому я так настаивала, чтобы вы приехали. Глэдос отметила в уме, что Хэл ни словом не обмолвился о желании сестры, когда предлагал ей поездку. Выставил всё так, будто это ему не терпится познакомить Глэдос с роднёй. И, наверно, ему и правда хотелось это сделать — чтобы эту родню успокоить и примирить с мыслью, что Хэл снова может с кем-то сблизиться и не бояться предательства. — Я не могу контролировать его жизнь, — продолжала тем временем Сэл. — Но, знаете, справиться с этим желанием порой трудно после того, через что он прошёл. — Положитесь в этом на него, — позволила себе лёгкую ухмылку Глэдос. — Он контролирует буквально всё в своей жизни и прекрасно справляется. А я, если он увлечётся, приведу его в чувства. Сэл тоже чуть заметно улыбнулась, словно попыталась скопировать мимику Глэдос. — Да, так лучше, — заметила та. — И постарайтесь, когда он наконец вернётся, не смотреть на меня, словно бы хотите меня убить. Ему будет трудно выбрать, кого кинуться защищать первой. Сэл хмыкнула — считала намёк, который был вложен в эти слова: «Я настолько же важна для него, как и ты, и ровно настолько же дорожу им». Кажется, это её окончательно примирило с присутствием Глэдос в жизни брата.