Runaway.

Больше всего я хочу прийти к тебе и лечь рядом. И знать, что у нас есть завтра.

      Мужчина шел по шумному коридору, довольно насвистывая себе под нос и с улыбкой кивая студентам, здоровавшимся с ним на его пути. Молодежь радостно галдела, готовясь уходить на каникулы, строили планы, в общем, вели себя как абсолютно обычные подростки, впереди которых ожидали долгие деньки свободные от учебы и забот. Из тяжелых деревянных дверей на него выпорхнула пара раскрасневшихся смущенных студенточек, которые поприветствовали его и ушли весело щебеча о чем-то своем.       Брайсу нравилась эта пора. Он любил праздники и всегда проводил их как можно более насыщенно: хоккей, катание на лыжах, сноуборде, на коньках или кэмпинг. Обычно он всегда всем этим занимался один, но в этом году у него были совсем другие планы. Холодная красавица в один прекрасный момент начала оттаивать, что не могло не броситься в глаза. В один день выйдя из университета невероятно расстроенной и в полной прострации, после выходных она вернулась нося на губах мягкую и теплую улыбку. Она вся в мгновение ока будто стала добрее и счастливее, даже глаза ее больше не были пустыми, а словно носили в себе маленький, но очень яркий огонек. Если она нравилась ему и холодной, недоступной молчуньей, то когда она стала такой, шансов перед ней устоять у мужчины попросту не осталось. Никто не знал, что случилось в жизни девушки, что заставило ее расцвести так внезапно, буквально на их глазах, но это случилось, и ничего уж тут не попишешь. Конечно, она все так же каждый раз ему отказывала, но грубость ее стала более шутливой, менее неприветливой. В глубине души мужчина очень надеялся, что она ослабит свою оборону и подпустит его ближе. Может быть даже очень близко, а почему нет? Он красив, силен и не против того, какая она порой грубиянка. Брайс планировал пригласить ее в какой-нибудь уединенный домик в горах, где можно было бы познакомиться поближе, весело проводить время за активным отдыхом, а по вечерам устраиваться перед камином, пить вино и не только.       Занятый подобными мыслями, проводив юных красавиц взглядом, мужчина широко распахнул дверь и вошел в библиотеку, расправив плечи и выпятив грудь.       — Здарова, рыжая, поужинаем сегодня? — широкая улыбка на секунду дрогнула, перед широкой дубовой стойкой, заваленной бумагами и книгами, стоял какой-то хрен, опираясь локтями на гладкую столешницу. Хрупкая девушка, стоявшая к обоим посетителям спиной, обернулась и скривила недовольную рожицу, сморщив свой очаровательный маленький носик.       — Конечно! Тридцатого февраля тебе подойдет?       — Эй, я может книжек твоих и не читаю, но уж совсем за дурака меня держать не надо, — добродушно прогудел он и тоже облокотился на стойку, смеряя взглядом усмехающегося незнакомца.       — Какого хрена ты опять приперся, в кабинете закончились брошюры про здоровое питание? Так у меня такого дерьма тут нет, уж извиняй, — девчонка спрыгнула с небольшой лесенки, которую использовала, чтобы дотянуться до верхних полок, и уткнулась сосредоточенным взглядом в разложенные вокруг нее документы, — Я зашиваюсь, у меня нет времени на твои глупости.       — Да ладно, красавица, не ругайся! Какие планы на праздники? — незнакомец сбоку недовольно поглядывал на него. Брайс широко улыбнулся, придавая своему виду уверенность и неотразимость, как ему казалось, но вызывая у неизвестного лишь ухмылку.       — Выспаться, — проворчала в ответ девчонка, поправляя собранные в короткий высокий хвост рыжие локоны и хватаясь за очередную стопку с книгами, которые нужно было убрать на место, исчезая где-то среди пыльных полок.       — Ну это не гарантирую, — подал голос шатен, провожая ее взглядом, — Первое Рождество в Лондоне, надо же посмотреть, как местные развлекаются.       — Тогда ты ошибся праздником. Если хочешь настоящего «домашнего» веселья, тогда нам надо заглянуть в любой паб на День Святого Патрика. Обещаю, бухие ирландцы это весьма приличное зрелище! Не Кэмп Слеер, конечно, но тоже подойдет. А акцент у них какой! — она вновь появилась перед взглядом, отмечая что-то в бумажках. Конечно, девушка просто подшучивала над лейтенантом. Он уже час торчал вместе с ней, наблюдая за ее мучениями, и отвлекая от работы, за что она беззлобно дразнила его, чтобы жизнь медом не казалась. Колчек недовольно закатил глаза, заставляя ее хитро улыбнуться. На самом деле, она была довольна его присутствием. В последние недели перед рождеством студенты оккупировали библиотеку в поисках литературы и уединенности для подготовки к скорым экзаменам, а также для подтягивания многочисленных хвостов. Даже собранный и очень упорный в учебе Зейн торчал тут с утра до ночи, полностью пропадая в своей голове за написанием эссэ и подготовкой шпаргалок. А сейчас все их беды и дела закончились, поэтому ей нужно было привести все в порядок прежде, чем она покинет эти стены на время каникул. Именно по этой причине в последнее время она не особо часто видела Джейсона, Ника или Салима, а потому безумно по ним скучала. Она рано уходила и поздно возвращалась, успевая дома разве что перекусить, принять душ, да заваливаться поспать, чтобы с новыми силами на следующий день впрягаться в работу. Жаловаться было не на что, девушке все нравилось, но носиться по помещению с тяжеленными книжками в руках ее начинало уже порядком утомлять, заставляя спину болеть, а некогда раненую ногу неприятно ныть. Она потянулась, тяжело вздыхая и снова упираясь уставшим взглядом в длинный список литературы, которую студенты брали на дом или на пользование в стенах университета. Нужно было проверить, чтобы все всё вернули обратно.       — Тебе помочь может? Вместе быстрее, — предложил Брайс, сверля взглядом внезапного оппонента. Кто это, черт бы его побрал, и какого хрена тут забыл? Неужели девушка постоянно отвергает его, потому что у нее уже кто-то есть? Но он никогда и никого рядом с ней не видел, кроме этого иракского студентика.       — Бесполезно, — Колчек не дал девушке ответить, — Я уже предлагал.       — Ну давай, упрямица! — подмигнул тренер, но девчонка лишь нахмурилась.       — Ну уж нахер, знаю я вас. Сейчас поможете, а потом должна останусь. Хрена лысого, сама справлюсь, — и снова умотала со стопкой книг куда-то на задворки помещения.       — Если она что и решила, ее уже не переубедить, — лейтенант махнул рукой и устало потер шею. Ему осточертело торчать в этой библиотеке. Единственным развлечением все это время были задорные студентки, некоторые из которых выказывали недвусмысленную заинтересованность в знакомстве с мужчиной, а суровое лицо Луллы в этот момент было просто бесценно. Такое небольшое проявление ревности было как бальзам на душу, поднимало самооценку и заставляло самоуверенно ухмыляться. Хотя появление этого непонятного мужика лейтенанта знатно напрягло. Ему абсолютно не понравилось, что какой-то мужик так панибратски обращается к девушке, а еще больше не нравилось, что она, кажется, была вовсе не против. И пусть у него ни на секунду не возникало сомнений в том, что ни единый другой мужчина кроме него Луллаби не интересен, непрошенная ревность все равно больно кольнула где-то внутри.       Последние несколько месяцев были невероятно счастливыми как для лейтенанта, так и для капрала. Вероятно, самыми счастливыми в их жизнях. Они жили втроем в ее квартирке, постепенно оправляясь от пережитых ужасов, помогая и поддерживая друг друга. Часто виделись с Салимом, Зейн то и дело заглядывал на огонек, потому что девчонка умудрялась протащить с работы тот или иной том, который выносить было нельзя, а очень уж нужно. Джейсон и Ник постепенно продумали и занялись своим бизнесом, иногда уговаривая девчонку идти и работать с ними, но она все отказывалась, отшучиваясь, что их ей и дома хватает. Дело медленно двигалось с мертвой точки, хотя приходилось впахивать по многу часов, но оно того определенно стоило. Девушка же стала немного более открытой с коллективом, иногда позволяя себе задержаться после работы на чашечку кофе ради непринужденной беседы. Так же она нашла себе небольшую подработку в зарождающемся интернет-журнале, куда частенько писала статьи на различные темы. Платили гроши, но для нее это был шанс заниматься тем, чем она мечтала в детстве, так что финансовая сторона вопроса ее ни капли не волновала. Джейсон любил наблюдать за тем, как она увлеченно пишет, задумчиво покусывая нижнюю губу, потирая подбородок и хмуря бровки. Он находил это ее поведение невероятно милым, всегда хотелось подойти и зацеловать ее личико, но он держал себя в руках.       Мужчины стали заниматься с ней в одном спортивном зале, жалуясь на то, как далеко до него надо тащиться. Однако, все недовольство сошло на нет, когда Ник познакомился с красавицей-тренером по фитнесу. Теперь он был по уши занят ею в любое свое свободное время. Шанти была прекрасной девушкой. Кожа цвета горького шоколада, гладкая, словно ее ваяли сами ангелы, большие красивые карие глаза, длинные кудрявые волосы. Лулла всегда с большой завистью смотрела на уверенную в себе красавицу, которая одним своим видом заставляла мужиков с ума сходить. Капрал так не умела. Она искренне была рада за Ника, хотя невольно сама чуть не стала причиной провала только-только зарождавшихся отношений. Шанти видела, что она приходит с Ником и Джейсоном, всегда вместе, всегда в одно и то же время. Видела, как они между собой общаются, и что Кей всегда очень осторожен и заботлив по отношению к девчонке, а потому думала, что он в ней глубоко заинтересован и не понимала, зачем он уделяет внимание другой, когда сам тут с девушкой. А когда выяснилось, что они вместе еще и живут, та вообще хотела наглухо отрезать сержанту доступ к себе, не желая становиться частью любовного треугольника. Благо, Кей сумел ее успокоить, заверив, что Луллаби ему как сестра, и вообще они ведь не вдвоем живут! А потом темнокожая красотка присмотрелась к этим троим и все ее волнения как рукой сняло. Конечно, рыжая девчонка тепло общалась с Кеем, они были очень близки. Но стоило только увидеть, как она смотрит на Колчека и все сразу становилось ясно: никакой мужик ее от лейтенанта не отвлечет. Куда там, она других даже и не замечала! А Джейсону внимание девушки было только в удовольствие. Ему невероятно нравилось, как она смущенно опускает свои глазки, стоит ему появиться в поле зрения без майки. Как краснеет, если он находился слишком близко. Как недовольно надувает щечки, если очередная леди внезапно нуждается именно в его помощи с какой-нибудь надуманной мелочью.       Их присутствие в ее жизни заставляло девушку буквально оживать на глазах. Продолжая вести уже привычный быт, она училась с Ником готовить, они постоянно выбирались втроем (или вчетвером, после появления Шанти) гулять по городу, она все чаще смеялась и улыбалась. С физическим контактом с людьми все тоже потихоньку шло на поправку, однако только с ними. Конечно, Ник заставлял Джейсона держать себя в руках и знать границы, за что девушка была ему только благодарна, но со временем она начала все больше и больше расслабляться, уже свободно перенося хлопки по плечу, все чаще могла сама прикасаться к ним, правда, все еще только в перчатках. Сколько бы Колчек не твердил этой упрямице, что все в порядке, та лишь качала головой.       — Всему свое время, дружище, — добродушно успокаивал его Ник, понимая, что тяжело от такого поведения им обоим.       Однако же Джейсон, никогда не отличавшийся особым терпением, частенько ссорился с девчонкой. Конечно, она понимала, что мужчине тяжело, но ничего не могла с собой поделать. И каждый раз, после очередной неудачной попытки до нее дотронуться, когда нервы его сдавали, они ругались. Последняя их ссора была особенно крупной и неприятной. Сержанта не было дома, а у лейтенанта выдался чертовски хреновый день. Ему хотелось просто обнять девчонку, почувствовать хоть ненадолго ее тепло. Она же, измученная кошмарами, была не в состоянии даже смотреть на него толком, не то, что обнять. Неудачное стечение обстоятельств привело к тому, что они кричали друг на друга до хрипоты. Тогда девчонка спросила, зачем она вообще ему такая нужна? Почему он, такой заботливый и красивый не найдет себе кого-то, кто сможет утолять все его потребности? Кого-то, кто не сломан. Разъяренный лейтенант громко дышал, не сводя с потрепанной девицы взгляда, после чего швырнул в стену стул, заставив ее вздрогнуть всем телом и молча вышел из квартиры. Буквально пара минут на свежем воздухе помогла ему немного остудить пыл, на место злобы тут же пришло сожаление. Когда он вернулся, капрал сидела на пожарной лестнице, сжавшись в комочек, тихонько ревела и курила уже явно не первую по счету сигарету. Он выбрался к ней и плюхнулся рядом. Они долго сидели так, молча, каждый из них сожалел о своих словах.       — Прости, — наконец выдавил он. Ему было невероятно паршиво после всей этой ссоры, а то, что девушка из-за него плакала вообще заставляло чувствовать себя последним уебком, — Я не хочу тебя принуждать и торопить. Просто сегодня был дерьмовый день и ты мне очень нужна. Только ты нужна, понимаешь?..       Она понимала. Посмотрела на него, затушила сигарету, после чего осторожно придвинулась к мужчине и обняла его руку, положив голову на плечо. Она тоже извинялась, а еще пообещала, что будет стараться усерднее. И что никогда больше не скажет, что он должен найти кого-то еще. В тот день они договорились никогда больше так не ругаться, потому что находиться в ссоре было для них обоих нестерпимой пыткой.       Ее квартира из серой и унылой со временем стала очень уютной и весьма обжитой, они втроем купили большой телек, который повесили на стену в гостиной, и мужчины часто смотрели там футбол, пока девушка читала или работала на ноутбуке. Им нравилось смотреть вместе фильмы. Если шел какой-то хоррор, то лейтенант только усмехался. Уж не им бояться маньяков в глупых масках. Однако, стоило девчонке во время напряженной сцены немного постучать коготками по деревянному подлокотнику дивана, как оба мужчины напряглись и медленно повернулись в ее сторону. Осознав, насколько похожим может быть такой звук на стук, который до смерти пугал и ее саму в подземных лабиринтах, она пообещала, что больше никогда так не будет. Но иногда все равно делала, в шутку. И они ворчали друг на друга, каждый раз, как это происходило. Беззлобные перепалки обычно заканчивались шутками и смехом, с каждой такой выходкой градус напряжения от подобных звуков немного падал.       Когда было время, Джейсон часто вытаскивал ее на прогулки, они много времени проводили вдвоем, разговаривая обо всем на свете, изучая город и все его закоулки. В их первое свидание они решили отправиться на ярмарку, где Джейсон выиграл ей огромного плюшевого зайца, тем самым положив начало для коллекции мягких игрушек, которые теперь украшали пустовавшие до этого полки в спальне.       — Вот уж не думал, что ты любительница этих пылесборников, — шутливо подначивал он девчонку, прижимавшую к груди очередного медведя.       — Как я могу не любить, если это ты подарил?       Ее улыбка была счастливой, на щеках красивый румянец. А слова, такие искренние, произнесенные без задней мысли, заставляли его смущаться, как мальчишку, хотя он конечно же старался не подавать виду. Было приятно, что она ценит каждый его жест. А потому он старался делать их как можно чаще. Любую мелочь она воспринимала с большой признательностью. Будь то завтрак, приготовленный к ее пробуждению, или очередной пустячок, который он притаскивал после тяжелого рабочего дня. Было непривычно видеть Колчека таким. Луллаби привыкла к вечному самоуверенному хамству, к грубости и колючести, которые были его спутниками во время службы. Но оказалось, что он может не только быть лейтенантом-засранцем, в которого она влюбилась, но и добрым, внимательным мужчиной, который будет окружать ее заботой и поддержкой. Совместная жизнь на гражданке, без постоянного риска для жизни, сделала его более мягким и спокойным, хотя конечно же, он сам признавать это отказывался напрочь.       Кот, которого мужчины назвали Рядовым, теперь жил у них на постоянной основе, предпочитая постоянно заваливаться спать на коленях Колчека, стоило тому опустить зад на диван. Тот ворчал, но зверя не выгонял, позволяя мурчащему толстожопому засранцу уютно сворачиваться комочком и дрыхнуть без задних лап. Лейтенант всегда бурчал, что собаки гораздо лучше котов, а девушка на это всегда говорила, что хотела бы иметь большую собаку, но в такой квартире, да на ее зарплату, большую собаку ей не потянуть. Она и кота-то, если уж на то пошло, заводить не собиралась. Но каждый раз, когда он снова заводил старую шарманку о превосходстве собак над кошками, она улыбалась и говорила, что когда-нибудь они обязательно заведут собаку. Девушка говорила это не придавая словам особого значения, а он после этого был на седьмом небе. Они заведут. Вместе. Такие мелочи грели душу. Девчонка так свыклась с мыслью о том, что они теперь всегда будут вдвоем, что даже не думала, что можно как-то иначе. Иначе и не хотелось.       Для девчонки, полностью занятой работой, время текло быстро. Мужчины, торчавшие вместе с ней видимо от нечего делать разговорились, перестав отвлекать ее на пустой треп, что помогло делу пойти несколько бодрее. И вот она уже заполнила последние списки, сложила их на место и шумно выдохнула, распуская осточертевший хвост и роняя голову на столешницу.       — Наконец-то... — глухо пробурчала она, чувствуя, как лейтенант осторожно погладил ее по голове. Она приподняла лицо, все еще опираясь на гладкую деревянную поверхность подбородком и устало посмотрела на Колчека, — Хочу домой.       — Так одевайся и поехали, — добро проворчал он, — Хули время тянешь?       Она усмехнулась и отправилась за вещами. Брайс недовольно переглядывался между ними. Впервые он видел, чтобы эта девушка позволила кому-либо до себя дотронуться. Уже полностью одетая, закутавшаяся в огромный вязаный шарф, девица поганой метлой выгнала мужчин за двери и заперла их, с чувством выполненного долга направляясь на выход и прощаясь с расстроенным тренером на все каникулы.       — Без обид, — Джейсон пожал Брайсу руку и хлопнул его по плечу, — Бывай.       Нагнал девчонку и они вместе скрылись за дверями корпуса, оставляя опечаленного тренера одного.       Они пришли домой, девушка сразу умотала в душ, по пути включив в розетку гирлянды на маленьком рождественском дереве, которое они поставили на комод в гостиной. Ей очень нравилось наблюдать за мелькающими разноцветными огоньками. Будто маленький ребенок она с улыбкой наблюдала за тем, как меняются цвета среди пушистых веточек, а Джейсон любовался ею, не в силах отвести взгляд. Когда она вышла, Колчек уже погрел для них ужин и заварил чай. Это был их первый за все эти месяцы вечер, когда они будут только вдвоем. И вечеров таких будет еще много, ведь Кей уехал на рождественские праздники знакомиться с родителями Шанти. Они устроились перед телевизором, ели и разговаривали о том, о сем, на экране мелькали кадры из фильма «Один дома».       — Слушай, Джейсон. А где твоя семья? — задумчиво произнесла девушка. Он абсолютно не ожидал от нее такого вопроса, чуть не подавился чаем, после чего нахмурился и опустил голову. Он им так и не позвонил. Ни разу, с того момента, как в последний раз видел отца. У него был номер, иногда он об этом даже думал. Думал, но не звонил.       — Я давно с ними не общался, — голос его стал грубым, всем своим видом Колчек пытался показать, что не хочет это обсуждать, но девчонка игнорировала все его знаки.       — Что ты натворил?       Он хотел было огрызнуться, спросить, чего это сразу он виноват, но какой смысл спорить. Она слишком хорошо его знала. А лейтенант не хотел признаваться ей в том, по какой именно причине он стал отщепенцем для собственной родни. Если разочарование родителей было трудно пережить, то увидеть его в ее бездонных глазах было бы для него уже слишком.       — Они не хотят ничего обо мне знать, — наконец произнес он. Девушка прижала колени к груди, обнимая их и пряча в них нижнюю часть лица, взгляд ее, такой печальный и уставший был прикован к мерцающим огонькам.       — Знаешь, а я бы очень хотела хоть раз еще услышать мамин голос, — ее голосок звучал приглушенно, она выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза. Обезоруживающе, не оставляя ему никакого выбора, кроме как смотреть в них в ответ, — Позвони им. Прямо сейчас. Рождество — это семейный праздник. Я уверена, они будут рады тебя слышать.       — Ты моя семья, — произнес он. Она лишь покачала головой. «Ты понял, о чем я», говорил ее взгляд. Мужчина тяжело вздохнул, — Лулла, уже очень поздно… В Мемфисе сейчас сколько? Шесть утра? Это глупо.       Она склонила голову в бок и захлопала глазками, после чего нежно поцеловала его в щеку, впервые за долгие недели, будто желая придать ему сил и решительности, и пододвинула ближе мобильник.       — Бля... — он взялся за телефон и дрожащими пальцами набрал номер. Где-то в глубине души он даже надеялся, что никто не возьмет трубку. Но пара гудков внезапно прервалась. Голос, раздавшийся на том конце провода принес с собой тяжесть прошлого, а так же… Облегчение? — Привет, Ди… Это Джейсон.       Голос сестры дрогнул, лейтенант слышал, как она тихонько всхлипнула, почувствовал себя последней сволочью. Лулла погладила его по плечу, после чего встала и ушла в спальню. Она подозревала, что разговор у них будет тяжелый, возможно очень долгий, и не хотела смущать его своим присутствием. Девушка забралась в постель и, накрывшись с головой одеялом, заглушившим тихий голос Джейсона, погрузилась в сон. Ей снилась мама. И с каждой секундой сон этот становился все хуже и хуже, превращая красивейшую на свете женщину в остывающий на окровавленном кафеле труп.       Он еще долго просидел в темноте в гостиной, переваривая разговор с сестрой. Услышав шорох и всхлипы из спальни, резко поднялся и прошел в комнату. Девушка сидела в постели, прижимая что-то к груди и тихонечко плача в одеяло. Он подошел к ней и замер. Она посмотрела на него испуганными глазками и попыталась спрятаться, но он ей этого не позволил. Из цепких маленьких пальчиков он забрал свою старую кепку и долго смотрел на нее. А потом в сердцах швырнул ее на тумбочку.       — Блять… Тебе не нужно это дерьмо! Я ведь здесь. Рядом!       Она громко шмыгнула носом, Колчек опустился на край постели рядом с ней, она тут же схватилась за его руку, пряча мокрое от слез лицо в его плечо. Он уткнулся носом в ее макушку, ощущая сладкий аромат бананового шампуня. Ее хрупкое тело дрожало, она всеми силами жалась к нему, стараясь найти успокоение. Внутри что-то перемкнуло. Он даже не успел задуматься о том, что говорит, слова сорвались с языка быстрее, чем он успел сообразить.       — Слушай, Лулла… Выходи за меня замуж.       Ее зареванные зеленые глаза уставились на него, от удивления девушка не знала, что и сказать. С каждой минутой ее молчания, настроение становилось все хуже. И чего он хотел? Чтобы она согласилась? После всего, что пережила, чтобы так просто согласилась? Колчек ждал, что она откажется. Что отшутится. Чего угодно ждал. Но только не того, что она расплачется еще пуще прежнего.       — Джейсон… Я… Я не могу…       — Да, — помолчав, произнес он. Было погано. Так погано, что захотелось уйти и нажраться где-нибудь в сопли, — Я понимаю, наверное…       — Нет, не понимаешь, — она отстранилась от него, пряча лицо в ладони, — Я не могу, потому что… Я все еще замужем за… За…       Рыдания прервали ее слова, он удивленно посмотрел на нее, недоуменно хлопая глазами, не находя слов.       — Я ведь сбежала тогда. А если… Если подавать на развод, пришлось бы снова возвращаться, снова его видеть, я… Я не хочу, — ее голос срывался, девушка была на грани истерики. Он схватил ее, прижал к себе, она вцепилась обеими ручонками в его футболку. Джейсон осторожно гладил ее по голове.       — Теперь, когда я с тобой, тебе больше не нужно его бояться. Я помогу. Мы со всем справимся. Вместе. Верно?       Она подняла на него зареванные глазки, шмыгнула носом и закивала. Мужчина хотел было уложить ее обратно в постель, чтобы она могла отдохнуть, но девушка лишь сильнее потянула на себя промокшую из-за слез ткань его одежды.       — Останься, — тихонько прошептала она. Колчек кивнул. Стянул промокшую футболку и бросил на пол, забираясь к ней под одеяло, позволяя ей улечься поудобнее и прижаться к нему всем телом. Он сжимал ее в своих объятьях, согревая, ощущая с каждым мгновением, как дрожь ее сходит на нет, — Джейсон… А когда все это закончится… Ты… Ты спросишь меня снова?       — Конечно, — его голос был тихим, он ласково поглаживал ее по спине, мягко коснулся губами ее виска, — И тебе бы лучше согласиться.       Девушка тихонько хохотнула. Его шутливая угроза немного подняла настроение. Окруженная его теплом и лаской, она больше ничего не боялась. В голове не осталось никаких дурных мыслей и воспоминаний о плохих снах. Она не чувствовала ненависти к себе, не чувствовала ничего, кроме трепетного счастья и благодарности за то, что он рядом.