Когда миры перестают молчать

«Тэхён открывает глаза, оглядывается и моргает слишком часто, чтобы появились белые пятна перед глазами. Хотя стойте… Ким открывает глаза, и их тут же режет что-то яркое, заставляя вновь закрыть. Но Тэхён чувствует холодный вечерок, легко ласкающий кончики пальцев, и уже осторожнее осматривается, замечая снег. Просто снег. Он стоит посреди леса на какой-то поляне среди высоких сосен-великанов, раскинувших иголки повсюду, и таких же высоких голых лиственных деревьев, сразу определить не может. Рядом сугробы снега, отчего-то совершенно не морозного и холодного. Наоборот, приятный холодок едва ли отличим от дуновения ветерка. Тэхён верит, что это сон. Он вдыхает полной грудью, прикрывая глаза, и чувствует простор раскинувшейся земли. Лес укрыл её полностью, с одной стороны до другой. Повсюду двигалась жизнь, в стеблях растений, стволах деревьев, норах животных, гнёздах птиц. Повсюду текла жизнь, спокойная и равномерная, не перекрывающая друг друга, дополняющая. На сердце становилось спокойно, легко, мирно. Все переживания и нервы укладываются, биение сердца успокаивается и замедляется, тело теряет вес. Тэхён словно пушинка, свободная и имеющая возможность взлететь когда угодно. Ким поднимает руку, раскрывая ладонь к небу, ловя одинокую кристально чистую снежинку с индивидуальным узоров. Она тает тут же. С ним играется лучами солнце, проникая сквозь огромные сугробы на ветках. Ветерок приветствует его, но воздух вокруг него только согревает. Ким блаженно улыбается, поднимая голову и осматриваясь вновь, и каждый раз видит что-то новое. Например, калину, гроздья которой непривычно красны в снегу. Но это, по всей видимости, не людской мир, и растение вполне комфортно чувствует себя и в такую погоду. Тэхён не перестаёт улыбаться, чуть медлит и поднимает ногу с места, обнаружив себя босым, наступает вновь, касаясь ступней холодного, с виду, снега, чувствуя покалывание у пяток и пальцев. Улыбается и шагает дальше, чуть проваливаясь в рыхлый, только выпавший снег. Подходит и срывает одну из ягод, самую красную, не чувствуя опасность, съедает и закрывает глаза. Как же хорошо. Спокойной. Радостно». Чонгук возвращается в комнату после пробежки, выпивая половину бутылки и кидая взгляд на постель, где всё ещё спит Тэхён, спрятавшись в ворохе одеяла. Одно лицо да макушка видны. Хотя нет, проглядывают ещё руки, обхватывающие простыни, и выставленные навстречу холоду ноги, на которых Чонгук не замечает татуировок, его любимых. Негодует, но не будит, садится у изголовья кровати прямо перед лицом Тэхёна на пол в позу лотоса, опуская руки между ног. Тэхён во сне улыбается. Чонгук выдыхает и улыбается тоже, наблюдая за спокойной, умиротворённой улыбкой на любимом лице. А ведь Тэхён полночи плакал. Беззвучно, тихо, практически не шевелясь. Чонгук обнимал его со спины, когда они ложились спать, и проснулся посреди ночи, слыша тихое шмыганье носом в попытках вдохнуть глубже, но тише. Тэхён, очевидно, не засыпал и понял, что обнаружен, когда Чонгук якобы во сне обнял его крепче и прижался носом к макушке, окутывая теплом и безопасностью. Тэхён затих, но не уснул. Когда всё же Тэхён отправился в Царство Морфея, Чонгуку не известно, но если он спит, пусть выспится. А пока Чонгук отрывается от рассматривания с неохотой, тихо переодевается, принимает быстрый контрастный душ, чтобы остудить себя и кожу, раздумывая, что могло так беспокоить Тэхёна. И не расскажет ведь, если не надавить. Но Чонгук хочет дать ещё времени, прежде чем услышит причину этой бессонной слёзной ночи. Их вечер в праздник закончился необычно, хотя после они долго ещё лежали на траве у озера, даже искупались голыми, греясь в объятиях друг друга, но всё-таки вернулись в дом. Странно. Но, видимо, правильно. Чонгук выходит из комнаты, тихо прикрывая за собой дверь, направляясь в столовую, здороваясь с редкими домработниками, у многих из которых сегодня выходной. - Доброе утро, Аика, - здоровается он с женщиной, сидящей за столом, совсем не ожидающей встретить Чонгука дома. - Добре утро, Чонгук, - она поднимается, но Ким мотает головой, опуская руку и подходя к холодильнику и столику, - не ожидала встретить Вас сегодня, да ещё и так рано, - Аика, главная по кухне, садится обратно, отпивая из кружки кофе уже более спокойно. - Я, честно признаться, тоже не ожидал быть здесь, - усмехается Чонгук. - Что-то с Тэхёном? - обеспокоенно спрашивает Ёс, поднимая на него глаза. - Всё в порядке, он спит, - успокаивает её Чонгук, ставя на стол кружки для кофе, - у нас есть что-нибудь на завтрак? - Нет, но если Вы подождёте, я быстро что-нибудь приготовлю. - Нет, не нужно. Я сам. Приятного аппетита. - Позвольте… - У вас выходной, отдыхайте, - Чонгук не прочь повозиться на кухне, засучив рукава и принимаясь за готовку завтрака для себя, Тэхёна и отца. Нужно бы ещё узнать, вернулись ли Чимин и Юнги, ведь они парочка, а парочкам в праздник Ночи Тысячи Звёзд как-то негласно принято проводить ночи в каких-то особенных местах. Юнги, правда, не знаком с такой традицией, ибо всю жизнь провёл с людьми. А вот Чимин… кто знает, рассказывал он своей паре о традиции. * Юнги просыпается тяжело из-за того, что с Чимином они добрались до кровати, когда солнце только показывалось из-за горизонта. То есть очень поздно, или очень рано, как посмотреть. Но его страдания разбавляют тёплые руки на талии, окутывающие своей силой и нежностью. Мин доволен в объятиях, отличающихся от обычных их пробуждений. Будто они стали ещё на шаг ближе друг к другу. Давно он так ни с кем в постели не просыпался. Даже забыл, какого-то это, чувствовать трепет от любого момента наедине. И в голове возникают мысли, мол: «как я выгляжу? сильно похож на панду? а если…?», - додумать ему не дают. - Доброе утро, - лениво тянет Чимин, улыбаясь и целуя Юнги в лоб. - Эй! - неожиданно для Пака, Мин тут же начинает растирать место поцелуя. - Ты чего? - У людей в лоб целуют покойников, - мотает головой Юнги. - Ох, Юнги-я, - смеётся Чимин, вновь целуя в лоб. А ещё в нос, скулы, щёки и челюсть, обхватывая лицо руками, - мы же пара. А в парах у нас принято целовать в особенное место по утрам. - Ты это сейчас выдумал? - что-то Мин не припомнит такого. - Да, - признаётся Чимин, - но это правда существует. Не прямо так, что прям правило. Но это ведь синоним милоты, я совершенно не предсказываю твою смерть, - Пак улыбается, целуя уже в губы и обнимая крепче, - не дуйся, - и укладывается на постель спиной, устраиваясь и раскрывая руки. - Я не дуюсь, - Юнги подползает ближе, укладывая голову ему на плечо и обнимая за торс, - просто в голове внезапно всплыло, - быстро пробегает мысль, что это не к добру, ведь теперь в его голове внезапные мысли не возникают просто так: Тэхён рассказывал. Стоит ли тогда переживать по этому поводу? - Ничего. Мне интересно узнавать о тебе больше. - Как такое может играть важность? - Что? - хмурится Чимин, - Юнги, ты важен мне. И, конечно, мне важно узнавать тебя, интересно слушать. - Ох, прости, я просто задумался, - Юнги мотает головой, чтобы избавиться от неприятных мыслей, - но всё равно… зачем тебе это запоминать, мы же не люди? - Ты же веришь в это. А значит, я буду иметь в виду, как ты воспринимаешь эти поцелуи. - Не все. - Но эти конкретно, - Чимин бережно убирает выбившуюся прядь за ухо и улыбается, разглядывая самого красивого проводника в своей жизни, - ты такой красивый, в чём твой секрет? - А я должен иметь секрет? - Я влюбляюсь в тебя всё больше с каждым днём. В этом нет секрета? - Я тоже влюбляюсь, - признаётся Мин в ответ, опуская глаза на ровно вздымающуюся грудь с железной пластинкой кулона на длинной кожаной верёвке, - во всего тебя. - Так у нас одна доза? - У меня больше. - Нет, у меня, - Чимин ухмыляется, притягивая к себе ближе и целуя, чтобы закончить этот даже весьма глупый разговор ни о чём, - хватит болтать, твои губы вкуснее, - Юнги согласен. Согласен полностью, показывая это страстным танцем их языков, сплетаюшихся в причудливые позы. Они обхватывают губы друг друга, заряжаясь дозой, притягивают и прижимаются, чтобы не отпускать от себя даже на миллиметр. Юнги не успевает проконтролировать момент, когда он оказывается верхом на бёдрах Чимина, упираясь тому в грудь. - Что это значит? - Мин дышит глубоко, насыщая себя кислородом и запасая воздух для бо́льшего погружения в мир кайфа. А ещё он разглядел какую-то надпись на этой пластинке. Но это не английский, совсем не английский. - «Любовь в тишине единения душ», - Чимин читает с пластинки, поднимая её в руках и рассматривая уже давно подстёртый и поцарапанный текст. - Красиво. На каком это? - Песнь эльфов, - кивает Чимин, опуская одну ладонь на оголённое бедро Юнги. И хочется непременно сжать руку сильнее, сжать бледную кожу до красных следов. - Вы всегда вкладываете смысл в вещи? - Конечно. Зачем иначе их дарить? - Это подарок? - Юнги поднимает брови, и Чимин улыбается в ответ, чуть поднимаясь и снимая верёвку с шеи, надевая её на Юнги, - это мне? - Пусть будет у тебя, - кивает Пак, оглядывая свободную футболку на Мине и находя вид собственного кулона на нём очень заманчивым, даже чуток возбуждающим. Будто он разом стал принадлежать только ему. - Спасибо, - Юнги опускается, целуя. Сначала лишь касается, делая большие паузы между, а после оттягивая нижнюю губу Чимина, поддаваясь огоньку страсти. Пак притягивает Мина ближе к себе, облизывая губы и сминая с бо́льшим напором, прося разрешения проникнуть в чужой рот. Юнги разрешает. Разрешает и тихо мычит, пока руки Чимина сжимают его бёдра и тянут чуть вверх, заставляя проехаться по члену. Кажется, просто так они не выйдут сегодня из комнаты. Хотя зачем выходить? Кому они сегодня нужны, у всех праздник? - Доброе утро! - Ёнджун забывает постучать, как делает обычно, и раздвигает двери-сёдзи, тут же взвизгивая и отворачиваясь, - простите! - пищит, но не уходит, смущённый до нельзя, - Чонгук спрашивает, будете ли вы завтракать. Если да, то принимаются заказы и пожелания, - быстро тараторит, не смея поворачиваться к ним лицом. Разговаривать с ними, стоя спиной, невежливо. Но прерывать, смущать и смущаться он больше не хочет. - Мы сами спустимся, если поголодаемся, - озвучивает Чимин. - Спасибо за заботу, - добавляет Юнги. - Пожалуйста! - Ёнджуну приходится напоследок обернуться, потому что спиной дверь закрыть совсем не получается, и он так сильно жмурится, что перед глазами искры вспыхивают, - о, Вселенная, как же стыдно, - Ёнджун опускается на корточки, обхватывая колени и сворачиваясь своеобразным комочков смущения и стыда. У него щёки горят, ведь он понимает, что происходит между ними. Они же пара. И это осознание должно стыдить его, ведь он увидел что-то такое личное, прервал момент, вторгся в их пространство. Но с другой стороны, ему как-то и не стыдно, - надо сказать Чонгуку, - он поднимается на ноги, быстро спускаясь на первый этаж и встречаясь с Кимом в столовой, - они сказали, что сами спустятся и приготовят. - Хорошо, - Чонгук лишь по красным щекам понимает, что примерно мог увидеть Ёнджун, и улыбается, - спасибо, - сам берёт в руки поднос с завтраком, выходя в коридор и направляясь в комнату. Тэхён по-прежнему спит, Чонгук не удивляется. Но более спокойно, расслабленно что ли. Его разжарило, Тэхён оттянул одеяло вниз, обнажая руки и плечи, уже две ноги выглядывали из-под одеяла. Спустя столько лет, Чонгуку Тэхён всё ещё кажется милым по утрам, со своими особенностями и жестами. Говорят, любовь с веками ослабевает, меняется, ощущается иначе. Почему? Чонгук не ощущал этих изменений, вообще. Они как были в самом начале отношений, так и остались. Возможно, они стали друг для друга более открытыми, как книги, не стеснялись никого и ничего, а в особенности наедине. Да, здесь есть новшества, но ведь это естественно. А в остальном Чонгук не чувствовал, как любовь между ними ослабла или стала другой. Она только окрепла. И они оба, как влюблённые подростки, жаждут напитаться любовью каждый день, час, минуту. И верят, любовь эта навсегда. - Тэхён-а, - Чонгук садится на корточки у его головы, улыбаясь с ёрзаний, - вставай, Тэ, - мягко зовёт, протягивая руку и невесомо гладя по голове. Тэхён не хочет просыпаться, это видно, ему не хочется возвращаться в реальность. Но ведь не могут они проспать весь день, - маленький мой, вставай, - Чонгук целует его в переносицу, уголки губ и лоб, видя еле открывающиеся глаза, - доброе утро, Тэ. - Гук-а, - Тэхён жмурится, пряча лицо в подушку и сжимая простыни, - можно я ещё посплю? - Не-а, милый, вставай, - Чонгук поднимается, нависая над ним и целуя в открытые плечи, - ну же, вставай. Или мне тебе помочь? - Ну хотя бы полчаса… ну пожалуйста… - мычит Тэхён, двигаясь и укладывая голову на бок. - Вставай, любовь моя, - сонного и мало сопротивляющегося Тэхёна Чонгук всё-таки поднимает с кровати, пересаживая к себе на колени и накрывая одеялом ноги. - Ты жесток, - Тэхён прячет лицо у него в шее, стараясь закрыться от лучей и света в целом, чтобы вернуться в мир приятной дрёмы. У него нет желания просыпаться. Даже не так: у него нет сил просыпаться. Плохо спать за ночь всего четыре часа, и то, с большой натяжкой. По ощущениям кажется, он вообще не спал. - Нет, милый, - Чонгук укладывает руки на голую спину, мягко поглаживая и согревая, - я приготовил нам завтрак. Давай посидим вместе, - Чонгук чувствует, как Тэхён принюхивается и улыбается. - Кофе… с пенкой? - С пенкой и сливками, - соглашается Чонгук, - и я фрукты порезал. - Драконий? - Драконий. - И клубнику? - И клубнику. - А апельсин? - Даже его, - Тэхён мурлычет, расплываясь в улыбке и притираясь щекой о кожу Чонгука, легко прикасаясь губами к открытой шее. - Спасибо, Чонгук-и, - Тэхён прижимается ещё ближе, обнимая крепко-крепко, чтобы никто не смог отцепить его, даже Чонгук. Потому что не хочется терять источник живого и любимого тепла. В руках Чонгука можно расслабиться и ни о чём не думать. - У Чимина и Юнги всё хорошо, - неожиданно произносит Чонгук, - утром я отправил за ними Ёнджуна, и он вернулся красный и смущённый. - Ну хорошо, - Тэхён выдыхает, исключая из "списка волнения" отношения этих двоих. Всё же не хочется, чтобы миры разделили эту пару, судьба которой не известна никому. Кто знает, как всё сложится. Но они молодцы, друг друга держатся, помогают, любят, - а у нас? - У нас разве было плохо? - Нет, у нас тоже хорошо, - Чонгук кивает, поднимаясь с кровати и придерживая Тэхёна за бёдра, потому что этот проказник не собирается вставать на собственные ноги. - Не хочу… - приходит капризный ответ, а кончик холодного носа утыкается в разгорячённую дыханием кожу шеи. - Тогда не поцелую. - Это не честно! - Тэхён напрягает ноги, чуть поднимаясь на руках и впиваясь короткими ногтями в шею, - Чонгук! - Что? - ухмыляется Чонгук, перемещая руки на ягодицы. - Люблю тебя, - Тэхён всё же спускается с рук, покидая тёплый защищённый кокон, и поднимается на носочки, целуя в губы. Чонгук не отказывает, - знаешь, мне нужен один кулон, который ты у меня забрал веков так пятнадцать назад. - Что? Зачем он тебе? - Чонгук не понимает, как они так резко сменили тему. - Надо сходить к Хвасе, она подскажет, как найти его обладателя. - А зачем оно тебе? - Что-то подсказывает мне, что обладатель связан с «пожирателем». Я же тогда чуть не погиб, - Тэхён говорил о случае на одном из светских вечеров, на котором присутствовал вместе с Намджуном и Чонгуком. Ему этот кулон вручило неизвестное ему существо, он не вспомнит даже расу, к которой тот относился. И после он месяц провалялся в лихорадке, пока организм боролся с темнотой внутри, которую подсадил в него этот неизвестный и кулон на нём. Кулон, который он носил почти две недели, навлекая беду и занося в себя мрак. - Умеют дела разрушить романтику. - Ну я же не собираюсь прямо сейчас к ней идти. Хочу сначала посмотреть его. - Без меня не пойдёшь. - Конечно, - Чонгук поднимает одну бровь после такого быстрого согласия. Обычно Тэхён не соглашается так легко, - мне нужна помощь и поддержка. С тобой безопасней. - Рад это слышать, - Чонгук целует его ещё раз и отстраняется, доставая с самой верхней и дальней полки шкафа небольшую шкатулку, изнутри обитую бархатом. Хотя эту шкатулку подарил ему Тэхён, принеся подарок от друзей-эльфов, он не знал пароля от неё: Чонгук упорно сохранял его в секрете. И сейчас шепчет очень тихо, чтобы Тэхён не услышал, открывая и доставая дымчатый кристал на чёрной верёвке, регулирующей длину. - А я думал, куда ты его спрятал, - Тэхён рассматривает кулон с рук Чонгука, не приближаясь и не прикасаясь. Но от взгляда на него по спине бегут мурашки, отзываясь в левой грудине, в области сердца. - Он был слишком близко, но далеко, - Чонгук оставляет его на рабочем столе, возвращая шкатулку на место, - а теперь завтрак, - Тэхён не сопротивляется, переплетая пальцы и садясь на постель с подносом, отпивая горячий кофе и мыча от удовольствия. Они сидят и обсуждают все насущные вопросы, Тэхён рассказывает обо всём, что ему снилось, что ему чувствуется, что ему кажется. Они обговаривают и выстраивают дальнейший план, договариваясь не рассказывать остальным их действия. Так будет безопасней, и план останется между ними. Долго они говорили, выпивая не первую кружку кофе, но обговорили всё, сменяя тему на более приятную и расслабляясь. Коротают время, прежде чем отправиться в гости к давней знакомой, может даже подруге, чтобы поговорить о проблемах вновь. Но сейчас забудутся в стенах своей комнаты, своей крепости. *** - Доброго Вам, - женщина кланяется, заходя в просторную комнату из тёмного дерева с огромными окнами и низким столом. Она старается не смотреть в дальний и тёмный угол комнаты, а обращает внимание на фигуру у окна, - у меня есть для Вас приятные новости, - сообщает, останавливаясь посреди комнаты и складывая руки перед собой, словно охранник. Хотя кто кого ещё охраняет в этом доме. - Приятные, - тянет «пожиратель», стоя у окна и выдыхая дым длинной сигары, смотря вдаль на огромную гору. Великолепно, истинная красота природы этого края. Уничтожать такое совершено не хочется, иначе не останется мест, которыми можно любоваться, - ну что ж, порадуй, раз пришла, - хмыкает он, не оборачиваясь. - Мы нашли примерное расположение Тэхёна, - «пожиратель» поднимает брови, чуть отводя голову в сторону и наблюдая за женщиной из-за спины, - недавно проходил праздник Ночь Тысячи Звёзд, и он был там. Не один, а с представителем рода Ким. - Рода Ким? Кто это? - «пожиратель» не знал и половины всех знакомых Тэхёна, расценивая лишь близких круг обещания. А тут всплывает какой-то род Ким. - Род Кимов велик и продолжается практически с начала времён. Это род высших демонов крови. На данный момент в жизни и добром здравии пребывают двое их представителей: Ким Намджун и Ким Чонгук. - И в каких же отношениях Тэхён с ними? - Лишь с одним, - поправляет женщина, - с младшим Кимом, Чонгуком, они в тесных связях, как душевного, так и физического характера. Проще говоря, они… - …Пара, - догадывается «пожиратель», не понимая, как он мог упустить такую важную деталь. - И, как известно, Тэхён входит в род Кимов. Он получил фамилию десять веков назад, и на бумагах является, как сыном Намджуна, так и парой Чонгука. По сути, он в браке с Чонгуком, - женщина ухмыляется, ожидая реакции, и чувствует, что могла принести новую и полезную информацию, о которой даже сам «пожиратель» не знал. Она хорошо постаралась, а значит заслуживает награду, как охотник. - Где же живут эти Кимы? - «пожиратель» разворачивается к ней лицом, не застав этой ухмылки, и рад видеть серьёзность на её лице. - Япония. Токио, - произносит она, - более точного расположения мне не удалось узнать, вокруг окрестностей столицы непробиваемый для разведчиков щит демонов, блокирующий выход сигналов. Но нам недавно удалось засечь резкую вспышку высвобождения энергии, и она явно не демоническая. - Но точного места вы не знаете? - Так точно. - Разве ты не демон? - «пожиратель» смотрит свысока, - разве так трудно для профессионального охотника проникнуть внутрь территории врага и выведать нужную информацию? - Я ищу, - она чувствует в его словах упрёк и недовольство, - на это нужно время, для тех краёв я чужая. Как только я узнаю суженный круг его местоположения, сообщу лично. - Не стоит бегать ко мне, слишком суетливо, - отмахивается «пожиратель», - узнай адрес проживания Кимов. Как всё сделаешь, сообщи его посланием, отправим им подарочек, - его насмехающийся взгляд скользит в тёмный угол, и женщина обращает на него внимание. Вернее, на то, что скрывает темнота: белые перья больших в размахе крыльев, покрытые разводами крови, потемневшие волосы, слипшиеся и смешанные с грязью и руку, измазанную в рунах, изрезанную тьмой, истёкшую чёрной кровью. Женщина с ужасом понимает, что перед ней ангел, и еле останавливает себя, чтобы не закрыть рот рукой и не вскрикнуть. Ей удаётся сохранить лицо, но сердце пронзает дикий ужас, - ступай, - «пожиратель» вновь вдыхает дым, подходя к окну и выдыхая кольцами. Как только женщина удаляется, оставляя его одного, он обводит рукой с сигарой круг, рисуя дымом внутри руну и открывая карту нитей, энергии, аур. Ищет, но всё не может найти. Тэхён не глуп, он будет маскировать свой след. Но где-то же он должен был проколоться, где-то должен был оставить след. Как, например, на празднике. Сигнал был слабым, они рисковали не застать его на месте. Но сигнал был, «пожиратель» уверен, Тэхён не думал о том, что его могут отследить, а спешил помочь духу. Духу. Безрассудно отдавать свою силу какому-то духу, которого рано или поздно всё равно заберёт себе атмосфера. Опрометчиво расходовать энергию напрасно, после восстановить быстро не получится. Но… раз у него есть пара… интересно, насколько крепки их отношения, что готовы пережить, как дорожат друг другом. Кажется, «пожиратель» открыл для себя ещё одно слабое место. Но использовать его сейчас глупо, нужно дождаться подходящего момента. * - Время идёт, а Хваса всё ещё предпочитает готические жуткие замки, - между словом примечает Чонгук, оглядывая высокий коварный забор с витиеватыми узорами ворот. - Это же Хваса, зачем ей меняться? - Тэхён шагает по дорожке уверенно, оглядывая великолепный по размерам и содержанию сад, по которому бы с удовольствием погулял, да дел много. Его рукам поддаются тяжёлые дубовые двери, пуская их внутрь просторного зала с колоннами, каменной лестницей, арками коридоров, канделябрами и свечами, угрожающими своей красотой и величием картины и красным ковром, самой бросающейся деталью. - Кто ко мне пожаловал, - Хваса появляется на уровне второго этажа у перил лестницы в излюбленном чёрном платье в пол, открывающим плечи и подчёркивающим пышные формы мага, - гляжу и не налюбуюсь. - Так рада нас видеть? - вступает в разговор Тэхён, наблюдая за спускающейся Ан, растягивающей свою походку. - Глаз радуется, - она проходится по ним с ног до головы цепким взглядом, - как дела, Чонгук? Отец хорошо поживает? - Не жалуемся, - кивает Чонгук. - А ты, Тэхён? - Порядок. - Тебя ищут все миры, а у него "порядок". - С хорошей поддержкой, это не так сложно, - Хваса усмехается, прикрывая ладонью рот. - Ладно, оставим любезности. Не так просто же вы ко мне пришли. - К сожалению, да, не просто в гости, - Чонгук кивает в подтверждении слов Тэхёна, доставая кристалл и тут же привлекая внимание Ан. - Что это за прелесть тёмных миров? - Так и думал, что это непростая вещица, - фыркает Чонгук. - Мне нужно узнать, кто обладатель этого кулона. Или где нашли этот кристалл. Подойдёт любая зацепка прошлого хозяина кулона. - Давай мне, - Чонгук кидает его, а Хваса ловко ловит, сжимая крепче в руке и кидая недовольный взгляд из-за безалаберного отношения к украшению, - он долгое время не касался плоти, где он лежал такой истощённый? - В шкатулке с секретом. - Бархат, - кивает Ан, - но есть отголоски твоей энергии, Тэхён. Я так понимаю, нужно смотреть дальше? - Верно понимаешь, - Тэхён кивает, отчего-то нервничая и придвигаясь ближе к Чонгуку, чувствуя его руку у себя на плече в полу-объятиях. Хваса зажимает кулон одной рукой, поднимая на уровень груди, но себя не касаясь - она же не дурочка - и прикрывает глаза, шепча одними губами. Повисает долгая пауза, ничего не слышно в этих стенах, полный покой, даже какая-то могильная тишина. - Он такой же темный, как и его обладатель, - произносит Хваса низким голосом, открывая глаза. За секунды можно заметить, как абсолютно чёрные глаза становятся вновь привычными, с белком, радужкой и зрачком, - у него большие скрытые возможности, потенциал велик. Ни одно живое существо не сможет сровняться с ним. Кроме… - Ан водит глазами повсюду, следуя за потусторонним голосом, белок вновь утопает в чёрной оболочке, - тебя, - тихо, почти неслышно говорит она. И Тэхён бы подумал, что ему послышалось, если не взгляд Хвасы и напрягшийся рядом Чонгук, - в вас обоих неисчерпаемый источник света. Но тьма в обладателе этого кулона практически поглотила света, а в тебе тьма скрывается за светом. - Хочешь сказать, мы как две стороны одной монеты? - Тэхён сглатывает. Почему все дороги начинают сводить их как единое целое, не имеющее прежде ничего общего?! Тэхёна начинает это раздражать. - Похоже на то. Время жизни у обладателя долгое, не прошедшее гладко, но напитавшее его силой. Энергия этого обладателя далёкая, я не могу привести вас к нему. Могу лишь направить на верную цепь нитей, которые практически не отличаются от привычного представления. Смысла я в этом не живу, обладатель слишком хорошо маскируется. И его план был продуман изначально до последней детали, когда бы к тебе не попал этот кулон, - до Тэхёна неожиданно доходит осознание, - простите, но это всё, чем я могу помочь. - Спасибо, - кивает Чонгук, забирая кулон обратно, - береги себя, - Хваса чуть кланяется. - Спасибо. Будь осторожна, - Тэхён выходит следом за Чонгуком, отходит далеко за ворота, направляясь к месту, откуда они пришли, чтобы перейти обратно в людской мир, - Чонгук, - останавливается он, - кажется, мы видели «пожирателя». Мы сталкивались с ним лицом к лицу, пожимали руки, говорили. Тогда, пятнадцать веков назад, - и осознание бьёт по голове хуже кувалды.