Когда миры перестают молчать

- Как ты ушёл? - спрашивает Чимин, заходя в общежитие вместе с Хью, голодным и уставшим за этот день. - Через зеркальный мир. Им туда нельзя, - Пак кивает, беря на заметку. Он не знал об этом, - как Юнги? - Скорее всего, на гитаре играет, - Джонс кидает на него взгляд, - что? Мне же нужно было его как-то оставить и чем-то занять, пока меня не будет. Он переживает вообще-то, ты ему не чужой, - Хью соглашается, даже не думая как-то возражать методам Пака. Отвлечь Мина было действительно тяжело, Чимин не знал уже, как ещё тянуть время, ведь они переделали всё, что только могли. За исключением секса, были слишком напряжены, чтобы даже настраиваться на него, просто смешно. Пришлось весь день сидеть в комнате, и они устали. Пак был несказанно рад, когда получил сообщение от Хью, - был бы ты поаккуратней с этим, - искренне просит. - Я не виновен. - Я верю. - Тогда не бойся, - Чимин поражался титоническому спокойствию и некому… пофигистическому настрою Джонса. Его, между прочим, по всему городу рыскал отряд войнов-ангелов, а ему хоть бы что, - вы ужинали? - Нет, тебя ждали, - они зашли купить продуктов, так что приготовят еды себе. Сейчас главное разобраться с Юнги и объяснить здраво, - ну что ж… - Хью понимает настроение друга, переживающего за Юнги намного сильнее его, поэтому даёт пару минут собраться, - пошли, - и они заходят внутрь комнаты, слыша, как Мин перебирает пальцами струны гитары, не обращая ни на какой шум внимания. Может, не слышит? - Привет, - Джонс проходит первым, скидывая рюкзак у кровати. - Привет, - Юнги осматривает его с головы до ног, не находя ни синяков, ни ссадин, успокаивается и улыбается уголками губ, - ты в порядке? - Да, даже намного лучше, чем был утром, - усмехается Хью, - а ты чего делаешь? - Да вот, мелодия в голову пришла, решил набросать. Пока получается, творю, - Джонс кивает, смотря на ноты и довольного Мина, после кидая быстрый взгляд на Пака, и поднимается на ноги. - Ужинать будешь, творец? - Было бы не плохо, - Юнги подбирает аккорд, опустив голову и раскрывая губы, что-то шепча после себе под нос. - Я схожу в душ, а после можем приготовить что-нибудь. Как идея? - А вы расскажите мне, что это было? - Мин, на удивление обоих, очень даже спокойно спрашивает, - я имею право знать, во что ты ввязался, - Хью кивает, не отвечая Чимину глазами. - Видишь ли, существует понятие разделения людей, некоторые из них, бессловно причисляются к обычным, не имеющим отличительных черт, способностей. Некоторых выделяют в отдельные классы, они называются расами. Они бывают разными: высшими, сильными, средними и низшими. Те ребята, с которыми у меня произошла сегодня стычка, были из высшей расы и пришли разбираться по поводу одной важной вещи, думая, что она у меня. Но это не так. Я не виновен в том, что они думают. Поэтому попытался поговорить, они не послушали, и нам пришлось разбираться иначе, - Юнги внимательно слушает, не отрывая взгляда от глаз Джонса, и кивает. - Значит, они ошиблись обвинениями? - Да. - И ты правда невиновен? - Правда. - Тогда они слепы, - Чимин не вмешивается в разговор, моргая и не зная, как понимать реакцию Мина, - они же не придут вновь? - Не придут. - Хорошо, что хорошо заканчивается, - кивает Юнги, - отличная идея с готовкой. Дайте мне только закончить, - Хью кивает и уходит в душ, под поднятые брови непонимающего Чимина, - всё равно не могу избавиться от навождения, что эти тени что-то значат, - делится мыслями Мин, жуя губу. Эту тему они успели обсудить худо-бедно. - Нет, ничего не значат, просто тени. Ты видишь мир куда обширнее, чем остальные, это дар. Как экстрасенсорные способности. - И что, я теперь экстрасенс? - усмехается Юнги. - Не знаю, - пожимает плечами Пак, - ну-ка, прочитай мои мысли, - Мин хмыкает, протягивает к нему руку, закрывает глаза и делает максимально реалистичный вид. - Ты хочешь… поцеловать меня, - и улыбается, открывая глаза. - Ну почти, - Пак всё равно тянется и целует. - Не экстрасенс я, - вздыхает Юнги, возвращаясь к нотам, - только музыкант. - Ты подожди, не всё сразу, - Джонс отмокает в душе около десяти минут, выходя с мокрой головой и суша волосы полотенцем, переодевается и забирает пакеты. Втроём они уходят на кухню, варят лапшу и сосиски, потому что не захотелось возиться с чем-то сложным, ставят чайник и обговаривают обычные вещи. Проблем с них хватит, этот вечер нужно просто отдохнуть, набраться сил для завтрашнего дня и выдохнуть. Джонсу так точно. Он набегался за этот день, надумался и примерно выстроил свои дальнейшие планы. Главное, чтобы их не сорвали раньше времени. А насчёт того, чтобы рассказывать Юнги всю правду… не этим вечером. Сегодня он не готов был успокаивать его, объяснять всё подробно и знакомить малька с океаном. Поэтому он рассказал всё очень смутно и запутано, но заставил себе поверить и успокоиться. Поэтому у Мина не возникло ещё больше вопросов, он так спокойно отреагировал и принял, как должное. Так что постепенно они доберутся до правды. Но не этим вечером. По возвращении в комнату Чимин и Хью садятся за карты, играя в обычного дурака, чтобы разгрузить мысли, а Юнги занимается гитарой, наигрывая им получающуюся мелодию и получая похвалу. Они разговариваются на простые темы, вновь делятся, что кому нравится и не нравится, задают вопросы и просто смеются. Пока их не прерывает стук. - Я открою, - Чимин, на удивление, резво поднимается, пока Джонс отпивает газировки, и уходит к двери, открывая, - Мили? - брови произвольно поднимаются в удивлении гостьи, - тебе нужен Юнги? - Мин, услышав своё имя, оторвался от инструмента и уже собирался вставать с кровати. - Нет, мне нужен Хью, - Джонс поднимает глаза и встаёт, сменяя Чимина на проходе. - Чем обязан? - Мы можем поговорить? - Мили совсем чуточку теряется перед ним, перебарывая желание отойти на пару шагов. - Говори, - кивает Хью. - Наедине, - Джонс вновь кивает и выходит, закрывая дверь и шагая по коридору в самый конец, к окну. Никто из них не прерывает молчание первые минуты, пока Мили становится у окна, а Хью опирается плечом о стену. - О чём пойдёт разговор? - видя, что Мили не может никак решиться, подталкивает Джонс, не давя. - Что вы не поделили с Фэлом? - Хью еле удержался, чтобы не закатить глаза. - Маг за мага за основу взято? - поднимает бровь, скептически относясь к происходящему. - Я серьёзно. - Я тоже. - Если бы я знал, что мы не поделили, сказал. Но я без понятия, за что он меня сегодня ударил. Да и чем в принципе не угодил вашей конторке магов, - Хью чуть наклоняется, заглядывая в глаза, - может, ты меня просвятишь? - Я недавно в этой конторке, как мило ты её назвал, - Мили старается показаться сильной и смелой, какая она и есть, но всем свойственно пугаться более сильное существо наедине, - но я не понимаю, откуда ноги растут. Неужели всегда было так? - Ты знакома с Эбигейл? - Она моя наставница, помогает мне осваивать заклинания, - кивает Мили, - а что? - Ты знаешь, что случилось с ней этим летом? - Передоз? Я в курсе. - И в курсе, кто виноват? - Всё говорят, что ты. Но Эбигейл защищает тебя, говорит, что ты ей помог и отдал должок тому, кто накачал её, - Хью кивает, - так и было? - Да, я вернул должок за неё. Кому-то же надо было это сделать. - Ты не из тех, кто прощает. - Не люблю, когда меня подставляют. - Но как… - Или трогают моих близких, - Мили закусывает губы, опуская голову. Перебила раньше времени. Всему виной любопытство, - зачем ты пришла? - Что стало с Генри? - С кем? - Он устроил погром в зале практик музыкантов. - Он подставил меня, и получил по заслугам. Больше это не моя проблема, с ним разбирается полиция за вандализм. Для чего он это сделал, мне тоже неинтересно. - То есть ты его не трогал? - С какой целью интересуешься? - С какой целью ещё можно интересоваться? - Может, хочешь повторить, - облизывает губы Хью, не отрывая глаз от неё. - С целью знать правду, - сейчас было жутко. - Оставил ему на память маленький сувенир, - завуалировано, но понятнее ответа ей не дождаться. Мили кивает несколько раз. - О тебе много слухов ходит. - Знаешь, кто я? - А кто ты? - Хью Джонс, - Мили хлопает ресницами, - не такого ответа ты ждала? - Хью означает «душа, разум». Поэтично. - Нравится? - Нравится. Это ёмко, звучно, правильно. В этом есть смысл, - Хью ухмыляется. - Такой юный маг, и такая умная. Ты многого достигнешь. - Мои силы недостаточно развиты. Или раскрыты. - Работай, нет ничего невозможного, способности не потолок. - Какого это? Быть таким… - Каким? - Единственным? - Джонс закусывает нижнюю губу, опуская глаза в пол и думая. - Вдохновляет, - подбирает верное слово для себя, - вселяет уверенность. - И ты не боишься? - А кого? - За тобой гнались ангелы. - И что они мне сделают? Убьют? - Это страшно. - Смерть - естественный процесс, чего её бояться? Если так угодно Вселенной, так тому и быть. - Получается, ты никого не боишься? - Все чего-то боятся, - опять размытый ответ, - иди спать, Мили. И постарайся достучаться до кого-нибудь постарше из вас, чтобы угомонились. Иначе я приду к вам и сам достучусь. - Ты не пройдёшь, там защита. - Рискните, - Мили уже не уверена в этой защите, - спокойной ночи, - Хью не дожидается ответного прощания, разворачиваясь и уходя к комнате, убирая руки в карманы. Ладно, приятный разговор, Мили не такая глупая, как могла показаться. Способная ученица, Эбигейл научит её всему, мозги вправит, если понадобится, а силы придут со временем, у неё целая вечность впереди. Около двери он вновь останавливается, замечая у ручки мелкий огонёк. След души. Неужели Ёнджун к ним пришёл на ночь глядя? - Чего вы там так долго? - возмущённо и интересующе одновременно спрашивает Чимин, отрываясь от партии в карты с Юнги. Посторонних нет. - От хорошей компании грех отказываться, - отвечает Хью, подходя к подоконнику и смотря в небо, - пойду прогуляюсь, - накидывает сверху кофту и кожаную куртку. - В такую темень? - уточняет Мин. - Так даже интереснее, - прихватив с собой телефон, наушники, блокнот, карандаш и бутылку газировки, Джонс покидает комнату и направляется к лифту. Только не спускается, а поднимается на самый верхний этаж, проходя весь коридор и выходя к лестнице, ведущей на крышу. Через пару минут ночной воздух окутывает его, а в голову проникает свобода и пустота, вызывающая улыбку. Ночь. Очаровательное время. Хью оставляет вещи на одном из выступов, захватывая с собой только бутылку, и подходит к краю крыши, останавливаясь у парапета. Вдыхает глубже грудью, смотря на светящийся во тьме Нью-Йорк. Очень красиво, душа отдыхает от такого. Джонсу всегда нравилось наблюдать за чем-то необычным, прекрасным. Сюда он приходил не так часто, но любил наведываться, чтобы проветрить голову, подышать, порисовать. Искал спокойствие и вдохновение, если его не хватало в обычных обстоятельствах. Но сегодня он здесь не просто так. И предположения оказались верны. Сзади раздаются шаги, хозяин не скрывает себя, но и не торопится сокращать расстояние, крадётся. Джонс не видит смысла играть в кошки-мышки, не маленькие уже. - Проходи, раз пришёл, - произносит громко, чтобы не оставить никаких сомнений гостю. - К тебе до сих пор нельзя подкрасться, - замечает Минги, подходя ближе и останавливаясь у края. - Ты и не старался, - отвечает Хью, делая несколько глотков и выдыхая, - зачем позвал? - Зачем ты прячешься? - Минги не понимает совсем позиции конкретно этого существа. Никогда не понимал и, кажется, никогда не поймёт. - Я не прячусь. - Ты бегаешь от меня, от англелов. Скоро они придут ещё раз, и ты снова побежишь? - Ты путаешь понятие пряток и свободной жизни, - высказывается Хью, - я не виновен. Всё, что вы хотите на меня повешать, я не совершал. Мне нечего вам больше сказать, кто защищается, всегда говорит меньше, чем тот, кто нападает. У вас всегда так много слов о чести и достоинствах, что мозги перестают работать должным образом, упуская истину из вида. Так и получается, что мне приходится казаться беглецом. Но лишь для тех, кто ослеплён правилами глупцов, - Хью переводит взгляд с города на Минги, встречаясь с тёмной радужкой, - я всегда был свободным и невиновным. И остаюсь им. - Так считаешь только ты, - строго высказывается Минги, соединяя руки за спиной. - Значит, я умею считать лучше всех, - Джонс пожимает плечами, допивая газировку и закрывая бутылку. - Зачем врать про имя? - Вы не смыслите в маскировке. Даже заявились в универ, наполненный существами, со своими именами. Я удивлён, что не встретил вас в точных копиях своих обличий. Наверное, кто-то догадался. Поразительно, не все разучились думать, - хмыкает Хью. - Тебя зовут Тэхён? - Да, меня зовут Тэхён, - они пересекаются взглядами, и у Тэхёна загораются глаза жёлтым, таким привычным, душевным, каким и должен быть цвет. - Тэхён, вы… - Ким Тэхён, - отворачиваясь к городу, поправляет он, - раз зачитываешь, зачитывай полностью, - Минги теряется: души не имеют фамилий. - Ким Тэхён, вы обвиняетесь в убийстве ценного животного-духа, предательстве и измене своей расе, поглощении пяти расколов, убийстве трёх существ, нанесении увечий другой расе и нарушении общемирового закона. Вы утаивали правду, оказывали сопротивление при задержании ангелами для судебного дела. Сложите оружие, поднимите руки и сдайтесь по собственному желанию. Иначе мне придётся применить силу и привести вас под следствие против вашего желания. Вы имеете право хранить молчание, имеете право на разговор с судьёй один на один, имеете право оспорить решение суда в апелляции, - Минги проговаривает всё ровным тоном, до конца не веря в происходящее. Сейчас что, действительно всё закончится? Слишком быстро настал этот момент. - Я отказываюсь сдаться, - отвечает ему Тэхён, поднимая подбородок, - и советую передать старейшинам: оставьте попытки, вы ищете не того, - Ким разворачивается на сто восемьдесят градусов и шагает за вещам. - При отказе следовать со мной по своему желанию, я имею право применить силу, - Тэхён останавливается, ухмыляясь и слыша, как Минги достаёт нож. - Применяй, - Минги не понадобилось много времени, чтобы настигнуть его и нанести удар по воздуху: Ким успел увернуться. Бутылка покатилась с выступам, Тэхён уклонялся, обманывая и, будто, танцуя с Минги, опасно не обращая внимания на нож: единственное оружие. Он скользит, изворачивается и приседает, пока Минги наносит удары слишком точно и чётко, в нём никакой импровизации, даже скучно. Поэтому Ким замечает последовательность действий и тактов боя, анализирует и перехватывает руку, скручивая, ставит подножку и валит на крышу. Минги не успевает сообразить, как у его горла оказывается собственный нож. И Тэхён вам не ангел, может навредить, если дёрнется. - Неплохо, ты многому научился со дня нашей последней встречи, - усмехается Ким, - и спасибо, что нож в спину не вставил, а то было бы малость обидно, - Минги смотрит в потухающие зрачки, держит за руку, прижимающую его грудь к полу и чувствует тяжесть на себе. Никуда не денется, не рискнув даже попытаться: слишком опасно, не знает, чего ждать, - знаешь в чём разница между нами? - Я не предатель, - произносит он, глубоко дыша. - Я не слушаю лжецов, - Тэхён поднимается на ноги, замахиваясь и кидая нож в пол, вонзая половину лезвия в камень крыши рядом с головой Минги, сглатывающим и моргающим. Сейчас было реально страшно, - можешь пытаться повалить меня силой, можешь разумом, как пожелаешь. Но я тебе не сдамся. И Старейшинам нашим не дамся, ни живым, ни мёртвым, - Ким поднимает бутылку, забирает вещи и улыбается, закрывая глаза и наслаждаясь ночной тишиной, - спокойной ночи, Минги. Кстати, расскажешь кому, тебе не поверят, а если поверят, то останутся точно не на твоей стороне. Поэтому в целях собственной безопасности, не глупи, подумай - это получается у тебя лучше, - Ким покидает крышу, спускаясь к себе на этаж и заходя в уже тёмную комнату. И правильно, время ложится спать, а не драться. Минги выдыхает расслабленно, легко стукаясь головой о крышу. Конечно, не могло быть всё так просто, с Тэхёном иначе быть не может. Он всегда как-то умудряется выигрывать, оставлять за собой последнее слово. Он так и лежит последние полчаса, прокручивая их разговор в голове и обдумывая всю ситуацию. Тэхён не сдастся, им его не осилить даже вдвоём. Видимо, придётся искать другие лазейки, не возвращаться же с проваленным поручением. Но они половину уже выполнили: нашли его. Осталось самое сложное. Минги вздыхает, тяжело поднимаясь - Ким хорошо приложил его спиной по крыше - вытаскивает нож из камня, помучавшись прежде, и спускается в комнату к ждущему Ёнджуну, мрачному, уставшему и растерянному. Они не говорят, по глазам понимают, как всё прошло и что хотят сказать друг другу, молча решая ложиться сейчас спать. А утром будет видно.