Пролог. Аверон, 1408
21 августа 2023 г. в 16:30
Под тенью хрупких ив, миндальных деревьев и орешника возвышались два мраморных надгробия. Скромные могилы праведных грешников, которые не пожелали быть погребёнными в центре Аверона под гордыми арками, ставшими последним пристанищем для их предшественников. У надгробий стоял человек. Седые волосы обрамляли спокойное лицо, и только задумчивый взгляд, устремлённый на могилы, давал понять, что здесь ведётся безмолвный разговор о днях, давно потускневших в памяти живых людей — всех, кроме этой одинокой фигуры. Человек находился здесь уже давно: в вечернем прохладном воздухе замёрзли пальцы левой руки, которой он бессознательно сжимал медальон на серебряной цепочке. В витиеватой оправе мерцал синим свечением крупный тёмный камень. Казалось, сияние его стало слабее с тех пор, как воды Адидже сомкнулись над другим подобным ему медальоном. Как живой человек, безвозвратно утративший однажды родную душу, камень будто бы тосковал по потерянному близнецу. Однако внутреннего света в нём всё ещё хватало, чтобы напоминать своему владельцу если не о цели выбранного пути, то хотя бы о прошлом, предать которое значило бы утратить собственное настоящее.
Последние лучи угасшего солнца окрасили каменные стены спящего города алыми переливами. С востока медленно тянулась темнота, без боя занимая причитавшиеся ей по праву территории. Потонувший в безмолвном соперничестве алого и чёрного город был похож на догорающее пепелище.
Человек перевёл взгляд на высившиеся над чередой старинных зданий стены недостроенного монастыря. Восстановление его ещё не завершено, но уже сейчас обитель будто бы являла собой отражение воскресшего Иисуса Христа. Зияющие пустоты смотрели на город ранами от гвоздей на теле божьего посланника, но и они вскоре должны были затянуться витражными окнами, которые скроют последние следы давнего пожара.
Огонь всегда был незримым спутником этого города, лишь изредка показывая свою разрушительную сущность, чтобы напомнить людям слова, выгравированные на кольце мудрого правителя израильского царства: «Всё проходит. Это тоже пройдёт». Впрочем, как известно, серебро боится влаги, а не пламени. Поэтому не порвались до сих пор невидимые серебряные нити, которыми город, как Ариадна, раз за разом возвращал в родные стены потерянные души. Никто не посмел бы с уверенностью утверждать, что Аверон не подобен лабиринту Минотавра. Быть может, мифическая дочь Миноса сошла однажды с ума и теперь ведёт заплутавших смельчаков не к выходу из тёмных коридоров, а прямо в пасть к беспощадному получеловеку.
Путник тихо вздохнул. Его серебряные нити всегда тянулись не к сердцу города. Рука, державшая когда-то другой их конец, теперь истлела в скромной могилке под тенью ивовых деревьев. Поэтому его удел остаётся прежним: бережно хранить беспощадный Лабиринт до тех пор, пока собственное сердце не сделает последний удар, отдав в руки вечности уставшую душу.
Тогда история снова сделает очередной виток, вернувшись к началу. Порой казалось, что Бог где-то на небесах перебирает чётки, каждая бусина в которых — человеческая жизнь. Молитва не кончается никогда, повторяясь раз за разом, а пальцы неторопливо отсчитывают на чётках слова, судьбы, века.
Человек устало улыбнулся какой-то своей мысли, поправил развернувшийся пустой рукав на месте правой руки и направился к городу. Его путь ещё не завершён, и пока очередная бусина на чётках не отсчитала новую эпоху, — есть шанс договориться с Минотавром Аверона, на дне звериных глаз которого иногда сверкает искра человеческой души.