Сцена в трактире

Северный предел, харчевня на окраине Керна, незадолго до Кануна зимы Просторный зал, отделанный светлым деревом, уютно трещит камин, на жаровне готовится ароматная курица по-сычуаньски. На улице свистит ветер. Открывается дверь, заходит по уши заметенный снегом Таджо Шахрейн. Шах: - Премерзкая погода, право слово! Трактирщик! Эта курица готова? Трактирщик: - Вот-вот поспеет! Шах: - Что ж, подай пока горячий сидр. Дверь снова открывается, входит Иссихар Дан, брезгливо отряхивая снег с плаща. Дан (холодно изгибая бровь): - Так вот чья кляча там, у коновязи! Таджо Шахрейн.... Приветствую вас, сир. И вас сюда загнал мороз и бездорожье? Вы пьете сидр? Я выпил бы того же. Шах (язвительно): - Мне думалось, мороз вам по нутру. Что привело вас в эту стылую дыру? Неужто интерес к известной нам персоне? Дан: - Вот к той, что там исходит паром на жаровне? Не отказался б с нею породниться. Шах: - О, так теперь мы говорим об этой птице? Дан: - О птице? Да. Трактирщик! Подавай ее сюда! Трактирщик: - Извиняюсь, господа, Но курица того... Одна всего. Ума не приложу, как быть, признаюсь честно. Быть может... поделить? Дан (холодно): - Да будет вам известно - Род Дан не делится едой. Шах: - Я - претендую! Я имею больше прав, Себя служенью посвятивший с детства, Чем недоучка и повеса молодой. К тому же, отлученный от наследства. Дан: - Наследства - не ума! Кто разумом не слаб, тот в краткий срок любой прославит род. Не то что вечный раб, на коем клятв - как блох на псе приблудном. Не мастер, не творец, увы - всего лишь инструмент. Извольте уступить. Шах: - Да разве вы Способны оценить, пресыщен сластью Юга, Всю тонкость кухни Севера, мой брат? Дан: - Способен. Вкус, ее, пожалуй, простоват, И несколько груба подача, Зато гарнир богат! Шах (с сарказмом): - Конечно, как иначе! В любимцы Немеса достойный кандидат, Скользя в тени и избегая света, Гребете под себя и то, и это, стараясь кольцами объять и задушить. Дан (иронично козыряя двумя пальцами): - А также при себе отменный свежий яд Всегда имею. Вот, извольте убедиться. Мы все еще о птице? Шах (с досадой): - Да! О птице! И коли брат ваш к яду так привык, Готов вам уступить ее язык. Могу поспорить - он остер, как чистый перец, Но вам, смотрю, пикантность по нутру. А хм... тушку целиком себе беру! Дан: - Вы истинный имперец, прямой, как палка. Слабость ваша в том, Что трепетный подход вам не знаком. Вам подавай всего и сразу! Готовы жертве голову сорвать, вцепиться в горло, растоптать, сломать... И ладно б сам - а то ведь по приказу! А с этой птичкой лучше б было Зайти издалека... Шах (язвительно): - Не сомневаюсь - с тыла! Такой подход привычней вам? Дан (не обратив внимания, продолжает задумчиво): - Я б начал с крылышка. Поднес его к губам... Шах (перебивает снова): - Напоминаю, что у вас На Юге был подобный шанс. И ваш пассаж с крылом она не оценила. Дан (гневно вскакивает): - Однако! Что за гнусные намеки? Мы все еще о птице говорим? Быть может, бросим эти экивоки? Шах (досадливо взмахнув рукой): - Да подождите вы! Я чую дым... Оба сира в один голос, обращаясь к трактирщику: - Любезнейший! В чем дело? Трактирщик: - Великий! Курица сгорела!!!