Укрытие. Статус: Рассекречено.

И снова этот чертов будильник. 6:30, я просыпаюсь так рано вот уже 6 лет подряд, но все еще не могу к этому привыкнуть. Движения выполняются скорее механически: подъем, таблетки, чайник на плиту, разбудить дочь и убежать умываться. Скоро летние каникулы, но я не сменю будильник на попозже. Я продолжу вставать так же рано, за исключением того, что я больше не буду возить ребенка в детский сад. Маша будет жить у Лены. Она периодически забирает ее на какое-то время, обычно не дольше пары дней, так как я боюсь рецидива, а дочь помогает мне не забывать, что я живу не только ради себя. Я живу ради моего ребенка, Маши, которая родилась ровно через 8 месяцев после нашего развода. Моего крестника, сына Крис и Темы, который родился всего за месяц до рождения Маши. Ради папы, Ариши и Славы, которые спустя несколько лет наконец поняли, что беготня друг от друга - не лучшее, что может быть в жизни. Хотя перед глазами был такой живописный пример. -Мамочка, почему ты меня не будишь? - эти серые глаза и волосы цвета пшеницы. Она копия своего отца. -Ты меня опередила, малыш. Я как раз собиралась идти к тебе в комнату, - целую ее в макушку и ладонью треплю волосы. -Предлагаю сегодня пропустить в садик и поехать поздравлять Марка с днем рождения! День рождения Марка. Хорошая я конечно крестная, раз умудрилась забыть о празднике своего крестного ребенка. Киваю, на что получаю заразительный детский смех и крепкое объятие в области живота. Обнимаю ее в ответ и отправляю умываться, а сама бегу на кухню, чтобы приготовить завтрак мне и девочке, чья память в тысячу раз лучше моей собственной. Беременность, развод, отнюдь нелегкие полтора года - все это ударило по моему сознанию с такой силой, что порой я удивляюсь что до сих пор не забыла, как меня зовут. Лена была со мной всю мою беременность. Я взяла с нее клятву, что ее сын никогда не узнает о том, что у него есть ребенок. Чуть позже выяснилось, что ему это не было нужно. Они расписались всего через полгода после нашего развода, а по ее платью было ясно, в чем причина столь быстрой свадьбы. Надо же, у него двое детей-ровесников, но родили их две разные женщины. У них тоже родилась девочка, Катя. Они назвали ее в честь погибшей в моей спальне сестры Иры. Моей спальне. Ничерта не моей. Она снова принадлежит этой гадкой женщине. Я бы не знала ничего об их семье, если бы Тема не продолжил общаться с Глебом. Он никогда не трепал при мне языком, но каждый раз, когда мы приезжали к ним в гости, Кристина рассказывала мне все самые свежие новости. За моими раздумьями проходит завтрак, мы идем одеваться. Мой ребенок до жути самостоятельный, она сама выбирает себе одежду, принимает решения, чем безумно облегчает мою жизнь. Я люблю ее до жути, но также я до жути слаба. У меня не хватает сил выражать свою любовь в реальности. Усаживаю малышку в детское кресло, а сама сажусь за руль нового Лэнд Ровера. Подарок папы на мой последний день рождения. Мы выезжаем со двора, заезжаем в детский магазин, где Маша выбрает подарки своему названному братику. После мы движемся за город, в тот самый дом Депо, где произошло столько всего. Каждый раз, когда я поддаюсь уговорам и соглашаюсь ехать туда, в моей груди будто растягивают хоть чуть-чуть затянувшуюся дыру. Цепляют крюки с двух сторон и тянут в разные стороны. Больно до ужаса. Именно таблетки помогают мне справляться с этим. Втайне ото всех я пошла к психиатру три года назад, и вот уже столько лет я пью таблетки, которые должны были вылечить мою затяжную депрессию в первые полгода. Но они сработали не так, как должны были. Я села на них так плотно, что без них я чувствую неконтролируемую агрессию. Поэтому мне приходится платить за дополнительные рецепты, только бы таблетки всегда были под рукой. Подъезжаем к кованным воротам, и я помогаю Маше вылезти из машины. Бежим к калитке на перегонки, и она тянет ручку и звонит в домофон, после чего дверь открывается. А после на крыльцо выходит Тема и распахивает руки, в которые тут же прыгает моя дочь. Они ладят друг с другом так, как не ладят люди, которые живут в одной семье. Он заменил ей папу. -Ну ничего себе, какие клевые гости с самого утра, - Маша заливается смехом и прижимается щечкой к щетинистой щеке Депо. -Не распускай павлиний хвост, у нас другая цель визита, - подмигиваю ему и хлопаю по плечу, а сама уже совсем по-хозяйски захожу в дом. Крис в халате, явно проснувшаяся не больше получаса назад, целует меня в щеку и проходит на кухню. Мне не нужно приглашение, это одно из тех мест, которое я могу назвать своим домом. Я жила здесь, пока не нашла нашу с Машей квартиру. За столом уже восседает самый чудесный мальчик и уплетает завтрак за обе щеки. Какие-то хлопья с молоком, которые моя дочка видит только тогда, когда приезжает сюда. Мы с Леной помешаны на том, чтобы она питалась правильно, в то время как Крис совсем не пренебрегает такими вещами, как быстрый завтрак. -Крестная! - он ловко соскакивает со стула и обнимает меня. -У кого это сегодня день рождения, не подскажешь? - я протягиваю ему пакет, и он обнимает меня еще сильнее. Моей зарплаты хватает, чтобы баловать их ежедневно, но в это же время нам удалось вырастить абсолютно не балованных детей. Слышу звонок в домофон, и вижу нервозность в глазах моих кумовьев. Они переглядываются, после чего Артем накидывает толстовку и выходит из дома, так и не проронив ни слова. Я прохожу мимо Кристины и иду к окну, дабы посмотреть, кому еще так не терпится поздравить моего крестника в такую рань. Как я могла об этом не подумать. Кто привил мне эту привычку ранних подъемов? С кем за нашу супружескую жизнь я не смогла поспать ни дня позже 9 утра? Они о чем-то переговариваются несколько минут, видимо, Тема пытается уговорить приехать его попозже. Но их планы рушит Марк, который выбегает на крыльцо и громко зовет Глеба войти в дом. -Марк, там холодно, быстро в дом! - Крис понимает, что если Глеб решит зайти в дом - беды не миновать. -Михайлова, ну сколько ты еще будешь такой ханжой, - он смеется, а Крис лишь закатывает глаза. Она не простила его. Она терпит его лишь потому, что он дружит с ее мужем. -Я Шатохина, вот уже шесть с половиной лет, дурья твоя бошка! -Какой-то муж у тебя негостеприимный, не пускает нас в дом. Нас. Он приехал со своей конченой женой и их ребенком. Я мечтала поступить так, как сделала она. Убить их ребенка, когда он был еще в ней. Но из-за того, что я пережила это сама, я не смогла так поступить. Да и ребенок тут не причем. -Черт с тобой, заходи, - Депо сдается, и Глеб победоносно улыбается. Он улыбается, потому что еще не видел меня. Он даже не представляет, какой пиздец начнется прямо сейчас, когда они войдут в дом. Он открывает дверь машины, и перед моим взором предстает она. В красивом темно-синем платье, которое достает до щиколоток. Ее белокурые волосы завиты в крупные локоны, и выглядит она так, будто только сошла с обложки журнала. Формально чмокает Тему в щеку, в то время как Глеб помогает их дочке вылезти из машины. Держит ее на руках, крепко прижимая к себе. Она похожа на Машу, как две капли воды. Я даже не знаю, что мне сейчас говорить и куда бежать. -Чья машина? - они идут по двору, и Глеб наконец замечает мой транспорт. -Милены, - коротко и ясно. Этой фразы хватает, чтобы Глеб потупил взгляд, а Ира и вовсе остановилась посреди двора, подозрительно глядя на Тему. -Это какая-то шутка? - ее голос срывается на истерическую ноту. - Что она здесь делает? -Что здесь может делать крестная Марка в день рождения Марка? - Кристина нетерпеливо выходит на крыльцо, давая понять, что им здесь не рады. Но выбора нет. Я быстро отправляю детей на второй этаж, а сама устраиваюсь на кухне, перед этим налив в чашку кофе. Мои ладошки потеют, а нервоз начинает усиливаться. Мои ногти впиваются в ладони, и мне становится невыносимо больно, хоть я и предпочитаю эту боль не замечать. Нам нужно научиться сосуществовать в одном городе. Они заходят на кухню, после того как Ира отправляет дочь в комнату Марка. Она предпочитает делать вид, что меня нет в этой комнате, в то время как он наоборот не спускает с меня глаз. Я не вижу этого, так как уперлась взглядом в кружку, я просто чувствую это. -Может, хватит молчать? Потерпим часик, пока дети поиграют, и мы с Миленой уедем по делам, а вы сможете поболтать с Темой, - Крис пытается разрядить обстановку, но именно сейчас мне кажется, что комната взорвется. Вниз бежит Марк, а за ним плетутся две держащие за ручки девочки, обе со светлыми волосами и смеющимся разрезом глаз. Мои глаза готовы вылезти из орбит, и я смотрю на Крис взглядом, молящим о помощи. Не успеваю ничего сказать, меня перебивает Катя. -Мамочка, смотри, как Маша похожа на меня! Можно я приглашу ее в гости? Немая тишина. Я набираюсь смелости и поднимаю на них взгляд, но они оба уставились на мою дочь. Срабатывает материнский инстинкт, я подхватываюсь с места и беру за руку Машу, таща за собой на второй этаж. Марк и Катя плетутся за нами, хотя Ира и пытается остановить ее и усадить возле себя. Я увожу детей в спальню, а сама плетусь в ту самую комнату, в которой мы всегда останавливались с Глебом. Ребята так ничего и не поменяли, оставив эту спальню в качестве гостевой. И я захожу сюда в первый раз с того самого времени, как мы были тут вместе с Глебом. В шкафах все еще лежат мои вещи первой необходимости из прошлой жизни, футболки Глеба, даже та самая рамка с фото. Глеб, Артем и две Кузьмицкие. То фото, что вызвало во мне такой интерес. Я слышу, как за мной стучит дверь. Не спешу оборачиваться, ведь знаю, что сюда зашел кто-то из них. Тема и Крис вполне осознают, что сейчас меня лучше не трогать. -Ты что, совсем идиотка? - свою речь начинает Ира, которую вообще никто не спрашивал. -В чем по-твоему я идиотка? - искренне ее не понимаю. Я пыталась уберечь то единственное звено. Которое могло бы нас связать. Вы сами зачем-то приперлись сюда в самую рань. -Нахера ты родила ребенка от моего мужа? -Ир, не борщи, - свою лепту вставляет и Глеб, но она и не думает его слушать. -Именно по твоей милости не родилась моя первая дочь, думаю, насчет второй я могла решить сама. -Нет, не могла! - она визжит. Прямо как в ту самую ночь, когда Артем выстрелил в нее. В моей голове вертится тысяча и одно воспоминание. Как ее полоумный брат пытался украсть меня, как второй ее брат пытался меня изнасиловать. Как вся ее семья так самозабвенно пытались испортить мне жизнь, а ее отец-психопат и вовсе пытался лишить меня этой самой жизни. Она просто стала апогеем. Этаким семейным героем, которому удалось меня добить. -Когда ты узнала, что ты беременна? - Глеб говорит совсем тихо, будто боится, что нас кто-то услышит. - Ты знала об этом, когда мы разводились? -Знала. Слушай, я не хочу, чтобы вы думали, что я собираюсь повесить на вас моего ребенка. Этот ребенок только мой, это моя Маша, давайте сделаем вид, что вы никого не видели, - умоляю. Самый яркий признак отчаяния. Я просто не могу позволить им забрать у меня Машу. Чувствую, как к горлу подкатывает тошнота. Меня настигает паническая атака, с которой я не могу справиться. Пытаюсь считать про себя, но все, что я слышу - это ее бормотание. Он лишь качает головой. -У тебя что, не все в порядке с головой? - она насмешливо смотрит на меня, что совсем не способствует твоему успокоению. -Мил, постарайся дышать ровно и успокоиться, - он пытается угомонить меня, но его говорливая жена только добивает меня. -О чем ты говоришь? Посмотри на нее, у нее невроз. Ей уже ставили шизофрению. Нужно обязательно обратиться в органы опеки, куда они только смотрят? -Только попробуй, и я убью тебя в эту же секунду, - совладаю с мыслями и понимаю, что моя угроза звучит очень глупо. Меня колотит, и я осознаю, что в утренней спешке я забыла выполнить один из жизненно важных пунктов. Я не выпила одну маленькую таблетку, ту самую, рецепты на которую я покупаю и которые никогда не забываю пить. Почему это случилось именно сегодня, когда я так далеко от дома. Выбегаю из комнаты и направляюсь прямиком к Кристине с этим самым вопросом, но она лишь растерянно мотает головой. Я выпила последние, когда мы ночевали у них неделю назад. Иду к фильтру и трясущимися руками наливаю себе стакан воды. Пить совсем не хочется, делаю это скорее для того, чтобы отвлечь себя. -Нет, ты посмотри на нее! - сварливо причитает Ира, входящая в кухню. Он молчит. Он осознает, что в этом доме находится не одна, а две его дочки, но он ничего не говорит. Он будто находится в легком ступоре, но от этого не легче. Ведет себя, как последний подкаблучник, хотя раньше я никогда не замечала за ним подобного. Он всегда был таким сильным, таким серьезным, и что с ним сделала семейная жизнь с этой мегерой? Я никогда не стремилась лезть в его дела и подавлять его мнение. А наша дочь, точнее моя дочь - это не то что не ее дело, даже не его. -Чью фамилию она носит? - снова вопрос, который абсолютно ее не касается. -Фамилию ее отца. Я не меняла фамилию после развода, и было глупо не дать дочери ту же фамилию. -Отлично, - она поворачивается к Глебу с коварной улыбкой, от чего внутри меня пробегает легкий холодок. - Мы сможем отсудить девочку у нее. Да, это не моя дочь, но она твоя, и мы не можем позволить, чтобы ее воспитывала мать-психопатка. -Ты не посмеешь... -Еще как посмею!... Но больше я ничего не слышу. Шум в ушах такой сильный, что я буквально перестаю себя контролировать. Открываю шкаф со столовыми приборами и резко отодвигаю их в сторону, прекрасно зная, что там лежит всегда заряженный пистолет. Прошлое никогда не отступит от нас навсегда. Снимаю с предохранителя и вытягиваю руку вперед, быстро ставя палец на курок. Ты сам учил меня стрелять, Глеб, и сейчас именно от этого погибнет твоя жена. Артём и Кристина бегут в мою сторону и пытаются перехватить меня, но они не успевают. Я нажимаю на курок так быстро и с таким удовольствием, отчего попадаю ей прямо в голову. Ее последний выдох, и она обессиленно падает в руки своему мужу. Я вижу, что его руки трясутся не меньше моего, но мне не жалко ни на грамм. Если бы тогда она не решила убить моего ребенка, сейчас у меня могло быть две дочери, и у обеих был бы отец. Примером для них бы не был дядя Артем, папа выходного дня. Но в этом не только ее вина. Он проявил свою слабость. Он взял ответственность за нашу семью и отказался от меня также быстро, как и заделал мне ребенка. Он столько раз подвергал мою жизнь опасности, а сейчас я верну ему сдачу. В моих сегодняшних поступках виноват только он. Мое лицо застилает пелена слез, и я вновь вытягиваю руку вперед, не давая себе время на раздумья. Тема и Крис стоят по разным сторонам, не веря, что я все же сделала это. И у них не хватит смелости даже подумать, что Глеба ждет та же участь. -Прости меня, - произношу я, прежде чем нажать на курок еще раз. Он будто знал, что я сделаю это. А может он так любил свою супругу, что принял смерть вместе с ней как должное. Я только что лишила родителей двух девочек, которые ни в чем не виноваты. В этот раз я не такая меткая, попадаю ему в грудь, но его тело падает не менее быстро, чем тело Иры до этого. До Артема наконец доходит, и он быстро забирает у меня оружие. Кристина хватается за голову и выбегает из комнаты, очевидно, бежит к детям. А я чувствую незнакомое до этого чувство триумфа. В один момент вся моя боль оказалась отомщена. Самое ценное, что мне удалось почувствовать на данный момент - это моя свобода. Боль, которая столько лет прожила во мне, наконец-то отпустила меня. -Мил, я избавлюсь от тел, - вижу дорожки слез, сбегающие по щекам Артема, и до меня начинает доходить, что я сделала. - Но я не подпущу тебя к ребенку. Ты сейчас же отправишься в психиатрическую клинику. Смысл его слов до меня не доходит. Я стою и смотрю на мужчину, которого я любила больше жизни, и не могу поверить, что умер он от моей руки. Так сильно, как его, я не смогла полюбить даже нашего ребенка. Но я свободна. Спи спокойно, я люблю тебя навсегда.