Мамы бывают разные

      Все знакомые Луки называли его маму странной, но мальчик никогда не понимал, что они имеют в виду. Для него Анарка была вполне обычной женщиной. Такой же мамой, как и все остальные: кормила, поила, одевала. Разве что старалась не лезть в жизнь своих детей, когда те этого не просили, но это же наоборот хорошо.       Они с Джулекой, чаще всего, были предоставлены себе и друг другу. Мама никогда не интересовалась тем, что происходило у них на учёбе, куда они ходили гулять, когда вернулись. Когда хотелось что-то обсудить или о чём-то посоветоваться, Лука выбирал друзей, а Джулека — старшего брата. Они с ней отлично понимали друг друга и могли по долгу разговаривать о жизни, о других людях, о музыке.       Музыка была для Луки важной частью жизни. Можно сказать, что она стала его первой любовью. Музыка помогала выразить боль, злость, страх, волнение. Помогала ярче ощутить радость, нежность, воодушевление. Для каждого чувства был свой звук, у каждого человека была своя мелодия.       Если бы Луку попросили вспомнить самый яркий момент, связанный с матерью, он бы, наверное, назвал переезд из квартиры на корабль. Это, наверное, был самый весёлый из дней, проведённых с семьёй. Они вместе собирали вещи, мама смеялась и шутила, что теперь они будут самыми настоящим рок-пиратами. Она даже купила пиратскую шляпу и всё время называла себя капитаном.       Сначала Луке эта идея казалась классной. Здорово же путешествовать по всему Парижу, каждый день останавливаться в новом месте набережной, каждый день. Веселье, разнообразие, ощущение приключения! Только вот их дом как стоял на причале, так ни разу и не сдвинулся с места. О, это было величайшее разочарование.       Дни рождения у них с Джулс были бы довольно скучными, если бы не друзья. Мама подарки не дарила, не желая заморачиваться хождением по магазинам и выбором из огромного количества товаров, поэтому просто давала чуть больше карманных денег, чем обычно и желала хорошо провести время. Всё остальное ложилось на плечи людей, которым они были действительно дороги. К счастью, они справлялись лучше.       О еде мама тоже не особенно заботилась, перекладывая ответственность на детей. Так Лука научился готовить обед из любого количества продуктов, лежащих в холодильнике, чтобы они с Джулекой могли что-то поесть, пока мама изображала из себя великую рок-музыкантшу.       Только став старше Лука понял, что это безразличие — не норма для отношений родителей и детей. Что не у всех всё так же, как у них. Что есть семьи, в которых родители проводят большую часть времени со своими детьми. Что то, что им разрешают гулять до пяти утра, это не свобода, а пофигизм.       Особенно ярко он увидел это на контрасте с отношением его девушки с её матерью. Кагами жила по довольно строгому расписанию, всегда отчитывалась матери о своём местонахождении. Да, это был явный перебор, но Лука точно знал, что Томоэ есть дело до своей дочери. Просто выражала это весьма гипертрофированным образом.       Но, честно говоря, Лука был бы рад, если бы его мама проявляла к нему столько же внимания. Например, занималась с ним игрой на гитаре, давала советы, подсказки, направляла его. В конце концов, он тоже шёл по стопам своей матери, пытался продвигаться в том же направлении, в котором она когда-то преуспела, так что помощь ему бы не помешала.       Томоэ присутствовала на всех соревнованиях дочери, хотя и не могла их видеть. Его мама не была ни на одном концерте, ни на одной репетиции. Она этого никогда и не хотела. Иногда Луке даже казалось, что она завидовала успеху своих детей, потому что время её собственной славы давно прошло. Хотя, возможно, эти мысли приходили в его голову, когда он был особенно зол на неё, не получая в ответ на сообщение о его очередном туре даже сухого «молодец».       В конце концов, это настолько его доконало, что он записался к психологу. Специалист, которого ему посоветовала Кагами, оказался хорошим. Он спокойно, с пониманием и сочувствием выслушал путанную и эмоциональную речь Луки, мягко задавая направляющие вопросы, делая какие-то пометки, и только потом сообщил о составленном первом впечатлении.       Услышав, что психолог считает, что Луку холодность матери не слишком волнует, парень сначала возмутился, потом разозлился, затем обиделся, и только после этого задумался. Когда ему сказали, что сам он воспринимал их отношения с мамой, как вполне нормальные, что это из-за чужих убеждений и принятых норм он начал задумываться об этом, Лука вдруг понял, что это правда.       Да, мама была отстранённой, безразличной, безэмоциональной по отношению к ним с Джулекой, но его самого всё устраивало. Он был свободолюбивым мальчишкой, не терпел рамок и ограничений, проживая свою юность так, как сам хотел. Да, порой ему хотелось бы чуть больше тепла, но для него это было не критично… в отличие от тихой, замкнувшейся в себе сестры, которой трудно было доверять людям и проявлять себя. Об этом парень и спросил психолога.       — Видите ли, все люди разные. У нас разный темперамент, тип нервной системы, так что и реакции на одну и ту же ситуацию, одних и тех же людей. И это совершенно нормально, что для вас это могло быть чем-то нормальным, то для вашей сестры это могло стать психологической травмой.       Приёмы помогали чувствовать себя лучше, и Лука продолжал ходить к психологу. И в какой-то момент он вдруг понял, что родители у них с Кагами разные, а проблема одинаковая. Несмотря на то, что Томоэ отдавала ей всё своё внимание, девушка всё равно долго чувствовала себя нелюбимой. Вот уж точно люди ищут того, с кем их комплексы будут схожи.       В общем, к тому моменту, как у них родилась Кимико, оба прошли приличный такой по времени курс терапии, прочитали кучу книг по психологии детей и их воспитанию, и сочли, что достаточно подготовлены, чтобы быть родителями лучше, чем их собственные. По крайней мере, они на это надеялись.