Твоя обыкновенность - моя особенность

— Юнги, я тебе всё объясню… — Ты сталкер? — Мин пытается вырвать ладонь из плена, но Хосок не отпускает, и блондину становится действительно страшно. Откуда у него это? Он взломал его компьютер? Проник в дом? Следил за ним? — Стой, стой! Нет, я не совершал ничего противозаконного! — Чон видит, как бегают в страхе глаза Юнги, и будто слышит его мысленную логическую цепочку. — Ты её случайно выставил и, чёрт… Получается, я правда немного сталкер. — Хосок отпускает руки блондина и трёт ладонями лицо. — Я. Никуда. Её. Нахрен. Не. Выставлял. — Хмуро чеканит Юнги. — Было два трека, этот и ещё один. Я нашёл их в твоих загрузках. Ты буквально минут через десять удалил их, но я успел. У меня стояли уведы на твоей странице, поэтому я успел…       Я даже не думал ни о чём таком, Юнги, мне просто нравится твой музыкальный вкус, и я обновлял свой плейлист с помощью него. Прости, я понимаю, что ты теперь думаешь обо мне, но, поверь, я слушаю твои треки, потому что они охуенные, честно! У тебя большой талант, и твоя читка просто сумасшедшая. Я бы тоже хотел уметь так. — В загрузках, говоришь… — Юнги пытается что-то вспомнить. — Было такое, но… Мы даже не общались на тот момент. — Верно. Но я был подписан на тебя. Пожалуйста, не подумай плохо. Мне нужно сказать то, что, возможно, тебе не понравится. — Хосок скусывает кожицу со своих губ. Он так сильно нервничает и совсем не знает, как сказать эти простые слова. — Давай приедем и поговорим вдвоём? — С намёком на водителя спрашивает Чон. — Обещаешь быть честным? — Юнги правда не понимает, что он сейчас чувствует. В его личное пространство так бесцеремонно вторглись и украли самое ценное. Без спроса. А ещё сказали, что он талантлив, и правда слушали его рэп. Кто-то кроме Джина. Нет, даже не кто-то, а парень, который Юнги нравится. Вроде. Блондин точно не формулирует для себя, но уже чувствует, что это взаимно. — Обещаю. — С уверенностью отвечает Хоби и протягивает руку в соответствующем жесте. Юнги заглядывает в глаза одноклассника, в которых сейчас океан надежды, и, скрепив их мизинцы, следом смыкает кончики больших пальцев, принимая обещание. — Тогда давай всё-таки послушаем музыку. — Юнги чуть улыбается, пока шатен плавится от тембра произнесённых слов. — Да, конечно… — Хо достаёт телефон из заднего кармана, находит свой плейлист для путешествий и нажимает «воспроизвести».

Mathematik — Formation (1999)

      Чон проворачивает в голове десятки сюжетов того, как он признаётся в любви Юнги, и в каждом из них блондин разбивает ему сердце отказом. Он знает, что его ждёт отказ. Даже выбросил вчера дурацкий список, потому что в жизни никогда и ничего не идёт по плану. Если бы всё зависело только от тебя, было бы просто. Но увы. Так, например, ты можешь быть самым аккуратным водителем, но это не даёт гарантии, что ты не попадёшь в аварию. Ведь ты находишься в потоке других машин, других водителей, на которых не можешь повлиять. Кто-то выпил, кто-то торопится, а у кого-то машина может оказаться неисправной. Или вот, просто тебя не любят в ответ. В эту осень Хосок попал под свою любовь, как под машину. И всего через полчаса, которые пролетят, как один момент, его раздавят эти четыре колеса. Освободит ли это его? Скорее всего. Но как же не хочется терять то, что только обрёл. Этот тихий голос, хитрый взгляд из-под светлой чёлки, мягкую улыбку.       Но самого главного у Чон Хосока не отобрать. Его любовь. Пока она живёт внутри, всё хорошо. Даже если больно, Хо нравится это чувствовать. Он понимает это сейчас, пока смотрит на мальчишку, и его сердце сжимается до микроскопических размеров.       Юнги шевелит губами в такт словам. Английский он знает плохо, поэтому имитирует текст на слух, с закрытыми глазами, откинувшись затылком на подголовник. От неровностей дороги его, расслабленного, немного покачивает, он часто облизывает губы и ухмыляется в особо эмоциональных местах трека. Чон Хосок влюблён в Юнги и в свою к нему любовь. Ему нравится осознавать, что он пронёс это чувство, пусть и безответное, бережно до этого самого момента. И Хосок уверен, что пронесёт и дальше, даже если его вырвут вместе с сердцем и растопчут в кровавое месиво. И то, среди этой отвратительной жижи он будет искать осколки и аккуратно собирать обратно: пусть и режет больно, зато он чувствует, что живой. — Приехали! — Оповещает таксист и принимает от Хосока купюру. — Сдачи не нужно, спасибо вам. Хорошей дороги! — Парень улыбается, стараясь скрыть дрожь внутри.       Юнги также прощается с водителем и выходит из машины. Первое, что он видит — это огромные ворота и отдельную постройку, где сидят люди. Хосок подходит, нажимает кнопку на панели, один из мужчин тут же встаёт и на экране появляется его лицо. — Добрый день, господин Чон. Открываю. — Ворота тут же начинают подниматься. — Добрый день, благодарю.       Шатен чуть кланяется в экран и, кивнув Юнги, пропускает его первым. — Господин Чон, спасибо, что разрешили войти. — Подначивает блондин, чуть смеясь. — Айщ, прекрати! — Хосок тут же краснеет, отмечая про себя, что из уст Юнги это звучит так, что аж отдаёт спазмом где-то внизу живота. — Нам нужно заказать доставку на ужин. Какую кухню ты хочешь? — Продукты. — А? — Мы можем заказать продукты? Я хочу приготовить сам. — Конечно, да… — Произносит шатен, а внутри в этот момент просто пищит. Юнги на кухне. Готовит им ужин. ЮНГИ ГОТОВИТ. Если у вас от этого не пропали последние остатки самообладания, то вы точно робот, а не человек. — Отлично, тогда покажи мне дом, куда я могу положить вещи и нарисуй план комнат, потому что я боюсь не найти путь обратно, если захочу в туалет. — Парень смотрит на огромный трёхэтажный коттедж из камня цвета бургунди.       Хосок в ответ тихо смеётся. — Хочешь, я буду провожать тебя из каждой комнаты в другую? На самом деле, у нас в распоряжении только два этажа. Третий родительский. — Слава богу. — Саркастично закатывает глаза Юнги. — На тридцать три комнаты из ста стало заучивать меньше. — Ну, дом не такой большой, тебе кажется, ты быстро освоишься, я помогу… — Останови-ись, я же шучу. Мне нужен только мой угол. Который, надеюсь, будет недалеко от твоей комнаты. — Юнги кладёт руку на плечо друга. Да, он имеет право считать Чона другом, это было их обоюдное решение. — Блин, я так нервничаю, и ты совсем не помогаешь. — Хоби обессиленно вздыхает и они, наконец, оказываются в доме. — Добро пожаловать, — с улыбкой приглашает он. — Вау! — Юнги присвистывает и оглядывается по сторонам, стягивая с ног кеды без помощи рук. — Вот это домина! Хорошо, что мама не заставляет тебя убираться здесь. Дня три убьёшь точно. — Я, на самом деле, когда остаюсь здесь на выходные, прибираюсь за собой сам. Иногда хочу посмотреть в глаза человеку, который делал этот дизайн-проект. Слишком много светлой мебели… — На чёрной пыль видно ещё лучше. — Прерывает его Юнги, вспоминая свою спальню. — Хах, и то верно, — соглашается Хо. Он стоит в зале и мнётся, как будто это он в гостях в первый раз, и не решается сделать и шагу. — Ну, веди меня. Устраивай краткую экскурсию. — Юнги хватает парня за руку и устраивает уже своё запястье в его ладони. Теперь они поменялись местами.       Хосок показывает ему самое необходимое. Комнату с домашним кинотеатром, игровую с разными приставками, бассейн на застеклённом участке, кухню и, конечно, гостевую комнату с отдельной уборной. — Я далековато от тебя, в самом конце коридора, но увы, рядом с моей комнатой нет гостевой спальни... — С грустью пожимает плечами Чон. — Ну, это не так уж и далеко, но жалко, что не сможем перестукиваться, как в лагере. — Правда жаль, потому что я никогда не был в лагере. Ну, по обмену в Америке и Франции, но они были языковые. Там, по сути, ты тоже учишься, времени больше ни на что не остаётся. — Бр-р, спасибо, нет. Хотя я бы хотел побывать в Америке. Я бы точно не сидел за учебниками… — мечтательно тянет Юнги. — Заставили бы. — Хосок открывает приложение с доставкой и впервые переходит в категорию «маркет». — Что мы будем готовить? — Шатен плюхается на диванчик в комнате Юнги и хлопает ладонью рядом с собой, приглашая того присоединиться. Мин садится рядом, подгибая ноги под себя. — Так, ты любишь кимчи и рамен. Но кимчи мама для тебя уже положила. Ещё она кинула пару пачек лапши, так что просто отварим их. И даже токпокки подготовила, обожаю! Значит… — Юнги бесцеремонно наклоняется к телефону и ищет свежее мясо в приложении, — остаётся приготовить свинину пульгоги, тебе должно понравиться. — Охренеть, ты правда приготовишь для меня мясо? — Хосок смотрит на парня, медленно моргая. — Конечно, и не только для тебя, для нас обоих! Я большой фанат мяса и, между прочим, отлично его жарю. — Блондин направляет на себя большие пальцы и гордо задирает подбородок. — Вот и проверим. — Чон смотрит с вызовом. — Так, ладно, я тут ещё сладенького накидал, отправляю заказ.       Он с нетерпением ждёт ужин, для него давно никто не готовил. Мама делает это очень редко, потому что времени не хватает иногда даже на банальный кимпаб. — Так… Мы, вроде как, сейчас одни. — Юнги разворачивается корпусом к Хосоку и прожигает выжидающим взглядом. — Мгм…       Сердце шатена моментально ухает в пятки, и он покрывается холодным потом. Если Юнги узнает, то ни ночёвки, ни ужина, ни друга. Но и врать любимому человеку он не станет, так что будь что будет. Он молчал слишком долго. — Ты обещал что-то рассказать… — Юнги говорит с Чоном, как будто тому пять лет, и его мозг ещё слабо строит логические цепочки. — Да, да… — Хосок опускает глаза и сильно прикусывает нижнюю губу. Он натягивает рукава толстовки до кончиков пальцев, будто она спрячет всего Чона в момент, когда его отвергнут. — Пожалуйста, только выслушай меня, Юнги. Этот разговор ни к чему тебя не обязывает. И все мои слова, не воспринимай их… То есть, воспринимай их… Ащ-щибаль. — Хосок замолкает и глубоко и шумно выдыхает.       Юнги смотрит внимательно, пытается понять каждое слово, хотя Хоби сам не совсем понимает, что говорит. — Не бойся, я рядом. — Юнги говорит так тихо, что Хоби думает, что ему показалось. — Когда я впервые увидел тебя, я сразу подумал, что ты особенный. Не потому, что ходил во всём чёрном, ни с кем не общался и всё время на переменах сидел в наушниках, или что там ещё говорили эти пустоголовые… Ты был особенным для меня. Тем, с кем хотелось говорить. Тем, кого хотелось понять. Я не знаю, помнишь ли ты, но я попытался и, знаешь, вернувшись назад, попробовал бы снова. Возможно, я напугал тебя, а возможно, тебе просто это было неинтересно, тогда ты в ответ назвал меня ничтожеством.       Хосок ощущает, словно он вернулся в свои тринадцать и впервые подошёл к Юнги. Тот его не перебивает, боится спугнуть. Чувствует, что сейчас ему отведена роль слушателя: Хосоку так долго не с кем было поделиться этими болезненными мыслями, что крутились в его голове с нехилой периодичностью. Чон, вздохнув, продолжает рассказ. — Я не понимал, чем заслужил такое, но ощутил, что это не уменьшило мою тягу к тебе ни на цунь. И когда я осознал… Чёрт, когда я осознал, что происходит, думал, что сойду с ума. Ведь тебе было неприятно, даже когда я просто рядом стоял, а я только и жил этими моментами. — На щеках появляются дорожки из слёз. Хосок нелепо шмыгает носом, и улыбается так, что сердце Юнги хочет вырваться из груди, чтобы его обнять. Он берёт руку Хоби в свою и несильно сжимает. — Я каждую ночь засыпал с мыслями, чтобы поскорее вернуться в школу и увидеть там тебя. А когда ты заболел и загремел в больницу, я принес тебе пять кило мандаринов и десять плиток шоколада. Моя мама всегда говорит, что любимые вещи помогают поскорее справиться с болезнями. Я очень-очень хотел, чтобы ты поскорее вернулся и больше никогда не болел. Я знал, что ты любишь, потому что я чёртов сталкер и старался узнать о тебе всё. Ты не давал мне шанса узнать что-то от тебя самого, поэтому, да, я обращал внимание на каждую мелочь, связанную с тобой. Я тогда стоял у твоей палаты не меньше часа, не решаясь войти. Потом я встретил твою маму, она немного удивилась, увидев у меня в руках корзину для тебя, и я не нашел ничего умнее, чем сказать, что это от всего класса, а потом трусливо сбежать. — Юнги усмехнулся. Он тогда подумал, что это учителя заставили одноклассников собрать сладости для него. Потому что идея, что они сами решили подбодрить, была слишком неправдоподобной. — Я читал то, что ты читал, слушал то, что ты слушал, чтобы хоть немного почувствовать связь с тобой. Те два трека… Юнги, ты гений. Твою музыку должны услышать, понимаешь? Я, когда узнал твой голос, думал, что свихнулся окончательно. — Хосок, наконец, посмотрел в глаза парню. — Но я не сумасшедший, честно. Я просто так долго мечтал… У меня и справка от психиатра есть…       Юнги кажется, что он потерял так много времени в одиночестве по собственной глупости. Что не видел рядом человека, который готов был разделить с ним каждый день этого ебучего школьного ада. Блондин беззвучно смеётся на последнюю фразу Хосока, касается холодными пальцами его щек, вытирает слёзы и аккуратно поворачивает на себя. — Хоба, замолчи. — Он тянется к лицу напротив, это очень неудобно, но ощущается такой мелочью. Юнги касается своими губами чужих, задерживаясь не больше, чем на две секунды и отстраняется. Хосок смотрит на него, не веря собственным ощущениям, поворачивается к Юнги всем корпусом, зеркалит его позу и тянется сам. Чон аккуратно сминает губы парня, перемещает свои руки на его шею и притягивает ближе. В ответ Мин целует его с чуть большим напором, мягко оттягивая зубами нижнюю губу, затем отпускает и снова касается места укуса. «МИН ЮНГИ, ЭТО ТВОЙ ПЕРВЫЙ ПОЦЕЛУЙ!»       Юнги чувствует его сладко, мягко, даже лучше, чем он себе представлял. Намного лучше. Его руки, что до этого покоились в карманах худи, сейчас перемещаются на талию Хосока. Ему хочется трогать его, изучать его подушечками пальцев, пусть через слой ткани, неважно. Всё неважно, потому что губы Мин Юнги сейчас касаются губ Чон Хосока. И в этот момент на сердце гравируется его имя. Того самого бесящего Разноцветного. Того самого шумного любимчика школы. Того самого лучшего во всём. Того самого, в которого влюблена вся школа. И Юнги — тоже. «ЧОН ХОСОК, ТЫ ЦЕЛУЕШЬСЯ С МИН ЮНГИ!» Боже, боже! Хосок, как Танос из «Мстителей», распадается на атомы. Губы Юнги ощущаются одновременно как смертоносное оружие и как живительная сила. Пульс у Чона сейчас не меньше ста пятидесяти, но если он вот так умрёт, то и пусть, оно того стоило. Он теряется, когда чувствует пальцы Юнги на своих рёбрах. Они даже через футболку прошивают его тело молниями. Голова кружится, нужен воздух. Или не нужен? Неважно, лишь бы это не заканчивалось. Шатен вспоминает вдруг, что не сказал то, ради чего вообще начинал речь, чуть отстраняется, оглаживая большими пальцами скулы Мина. — Самое главное… — Смотрит в глаза и не дышит, хотя лёгкие отчаянно нуждаются в кислороде. — Я влюблён в тебя, Мин Юнги. Очень давно.       Мин вцепляется в футболку Хоби, как будто она спасёт его от волны чувств, что нахлынула вместе со словами, которые он так хотел услышать, но всё же оказался не готов к ним. Он притягивает парня ещё ближе к себе, касается губами его линии челюсти, она такая острая, «очень красивая», мелькает в голове блондина. Затем он снова возвращается к губам, но не целует, замирает на секунду, улыбается, как он умеет, дёснами, и Хосок чувствует эту улыбку, хоть и не может видеть, так как их лица слишком близко друг к другу. — Я знаю, Чон Хосок. И я в тебя, кажется, тоже…       Чон немного отодвигается и смотрит на Юнги, боясь поверить в то, что только что услышал. Он берёт руки Юнги в свои и не знает, что ему делать дальше. — Ты… Это правда? Ты уверен, что… — Блять! — Шипит Юнги. — Если ты сейчас же меня снова не поцелуешь, то я передумаю. — Нет... Нет! Не нужно передумывать! — Хосок касается Юнги теперь намного увереннее.       Чон умело запускает свой язык Юнги в рот, и тот немного округляет глаза от неожиданности. Блондин отвечает очень старательно, он чувствует мурашки внизу живота, от того, как ладонь Хосока сжимает его бедро. Воздух будто сгущается. Юнги кладёт свою руку поверх Хосоковой и сжимает крепче. Чон сразу понимает намёк и помогает парню оседлать свои бёдра. Мокро целует белоснежную кожу шеи Мина, пока тот царапает его спину, запустив руки под футболку. Жарко, слишком жарко. Хо вновь приникает к сладким губам напротив, неосознанно совершая небольшое движение бёдрами вверх, и больше чувствует, чем слышит, тихий низкий стон в ответ. Хосок пугается, что перегнул, напугав Юнги, поэтому сразу останавливается, смотрит в глаза Мина, пытаясь прочитать эмоции. Взгляд у того затуманенный, парень облизывает припухшие от поцелуев губы, и на них тут же появляется ухмылка. — Вот теперь я верю, что ты самый популярный парень в школе и каждая девчонка хочет заполучить тебя себе. — Юнги дышит тяжело, слезая с коленей одноклассника, и, как ни в чём не бывало, продолжает разбирать вещи из рюкзака.       Хосок сидит с довольной улыбкой и смотрит на покрасневшую от его губ и смущения шею парня. Затем встаёт и подходит к Юнги, обнимая со спины. — Я помогу?..