No liberdade e amor

Love is just A history that they may prove. And when you're gone, I'll tell them my religion's you. Любовь — это только История, которую можно испытать. Когда ты уйдешь, Я скажу им, что ты — моя религия.

— Так ты все же собираешься на ту пирушку? — Кроули, — Азирафель был в отчаянии. — Это не пирушка. Ее светлость придумала новый вид празднества. — Да ну? И на что же на этот раз пошла ее светлость ради собственного увеселения? — Кро-у-ли, — с негодованием отчеканил Азирафель, — ее светлость желает только лишь поднять настроение верноподданным! В этом нет ни капли дурного умысла. — О, дьявол. Ангел, знал бы ты, как с тобой иногда тяжело. — Она придумала… Как же она это называла… Да, точно. Маскарад. Что-то вроде обычного бала, только все в масках и никто не может узнать друг друга. Не смотри так, я и сам не в восторге. — Я лучше отвернусь. *** — Кроули. — М-м? — Ты здесь? Кроули закатил глаза так, что они едва не вывалились из орбит. Мало того, что этот ангел проигнорировал запертую дверь (или он вчера был настолько пьян, что забыл закрыть замок? Вполне вероятно), так еще и задавал такие очевидные, после довольно определенного мычания, вопросы. — Да, Азирафель. Это тебя наверняка очень удивляет. Он обитал в Париже уже второй год, когда сюда вдруг заявился ангел, чтобы составить компанию новой королеве. Как будто ей без его компании так уж плохо жилось. С ангелом они (как и всегда) встретились пару недель назад вполне случайно, в одной из местных пивнушек. Они не виделись почти половину столетия: Азирафель разбирался с испанцами, которые вдруг решили, будто им нужно завоевать половину мира (ну что за эгоисты, негодовал Азирафель), а Кроули первые двадцать лет зависал в развивающейся Голландии, а следующие тридцать — спал, отдыхая от суровых голландских нравов и противного климата. Им точно было, о чем поговорить. Как раз тогда Азирафель рассказал ему, что ее светлость Мария Медичи проводит для своих приближенных очередной бал, да еще и с какими-то странными фантазиями. Кроули терпеть не мог Марию, но балы и фантазии, в целом, вполне себе ценил. — Я в столовой. Заходи, ангел. Азирафель неловко открыл дверь и взглянул на Кроули, который при полном параде сидел за столом, пил кофе и читал утреннюю газету. — Ты куда-то собрался? — уточнил Азирафель, располагаясь на стуле напротив демона. Кроули отложил газету и потянулся за каким-то бутыльком, чтобы капнуть из него темной жидкости в кружку. — Да так, рядовое соблазнение. Выполняю план, — отмахнулся он от вопроса. — А ты что-то хотел? — Кроули с интересом разглядывал сверток, который Азирафель держал в руках. Ангел проследил за его взглядом и положил сверток на стол. — Это мой костюм, Кроули. Для маскарада. — А. Тогда ясно, — кивнул демон, которому ничего ясно не было. — Ну и? Азирафель воровато оглянулся, оценивая, насколько рискованно говорить о ее светлости в демонической гостиной. Решив, что риски соизмеримо малы, раздраженно сдвинул брови. — Она заставляет меня танцевать, — он доверительно наклонился к демону и отчеканил это таким тоном, словно говорил о смертном грехе. — Меня! Я же ангел. Ангелы не танцуют, Кроули. Он страдальчески посмотрел на демона, который в ответ отправил ему несочувственный взгляд. — И что? — Кроули сделал глоток перемешанного с чем-то там кофе и вдруг вспомнил о минимальной вежливости. — Ты пить будешь? Азирафель нервно болтал ложкой, размешивая сахар в чашке, и высказывался. — И она говорит, представляешь?! «Азирафель, ты обязан танцевать на этом вечере. Я обижусь на тебя, поверь, если ты снова будешь есть свои пирожные в углу вместо менуэта. Ты меня понял?». Я полностью безоружен, Кроули. Я ведь совершенно не умею. Ну, танцевать. Тем более, менуэт. О, Господи, да за что же мне это. В словах ангела звучал неприкрытый страх. Кроули допил вторую кружку кофе и теперь просто накапал жидкости и выпил ее залпом. Потом внимательно посмотрел в тревожные глаза Азирафеля. Демон вел внутреннюю борьбу с тревожными глазами, и с каждой секундой он ее проигрывал. Наконец на горизонте замаячил белый флаг. — Знаешь, ангел, — протянул Кроули, с опаской поглядывая на сверток. Черт знает что за костюм мог заказать Азирафель. Его вкусы в одежде всегда отчасти угнетали демона. Он набрался решимости и закончил: — Знаешь, я мог бы дать тебе пару уроков. Ну, танцев. Ты понял. Он замолчал и тут же поругал себя за то, что вообще это затеял, потому что недоверчивый взгляд, который поднял на него ангел, энтузиазма не внушал. — Ты? — уточнил Азирафель, хотя других кандидатов в пространстве этой комнаты Кроули не наблюдал. — Ты же демон. Ты можешь учить только плохому. Кроули фыркнул. Потом одарил Азирафеля фирменным взглядом «ну и хрень ты сейчас сморозил» и ответил: — Смертных — да. Но ты же ангел, Азирафель. Как демон может научить ангела плохому? Тем более, когда речь идет о менуэте. Азирафель явно сомневался в искренности его намерений. — А ты точно хорошо танцуешь? — О, в этом я эксперт, не сомневайся, — Кроули танцевал менуэт один раз. Пьяным. В темноте и почти без музыки. Но у него была отличная память и, что самое главное, воображение. — Пока мы не виделись, я неплохо поднаторел в этом деле. Азирафель еще с минуту поколебался: все-таки Кроули был демоном, пусть и довольно приятным. Мало ли, чем эта авантюра обернется для них обоих. Но, немного поразмышляв, кивнул. — Хорошо. Только вести буду я, — зачем-то ляпнул он, глядя куда-то в сторону. Кроули только шумно вздохнул и поднялся со стула. — Да без проблем. Пошли. Они вместе вошли в просторный и очень пустой зал, который в обычных домах считается гостиной, но Кроули предпочитал считать его просторным и очень пустым. Он щелкнул пальцами: по залу разнеслась музыка. — Жан-Батист, — тихо сказал Азирафель, прислушиваясь, и огляделся. Зал был темный, в основном из-за спущенных занавесок. В дальнем углу светлел камин, выложенный белой плиткой. По периметру стояли стулья и граммофон, который и издавал звуки. Внезапно ангел понял, что Кроули задумал устроить первый урок прямо сейчас. — А как же твое соблазнение? — с легким беспокойством уточнил он. Противостояние противостоянием, но отвлекать Кроули от дел ему не хотелось. Тем более, что у них было Соглашение. — А, — демон отмахнулся. — Подождет. Эта дочь священника через год-другой и без моей помощи сойдет на кривую дорожку. — Бедняжка Мари, — Азирафель сокрушенно покачал головой. — Ах, она подавала такие надежды… Кроули внимательно посмотрел на Азирафеля и снял темные очки, чтобы положить их на столик рядом с граммофоном. — Ангел, если ты хочешь, я не буду ее соблазнять, — щедро предложил он. — Да что ты, я не буду мешать твоей работе! — воскликнул Азирафель, которому было поручено наставлять Мари на путь истинный (он относился к этой миссии довольно скептически: Мари была крайне далека от любых понятий добродетели и у нее плохо пахло изо рта). — Но это кажется весьма утомительным. — Так и есть, — сокрушенно кивнул Кроули, возвращаясь к Азирафелю. Его внезапно посетила идея. — Слушай, ангел. Может, мы оба плюнем на эту Мари? Ну, твое влияние по идее должно было бы нейтрализовать мое, но, если мы не будем ничего делать, эффект, как будто, должен быть такой же? — неуверенно закончил он и с надеждой посмотрел на ангела. Азирафель нахмурился. — Кроули, ты уверен? То есть, я имею в виду, в Конторах ничего не заподозрят? Принципы Азирафеля бунтовали, но он просто не выносил дурного запаха изо рта. Кроули только фыркнул. — Мы проворачивали эту штуку сотни раз, ангел. Нашим главное получить отчет потолще — и они будут уверены, что ты отлично справился со своей работой. Никто не будет ничего проверять. Ты же знаешь. Азирафель задумчиво разглядывал желтизну в глазах демона, обдумывая его слова. Спустя долгие полторы минуты он кивнул. Кроули заметно повеселел. — Отлично. Значит, у нас появится время на танцы, — сказал демон и положил руку Азирафеля себе на талию.