***
Девятое января для Гарри началось как обычно. Это был понедельник, поэтому у него было три любимых урока — история магии утром, зелья перед обедом и защита во второй половине дня. Все они были двойными, то есть длились около полутора часов. Было время, когда история магии и зелья были пыткой для Гарри, но если в отношении последних это изменилось ещё летом после третьего курса, то для первого — только в этом году. Теперь он наслаждался занятиями в классе отца, потому что стал разбираться в предмете, и ему нравилась история магии, потому что Сириус не усыплял его, как Бинс. По истории магии они проходили основание банка Гринготтс и его политику, и Сириус разбил их на группы по три человека, в каждой из которых обязательно были «гоблин» и «волшебник». Задачей каждой группы было разработать банковскую систему, идеально подходящую для всех её участников. Это был интересный опыт, и даже если политика, которую придумала группа, была ошибочной, они всё равно получали хорошие баллы за старание. Сириус обещал раскрыть истинную политику в конце следующего семестра — уже после того, как все представят свои системы классу. Гарри и Рон вынуждены были признать, что методы Сириуса намного эффективнее лекций Бинса. — Сегодня у моего папы день рождения, — шепнул Гарри Рону, когда они разбились на группы. Их группа состояла из Рона, Блейза и его самого. Драко был с Гермионой и Гойлом. — И мы собираемся подарить ему кое-что действительно стоящее, что ни за какие деньги не купишь. Глаза Рона расширились. — Что? — Сюрприз, — улыбнулся Гарри. — Слёзы Феникса, — попыталась угадать Блейз. — Нет. Но попытка хорошая. Первую половину урока они делали вид, что работали над заданием, но тема их обсуждений вертелась вокруг догадок Рона и Блейз насчёт подарка Гарри профессору Снейпу на день рождения. Однако к концу урока им всё же удалось сформулировать правила и положения банка. На зельях же они варили умиротворяющий бальзам. Поскольку зелье было сложным, то для лучших результатов способных учеников Северус объединил с теми, кому зелья не давались. Таким образом, Драко был в паре с Гойлом, Блейз — с Крэббом, Гарри — с Невиллом, а Гермиона — с Роном. Драко тихонько ворчал, потому что ему очень нравилось работать с Гермионой, но он тут же перестал, стоило Северусу попросить его поделиться своими мыслями со всем классом. «Умиротворяющий бальзам — это хорошо, папа», — размышлял Гарри, отмеряя ингредиенты, дав при этом Невиллу задание разжечь огонь и наполнить котёл водой. — «И мы позаботимся о том, чтобы сегодня у тебя был очень спокойный вечер». — Он ухмыльнулся, думая о приятном сюрпризе, который он, Драко, Несмей и Сараи запланировали для Снейпа. Это было то, к чему Северус стремился, но не мог достичь. После того, как они добавили все ингредиенты, Гарри наказал Невиллу совершить необходимое количество помешиваний, а сам написал записку Драко и, сделав из неё бумажный самолётик, запустил его через проход туда, где работал его брат. Тот ловко поймал его и, прочитав, спалил на огне. Совершив два помешивания, он приказал Гойлу прибрать на рабочем месте, и, нацарапав ответ на клочке пергамента, сложил его и отправил обратно. Гарри поймал записку, но, к сожалению, рядом оказался Северус, инспектировавший зелье другой пары и заметивший записку до того, как подросток успел её прочитать или спрятать. — Обмениваетесь на уроке записочками, мистер Снейп? — тут же спросил Северус тоном, сочащимся неодобрением. Гарри виновато заёрзал. — Ну… это просто… напоминание… — Он вздрогнул под хмурым взглядом отца. Северус молча протянул руку. Гарри мысленно проклял всё на свете, отдавая записку. Он сомневался, что Северус что-нибудь поймёт, ведь Драко не подписался, но всё же… Северус развернул пергамент и прочитал:«Всё будет готово к 5:30. Не забудь захватить его.»
— Что это такое, мистер Снейп? Гарри сглотнул. Он боялся, что отец задаст именно этот вопрос. — Я… не могу сказать Вам, сэр. Глаза Северуса сузились. Он наклонился к сыну и зашипел: — Какое-то запрещённое вещество? — Травка? — охнул тот. — Нет! Драккл, папа, как ты мог такое подумать? — Тогда расскажи, что имелось ввиду. — Это личное, — ответил Гарри, покраснев до ушей. Северус выпрямился. — Мистер Снейп, на моих уроках нельзя обмениваться записками личного содержания. Пять баллов с Гриффиндора. Задержитесь после занятия. — Да, сэр. — Гарри застонал: «Мерлин, папа!» Северус заглянул в их котёл. — Продолжайте помешивать, оттенок должен быть темнее. Но, в любом случае, достойный результат. — Развернувшись, он направился к задним рядам, чтобы проверить котлы там. — Похоже, у тебя проблемы, Гарри, — прошептал Невилл. — Думаешь, он назначит тебе отработку? — Не знаю. Если бы это было так, он бы сказал сразу, — вздохнул Гарри. — Скорее всего, он хочет отчитать меня наедине. Уж и не знаю, что хуже. — Зачем вы с Малфоем перекидывались записками? — Это… сюрприз. Или, по крайней мере, должен был быть. — Гарри закусил губу и принялся помешивать зелье. Наконец, урок закончился, и ребята потянулись к столу Снейпа с образцами зелий. Северус отпустил всех, кроме Гарри. Драко привлёк к себе его внимание и, послав сочувствующий взгляд, оставил на милость отца. Гарри встал у стола, ковыряясь носком кроссовка в полу. Северус скрестил на груди руки и бросил на него умеренно-сердитый снейповский взгляд. — С чего вдруг Вы решили, что на моём уроке возможно вести личную… переписку, молодой человек? Я думал, что Вы запомнили, что при варке зелий всё внимание должно быть сосредоточено на поставленной задаче, а не на общении с друзьями! Гарри повесил голову. — Да, сэр. Но, пока зелье настаивалось, у меня было время на один вопрос… Извините, мне следовало дождаться окончания занятий. — Безусловно, особенно если вспомнить, кто был Вашим партнёром. Простой недосмотр за Лонгботтомом во время добавления ингредиента — и ваше зелье было бы испорчено, что привело бы к незачёту на уроке, — отчитывал его Северус. — Я понял, сэр, — пробормотал Гарри. «Отлично, просто здорово! Теперь я вывел его из себя». Он сделал глубокий вдох и расправил плечи. — Сколько котлов мне почистить? — Подросток надеялся, что, выбрав наказание самостоятельно, не подтолкнёт Северуса изменить его на что-то другое — например, на мытьё полов или подготовку вонючих ингредиентов. Северус уставился на него, поджав губы. — Было бы неплохо заставить Вас это делать, но Сараи просила, чтобы сегодня мы поужинали в моих комнатах всей семьёй. Предполагаю, она хочет отпраздновать мой день рождения. Поэтому сегодня я прощаю тебя. — Правда?! — воскликнул Гарри. — Только на этот раз, Гарри Альбус Снейп. Если это повторится, Вы пожалеете. Ясно? — Да, сэр. Спасибо! Северус фыркнул. — Спасибо твоей маме, Гарри. Иди обедай: я отсюда слышу, как урчит твой желудок. — Он махнул рукой. Гарри помахал ему рукой на прощание и опрометью вылетел за дверь. Он был как никогда рад, что сегодня был день рождения Северуса. Последний урок у Снейпа закончился в четыре тридцать, а Сараи ждала его к ужину в полшестого, поэтому, прежде чем отправиться в свои апартаменты, он успел проверить несколько тестов и эссе, а также ответить на вопросы слизеринцев, что заглянули к нему в кабинет. На столе и в почтовом ящике Северус обнаружил обычный набор поздравительных открыток, записок и сладостей. Также там обнаружились несколько со вкусом упакованных свёртков от коллег, которые всё же решились отправить ему подарок. Большинство слизеринцев были в курсе, что ему нравился тёмный шоколад и горячий какао, а также медовые леденцы от боли в горле, которое часто саднило от постоянного напряжения связок и паров зелий — отчасти именно поэтому на уроках Северус говорил тихо. Прежде чем открыть подарки, он наколдовал парочку диагностирующих заклинаний: некоторые из его учеников считали забавным время от времени подбрасывать ему заколдованную или проклятую почту, и даже в свой день рождения Снейп не мог доверять никому, кроме своей семьи. МакГонагалл подарила ему элегантное серебряное перо птицы-перегрин в комплекте со сверкающими изумрудными чернилами, Помона передала несколько черенков редкого снежного львиного зева, а Поппи — банку расслабляющего чая, свою собственную разработку. Губы Северуса растянулись в улыбке при виде упаковки. Он оценил достоинства этого чая только после того, как провёл бессонную ночь из-за беспокойной малышки. От Филиуса пришла зачарованная губка для флаконов, отмывавшая мензурки тонкого стекла до блеска. Альбус прислал кружку, наполненную желейными змейками. На кружке было написано: «Самому лучшему мастеру зелий». Северус закатил глаза. «Бог с тобой, Альбус! Уверен, что мало кто из моих студентов согласится с тобой.» Он взглянул на часы, отметив, что уже почти пять тридцать. Одним движением смахнув открытки, сладости и подарки в пустую кожаную сумку под столом, Северус перекинул её через плечо и вышел из кабинета, пробормотав слова заклинания против краж. После событий второго курса Гарри, когда из его личного хранилища пропали несколько редких ингредиентов, Северус и установил эти чары. Любой, кто попытается украсть у него, будет пойман в буквальном смысле за руку: после сигнала тревоги ладони грабителя окрасятся в малиновый цвет, смыть который сможет только сам Снейп. Войдя в комнаты, он почуял бесподобный аромат, разлившийся воздухе, и полной грудью вдохнул запах корицы и мускатного ореха, аппетитного стейка и яблок. Северус повесил свою мантию и сюртук на крючок у двери и, воспользовавшись заклинанием обмена, сменил ботинки на удобные кожаные туфли со стельками из овчины. Кафаль встал и, виляя хвостом, поздоровался с ним. Северус потрепал его по голове и прошёл в расширенные апартаменты, включавшие в себя мини-кухню, две дополнительные спальни и несколько шкафов. Вся семья вместе с Сириусом уже сидела за столом. — С днём рождения! — хором прокричали они, встав со своих мест. На столе стоял фарфоровый сервиз со слизеринским узором, а на каждой тарелке лежал стейк, жареный хвост омара, запечённый картофель и смесь зелени с грушами и сыром горгонзола в малиновом бальзамическом уксусе. Были даже маленькие бокалы шампанского и высокие бокалы воды со льдом и сливочным пивом для всех детей, кроме Тории. Северус в ошеломлении остановился, ведь никогда раньше так широко не праздновал день рождения. Тория, увидев его, радостно вскрикнула и потянула к нему ручки. Она издала странный мурлыкающий звук, как всегда, когда видела папу. Северус подошёл, чтобы обнять её и поцеловать в лобик. — Здравствуй, Тория. — Он дёрнулся, когда малышка схватила его за волосы, и осторожно убрал её цепкие пальцы со своей головы. — Не надо тягать папу за волосы, — сказал он, протянув ей погремушку с лицом гоблина. — Садись, Сев, пока не остыло, — пригласила Сараи. Он сел во главе стола. — Спасибо. Не нужно было так беспокоиться. — Чепуха! Это же твой день рождения, и ты заслужил праздничный ужин, — отмахнулась Сараи. — И десерт, — добавила, улыбаясь, Несмей. — Но сначала — тост, — объявил Драко, поднимая свой бокал. — Как старший сын… — Всего только на месяц, — вставил Гарри. Драко неодобрительно посмотрел на него. — Как старший сын, я хочу провозгласить тост! — Он прочистил горло. — За тебя, пап! Пусть у тебя будет всё, что пожелаешь, и ещё чуть-чуть. С днём рождения и многая лета! — За тебя! За тебя! Все чокнулись бокалами и выпили шампанского. — Спасибо, Драко, — поблагодарил Северус. — Теперь давайте приступим к этой великолепной трапезе. Все уткнулись в свои тарелки. Северусу казалось, что ничего вкуснее он не ел. Стейк таял во рту, лобстер, пропитанный сливочным маслом, был сочным и нежным. Идеально приготовленный картофель и сладкий пикантный салат стали идеальным дополнением к основным блюдам. Наконец, гости наелись. Сириус отодвинул свою тарелку с остатками добавки стейка и омара, и вздохнул. — Мерлин, Северус! Это было невероятно. Туни, конечно, хорошо готовит, но не настолько. Не возражаешь, если я похищу у вас Сараи на недельку? Та весело рассмеялась. — Сириус, готовила не я, а дети. — Нам помогали домашние эльфы, — признался Гарри. — Ужин был отличным, — похвалил Северус. Сараи хлопнула в ладоши, и тарелки исчезли, а на их месте расположились чашки, молочники, блюдца и столовое серебро. На каждой тарелке был прекрасный яблочный тарт с корицей и шариком ванильного мороженого. В чашках — любимое тёмное какао Северуса. — А вот это уже готовила я, — сказала Сараи. — Гарри научил. Северус, хотя и был сыт, обнаружил, что у него всё ещё осталось место для нескольких ложек божественного яблочного десерта, одного из его любимых, и неторопливо выпил какао. Дети и Сириус, напротив, смели свои порции и взяли добавку. Когда всё было закончено, Несмей объявила, что пришло время подарков. Она призвала их в гостиную, где Северус опустился в своё кресло, и преподнесла их ему. Свёртков было три. Первый — от Виктории — оказался рубашкой, на которой над изображением детского личика было написано: «Я люблю своего папочку!». — Ой, Северус! Ты должен надеть её завтра на занятия, — хихикнула Несмей. — Это было бы неуместно, Несмей. Хотя я надену её, когда вернусь домой. — Да ладно, Снейп! Назови настоящую причину: ты не станешь носить её в школе, потому что это испортит твою репутацию Большого Злого Профессора, — рассмеялся Сириус. — Никто не будет тебя слушаться, если придёшь в рубашке с изображением дочери. — Сириус, я ничуть не изменился, несмотря на появление ребёнка, — ответил Северус. Отложив рубашку, он открыл следующий подарок. Он был от Сириуса, Петунии и Дадли — небольшая походная аптечка со множеством отделений с крышечками и без, а также набором стеклянных флаконов для трав и эликсиров. Брови Северуса поднялись, потому что это был чрезвычайно продуманный и дорогой подарок. — Спасибо. Сириус выглядел смущённым. — Ну, я подумал, что он тебе пригодится. Туни хотела, чтобы я заполнил его, но я ответил, что лучше тебя этого никто не сделает. — Это самый продуманный дар. Затем Северус открыл последнюю коробку — в ней оказалась бутылка синего стекла с алкоголем из царства фейри под названием «Тёмное сливовое вино». К горлышку бутылки была привязана записка, где значилось: «Чтобы отпраздновать сегодня вечером! С вечной любовью, Сараи.» Глаза Сириуса чуть не вылезли из орбит. — Мерлиновы панталоны! Это то, что я думаю? — Тёмное сливовое вино. — Я много слышал о нём. А правда, что оно… — Блэк, здесь дети! — внезапно оборвал его Северус. — Ой. Точно, — покраснел Сириус. — Что? Что оно делает? — заинтересовался Гарри. — Оно делает человека пьяным, как и все вина, — спокойно ответил его отец. — Кроме прочего, — усмехнулся Сириус. — Можно нам попробовать? — спросил Драко. — Нет. Это не для детей, только для взрослых, — ответила Сарай. — Но папа, ты почти никогда не пьёшь, — начал Гарри. — Сегодня я побалую себя, — ответил Северус. — Вот и хорошо. Этот вечер принадлежит только вам с Сарой, — вставила Несмей. — Надеюсь, вы оцените тишину и покой. — Тишина и покой? Только не с Викторией! — усмехнулся Сириус. — Это наш тебе подарок, пап, — ответил Гарри. — Драко, Несмей и я решили подарить тебе то, о чём ты мечтаешь, но не можешь получить — целую ночь тишины и покоя с женой. Мы заберём Викторию: профессор МакГонагалл вызвалась приютить её у себя на ночь. — А я собираюсь уйти на ночь к Луне в башню Рейвенкло, — объявила Несмей. — Так что в апартаментах вы будете одни, и сможете побыть сентиментальными, романтичными и всё в этом духе. Северус потерял дар речи. Наконец, он сказал: — Я не мог желать лучшего подарка. Об этом говорилось в записке, Гарри? — Да. Я спросил Драко о времени ужина, и он напомнил, чтобы я не забыл тёмное сливовое вино, которое нужно было забрать из кабинета Сары: она спрятала его в ящике стола, — признался Гарри. — Когда ты конфисковал пергамент и спросил, о чём там говорится… то чуть не испортил сюрприз. — Приношу свои извинения, Гарри. Я должен был догадаться. Это самый замечательный день рождения. — Ну, тебе только один раз исполняется тридцать шесть, Сев, — отозвалась Сара и поцеловала его. Мальчики покраснели, и Драко сказал: — Эх, я думаю, нам уже пора. — Он подошёл и забрал Викторию, а Гарри схватил её ночную сумку, в то время как Несмей собрала её подушку и пижаму. — Повеселитесь тут! — крикнул Сириус и покинул апартаменты вместе с ребятами. Ни Северус, ни Сараи этого уже не видели, так как мысли их находились уже далеко. У них была лишь ночь, чтобы отпраздновать рождение одного конкретного профессора зелий.***
Конец января принёс с собой мороз, но, несмотря на жуткую холодину, Сараи и некоторым сотрудникам Хогвартса удалось отправить Петунии много подарков для новорождённого — они прибывали как совиной почтой, так и маггловской. Петуния была на последнем триместре и почти на восьмом месяце. Она была огромной, размером с ангар, и Сириус жаловался, что её ноги и лодыжки опухли. — У меня тоже так было, — с чувством вспоминала Сараи. — Однажды утром на них не налезла ни одна пара обуви, и я в расстроенных чувствах кидалась ей об стенку и поругалась с Северусом из-за какого-то пустяка. Но он был очень милым: простил меня и принёс специальную обувь, которая была по размеру. Скажи Туни, чтобы она делала себе ванночки для ног из горячей воды с настоем лайма, граната и шоколада. — Сказать что? — взглянул на неё Сириус. Он зашёл в класс ЗОТИ, чтобы рассказать обоим преподавателям о состоянии Туни. — Это больше похоже на десерт, чем то, в чём можно расслабиться. — Тем не менее, это работает. Северус разработал это специально для меня, — ответила ему Сараи. — Вообще-то, у меня могло немного остаться. Надо будет посмотреть в сундуке, когда вернусь домой. Если найду, обязательно отправлю ей. — Спасибо, Сараи, это будет замечательно. Я очень беспокоюсь о ней, особенно теперь, когда срок подходит. Она стала ещё более уставшей и раздражительной, хотя, думаю, этого и следовало ожидать. — Я точно был бы раздражительным, если бы мне приходилось таскать на себе такой вес, — проворчал Ремус. — Помнишь, какой была Лили, когда она носила Гарри, а, Бродяга? Джеймс однажды поддразнил её, что она стала толстой и неповоротливой, и та отходила его метлой по заднице. — Точно. Я помню, что смеялся тогда, как сумасшедший. Но теперь… теперь я волнуюсь. Туни уже не так молода, а что, если что-то пойдёт не так? — Нельзя так думать, Сириус. Ты должен мыслить позитивно, — подчеркнул Ремус. — Ну, я беспокоюсь, потому что она хочет, чтобы с родоразрешением ей помогал врач-маггл, но у меня впечатление, что они сами не понимают, что делают. Я хочу, чтобы она поехала в св. Мунго и пусть о ней и ребёнке позаботится настоящий целитель. — А что думает сама Петуния? — спросила Сарай. — Она говорит, что ей всё равно, если врач будет волшебником — главное, чтобы ребёнок родился здоровым, — ответил Сириус. — Мне… Я хочу, чтобы этим занимался целитель. Я хочу, чтобы о ней заботились, как положено. И Сараи, и Ремус сказали, что прекрасно понимают его. — Какое счастье, что я — не женщина! — добавил Ремус с ухмылкой. — Да, тебе достаточно своих проблем с полнолунием, чтобы к ним добавился ещё и женский цикл, — пошутила Сарай. — Мерлин упаси! — Ремуса аж передёрнуло. — Нытик! — поддразнил друга Сириус, шутливо ткнув его в плечо кулаком. — Думай, что говоришь, Бродяга, — хрюкнул Ремус. — Посмотрел бы я на тебя босого и беременного на кухне. — Беременного? Светлая госпожа, помилуй! Уже после второй схватки ты бы умолял, чтобы кто-нибудь мечом избавил тебя от страданий. Либо так, либо зельем Вечного Сна. Нет, то, что рожают именно женщины — благо для всех: у нас достаточно сил и стойкости, чтобы вытерпеть боль от схваток, а также бесконечная способность прощать мужчин, которые заставляют нас проходить через весь этот ад. Если бы нам пришлось полагаться в этом на вас, люди и фейри давно бы вымерли. — Ты преувеличиваешь, — утверждал Сириус. — Ничуть. Просто спроси Северуса: он был рядом, когда я рожала близнецов. — Он потерял сознание? — спросил Сириус, хихикая. — Нет. Но лучше бы потерял — тогда бы он не увидел нашего мертворождённого сына, — грустно пробормотала Сара. — Ох, точно... — Сириусу вдруг стало неловко. — Увидимся позже: у меня ещё горы непроверенных домашних заданий. Эти эссе — отстой! — проворчал он. — Сириус, ты говоришь, как один из учеников, — пожурил друга Ремус. — А что я сделаю, если они правы? Я терпеть не мог домашние задания, когда учился в школе, а теперь, когда стал преподавателем и мне приходится их проверять, вообще их ненавижу! — Сириус вздохнул и ушёл к себе в кабинет, где его ждали груды пергамента. В дополнение к холодной погоде, которая вызвала внезапную волну простуды и кашля, зима принесла в Хогвартс незваного и нежеланного гостя. И первым о нём узнал Северус, когда однажды ночью Дамблдор постучал в дверь его апартаментов. Северус быстро открыл дверь, не желая разбудить спящую жену и детей. Увидев,что на пороге стоит директор, он нахмурился. — Альбус, что тебе нужно в столь поздний час? Я не спал всю ночь из-за Виктории: у неё режутся зубки и она только что заснула. Это не может подождать до утра? — Прости, Северус, — искренне извинился тот. Он смотрел на своего зельевара, выглядевшего, как свежий инфери — бледный, с огромными тёмными кругами под глазами и со впалыми щеками. — Но я просто обязан предупредить тебя об… одном наблюдателе из Министерства. Не мог бы ты зайти ко мне в кабинет? Там нам будет удобнее разговаривать. Северус нахмурился, желая ответить ему, что они с удобством могут поболтать после того, как он выспится. — Очень хорошо. — Он тихо закрыл дверь и последовал за Альбусом вверх по лестнице. Пройдя в кабинет, он упал в одно из кресел и довольно сварливо сказал: — Поведайте же мне Альбус, что это за вестник Апокалипсиса, чьё прибытие столь Вас обеспокоило и Вы не смогли дождаться утра, чтобы сообщить о нём? Дамблдор вздохнул и ответил: — Её зовут Долорес Амбридж, и она является заместителем секретаря министра магии. Она в течение нескольких месяцев проводила кампанию о принятии законопроекта по борьбе с оборотнями, а теперь расширила её, включив туда всех, кто имеет смешанное человеческое и магическое происхождение. Другими словами, она хочет, чтобы я избавился от Ремуса и Сары. Северус сжал зубы. — На каком основании? Потому что они родились такими? Или дело в их существовании? — Боюсь, по обеим причинам. Она довольно воинственна в своих убеждениях и хочет ознакомиться с их методами преподавания — так же, как и с методиками остальных профессоров, чтобы убедиться, что мы… — ах, как же она выразилась? — Альбус почесал бороду. — Вот: соответствуем политике министерства. — И что это значит? — Ну, мы с министерством никогда не сходились по вопросу прав оборотней, а теперь, когда я нанял и оборотня, и полуфейри на должность преподавателей ЗОТИ… Долорес считает, что они не могут научить детей ничему хорошему, потому что оборотни не лучше зверей, а полукровки — варвары. — Какая же она дура! — рыкнул Северус. — Мне бы хватило и четырёх минут с ней наедине, чтобы показать ей, кто здесь варвар. Я искренне надеюсь, что законопроект будет отклонён. — Я тоже. Теперь-то ты понимаешь, почему я хотел поговорить как можно скорее. Она приедет завтра, чтобы проинспектировать тебя, Сару и и Ремуса. Я хотел, чтобы вы были готовы. — Мы будем, Альбус, — твёрдо сказал Северус и встал с кресла. — Если это всё, я вернусь в свою кровать в подземелья. Я предупрежу Сару завтра, а она передаст Ремусу. Или ты уже поговорил с ним? — Нет. Я пришёл сначала к тебе. — Спокойной ночи, Альбус, — сказал Северус и вылетел из кабинета, и его чёрная мантия взметнулась за ним, как пара крыльев.***
Сараи и Ремус оценили предупреждение, которое передал им Северус, но согласились в том, что ведьма их не запугает. — Наш раздел по выявлению и защите от тёмных волшебных существ и Неблагих вполне приемлем, — сказал Ремус. — Я не вижу причин его менять. — Я тоже, — поддержала его Сараи. — Я считаю, что мы должны проводить уроки так же, как и всегда, и, если это оскорбит Амбридж… Что ж, пусть так. Мы преподаём Защиту от Тёмных Искусств, а некоторые из этих существ являются одними из самых тёмных во вселенной. — И студенты должны знать о них, чтобы при необходимости иметь возможность защититься, — твёрдо заявил Ремус. Северус также решил не вносить изменений в свой урок зелий, потому что тоже был не из тех, кто поддавался бюрократии, особенно после гибели Волдеморта и получении ордена Мерлина первой степени наряду с остальными участниками финальной битвы на кладбище. Излишне говорить, что Амбридж была весьма недовольна тем, как Северус провёл урок. Она ходила со своим розовым планшетом с котятами и пушистым мягким пёрышком, мямля и маясь и неодобрительно поглядывая на учителя в чёрных одеждах. Её присутствие отвлекало студентов от варки зелья, что, в свою очередь, раздражало Снейпа. Больше всего он негодовал из-за составов, испорченных по невнимательности. Он резко обернулся к Амбридж и жёстко сказал: — Мадам, не соблаговолите ли занять место в задней части класса? — Кхм-кхм! Профессор Снейп, как долго вы преподаете? — спросила она, игнорируя его предложение. — Четырнадцать лет, — ответил он, скрипнув зубами, а затем развернулся на каблуках, чуть не задев мантией лицо миниатюрной представительницы власти в розовых одеждах. Притворившись, что не заметил этого, Снейп обратился к классу: — Не обращайте внимания на посетительницу в розовой мантии позади меня. Продолжайте готовить «глоток Живой Смерти». — Да, профессор Снейп, — хором ответили студенты, а кое-кто захихикал, прикрывшись ладошками от сарказма, прозвучавшего в его фразе. Амбридж ахнула, очень непривлекательно покраснев. — Вы… как… как Вы посмели приказать им… игнорировать меня! — Так Вы пришли наблюдать за моим уроком или сорвать его, мадам? — протянул Северус, ничуть не испугавшись её шипения. — У меня сложилось впечатление, что наблюдатель должен был быть невидимым и незаметным, чтобы лучше оценить приоритеты и дисциплину в классе. Или стандарты изменились? — Нет, совсем нет, но… Ко мне должны относиться с уважением, профессор! — В самом деле, мадам. Я уважаю структуру, которую Вы представляете, — обманчиво мягко сказал Северус, однако взляд его обсидиановых глаз стал жёстким. — В свою очередь, я бы попросил Вас уважать моих студентов и не создавать помех, следуя за мной по пятам. Они легко отвлекаются и могут допустить ошибку, глядя на такое безобразно-яркое пятно. А теперь сядьте! Амбридж споткнулась и поперхнулась. — Да я никогда!.. Я — заместитель министра! — Мне это известно. Тем не менее, в моём классе Вы — гость, и я настаиваю на том, чтобы Вы следовали моим правилам, не мешая ученикам выполнять задание. Это не больше, чем Вы потребовали бы от посетителя министерства. — Он окинул её одним из своих ледяных взглядов. Амбридж поневоле резко сглотнула и попятилась. Она споткнулась о свою ногу и опустилась на табурет, который Снейп призвал для неё возле шкафа зелий. — Гораздо лучше. Теперь давайте взглянем, кто из вас не забыл помешать зелье пять раз против часовой стрелки и три с половиной раза по часовой… — Северус возобновил свою прогулку по классу, осматривая котлы, в то время как инспекторша злилась в углу, как капризная школьница. После своего откровенно провального часа на зельях Амбридж, когда дело дошло до урока защиты, не была настроена быть справедливой или же снисходительной. Она ворвалась в класс к Ремусу в высшей степени возмущения, намереваясь найти не менее десяти недостатков у профессора-оборотня. У неё сразу же возникли вопросы по предмету — зацепилась за то, что изучение существ не из мира людей не было санкционировано Министерством, и зачем это вообще нужно? Она задавала Люпину неудобные вопросы о его сущности, интересуясь, считает ли он себя безопасным во время полнолуния. Когда тот ответил, что благодаря профессору Снейпу у него всегда под рукой запас антиликантропного зелья, Амбридж скривилась так, будто проглотила горькую настойку полыни. Она поставила под сомнение необходимость наличия двух профессоров защиты, спросив Ремуса, неужели он сомневается в своей способности преподавать. Люпин спокойно ответил, что специализируется на лекциях, где рассказывает об определённых заклинаниях, таких, как чары Патронуса, в то время как Сараи раскрывает предмет с другой стороны, занимаясь со студентами рукопашным боем и боевой магией. — Никогда не сталкивалась, чтобы один предмет преподавали двое профессоров. В чрезвычайной степени необычно. Я попрошу министра обратить на это внимание, — фыркнула та. — Может, и необычно, зато весьма эффективно. — Хмф! Возможно. Следующим мне нужно проверить занятие Вашей коллеги, — заявила инспектор, отступив к соседней двери. Поскольку этот урок защиты ещё не начинался, Амбридж наткнулась на Сараи, которая вместе с Несмей готовила класс к занятию. В дальнем углу, рядом со столом преподавателя, стояла люлька с Викторией. Инспектор вошла в комнату, так и стреляя по углам своими глазами-бусинками. При виде детской кроватки они зажглись недобрым блеском. — Хм! Кто у нас здесь? — Она подошла поближе и взглянула на Викторию. Та уставилась на неё испуганными зелёными глазами. Амбридж неприятно улыбнулась. — Малыш! Идёт коза рогатая! — Она наклонилась, чтобы пощекотать Викторию под подбородком. Та забилась в истерике — девочка ощутила инстинктивную неприязнь к ведьме в розовой мантии и не скрывала своих чувств. Хозяйка кабинета с помощницей обернулись на вопли прежде спокойного ребёнка, и Несмей подбежала к малышке, выхватив палочку. — Эй, леди! Что Вы сделали с моей младшей сестрой? Амбридж оглянулась и увидела приближавшуюся к ней девушку с фиолетовыми волосами, у которой были заметно заострённые уши и янтарные глаза, как у варваров фейри. — Я всего-то посмотрела на неё, а противная девчонка начала визжать, как резаная! Несмей подошла и приняла защитную стойку у кроватки Виктории и оглядывая Амбридж совсем не запуганным взором. — Не могу сказать, что виню её. Если бы высохшая старая карга посмотрела на меня так, как ты, я бы тоже кричала, что меня убивают! — Её палочка была направлена на Амбридж. — Как ты смеешь разговаривать со мной таким тоном, юная леди? Ты знаешь, кто я такая? Я — заместитель министра магии, маленькая варварша! Очевидно, тебя так и не научили манерам. Спорю, хорошая порка излечит тебя от наглости! — Ха! Многие думали так же, ведьма, — надменно сообщила Несмей, бросив на Амбридж один из своих лучших взглядов. — Да кто ты такая?! — возмутилась та, выглядя так, будто вот-вот взорвётся. — Она — леди Несмаяллиндра, внучка Титании, летней королевы — правительницы Благого двора, — чётко сообщила ей Сараи, присоединившись к ним. Она быстро нагнулась, вытащила рыдающую дочку из кроватки и обняла ее. — Ш-ш-ш. Всё в порядке, сладкая. Мама здесь. — Она обернулась к Амбридж. — Несмей также моя подопечная. Челюсть Амбридж упала. — Вы хотите сказать, что это существо — королевской крови? Никогда бы не подумала. Её манеры ужасны! — Твои тоже — испугать ребёнка, — грубо ответила Несмей. — Тебе повезло, что я не прокляла тебя. — Воздух внезапно затрещал от напряжения, и с волос Несмей потекли струи чистой магии, взрываясь искрами над её головой. Амбридж застыла, ощутив этот всплеск магии. — Держи себя в руках, девчонка, или я отвезу тебя в Азкабан, где твоими манерами займётся дементор! Тоже мне, родственница королевы! — Стыдитесь, мадам. Угрожать ребёнку! — упрекнула Сараи: в жёстком взгляде её зелёных глаз плескалось неодобрение. — Такой-то терпимости мы можем ожидать от вашего министерства? — Она — дерзкая маленькая дрянь, которая заслуживает… — Вежливости и уважения к её титулу, — холодно оборвала ту Сараи. — Она — не какое-то животное, которое можно избить и бросить в клетку. Пусть её замечания были неуважительными, но и Ваше поведение далеко от идеала: Вы явились сюда без предупреждения, напугали моего ребёнка, а затем имели наглость сказать, что она — противная девчонка. Это нормально, когда ребёнок плачет при виде незнакомца. И Вы не обвиняли бы её, не будь Вы дурой. Амбридж бросила на неё яростный взгляд. — А кто ты, чтобы говорить со мной таким тоном? Сараи вытянулась в струнку. — Я — леди Сараи Кинсалари Валинек-Снейп, бывшая капитан Королевских клинков. Я охраняла жизнь королевской семьи, которые являются моими родственниками. С тех пор, как я вышла замуж за Северуса, я заняла здесь должность преподавателя и обучаю защите вместе с Ремусом Люпином. Полагаю, Вы — Долорес Амбридж, составляющая отчёты для Министерства? — Вы правильно полагаете, — надменно кивнула Амбридж. — Я уже видела оборотня, Вашего партнёра, и его занятие. Я пришла сюда, чтобы понаблюдать за Вашим, а на меня грубо напала Ваша… подопечная. — В последнее слово она вложила тонну сарказма и бросила на Несмей уничижительный взгляд. — Напала на Вас? — удивилась Сараи. — Я не слышала никаких заклинаний. — У этой наглой особы была палочка, и она направляла её на меня! — зарычала Амбридж. — Очевидно, Вы пренебрегали своими обязанностями опекуна, профессор Валинек, иначе девчонка знала бы, что к должностному лицу министерства нужно относиться с уважением! Глаза Сары сузились, и создалось впечатление, что она хочет поразить Амбридж мечом. — Несмей, принесите извинения мадам Амбридж за чрезмерное реагирование на её присутствие. Пожалуйста, возьмите Викторию и попытайтесь её успокоить. С минуты на минуту здесь появятся студенты. Несмей взяла ребёнка и сказала с приторно-сладкой улыбкой: — Простите меня, мадам. Я недавно прибыла из Летней страны, и иногда мне трудно отличить одного смертного от другого: вас так много. Я просто хотела защитить свою сестру от того, кто мог причинить ей вред. В следующий раз я запомню Ваше лицо и избегу путаницы. — Моё лицо? — Конечно, мадам! Ваш подбородок похож на полочку с грибной рассадой, — ответила Несмей и, улыбнувшись ведьме, повернулась к Виктории, которая снова начала рыдать, лишь завидев Амбридж. — Ш-ш-ш-ш, Тория. Не волнуйся, милая, я защищу тебя от любых уродливых ведьм, — засюсюкала она с малышкой, говоря достаточно громко, чтобы быть услышанной. — Я могу взорвать её — с палочкой или без. Казалось, Амбридж сейчас задохнётся от возмущения. — Это… это… Сараи прикусила губу, чтобы сдержать рвавшийся из неё смех. У Несмей был острый язычок Робина Гудфеллоу. — Дети такие непосредственные, не так ли? — отметила она, а в её изумрудных глазах плясали весёлые искорки. — Дети должны молчать, пока с ними не разговаривают! — резко ответствовала Амбридж. За дверью раздался топот множества ног. — Мадам Амбридж, если вы хотите понаблюдать за моим уроком, разрешите предложить Вам занять место за моим столом? Иногда поединки могут слегка… выйти из-под контроля, и тогда лучше быть в безопасности. Инспекторша с недовольным фырканьем уселась за стол. Несмей вернулась и, посадив успокоившуюся Викторию обратно в кроватку, сообщила Саре, что собирается пойти с ней ненадолго в теплицы к профессору Спраут. — Как пожелаешь, только убедись, что она тепло одета. — Да, профессор, — послушно сказала Несмей, обратившись к ней по должности, так как они были на публике. Она позаботилась о том, чтобы на Виктории было зимнее пальто, шапочка, варежки и шарф. Несмей ушла как раз в тот момент, когда вошли студенты, помахав Луне, когда та проходила мимо. Несколько рейвенкловцев и хаффлпаффцев остановились, чтобы поздороваться с ними, и Виктория улыбнулась и радостно загулила. — Несносные дети! — пробормотала Амбридж, бросая убийственный взгляд на девочек Снейпа. — Ненавижу детей! Несколько студентов с любопытством смотрели в её сторону, но по большей части они горели желанием поскорее перейти к занятию, чтобы не тратить время, обращая внимание на приземистую розовую жабу за столом. Сараи объединила их по способностям, дав им деревянное тренировочное оружие. Они выполнили несколько растяжек, а затем устроили парные дуэли. Амбридж наблюдала за ними с ледяным презрением, хотя ни один студент не был ранен, и они, казалось, наслаждались уроком. — … А потом эта ужасная ведьма врывается в комнату и пугает бедную Торию, и та начинает орать так, будто её убивают, — рассказывала Несмей об инциденте с Амбридж Драко, Гермионе, Гарри и Рону, которых встретила по пути из теплицы после урока гербологии. — Очень жаль, что мама не огрела эту уродливую сучку плашмя мечом, — сказал Драко. — Я помню, как однажды Люциус пожаловался на неё, назвав её мегерой, всюду сующей свой нос, ненавидящей полукровок как и тех, кто не является человеком. — А? Ему-то что за печаль? — удивился Рон. — Так она вечно клянчила у министерства деньги для своих кампаний против вампиров, оборотней и любых других существ, что означало, что эти деньги не пойдут на тайные миссии обожаемого Молди. — Похоже, она — ужасный человек, — заметила Гермиона. Гарри кивнул. — Надеюсь, она не попытается уволить Люпина, папу или Сару. — А она может? — ужаснулась Несмей. — Возможно, — признался Драко. — Если у неё в реальности столько влияния на министра, как она утверждает. — Вспомни говно… — прошептал Гарри, указывая перед собой. По тропинке двигалась Амбридж, и её розовые шпильки отбивали чей-то похоронный марш. Дети быстро скрылись с коляской за живой изгородью, что росла вдоль дорожки, прижавшись к ней. Амбридж шла, не оглядываясь и громко бормоча: — Они пожалеют о том дне, когда пришли в эту школу! Никто не унижает Долорес Амбридж безнаказанно! Я прослежу, чтобы их всех уволили с волчьим билетом! — Она мстительно ухмыльнулась. — Вот подождите, как министр прочитает мои отчёты! — Инспекторша похлопала по маленькой розовой кожаной сумочке у себя на плече. — Нет! — ахнула Несмей. — Теперь у них неприятности! Что я натворила?! Нельзя позволить попасть этим отчётам в руки министра! Ребята в ужасе смотрели друг на друга. Затем Гермиона выхватила палочку и произнесла заменяющее заклятье, поменяв местами отчёты Амбридж и пачку чистых пергаментов из собственной сумки. — Вот! Она не сможет предъявить ничего, кроме чистого пергамента. Амбридж прошла мимо мимо, даже не догадываясь, что произошло. — Но она может написать другой отчёт, — возразил Гарри. — Точно. Если только… она не забудет об этом, — произнёс Драко, и его глаза похолодели. Он выскользнул из-за живой изгороди и прокрался за ведьмой. Остальные видели, как Малфой, подкравшись поближе, наставил палочку ей на затылок и что-то прошептал. Вспышка синего света ударила Амбридж в голову. Та остановилась, потёрла лоб и пробормотала: — Что, драккл подери, я здесь делаю? Я должна вернуться в кабинет. Она тут же поспешила спуститься к железным воротам школы. Драко засунул палочку обратно в рукав и вернулся туда, где его ждали родные. — Драко, что ты с ней сделал? — строго спросила Гермиона. — Что-то неснимаемое? — вторил ей Гарри. — Абсолютно. Я наложил на неё заклятие памяти. Она ничего не вспомнит о своём визите, кроме того, что он был удовлетворительным, — ухмыльнулся Драко. — Драко, заклятия памяти запрещены! — прошептала Гермиона. — Поэтому можно увольнять учителей за то, что они оборотни или полукровки?! Я не позволю ей уволить моих родителей! Никто не причинит вред моей семье! Рон с восхищением присвистнул. — Должен отдать тебе должное, Малфой. Может, ты — подлый и хитрый, но у тебя есть стиль. Драко усмехнулся. — Я — слизеринец. — Я планировала найти болото и утопить её там, но, думаю, кража памяти сработала не хуже, — сказала Несмей. Затем они направились в замок на обед: угроза Амбридж была навсегда предотвращена быстрой инициативой Драко с его готовностью сделать всё, чтобы защитить семью, которую он любил.***
Февраль принёс снег и град — погода была ужасной. Все вынужденно окопались в замке: на улице было так промозгло, что даже квиддич отменили до улучшения погодных условий. Отсутствие прогулок вылилось в то, что студенты стали вспыльчивыми, и старосты только и занимались разбором споров и разниманием дуэлей в коридорах. Баллы летели со всех факультетов, как листья по осени, и возвращались только благодаря тем студентам, что любили учиться и выполняли дополнительные задания. Обычно Северус относился к ненастьям философски — он просто варил больше зелий. Но Тория переживала очень трудный период — у неё резались зубки, и она беспрестанно плакала и пускала слюни. Ничто из средств Снейпа не работало, и она не давала никому спать своим рёвом. Несмей так устала от попыток заснуть с рыдающим ребёнком под боком, что пригрозила переехать в комнату Луны на постоянной основе. Северус был на грани, и даже терпение Сараи стало давать трещину, когда она поняла, что армейская привычка спать в любых условиях больше не спасает. Слизеринцы навесили чары на входе в гостиную, а также по периметру комнаты, чтобы хоть как-то заглушить звуки. Из-за недостатка сна и беспокойства о дочери Северус стал ещё более ядовитым, чем всегда, и снимал баллы на своих уроках за малейший шорох. Кэти и Гарри проводили всё своё свободное время в подземельях, пытаясь придумать зелье, которое успокоило бы боль от режущихся зубов, но пока безуспешно. Флитвик предложил зачарованное кольцо-прорезыватель, которое замерзало, как только ребёнок брал его в рот. Его хватило на несколько часов, но потом Тория, устав, стала выбрасывать кольцо на пол. От детских криков у Северуса развилась мигрень, и, наконец, он сказал Саре: — Пойду на улицу, прогуляюсь. Мне просто нужно несколько минут, чтобы проветрить голову и подышать воздухом. Вернусь скоро: там слишком холодно, чтобы задерживаться. Сарай устало кивнула, укачивая беспокойную Викторию, которая грызла её руку и громко хныкала. — Как вернёшься, я тоже схожу. — Она покачала малышку и вздохнула. — Тория, пожалуйста, возьми кольцо-прорезыватель. — Но та отказалась, схватив сине-фиолетовое колечко и бросив его на пол. Северус поспешил уйти, замотавшись в зелёно-серебряный шарф и перчатки и, надев демисезонную мантию, направился к хижине Хагрида, намереваясь зайти и навестить лесника: по крайней мере, там не будет так холодно и сыро. По дороге он наткнулся на Помону, которая проверяла свои парниковые растения. — Прости, Поппи. Я не в лучшей форме, — извинился Сев за то, что чуть не уронил её. Он прикрыл рот рукой, чтобы подавить зевок. — Северус, бедняжка! Выглядишь: краше в гроб кладут! Последнее время совсем не спишь? Он устало покачал головой. — У малышки режутся зубки. С тех пор я не высыпаюсь… Не скажу, сколько времени. — Мерлин святый! Сколько зубов лезет? — Кажется, два, а может, и все три. — Северус перечислил ей средства, что он перепробовал. — Знаешь, я много раз была мамой и бабушкой и обнаружила, что дентальная паста Огдена творит чудеса. Без неё я бы точно не пережила время, когда у моего сынишки лезли зубки. — Где её можно купить? — Зачем? У меня в кабинете лежит несколько тюбиков. Я всегда держу их под рукой, ведь зубная боль приходит неожиданно. На самом деле, я на прошлой неделе одалживала её Альбусу. Мерлин всемогущий, если бы он перестал есть так много сладостей, ему бы не понадобилось так много!.. — рассказывала Спраут. — Жди здесь, Северус. Я скоро, — велела она, направляясь к своим апартаментам, стоило им зайти в замок. Через несколько минут она вернулась с банкой и настояла на том, чтобы сопровождать Северуса к его комнатам. — Твоя бедная жена, должно быть, тоже устала, и я могу присмотреть за вашей разбойницей, если хочешь. — Помона, это совсем не обязательно… — Чепуха, Северус! Такими темпами ты загонишь себя в могилу, не глупи! Доверься мне: я вырастила пятерых детей и пятнадцать внуков. Северус слишком устал, чтобы спорить, и просто побрёл в подземелья. Помона ловко нанесла пасту на опухшие красные дёсны Тории, где уже наметились три зуба. — Сейчас, ягнёнок! Так лучше, да? Тория втянула ртом воздух. Родители обречённо ждали, когда послышится знакомый крик. Молчание. Тория с облегчением засунула свой кулак в рот, а Северус и Сараи выдохнули. — Это потрясающе! — воскликнул Северус. — Какой у неё состав? — О, всего понемногу. Хотя основным ингредиентом является лучший огневиски Огдена, — ответила Спраут. — Огневиски?! — заорал Северус. — Ты дала моему ребёнку алкоголь?! — Ну, это известное средство от зубной боли. Ещё моя бабушка им пользовалась. — Я не могу поверить, что ты это сделала… — начал возмущённый Снейп. — Северус, заткнись! — остановила его Сараи. — Это сработало, не так ли? Я уверена, что количества алкоголя там вряд ли достаточно, чтобы споить Торию. Смотри: она спит. — Она указала на дочь, опустившую голову на плечо Спраут и крепко спавшую. — Спасибо, Помона. Не обращай внимания на моего мужа — он так устал, что не дружит с рассудком. — Хотите, я возьму её к себе в апартаменты на пару часиков? Это не проблема, а вы, наконец, сможете выспаться, — предложила та. — Помона, ты — наша спасительница! — воскликнула измученная Сараи и с благодарностью улыбнулась гербологу. — Северус, я иду спать. Можешь присоединиться ко мне, если хочешь. — Войдя в спальню, она закрыла дверь. Помона пожелала Северусу доброго утра и, подхватив Торию и её детскую сумку, отправилась в свои комнаты. Северус потёр глаза и последовал за своей женой в спальню. Сон неотвратимо манил, и он совсем не был тупым, чтобы игнорировать его призыв.***
— Мам, пап, смотрите! Тория ползает! — объявил Драко однажды вечером в конце февраля. Он играл с сестрой в мяч на ковре: сидел напротив малышки и катал из стороны в сторону мягкий разноцветный шарик. В десятый раз Виктория оттолкнула мяч назад, а затем начала тянуться к нему, когда тот откатился. Тория оказалась на животе, качаясь туда-сюда, и вдруг поползла за игрушкой. Изумлённый Драко осторожно потянул мяч к себе, наблюдая, как сестрёнка с нетерпением ползёт по ковру. Сараи спустилась к ним и позвала Викторию, а Северус в это время призвал камеру и сделал снимок. — Мерлин всемогущий, она ползает! — радовался он, чувствуя себя нелепо гордым и одновременно ужасно взволнованным. — Ага. Школа, держись! — тихонько фыркнул Гарри, представив хаос, который может создать ползающая Тория. Но он тоже с гордостью наблюдал за своей младшей сестрёнкой. Неделю спустя — Ки! Ки! — кричала Виктория Снейп, гоняясь по клетчатому пледу за кошкой табби с отметинами вокруг глаз в виде очков. Сегодня была очередь Минервы сидеть с энергичным младенцем, дав родителям выходной и возможность поужинать в Хогсмиде. Профессор вскоре ощутила, что в анимагической форме ей гораздо легче играть с Торией, не упуская её из виду, и поэтому полночи провела в кошачьей шкурке. В облике кошки у неё было больше энергии, чем у восьмидесятичетырёхлетней ведьмы, и она смогла предоставить маленькой девочке забавный движущийся объект для погони. Пятнистая табби петляла перед малышкой, размахивая хвостом, а Тория визжала и преследовала её со всей быстротой своих пухленьких ручек и ножек. — Ки! — визжала, пытаясь сказать «киса», Виктория. Она потянулась к хвосту кошки. Минерва отпрыгнула в самый последний момент, весело мурлыча. Виктория хлопала в ладоши и смеялась, садясь и задумчиво смотря на довольную собой кошку. Табби вернулась и потерлась о личико ребёнка, пощекотав носик Тории кончиком хвоста. — Ки! — Тория хихикнула. — Мяу! — крикнула она удивительно похоже на кошачье мяуканье. МакГонагалл мяукнула в ответ. Затем, присев, она приготовилась к прыжку, подёргивая хвостом. Как раз в этот момент вспыхнул камин, и вошёл Альбус. — Минерва, мне нужно одолжить… — начал он, оглядываясь вокруг. Он сразу же увидел Викторию и лишь потом заметил «очковую» табби, застывшую в середине прыжка. — Что, Мин, весело играть с Викторией? Минерва преобразилась, как только Виктория схватила её за хвост. — Альбус! Я… я не ожидала посетителей! — охнула она, покраснев от того, что её поймали за игрой в анимагической форме. Смущение было написано во всей её фигуре. — Как в старые добрые времена, — усмехнулся Дамблдор. — Извини за вторжение, но у меня закончился чай, и я хотел одолжить немного у тебя. — Хорошо, сейчас посмотрю. — МакГонагалл поспешила в свою маленькую кладовую, чтобы найти банку чая. — Здравствуй, Тория! — поприветствовал девочку Дамблдор. Он присел рядом, а Тория быстро подползла и попыталась забраться к нему. — Ух ты, как же ты выросла! — Альбус поднял и посадил к малышку себе, вздрогнув, когда та дёрнула его за бороду. — Ой! Нет, у дедушки Ала есть кое-что получше. — Он засунул руку в карман и протянул Тории большой кубик сахара. — Попробуй. И не говори папе! Это будет наш секрет. Девочка тутже засунула половину кубика сахара в рот. — М-м-м! — Альбус, Северус испарит все твои сладости, если узнает о том, что ты сейчас сделал, — отчитала Минерва своего работодателя, стоя позади него с банкой чая в руке. — Но, Мин, ей же нравится — только взгляни! В маленьком кусочке сахара нет ничего плохого. Кроме того, то, о чём Северус не знает, ему не повредит, — заявил Альбус, блестя глазами, как шкодливый школьник. Минерва фыркнула. — От тебя одни неприятности, старик! Надейся, что Северус тебя не застукает. — С этими словами она вручила ему упаковку чая. — Я — её дедушка, Минерва. А все дедушки балуют своих внуков, — сообщил ей Альбус. — В следующий раз я принесу тебе кексик, — прошептал он Виктории. — Или, может быть, ледяную мышку. — Иди уже, старый сластёна! — велела Минерва, смеясь. Она забрала у него ребёнка и сказала: — Попрощайся с дедушкой, Тория. Пока, пока! — Пока! — Тория ещё долго махала ручкой после ухода Альбуса, посасывая кусочек сахара. Конечно, после визита директора и сладостей Виктории совсем не хотелось спать. Наоборот, она стала ещё энергичнее, чем до этого, и бедная Минерва с лап сбилась, пытаясь утомить малышку. К тому времени, когда девочка заснула, МакГонагалл была готова превратить все лимонные дольки Альбуса в вяленый чернослив и запихать их ему в глотку!***
5 марта 1996 года — Итак, Сириус, уже трусишь? — однажды утром за завтраком игриво спросил Ремус. — У Петунии подходит срок, не так ли, старый пёс? Сириус кивнул. — Ага. Предположительно: её маггловский целитель сказал, что роды могут начаться в двадцатых числах марта. Но что он знает? Я им не доверяю. Я сказал Туни, что предпочёл бы, чтобы она рожала в св. Мунго, с зельями и заклинаниями, а не у какого-то сумасшедшего маггла, который использует камеры, чтобы заглянуть внутрь неё. Да я лучше сам рожу, но не позволю тому целителю к ней прикасаться. Северус кинул на него усталый взгляд. — Блэк, прекрати. Ты хоть представляешь, каково это — смотреть, как твоя жена рожает? На это уходит несколько часов, и большую часть времени она испытывает мучительную боль, пока её не обезболят заклинанием. Это совсем не так чисто и аккуратно, как показывают в учебниках или на демонстрации. Это грязно: повсюду кровь, в том числе и на ребёнке. — Кровь? — встревожился Сириус. — Откуда? — Просто поверь, — ответил Северус. — Если у тебя слабый желудок, прими мой совет и держись подальше от Петунии. — Ты считаешь, что я — неженка? Что я упаду в обморок при виде крови?! — возмутился Сириус. — Мне-то почём знать? Вопрос к тебе. Сириус ощетинился. — Чёрта с два! Покажите мне вёдра крови — и меня даже не стошнит! Ты же не упал в обморок, когда родилась Виктория? — Нет. Я не имел права отключаться: пытался спасти сына, — резким тоном ответил Северус. Сириус пришёл в себя. — Ох. Ну, тебе не нужно беспокоиться о том, что я упаду в обморок. Я буду рядом с Туни до конца, держа её за руку. — Дай знать, если изменишь своё решение, — подколол Снейп. — Ты всё ещё надеешься, что будет мальчик? — спросил Флитвик. — Да. И я назову его Орионом Регулусом в честь моего отца и брата. — Я молюсь, чтобы твой ребёнок был таким же как ты, Сириус, — лукаво сказал Северус. Ремус рассмеялся. — О, Мерлин! Какая это была бы ирония. О боже, помоги нам всем! — Смейся-смейся, Ремус. Ты будешь часто присматривать за своим крестником, — пугал Сириус. — Сегодня днём у нас урок Ламазе, чтобы я мог поддержать Петунию во время схваток, — объявил он. Северус покачал головой, когда нетерпеливый отец встал из-за стола. Сириус был совсем не готов к тому, чтобы ухаживать за ребёнком. Но он быстро научится. — Северус, ты выглядишь чересчур довольным, — заметил Ремус. — С чего такое солнечное настроение? Это как-то связано с твоей дочерью? — Не в этот раз. В то время, как моя дочь поражает меня каждый день, в данном случае я с нетерпением жду зрелища, когда наш преподаватель истории магии будет присутствовать на родах. Спорю на пять галеонов — он упадёт в обморок. — Ставка принята. Я уверен, что он не упадёт в обморок, пока ребёнок не родится, — возразил Ремус. Северус пожал ему руку, считая, что тот будет сильно удивлён, когда родится его крестник.***
— …А затем Годрик Гриффиндор бросил вызов новичку на дуэль. Он закричал: «Привет, варлет!» И призвал порывистый ветер, — рассказывал Сириус на уроке у шестого курса. Они изучали основание Хогвартса и обсуждали проблемы, с которыми столкнулись основатели, пытаясь заставить волшебников принять идею школы для молодых магов. Дуэль, о которой рассказывал Сириус, была довольно известной. Она проходила между Годриком и волшебником, известным как Бладсонг — надменным чистокровным, который с удовольствием причинял боль своим ученикам. — Что значит «варлет»? — спросила Анджелина, подняв руку. — Ах… это устаревшее понятие, обозначавшее негодяя, кого-то, кто нечист на руку, — объяснил Сириус. Он сидел на краю своего стола, указывая на иллюзорную иллюстрацию дуэли на доске. — Это оскорбление. Видите ли, Бладсонг был полным придурком… Лекцию Сириуса прервала постучавшаяся в дверь сова. Блэк оглянулся, нахмурясь. — Что там, во имя Мерлина? Кэти встала и открыла дверь, впустив птицу в класс. Она подлетела прямо к Сириусу и доставила ему небольшой конверт. Сириус посмотрел на него и сразу же вскрыл. Это была короткая записка от Петунии. Сириус посерел. — Проклятье! — Профессор Блэк, что случилось? — заволновалась Кэти. — Мне нужно немедленно поговорить с директором. Моя жена рожает. По крайней мере, она так думает, — ответил Сириус. — Уф… прочитайте главу двенадцать и ответьте на вопросы со страницы 295. Урок окончен! Прошу прощения! — Он выскочил из класса и, оказавшись в коридоре, принял свою анимагическую форму. Он быстро спустился по лестнице и кинулся к статуе горгульи. — Тыквенные пирожки! — набросился он на статую. — Открывай, у меня ЧП, тупая каменюка! Горгулья отъехала в сторону, и Сириус поднялся по лестнице. Дамблдор поднял глаза от своего послеобеденного чая, когда Сириус ворвался в комнату. — Сириус? Что-то произошло? — Нет! Да! Туни рожает… прислала мне записку… Мне нужно идти домой… отвезти её в больницу! — Успокойся, мой мальчик. — успокоил его Дамблдор. — Вы подключены к каминной сети? — Да! — Сириус остановился перед его камином. — Не против, если я воспользуюсь им? — Конечно, нет. Сириус бросил летучий порох и воскликнул: — Резиденция Блэков, Сильван Лейн. Это был адрес нового дома, который он купил после продажи особняка на площади Гриммо, так как отказался жить в родовом доме, где был так несчастен. Он исчез в пламени. Через мгновение его голова снова появилась в огне. — Альбус, могу я попросить Вас об одолжении? Петуния сказала, что ещё не совсем уверена, что рожает, но я не хочу, чтобы она была дома одна. Дадли в гостях у друзей. Можете снять магглоотталкивающие чары, чтобы я мог перевезти Петунию к нам? — Конечно, мой мальчик. Одну минуту. — Альбус сделал несколько пассов палочкой и пробормотал фразу на латыни. — Всё, проходите. Сириус исчез. Затем огонь снова вспыхнул изумрудом, и на этот раз появился Сириус и очень беременная Петуния. Она с усилием опиралась на руку мужа и, переводя дух, с любопытством осматривала кабинет. — О, простите, директор! — сказала она, скривившись. — Это просто… Я не хотела быть одной, когда… о, боже! — Она приложила руку к пояснице. — Кажется, мне нужно сесть. — Вот. — Сириус помог ей сесть в мягкое кресло. — Здравствуйте, Петуния. Я — Альбус Дамблдор, — поприветствовал её директор, пожав руку. — Весьма рада познакомиться. — Она взяла его за руку, крепко сжав, когда началась схватка. Альбус вздрогнул. — Мне тоже очень приятно. — Он с силой потянул кисть на себя, пытаясь освободиться из захвата. — Вы не могли бы?.. — Ой! Прошу прощения! — Петуния покраснела и отпустила руку. — Сириус, подойди сюда и позволь мне взять тебя за руку. Сириус повиновался. — Схватки стали чаще? — Я… Я так думаю. Ах! Это было очень важно! — воскликнула Петуния с перекошенным от боли лицом. — Я думаю, что мы должны доставить тебя в св. Мунго, — с тревогой произнёс Сириус. — Я… ах… не думаю, что у нас есть время! — скривилась Петуния, пытаясь восстановить дыхание. От внезапной боли она согнулась вдвое. — У тебя нет времени? — вздрогнул Сириус. — Что ты имеешь в виду? — То… что… сказала! Ты оглох?! — закричала она на него. — Сириус, мы должны доставить её к мадам Помфри, — объяснил Альбус. — Она уже рожает? — Да, похоже на то, — подтвердил Альбус. — Мы немедленно перенесёмся в Больничное крыло. Альбус положил ладонь ему на руку и сказал: — Нельзя, Сириус. Не при таких сильных схватках. Это может навредить ребёнку. — О, ногти Годрика! Туни, ты можешь идти? Прежде чем Петуния смогла ответить, раздался стук в дверь. — Северус! — обрадовался Альбус, когда дверь открылась. — Ты как раз вовремя, чтобы присоединиться к вечеринке. Северус вошёл, чтобы увидеть Альбуса, Сириуса и Петунию у стола директора. — Рожать ребёнка — это не вам не праздник! — простонала Петуния. — Она рожает? — спросил Северус. — Очевидно, Снейп! — взревела Петуния. — Нам нужно доставить её в Больничное крыло! — воскликнул Сириус, выглядя так, как будто у него вот-вот случится истерика. — Помоги! Северус быстро предложил свою руку Петунии, которая схватилась за неё и вцепилась, как репей. — Легко. С какой периодичностью идут схватки? — Я… думаю… минут… семь, — ответила Петуния. — Почему… ты спрашиваешь? — Потому что так я могу определить, сможешь ли ты спуститься или понадобятся носилки, — спокойно ответил Северус. — Семь минут… ты ещё можешь идти. Так будет полезнее для вас обоих. Целитель ходила с Сарой до самых родов. — Неважно, Снейп! Просто доставь меня туда! Два профессора поддерживали Петунию под руки, спускаясь по лестнице из кабинета директора. Затем они поднялись на три лестничных пролета к Больничному крылу на третьем этаже. Петуния раскраснелась и скрежетала зубами, когда, наконец, оказалась в вотчине Поппи. — Северус, садист! —кричала она. — У меня ноги как желе! Северус, проигнорировав жалобы, просто помог ей сесть на ближайшую кушетку. Сириус позвал Поппи, и та вылетела из кабинета, будто на пожар. — Скорее! Туни рожает! — Мощи Асклепия! — ахнула медиведьма. — Воды отошли? — Ух… — Сириус посмотрел на Петунию. Внезапно из Петунии потоком вылилась жидкость, пропитав простыни. — Теперь да, — застонала будущая мать. Сириус запаниковал. — Что происходит? — Твой ребёнок рождается, — чётко сказала Поппи. — Отвернись, чтобы я могла осмотреть её. Она начала махать палочкой над Петунией, повторяя несколько заклинаний. Северус смотрел на Сириуса, который был бледным, как только что выпавший снег. — Блэк, это только начало. — Северус! Пожалуйста… приведи Сару! — взмолилась Петуния на следующей схватке. При этом она чуть не раздавила пальцы Сириуса. — Где это волшебное обезболивающее, что ты мне обещал? — Я не знаю, Туни! Ой! — Его можно применять только при полном раскрытии, — объяснила ей Поппи. — Тем не менее, тебе недолго осталось. Северус вернулся к себе в апартаменты камином и обнаружил, что Сараи купала Викторию. Выслушав рассказ, что Петуния рожает здесь, в Хогвартсе, и узнав о её просьбе, Сараи тут же ушла. Северусу оставалось закончить купание и, покормив Викторию полдником, уложить её спать. — Ещё несколько часов, и у тебя будет ещё один кузен, — сказал он дочери, которая слегка повозилась, прежде чем прислониться к его плечу. Она схватила свою любимую игрушку, Леди Львиный Зев — тряпичную куклу, которую когда-то трансфигурировал ей Северус, — с которой всегда спала. Тория зевнула и закрыла глазки. Северус поцеловал её в лобик, прежде чем уложить в детской. Только он закрыл дверь, установив следящее заклинание, когда в комнаты вошли Гарри, Несмей и Драко. — Пап, Кэти сказала, что Сириус отменил урок, потому что тётя Петуния рожает! — крикнул Гарри. — Тише! Твоя сестра спит, — шикнул на него Северус. — Да, это правда. Твоя тётя здесь, и она собирается рожать в Хогвартсе. — Здесь? Не в св. Мунго? — Да. Как я уже и сказал, Гарри. — Так когда родится ребёнок? — поинтересовалась Несмей. — Честно говоря, не знаю. Каждый новорождённый индивидуален. Нам просто надо набраться терпения и ждать. Ваша мама с ней. Уверен, что, когда всё случится, Сараи нам сообщит. — Где Дадли? — спросил Гарри. — Не знаю, за исключением того, что здесь его нет, — пожал плечами Северус. — Возможно, он в школе. Гарри было интересно, знает ли кузен, что Петуния рожает, и решил написать ему записку, отправив её по каминной сети — на случай, если Сириус не успел сообщить ему об этом. Он взял кусок пергамента, перо и чернила и начал быстро писать. — Что ты делаешь, Гарри? — спросил Драко после того, как увидел, что Гарри взял письменные принадлежности. — Пишу Дадли записку на случай, если Сириус забыл оповестить его насчёт тёти Петунии, — ответил тот. — Хорошая идея, сын, — одобрил Северус. — Ты соображаешь лучше своего крёстного. — Ну, это же не моя жена рожает, — ответил гриффиндорец. — Пойду с Кэти в библиотеку заниматься. — Я тоже, с Гермионой, — добавил Драко. — Несмей, найди нас, когда ребёнок появится. Та нахмурилась. — Я что, похожа на вашу личную мерцание? — Ты всё равно узнаешь раньше нас, — объяснил Драко. — Так сделай одолжение, хорошо? — Ладно! — с раздражением отозвалась Несмей. Она достала свой учебник по чарам и упала с ним на диван.