Ауриана занесла своим пациентам несколько флаконов укрепляющего зелья и средства для восстановления магии, сказав, что через несколько дней снова придёт их проведать, и попросила Сару прислать за ней Крошку, если вдруг состояние больных ухудшится.
— Сев, ты ещё не совсем здоров: возвращайся в постель и отдохни. Ты не сможешь помочь ни Драко, ни Гарри, если будешь изнурять себя, — настаивала Сараи. — Я поставлю сигналку и, если мы понадобимся ночью, то чары или Сев Принц разбудят нас.
Глаза Северуса превратились в две выжженные дыры в черепе; он чувствовал себя ужасно слабым и разбитым, а недавний «слезоразлив» ничуть не улучшил ситуации: теперь, ко всему прочему, у него был заложен нос. Северус уж и не помнил, когда так болел — с другой стороны, он ни разу не подхватывал золотой чумы. Снейп непрестанно благодарил Бога за то, что его дети (да и он сам) остались живы. И тут ему в голову пришла ужасающая мысль.
— Сараи, ты же ухаживала за нами… А если бы ты заразилась… или малыши?
— Это невозможно: благодаря крови фейри, и я, и дети в моей утробе обладаем иммунитетом к данному заболеванию. Как, впрочем, и Несмей, слава Светлым. Пойдём, Сев, давай вернёмся в постель. Обсудим всё утром. И тебе, и мне требуется отдых, чтобы окончательно восстановить силы.
Северус позволил довести себя до постели, хотя обычно упрямо отказывался от помощи.
— Кое-что ускользает от моего понимания, — пробормотал он, зевая и откидываясь на подушки. Сара скользнула к нему и свернулась калачиком.
— Отдыхай, Северус.
—Хорошо, только не надо опекать меня как маленького, — проворчал он.
— Ты сейчас упираешься, как самый настоящий капризный ребёнок, — сухо сообщила ему Сара. — Засыпай.
Северус тихо фыркнул.
— Я не понимаю, как мы могли заразиться чумой, которую искоренили несколько веков назад.
— Вы не могли подхватить её, когда ходили за покупками в Косой переулок?
— Возможно. Но… если произошла вспышка эпидемии, должны были быть хоть какие-то признаки…
— Может быть, ещё слишком рано говорить об этом, — ответила Сараи. — Сев, ты же не собираешься выяснять это прямо сейчас? Я слишком устала, чтобы ломать голову, как вы умудрились подхватить эту заразу — я просто рада, что все остались живы. А теперь, прости, но я хочу спать.
— Полагаю, мне следует последовать твоему примеру, — признал Северус, притянул её к себе и, закрыв глаза, моментально уснул.
Семья проспала всю ночь и добрую половину утра, и только Несмей встала в своё обычное время — в семь утра. Обнаружив, что остальные ещё спят, она перекусила фруктами и тостами и решила заняться своими утренними делами: прополкой грядки с травами и приготовлением завтрака. Ей не терпелось опробовать что-нибудь из рецептов, которым её научила Молли, однако она подумала, что, прежде чем начать экспериментировать, стоит дождаться, пока проснутся остальные члены семьи. Она решила сначала прополоть огород: сунула ноги в резиновые сапоги, лежавшие в ведре рядом с задней дверью, и направилась на улицу. Над озером клубился утренний туман, воздух был влажным, но день обещал быть тёплым и солнечным. Несмей поспешила вниз по тропинке и мгновение спустя добралась до грядок с зеленью.
Она принялась за дело, аккуратно выдёргивая сорняки и оставляя только полезные культуры. Здесь можно было найти как обычные травы — такие, как майоран, базилик, мята, лаванда, петрушка, базилик и чеснок, располагавшиеся слева, так и волшебные, что были справа. Она уже обработала половину грядки, когда услышала сзади странное шипение.
Несмей вытащила свою волшебную палочку и повернулась лицом к тому, что проникло в сад.
В шоке она воззрилась на большую трёхголовую змею, свернувшуюся на тропинке — судя по всему, руноследа. Сжав в ладони свой проводник, она попыталась вспомнить заклинание, отпугивающее опасных рептилий, когда к ней обратилась самая крупная из голов.
— Приветс-ствую тебя, дитя. Я — Азиль, а это моя пара, Азелла, и мой брат Аштерит. Мы ищ-щем Говорящ-щ-щего, извес-стного как Гарри С-с-снейп. Ты знаеш-шь, где он сейчас-с-с?
Несмей была настолько поражена, что чуть не выронила палочку: она понимала шипение змеи так, словно та говорила на языке фейри.
— Ты говоришь на языке волшебного народа?
— Нет, но ты — ещё одна Говорящ-щ-щая!
— Я?! — переспросила огорошенная подобным заявлением Несмей.
— Ещ-щё один Говорящий в этом жилищ-ще! — воскликнула Азелла. — Какая удач-ща!
— А ты не знала? — несколько ехидно осведомился Аштерит.
— Нет… я… никогда раньше не разговаривала ни с кем из вашего племени, — призналась Несмей, с удивлением прислушиваясь к странным шипящим звукам, слетавшим с её губ.
— Ж-ш-шаль, — прошипел Аштерит.
— Слушай внимательно. Мы хотели с-с-сообщить радос-с-стное извес-с-стие. Наш-ши яйца наконец-с-то проклюнулис-с-сь, и теперь у нас двое новорож-ш-шдённых змеёныш-ш-шей, — гордо заявила Азелла. — С-с-скажи Гарри, что он мож-ш-шет пос-с-смотреть на них в любое время, когда пож-ш-шелает… как и ты, и ваш-ш с-светловолос-сый родс-с-ственник.
— Спасибо, что рассказали, — ответила Несмей. — Поздравляю с прибавлением!
— Мы — первые рунос-с-следы за пятьс-с-сот лет, у кого в один с-с-сезон вылупилос-сь два детёныш-ша, — гордо сообщил Аштерит.
— Я обязательно сообщу Гарри и Драко. Но они были больны, так что вряд ли смогут скоро прийти к вам.
— С-сейчас-с с ними всё х-хорош-шо? — с беспокойством в голосе спросил Азиль.
— Да, похоже на то. Мне уже хочется посмотреть на ваших малышей, — взволнованно выпалила Несмей: она была в восторге от любых детёнышей.
— До вс-стреч-щи, маленькая Говорящ-щая, — прошипел Аштерит, и рунослед скрылся из виду так быстро, что Несмей едва заметила в траве блеск чешуи.
Она быстро закончила с оставшейся частью грядки в надежде, что мальчики уже проснулись, и она сможет поведать им новости от руноследа и о своей новообретённой способности. Несмей недоумевала, откуда она взялась: никто из королевской семьи не владел языком зверей.
Но домочадцы встали только спустя часа два, и Несмей чуть с ума не сошла от нетерпения.
Наконец, чувствуя слабость и лёгкое головокружение, проснулся Гарри. Он встал с кровати и отправился в ванную, где на обратном пути столкнулся с Несмей, караулившей, кто из мальчиков проснётся первым.
— Привет, Несмей. Сколько времени?
— Почти девять. Наконец ещё хоть кто-то встал! То есть, я знаю, что тебе прошлой ночью было плохо, но… подожди, что я тебе расскажу!.. Я была снаружи, выдёргивала сорняки с грядки с травами и…
— Гарри, ты проснулся! — воскликнул Северус. Он стоял, прислонившись к дверному косяку своей спальни, выглядя бледным и измождённым: его разбудили сигнальные чары. — Как ты себя чувствуешь?
Гарри пожал плечами — он никогда не придавал большого значения своему здоровью.
— Отвратительно, пап, но всё же лучше, чем вчера. — Оглядев отца с головы до ног, он вынес вердикт: — Пап, ты ужасно выглядишь. Полагаю, и ты «словил» то же, что и мы с Драко?
— Точно. Каким-то образом мы все заразились золотой чумой, — поведал ему Северус.
— Хм? Это что-то вроде волшебной простуды? — спросил Гарри.
— Не совсем. Это одно из худших бедствий волшебного мира. Во время самой большой эпидемии, столетия назад, она выкосила пятую часть всех волшебников. Но в конце концов было найдено лекарство, и болезнь удалось победить. По крайней мере, я так думал. Пока мы все не переболели ей. К счастью, с помощью Сева Принца, целительницы Аурианы и Сары мы все выжили. Почти. Драко был близок… Мы его чуть не потеряли…
Гарри с Несмей со страхом взглянули на отца.
— Драко… чуть не умер? — прошептал Гарри.
— Когда это было? — воскликнула Несмей, и в её янтарных глазах заблестели слёзы.
— Пока вы спали. Всё случилось так быстро… Я тоже спал, но меня разбудил медальон. Я знал, что нужен Драко, поэтому прошёл по коридору в его комнату… Я почти опоздал… — Взгляд Северуса стал затравленным.
— Почему ты не разбудил меня?! — сердито воскликнула Несмей. — Чтобы я могла попрощаться… Если бы он… ушёл, я бы так и не попрощалась!
— Несмей, времени не было — он умирал… — начал Северус.
Она обвиняюще уставилась на него.
— Тебе или Саре следовало разбудить меня.
— Дитя, кому от этого стало бы легче?!
— У меня всего лишь была бы возможность попрощаться с ним, или ты не считаешь, что это важно? Очевидно, нет. Всё оттого, что я тебе не родная. Всего лишь приёмный ребёнок, которого ты взял из жалости, так?
— Несмаяллиндра, ты знаешь, что это неправда…
— Правда! Ты, а не я, разделил бы с ним последние мгновения жизни, потому что решил, что мне всё равно! — закричала Несмей, и слёзы потекли по её щекам.
— Несмаяллиндра, не повышай на меня голос…
Несмей проигнорировала предостережение — она была в ярости.
— Тебе наплевать! На всех! Ты не стал будить меня, когда он умирал, а потом сказал бы: «Бедная Несмей, твой брат умер, мы просто не хотели тебя беспокоить!» Как чертовски заботливо с вашей стороны!
Глаза Северуса вспыхнули.
— Достаточно, юная леди. Ты сейчас же прекратишь кричать на меня…
— С радостью! — рявкнула Несмей и, резко развернувшись, бросилась в свою комнату, с силой хлопнув дверью.
— Что, во имя семи кругов ада, здесь происходит? — сердито спросила Сараи, подходя и становясь рядом со своим мужем. — Неужели я не могу немного поспать после того, как всю ночь была вашей сиделкой?!
Северус повернулся к ней.
— Прости, не хотел тебя будить, но Несмаяллиндре показалось неправильным, что мы не разбудили её прошлой ночью, чтобы она могла попрощаться с Драко.
— Ох… Так вот почему она кричала, что тебе всё равно?..
— Да. Из-за того, как она себя вела, мне хочется встряхнуть эту глупую девчонку! У меня есть твёрдое намерение пойти к ней и…
— Северус, нет, — перебила его жена, положив руку ему на плечо. — Спор, когда вы оба на взводе, ничего не решит. Дай ей остыть.
Северус пристально посмотрел на Сару:
— Я не потерплю, чтобы со мной обращались с таким неуважением, Сараи. Может, я и не её биологический отец, но она не имеет права так со мной разговаривать, а потом убегать и думать, что я спущу ей всё с рук!
— Северус! Может, ты наконец заткнёшься и выслушаешь меня? Я не говорила, что ты должен позволять ей разговаривать с тобой таким тоном — просто прежде, чем начинать новый спор, успокойся сам. Когда злишься, ты можешь сказать то, что на самом деле не думаешь, — то, что ранит больше всего. Ты пользуешься словами как оружием, и это ранит глубже, чем тебе кажется.
Северус открыл рот, чтобы опровергнуть её слова, а затем медленно закрыл. Потому что, как бы ему ни хотелось это отрицать, Сараи была права. Слишком долго он полагался на свой язык как на единственное оружие, единственную защиту от таких людей, как его отец и Мародёры. Но Несмей была не врагом, а всего лишь маленькой девочкой с острым язычком.
— Ты слишком хорошо меня знаешь, — неохотно признался он.
Сараи покачала головой.
— Может, вы и не одной крови, но у вас с Несмей одинаково взрывной характер и острый язык. Она похожа на тебя больше, чем думает.
— Хм! Возможно, но я бы никогда не позволил себе так разговаривать с отцом. Случись такое, я бы неделю не мог сесть!
— Ей нужно извиниться за свою грубость, но, Сев, постарайся понять её точку зрения. Она очень не уверена в себе, и прошлой ночью чуть не потеряла брата — это по-настоящему напугало её. Она слишком остро отреагировала, но помни, она всего лишь девочка, у которой не было нормальной семьи. Ты же помнишь, каково это?
— Даже слишком хорошо, — вздохнул Снейп. — Я… думаю, мне нужно прилечь.
Сараи кивнула, когда он вернулся в спальню. Затем она повернулась и сказала Гарри:
— Возвращайся в постель, сынок. Тебе необходимо как можно больше отдыхать. Я скоро зайду с зельями, которые оставила для тебя целительница Ауриана.
Гарри кивнул и, зайдя в комнату, присел на кровать. Его мышцы сильно болели и затекли так, что уснуть было невозможно. Он понимал, почему расстроилась и обиделась Несмей, ведь и сам чувствовал нечто похожее, но он также осознавал, почему Северус его не разбудил — он пытался защитить их. Он не хотел, чтобы они присутствовали при смерти Драко, по себе зная, как больно видеть, как уходит близкий человек, а ты не имеешь возможности помочь. Он видел слишком много смертей. Гарри тоже это знал, ведь у него на глазах погибла мать — Лили. Несмей же не знала, каково это — она никогда не видела, как кто-то умирает, по крайней мере, Гарри так думал. Северус пытался защитить её, а не высказать пренебрежение. Гарри поднял глаза, когда к нему вошла Сараи с двумя микстурами и стаканом сока мерлинны на подносе. Он скорчил гримасу, увидев зелья, но принял их без протестов, запив соком.
— С папой всё в порядке? А с Драко?
— Да, слава Пресветлой. Они поправятся, если будут много отдыхать и принимать те же зелья, что и ты. — Сараи присела на край кровати и обняла его. — Ты меня здорово напугал, Гарри. Я не… привыкла сражаться с болезнями. Слава Мерлину, со мной были Сев Принц и Ауриана — без них бы я не справилась. Я с лёгкостью могу разобраться с любыми порождениями тьмы или Неблагих, но с золотой чумой… Она напугала меня до полусмерти. Никогда больше не хочу проходить через такое.
— Я тоже, — признался Гарри.
Сара достала из кармана его медальон и протянула ему.
— Вот: твой отец снял прошлой ночью, когда его медальон предупредил об опасности, грозящей Драко.
Гарри взял свой амулет и надел через голову.
— Он не хотел, чтобы я это видел, верно?
— Да. — Сараи ласково провела ладонью по его волосам. — Твой отец очень любит тебя и старается защитить от самых уродливых проявлений жизни. Он знает, что ты видел слишком много такого, что не следовало бы видеть ребёнку твоего возраста и, наверное, это инстинкт — защищать своих детей.
— Знаю. Может, мне поговорить с Несмей? Меня-то она выслушает…
— Думаю, это хорошая идея, Гарри. Но тебе следует отдохнуть, чтобы набраться сил, — напомнила ему Сараи.
— Папе ты тоже так сказала? — спросил он с озорной ухмылкой.
— Да. А вот готов он меня слушаться или нет — это уже другая история.
— Он может быть упрямым, как баран. Только не говори ему, что я так его назвал, ладно?
— Не буду. Но ты прав, — ухмыльнулась Сараи, и в её зелёных глазах заплясали огоньки. — С другой стороны, не будь он таким упрямым, то, скорее всего, не выжил бы. Так что не мне жаловаться на это. Если любишь кого-то, то учишься принимать человека таким, какой он есть.
— Я запомню это на случай, если Кэти начнёт жаловаться, какой я упрямый. По крайней мере, мне кажется, это честно.
— Полностью согласна с тобой, Гарри. И поскольку упрямства во мне больше, чем в других, я тоже не могу жаловаться.
Он на мгновение замолчал, а затем искренне сказал:
— Сараи… Я очень рад, что мой папа женился на тебе. Любая другая женщина уже с воплями бежала бы из поместья после всего, что мы сказали и сделали, или же отправила бы нас в психушку.
— О, Гарри! — Она тихонько засмеялась. — Когда я выходила замуж за Сева, я знала, что беру его «с прицепом»: для него семья всегда на первом месте. И именно это мне больше всего в нём нравится, особенно потому, что я знаю, откуда он вышел и чего ему стоили такие глубокие чувства. Твой отец — самый храбрый человек, которого я знаю. — Она нежно поцеловала пасынка в лоб. — Теперь мне нужно пойти проведать Драко, а потом я пойду спать: сегодня будет очень ленивый день.
Гарри зевнул.
— Я тоже собираюсь вздремнуть. Сразу после того, как поговорю с Несмей.
Он встал и направился в комнату девушки, тогда как Сараи вошла в спальню Драко. По слабому похрапыванию, доносившемуся из его комнаты, Гарри догадался, что тот по-прежнему спал. Он никогда ещё не был так рад слышать этот звук. Юный Снейп постучал в дверь Несмей.
К тому времени её ярость поутихла, и теперь она чувствовала вину и стыд за свою вспышку гнева. Северус был смертельно болен, а она даже не спросила, как он себя чувствует, позволив своему характеру взять верх — совсем не так хотела она начать свой выходной. Слёзы защипали глаза, и Несмей пожалела, что не знает заклинания для своего острого языка. Она не хотела причинять боль Северусу, не собиралась затевать с ним ссору, но одна мысль о потере кого-то из членов семьи пугала её до безумия, а осознание того, что она неосознанно была близка к этому, приводило её в ужас.
«Тем не менее, это не оправдание для того, чтобы грубить опекуну», — упрекала её совесть. Она была уверена, что Северус сейчас постучится в дверь и объявит, что она наказана ещё на неделю, или перекинет её через колено, или еще что-нибудь в этом роде.
Стук в дверь заставил её вздрогнуть, но Несмей заставила себя сесть и ответить:
— Войдите. — Она чуть не упала, когда увидела в дверях Гарри. — Ой! Я думала, это…
— Папа? Он спит: Сараи убедила его остыть, прежде чем разговаривать с тобой. Можно войти?
Несмей жестом пригласила его присесть на стул в рабочей зоне. Гарри осторожно прикрыл за собой дверь и, шаркая, подошёл поближе.
— Извини, я ещё слаб.
— Я не хотела затевать ссору утром, — с сожалением сказала ему она. — Но когда услышала о Драко, о том, что он мог умереть, а я бы не узнала, пока не стало слишком поздно, я просто… потеряла самообладание.
— Знаю. Со мной тоже такое случалось. С друзьями и отцом, ещё до того, как я узнал, кем он является. Я унаследовал его вспыльчивость. Но мне повезло, что он контролирует свою, иначе я постоянно был бы весь в синяках. — Гарри одарил Несмей кривой усмешкой. Она опустила взгляд на свои руки.
— Знаю. Он намного лучше моего прежнего наставника, Айронхенда, и всё же… цапаюсь с ним. Я такая дура!
— Эй, вступай в клуб. Никто не совершенен. Ты ещё злишься на него за то, что он не разбудил тебя, когда Драко?..
— Вроде того.
— Послушай, я могу понять, почему ты рассердилась, ведь он не разбудил и меня, но посмотри на это с другой стороны — по крайней мере, ты бы помнила Драко счастливым, а не… бледным и безжизненным. Папа не хотел, чтобы ты видела его таким, он знает, как ужасно видеть, как кто-то умирает у тебя на глазах — это больно и въедается в память. Я был младенцем, когда умерла моя мама — её убили прямо у меня на глазах, и мне… мне до сих пор это снится… — Его зелёные глаза, затуманенные болью, смотрели куда-то вдаль.
— Гарри? — коснулась его руки Несмей.
Он вздрогнул и пришёл в себя.
— Видишь? С тех пор прошло почти четырнадцать лет, но я так и не забыл. Вот почему папа не разбудил нас, Несмей. Не потому, что он не хотел позволить тебе попрощаться, а потому, что пытался защитить тебя, избавить от боли. Ты ведь никогда раньше не видела, как приходит смерть, верно?
— Нет. По крайней мере, не от болезни.
— Тебе не стоит на это смотреть, поверь мне.
Несмей застонала. Теперь она чувствовала себя ещё более виноватой и злилась на себя.
— Я такая глупая, что иногда мне просто хочется проклясть себя. Когда я перестану быть такой?
Гарри усмехнулся.
— Не знаю. Я всё ещё не перестал быть идиотом, а мне почти пятнадцать.
— Отлично! Я была так взволнована, что хотела рассказать тебе о руноследе, и всё испортила…
— О руноследе? Что случилось?
— Я пропалывала огород, и он приполз ко мне и спросил, где ты. Я… смогла его понять, и сказала, что ты заболел. Рунослед попросил передать, что у него вылупились детёныши и пригласил посмотреть на них.
У Гарри отвисла челюсть.
— Ты хочешь сказать… что ты тоже змееуст?
— Что значит «змееуст»?
— Это волшебник или ведьма, умеющий говорить со змеями на их языке. Я умею, но эта способность действительно редкая. Салазар Слизерин был змееустом, и некоторые из его потомков унаследовали этот дар. Как…
— Например, кто? Ты — его потомок?
— Нет. А вот Том Риддл был. И он был змееустом. Папа думает… он считает, что у меня есть эта способность, потому что, когда я был маленьким, а Волдеморт пытался убить меня, часть его магии вплелась в мою. Либо так, либо я получил её от какого-то предка-фейри. Ваш народ ведь умеет говорить с животными?
— Кое-кто умеет. Но… наследие отца?..
— Да.
Губы Несмей скривились от отвращения.
— Тогда оно мне не нужно! — яростно заявила она. — Мне ничего от него не нужно! — Она разнервничалась так, что на комоде стали дрожать и падать мелкие предметы.
— Эй, Несмей, успокойся, — твёрдо приказал Гарри.
Та покраснела и сделала глубокий вдох, медленно вдыхая и выдыхая десять раз, пока не взяла гнев под контроль.
— Прости, просто… Иногда я жалею, что являюсь его дочерью.
— Тяжело слышать ото всех, что он был таким скверным. Драко понимает в этом больше, чем я. Ты знаешь, что его родители были Пожирателями смерти? И знаешь, кто ещё понял бы? Папа.
— Правда? Почему?
Гарри поёрзал на стуле, прежде чем сказал очень тихо:
— Я не знаю, можно ли мне рассказывать об этом… Наверное, нельзя — это папина тайна, но… Я не думаю, что он захочет касаться этого. Обещай, что никогда никому не расскажешь.
— Клянусь честью и родом, — торжественно произнесла Несмей.
— Ладно… Папа тоже бы понял, потому что его отец, Тобиас Снейп, был пьяницей-бездарем, которому нравилось избивать его до полусмерти, когда тот был ребёнком. Тобиас ненавидел папу за «ненормальность» — ведь у того была магия, — и считал его уродом. Примерно так же, как мои тётя и дядя. Папа однажды сказал, что он терпеть не мог возвращаться домой, потому что отец всегда искал предлог, чтобы сделать ему больно. Он говорил, что в детстве мечтал, чтобы отец гордился им и любил, но этого так и не произошло, и он стал стыдиться и ненавидеть Тобиаса. Только после его смерти папе наконец удалось простить своего отца. И тогда папа поклялся никогда не быть таким, как он. Вот почему он не пьёт и почти никогда не поднимает руку ни на кого из нас.
Несмей была поражена.
— О, Гарри! Я никогда… Я всегда думала, что он вырос здесь и был любим.
— Папу любила его мама, Эйлин. Но она умерла, когда он был подростком. Моя мама Лили тоже любила его. Но с ним жестоко обращались, как и со всеми нами. И папа рос в ужасной бедности, потому что его отец потерял работу и пропил то немногое, что удалось скопить его маме. Но, Несмей, это не остановило его. Папа вырос и сделал свою жизнь достойной. Посмотри на него: он — лорд Снейп, наследник поместья Принц, у него замечательная жена и трое потрясающих детей, и ещё двое на подходе. Он блестящий зельевар и герой. Я тоже хочу быть таким… и Драко тоже. Папа часто повторяет: «Тебе не обязательно идти по стопам своего отца — ты сам по себе и можешь принимать свои собственные решения».
— Зло — это выбор.
— Точно. Так же, как и убиваться из-за того, что ты — дочь Волди. Может, в тебе течёт его кровь и магия, но ты — не он. Тебе необязательно делать неправильный выбор, потому что его сделал он. Ты можешь сделать правильные выводы и стать доброй ведьмой, несмотря на то, кем был он. Потому что ты также дочь Эйслинн и Северуса Снейпа. Нет доброй или злой магии — она просто есть. Разница в том, как ты её используешь. И я не вижу, чтобы ты заколдовывала старушек, или варила младенцев в полнолуние, или приносила в жертву детёнышей животных.
— Жуть какая! Это просто отвратительно!
— Видишь? Тебе не о чем беспокоиться, Несмей. Ты не станешь стариной Томом, потому что у тебя доброе сердце, и ты предпочла Свет Тьме. А ещё у тебя есть то, чего у Тома никогда не было: любящая семья. Мы никогда не позволим тебе погрузиться во тьму.
— Спасибо, Гарри, — всхлипнула Несмей.
— Иди сюда, ёжик, — пробормотал Гарри и обнял её, позволив поплакать у него на плече несколько минут. — Теперь, когда ты меня намочила, чувствуешь себя лучше? — поддразнил он.
— Ага. Ты хороший старший брат, Гарри.
— Я стараюсь. Люблю тебя, Несс. — Он взъерошил её торчавшие фиолетовые волосы.
— Я тоже тебя люблю.
— А теперь прекрати жалеть себя, Колючая голова, и иди извинись перед папой, — насмешливо прорычал Гарри.
—
Колючая голова?! Что это за прозвище такое, Гарри Снейп?
Он ухмыльнулся.
— Спроси Драко, это он придумал. Я просто стал первым, кто тебя так назвал.
Она показала ему язык.
— Ох, дождёшься ты у меня, Гарри. Придумаю тебе самое ужасное прозвище, а потом назову тебя так при Кэти.
— Сделаешь так, и я вымою тебе рот с мылом!
Несмей расхохоталась.
— Не-а, ты меня не догонишь! — Она выбежала из комнаты.
— Малявка! — прорычал Гарри и бросился было за ней, но оказался слишком слаб, чтобы догнать. Пробегая мимо комнаты Драко, ребята случайно заглянули внутрь. Несмей резко остановилась, когда увидела, что их брат уже проснулся.
— Драко! — взвизгнула она. — Спаси: за мной гонится Гарри!
Она вбежала в комнату, забралась к брату на кровать и обняла его.
— Драко, тебе лучше!
— Э-э… да, было… пока ты не решила меня придушить, — проворчал он и осторожно ослабил хватку Несмей на своей шее. Гарри вошёл в комнату, тяжело дыша и притворяясь сердитым.
— Феникс, что она натворила, что ты вышел из себя? — лениво протянул Драко. — Мне её наказать?
— Драко! — воскликнула Несмей.
Он злобно ухмыльнулся в ответ.
— Шучу, Несси, — это папина прерогатива. Но я могу защекотать тебя до смерти. — Он тыкал пальцами ей в рёбра, пока она не захихикала. А через минуту она уже прижималась к нему и плакала.
— Драко, я так рада, что ты жив! Ты чуть не умер!
— Я
что? — Драко сел, похлопав Несмей по спине. — Я
чуть не умер? Не знал, что приступ волшебного гриппа настолько опасен.
— У нас был не грипп, Дракон, — поведал Гарри, присаживаясь на другой конец кровати, у ног Драко. — У нас была золотая чума.
— Чума?! — воскликнул тот, бледнея. — Но она же уничтожена! За последние сто лет не было выявлено ни одного случая!
— Не смотри на меня — так сказала целительница Ауриана, а уж она-то точно знает. Ты, я и папа — все заразились…
— …и ты чуть не умер! — добавила Несмей, шмыгая носом.
— Да, я понял с первого раза. А теперь перестань сопливить мою пижаму — это отвратительно, — пробурчал Драко, схватив платок с прикроватной тумбочки и протянув ей. — Как папа?
— Ему лучше. Он спит, иначе, уверен, был бы уже здесь вместе с Сарой, — предположил Гарри, наклонившись, чтобы почесать Кафаля за шелковистыми ушами — туманный пёс лежал рядом с кроватью.
— Он был очень болен, по словам Сары, как и я, но ты был единственным, кто…
— …чуть не умер! — закончила Несмей, высморкавшись в платок.
— Я уже в норме! Люди почти каждый день умирают, — простонал Драко. — Да Мерлина ради, Гарри тоже несколько раз чуть не умер! А теперь заткнись, ладно?
Слёзы Несмей тут же высохли, а янтарные глаза вспыхнули от гнева.
— К чему эта бравада?! Тебя не волнует, что ты чуть не умер? — Она попыталась вскочить с кровати.
Драко схватил её за руку.
— Погоди. Мне не всё равно, и я действительно рад, что сейчас я с вами, а не лежу в шести футах под землёй, но тебе не нужно повторять это каждые десять секунд, хорошо? — Он сел на своей кровати. — Сколько я провалялся в постели? День? Неделю?
— Прошлую ночь и сегодняшнее утро, — ответил Гарри. — Я думаю, чума действует чертовски быстро. Ты выглядишь так же, как я себя чувствую.
Драко нахмурился.
— Я чувствую себя мышиным дерьмом, слабее младенца. И что-то подсказывает мне, что сегодня мне вообще не разрешат вставать с постели.
— Что тебя расстраивает? — дерзко осведомился Гарри. — Ты же горазд поспать.
— Обычно да, но именно сегодня я хотел полетать. Ты слышал что-нибудь от руноследа, Гарри? Интересно, вылупились ли змеёныши?
— Спроси Несмей, она знает.
Драко уставился на ту.
— Серьёзно?
Несмей кивнула.
— Да. Но я расскажу, только если ты вежливо попросишь… и поделишься своим запасом шоколадных лягушек.
— Как ты узнала о нём?
Она дерзко ухмыльнулась.
— У меня свои источники.
— Маленькая проныра! Отлично. Пожалуйста, Несмей, расскажи мне о руноследе. И я дам тебе две шоколадные лягушки.
— Три.
— Не дави на меня, малявка. Ладно, говори.
Несмей рассказала о руноследе и его детёнышах.
— Вот драккл! Не могу дождаться, так хочется на них посмотреть. — Драко вздохнул. — Ненавижу болеть. Где папа со своими зельями?
Гарри уставился на него, разинув рот.
— Ты хочешь пить зелья?
— Чёрт возьми, нет. Но я хочу увидеть детёнышей руноследа. Приём зелий — единственный способ поправиться, так что… мне придётся принимать лекарства как мужчине. В отличие от некоторых. — Он бросил на Гарри многозначительный взгляд.
— Я тоже пью зелья, — возразил тот.
— Но при этом ноешь, как девчонка.
— Неправда!
— Правда.
— Ну, если они спорят, значит, им уже лучше, — протянул знакомый голос.
Троица подняла головы и увидели в дверях Северуса.
— Привет, пап! — поздоровались Драко и Гарри.
— Привет, Северус, — смущённо вторила им Несмей.
— Вынуждена согласиться, — мгновение спустя появилась Сараи, неся небольшой поднос с зельями и стаканом воды. — Драко, это твоё.
— Так и знал, — вздохнул тот. — Спасибо, мам. — Он взял первый флакон и проглотил содержимое одним глотком, а потом заметил, что все смотрят на него. — Что? Вы что, никогда раньше не видели, как парень принимает зелья?
— Не в этом дело… просто ты назвал Сару мамой, — объяснил Гарри.
— Знаю, я мало что помню о прошлой ночи… но одно точно отпечаталось у меня в памяти: всё время, пока я болел, Сара была рядом… Она заботилась обо мне… Нарцисса такого никогда не делала. Когда я был маленьким и заболевал чем-нибудь, она посылала ко мне Добби — ей не нравилось находиться слишком близко к больным. Они — грязные и заражены микробами, а Нарцисса не хотела заразиться, — ответил с усмешкой Драко. — Но Сараи была рядом со мной, даже в худшую минуту… как настоящая мать. Пусть Нарцисса и родила меня, но Сараи — спасла, и это делает её достойной называться моей мамой.
— Спасибо, Драко, — сказала Сараи со слезами на глазах.
Гарри кашлянул и сказал:
— Может, и мне тоже…
— Когда будешь готов, Гарри, — пробормотала Сараи. — И ты, Несмей. Спешить некуда, и я не обижусь, если вы решите этого не делать. Ваши матери были замечательными женщинами, и я не пытаюсь заменить их.
— Но ты здесь, а их нет, — сказала Несмей, подходя, чтобы обнять её. — Я не помню ни её, ни своего отца. Не то чтобы я хотела помнить его, но… — Затем она отпустила Сару и подошла обнять Северуса. — Прости, что я вела себя как невоспитанная грубиянка — я не хотела с тобой ссориться, просто очень испугалась… Я рада, что ты поправился.
— Я прощаю тебя, дитя. В следующий раз подумай, прежде чем говорить. Я тоже благодарен, что мы все живы. Особенно ты, Драко. Ты…
— …не произноси этого. Я чуть не умер, — перебил его блондин. — Я знаю.
Все улыбнулись негодованию Драко, радуясь, что он всё ещё здесь, чтобы возмущаться и жаловаться.
***
После того, как Драко выпил все зелья, Сараи решила приготовить поздний завтрак из яичницы-болтуньи, кусочков ветчины и лука, тостов с маслом и мёдом, кофе и горячего какао. Поскольку Драко не позволили вставать с постели, все решили поесть в его комнате.
Гарри и Северус призвали плавающие подносы и стулья, в то время как Несмей помогла Саре внести тарелки и расставить их на подносы, которые плавали полукругом рядом с кроватью Драко. Посередине парил большой поднос с едой и напитками — он вращался, чтобы каждый мог взять всё, что ему понравится.
Когда они ели, Гарри сказал:
— Я должен сделать объявление. У Азиля, Аштерита и Азеллы появились на свет детёныши. Таким образом, у нас в поместье уже три руноследа. Азиль пригласил нас прийти и посмотреть на малышей, когда у нас будет время.
— Это большая честь, Гарри. Немногим волшебникам довелось увидеть детёныша руноследа, не говоря уже о двоих. Ты должен гордиться, — похвалил сына Северус.
— Ну, я вроде как спас одно яйцо от Дадли, — заметил Гарри. Ему было интересно, как поживают его кузен, Петуния и Сириус. Надо будет написать им и выяснить.
— А я — змееуст, — объявила Несмей.
Оба взрослых были удивлены.
— Это достойный дар, — резюмировал Северус. — Змеи — прекрасные источники знаний и мудрости. Смотри, используй его с умом.
— Хорошо, Северус. Я не такая, как отец.
— Совершенно верно. Ты сама по себе: над этим потрудились и твои родные со стороны матери, ну, и я чуть-чуть.
Несмей просияла. Это была самая высокая похвала, которую она слышала от Северуса.
Драко отодвинул свою тарелку. Он съел кусочек тоста с яичницей и медленно потягивал какао. Он о чём-то размышлял, пока остальные обсуждали руноследа, и теперь спросил:
— Я всё пытаюсь понять: как мы умудрились подхватить эту заразу и почему Сараи с Несмей не заболели?
— На второй вопрос могу ответить я, — отозвалась Сараи. — Поскольку мы с Несмей — наполовину фейри, их кровь даёт нам иммунитет ко многим болезням, жертвами которых становитесь вы, смертные, включая золотую чуму.
— Ну, теперь понятно, — отметил Драко. — Но вот что я выяснил о том, почему Гарри и мы с папой заразились этим. Я заболел первым, и у меня были самые серьёзные симптомы. Сначала я решил, что мы принесли её с Косого переулка, когда ходили с папой по магазинам. Но чем больше я думал об этом, тем лучше понимал, что это невозможно. О чуме я узнал ещё до Хогвартса — о ней мне рассказал наставник, и пояснил, что эта болезнь передаётся только при прикосновении к заражённому человеку.
— Так почему же ты не мог подхватить её в Косом переулке? — спросил Гарри.
— Потому что единственными людьми, к которым я прикасался, были Несмей и папа. Больше я ни с кем не здоровался за руку и ни к кому не прикасался. И поскольку я заболел первым, и у меня было самое тяжёлое течение болезни, это означает, что я был подвержен инфекции дольше, чем кто-либо другой. Думаю, началом послужило что-то в поместье.
— Здесь, в поместье? Как ты это себе представляешь? Я уверен, мои бабушка и дедушка нникогда не впускали на территорию больных. Бабушка Принц терпеть не могла грязь, — нахмурился Северус. — Единственными местами, куда она никогда не входила со шваброй или веником, были тайные комнаты моего деда, где он хранил могущественные и опасные магические предметы — в его кабинет и ту комнату, которую разбирали вы с Гарри: это была «кладовка для мусора», куда мой дед и его предки относили неисправные магические артефакты и ненужные вещи.
— Может ли чума передаваться через какой-либо предмет — например, если инфицированный человек прикоснулся к чему-то? — спросил Драко.
— Исследования показывают, что вирус какое-то время живёт в тканях человека, но потом погибает. Если бы он мог жить на предметах, заразились бы все поголовно, — ответил Северус.
— А внутри чего-нибудь? — допытывался Драко.
— Ты имеешь в виду внутри пробирки или контейнера?
— Да. Когда я убирал комнату, пока Гарри отдыхал со своей больной задницей, я нашёл небольшую запертую шкатулку. Наверное, мне не следовало её отпирать, но я это сделал. Внутри был маленький шарик, похожий на гадательный. Больше там ничего не было, ни свитка с инструкциями, ни предупреждения — ничего. Я достал его, и он… рассыпался в пыль у меня в руках. Затем частицы исчезли, за исключением тех, что остались у меня на руках. Возможно, какое-то их количество попало мне на лицо. Могла ли болезнь находиться внутри шара все эти столетия, и, когда я прикоснулся к нему, сработало заклинание, которое заставило контейнер рассыпаться и высвободить болезнь?
Северус и Сараи долго обдумывали слова Драко. Наконец Сара сказала:
— Это возможно. Мэйв из Неблагих знаменита тем, что создавала так называемые «Посылки для больных». Это были небольшие посылки, обычно богато украшенные драгоценностями и резьбой.Она отправляла их своим врагам из смертных или тем, кому случилось разозлить её. Внутри были различные болезни, содержавшиеся в волшебном пузырьке до тех пор, пока не вскроют упаковку — потом пузырьки лопались и передавали болезнь тому, кто открыл «подарок».
— Это ужасно! — сказал Гарри. — Заболевал только тот человек, который вскрыл посылку?
— Нет, если болезнь была заразной. Тогда все, кто был поблизости, тоже заражались. В конце концов, Мэйв было безразлично: одним смертным больше, одним — меньше…
— Мог ли этот шарик быть одной из таких посылок? — предположил Драко.
— Хм. Возможно, или же какой-то предок пытался создать его, чтобы отправить врагу?
— И они подумали, что он вышел из строя, и выбросили его в мусор? — высказал мысль Гарри.
— Или же, Северус, твой дедушка пытался убить моего отца, но потом решил, что, раз Волдеморт умер, то шар бесполезен, и положил его в мусор? — предположила Несмей.
— Это тоже возможно, хотя это совсем непохоже на Мику — не наклеить какую-нибудь предупреждающую надпись на саму коробку. Обычно он не пренебрегал безопасностью, работая с предметами тёмной магии.
— Ну, как бы оно туда ни попало — это единственное, к чему я прикасался, — сказал Драко. — А потом я прикоснулся к папе, а папа прикоснулся к тебе, Гарри. Вот как, я думаю, мы все получили «Золотой рок», как называли эту болезнь в древности.
Сараи медленно кивнула.
— Да, Драко, это весьма правдоподобное объяснение. Поскольку чума искоренена, значит, вы не могли подхватить её в Косом переулке. Следовательно, твоя теория наиболее вероятна. Я могу предположить, что либо кто-то из предков Северуса пытался скопировать то, что сделала Мэйв — род Принцев всегда интересовался магией фейри, — либо, как сказала Несмей, Мика Принц хотел избавиться от Волдеморта раз и навсегда, но, когда тот погиб от своей руки и заклинания Лили, то решил, что его разработка уже не нужна, и бросил шкатулку в кучу хлама, забыв о ней. Он, вероятно, решил, что в таком беспорядке никто не наткнётся на его изобретение.
— Как только приду в норму, тут же пойду и уберу весь хлам из той комнаты и тщательно её вычищу. После дезинфекции мы устроим там детскую или кладовку, — заявил Северус.
— Сев, может быть, это стоит сделать мне? — вмешалась Сараи. — Просто на случай, если там ещё присутствуют частицы той пыли.
— Не стоит беспокоиться, любимая. Если волшебник выздоравливал от чумы, у него появлялся иммунитет, — успокоил жену Северус.
— Даже если и так, тебе стоит поберечь магию. Я могу избавиться от всего сама, используя заклинание дезинтеграции.
— Круто! Можно нам посмотреть? — спросил Гарри.
— Можно, если пообещаешь, что останешься в пределах круга заклинаний, который я начерчу на полу, — поставила условие Сараи.
— Когда мы сможем пойти к детёнышам руноследа? — спросила Несмей.
— Когда Гарри и Драко полностью поправятся, — твёрдо ответила Сара.
— Когда это будет, мам? — вздохнул Драко.
— Я не знаю, но Ауриана придёт проведать вас через несколько дней. В зависимости от того, что она скажет, я определю, когда вы будете достаточно здоровы, чтобы бродить по лесу. — Сараи строго посмотрела на мужа, который ухмылялся её словам. — Вас это тоже касается, милорд Снейп.
— О, Сараи, я и сам могу определить, достаточно ли здоров, чтобы возобновить свою деятельность, — начал было Северус.
— Северус, дорогой, — предостерегающе промурлыкала Сара, — ты был смертельно болен. А значит, тебе необходимо следовать указаниям лечащего врача и оставаться в постели, пока я не удостоверюсь, что ты в порядке.
— Ну, Сараи…
— «Ну, Сараи» — что? «Сараи, я собираюсь вести себя, как разумный взрослый человек и оставаться в постели, где мне и положено быть»? Или же «Сараи, я собираюсь вести себя как глупый шестнадцатилетний мальчишка и сбегу из постели, как только ты повернёшься к ней спиной, и тебе придётся привязывать меня к кровати»? — язвительно парировала она.
— Ты… ты не посмеешь! — фыркнул Северус.
— Милый, в этом мире нет никого, кого я любила бы больше тебя, и если ты думаешь, что собираешься рисковать своим здоровьем, ты глубоко ошибаешься.
Снейп пристально посмотрел на неё.
— Вы совершенно невозможны, капитан!
— Чья бы корова мычала…
— Ты не доверяешь мне в том, что я знаю свои собственные ограничения?
— Нет. Я доверяю тебе заботу о наших детях и обо мне, но ты и сам прекрасно знаешь, что при необходимости землю перевернёшь. Я видела, как ты делал это раньше, когда был шпионом Дамблдора.
— Тогда были другие обстоятельства, — проворчал он, скрестив руки на груди.
— Нет, милый, тогда ты просто презирал себя. Когда я выходила за тебя замуж, то поклялась любить и защищать… даже от тебя самого. А теперь, пожалуйста, сделай, как я прошу.
Северус упрямо молчал в течение нескольких минут — его мозг пытался найти выход из сложившегося положения. Однако он обнаружил, что слишком умная жена, пользуясь его слабостью, довела его до белого каления, а ведь ему совсем не хотелось ссориться из-за такой ерунды — особенно на глазах у ухмыляющихся детей.
— Хорошо. Но только потому, что ты вежливо попросила.
Сараи усмехнулась.
— Вот почему я вышла за тебя замуж, Северус. Потому что ты редчайшее из созданий — мужчина, который слушает свою жену. — Она поцеловала его.
***
Крошка с Севом Принцем явились к каждому из выздоравливающих и сказали, что несказанно рады видеть, как они идут на поправку, и скрашивали им время в изоляции забавными историями. Ауриана вернулась и, проведя диагностику, сообщила, что выздоровление идёт ускоренными темпами, и к концу недели они уже смогут вернуться к своей обычной жизни. Она также посоветовала Саре принимать питательные зелья для беременных, побольше бывать на свежем воздухе, заниматься физическими упражнениями и отдыхать.
Сараи пообещала следовать её рекомендациям, а Несмей помогала ей по хозяйству и сопровождала в долгих прогулках по территории. Несмей не терпелось пойти в гости к руноследам, но она даже не пыталась найти логово самостоятельно, не рискуя заблудиться. Поэтому она набралась терпения и занялась отработкой простейших заклинаний, позаимствовав у Драко его «Стандартную книгу заклинаний для 2-го курса» и добавив к ней медитацию. Она ежедневно навещала братьев и Северуса, играла с ними в настольные игры и придумывала для них загадки.
Наконец-то наступили выходные, а вместе с ними и день рождения Гарри. Утром Сараи освободила болящих от постельного режима, похвалив за то, что они были образцовыми пациентами. Гарри в честь его дня рождения позволили выбрать меню.
Он заказал вафли с корицей, бекон, омлет с зелёным луком и тосты с медово-сливочным сиропом, сок мерлинн и кофе. Всё было восхитительно, и Гарри поблагодарил Северуса и Сару за то, что они приготовили его любимый завтрак. Как только все поели, а Драко и Несмей вымыли посуду (Гарри по случаю праздника освободили от работы по дому), троица подростков молниеносно выскочила за дверь.
Гарри повёл их в лес, уверенно шагая по тропинке — хотя прошло много времени с тех пор, как он в последний раз бывал в логове руноследа, благодаря своей связи с землёй он точно знал, куда идти.
Вскоре они стояли перед пещерой руноследа, и Гарри позвал на парселтанге:
— Азиль, Азелла, Аштерит, выйдите, пожалуйста! Это я, Гарри Снейп с братом и сестрой.
Вскоре дети услышали тихое шипение, а затем наружу выскользнул взрослый рунослед. Его ярко-оранжевая с чёрными полосками чешуя сверкала на утреннем солнце. Змея была где-то семь или восемь футов в длину, и, в отличие от многих представителей своего вида, сохранила все три головы — в большинстве случаев сознания руноследа соперничали между собой, и в итоге у змеи оставались только две головы или она вообще погибала, так и не научившись находить компромиссное решение.
Рунослед вежливо поздоровался, ну, в большинстве своём — Аштерит, критик, только хмыкнул. Затем Азелла повернулась и прошипела длинную напевную фразу.
— Полз-с-сите с-с-сюда, мои с-с-славные детёныш-ш-ши, полз-с-сите и познакомьтесь с нашими друзьями-людьми. Вылез-с-сайте, не бойтес-с-ь!
— Я не боюс-сь, мамочка!
— Пусть они с-с-сами нас-с-с боятс-с-ся!
— Нет! Я могу укус-с-сить любого взрос-с-слого двуногого!
— Папа с-с-сказал, что нам нельз-с-ся никого кус-с-сать!
— Если кто-нибудь нас-с-ступит на меня, я его укуш-шу, яс-с-сно?!
— Но тогда они умрут!
— А мне-то что?!
Шесть разных голосов смешались друг с другом, когда два детёныша выбрались из тёмного логова на солнечный свет.
Они были примерно в половину длины руки и имели ту же оранжево-чёрную окраску, что и их родители. У них также было по три головы, и они, казалось, просто мечтали затеять ссору.
Азелла вздохнула.
— Дети! Х-хватит! А теперь веж-ш-шливо поприветс-с-ствуйте наш-ших гос-с-стей.
— Хорош-ш-шо, мамочка! — отозвались все шесть голов. У одного детёныша были две мужские и одна женская голова, как у его родителя, а у другого наоборот — две женские головы и одна мужская.
Гарри опустился на колени и сказал на парселтанге:
— Я рад с вами познакомиться. Меня зовут Гарри Снейп, а это мои брат и сестра. Драко — мой старший брат, а Несмей — младшая сестрёнка.
Маленькие руноследы пролепетали их имена и пожелали каждому доброго утра.
— О, они очаровательны! — сказала Несмей на змеином языке. — Как их зовут?
— Мы ещё не выбрали им имена. Обыч-щно руноследы предпоч-щ-щитают наз-с-сывать себя сами, как мы. Или же прос-с-сят кого-то об этой ус-с-слуге. Поскольку мы в большом долгу перед тобой, Гарри С-с-снейп, мы прос-с-сим тебя и твоих родс-с-ственников выбрать имена для наш-ш-ших малыш-ш-шей, — торжественно сообщил ему Азиль.
— Это великая чес-с-сть для нас-с-с, — с неохотой добавил Аштерит.
Гарри был ошеломлён. Он не ожидал ничего подобного.
— Вы хотите, чтобы я дал имена вашим детёнышам? Я… я не знаю, что сказать.
— С-с-скажи «да»! — прошипела Азелла.
— С-с-скажи «да»! С-с-скажи «да»! — эхом отозвались маленькие руноследы, хихикая и шипя.
Гарри не мог не улыбнуться их энтузиазму.
— Хорошо, я согласен. Э-э… Сколько времени у меня есть на раздумье?
— Не спеши, юный Говорящ-щий. — сказал Азиль. — Не торопитесь, имя — это очень важ-ш-шно. С-с-скажем, может, две недели?
— Звучит справедливо. Э-э… они все должны начинаться с одних и тех же букв?
— Обычно так, — подтвердил Аштерит.
Гарри кивнул и встал.
— У вас замечательная семья. Спасибо, что позволили мне познакомиться с ними.
Несмей с Драко также поблагодарили их.
— Теперь мы долж-ш-шны поох-х-хотиться, — сказала Азелла, и взрослый рунослед увёл своё потомство обратно в пещеру, перед этим сказав детёнышам попрощаться с новыми друзьями.
— Ух ты, я не могу поверить, что они хотят, чтобы мы дали имена их детёнышам! — взволнованно воскликнула Несмей.
— Я тоже! — сказал Гарри.
Ребята помчались обратно в поместье, взяв перья, чернила и пергамент. Они провели остаток утра, записывая возможные имена, используя почти каждую букву алфавита. Но они не пришли ни к чему определённому, и через несколько часов Драко сказал, что хочет полетать. Гарри согласился.
Драко летал на «Серпентстрайке-2002», так как подарил свой старый «Нимбус-2001» Несмей. Гарри оседлал «Молнию», и все трое чудесно провели день, летая по территории. Гарри показал сестре особые приёмы ловца, а Драко научил её уворачиваться и петлять среди деревьев.
Несмей училась быстро, и вскоре она летала не хуже их, и Драко благодарил Мерлина за то, что сестра не является членом гриффиндорской квиддичной команды.
Когда им надоело летать, они поиграли с Кафалем, и Несмей научила молодую гончую и своих братьев жестам, которые использовали королевские егеря для дрессировки туманных псов.
Они играли до тех пор, пока щенок не выдохся. Все согласились, что пора вздремнуть, и прикорнули у пруда под ивой. Они проспали до сумерек, и Крошка, найдя их, позвала в дом ужинать, есть пирог и разбирать подарки.
«С днём рождения, Гарри! Многая лета! — промурлыкала она ему на ухо. —
Просыпайся, соня! Ты же не хочешь пропустить торт и подарки?»
Гарри потянулся, зевнул, а затем вскочил и помчался за Драко и Несмей в поместье.
