Возвращение в поместье Принц /Return to Prince Manor

      Хогвартс-экспресс       Первое сентября 1994 года       — После того, как Малфои были арестованы в первый раз, министерство отправило Драко в приют, — произнёс Гарри, и на лицах Рона и Гермионы отразились шок и недоверие. Гарри украдкой взглянул на клетку Хедвиг, на которой, свернувшись калачиком, спала ткач снов. Только юный Снейп, будучи наследником поместья Принц, мог видеть её сквозь чары, которые наложила на себя крылатая кошка-фейри, так как и в нём текла кровь этих волшебных существ.       Гарри продолжил рассказывать своим лучшим друзьям историю Драко, пока они наслаждались тыквенным соком, сливочным пивом, тыквенными пирожками и сладкими котелками.       — А потом мой отец забрал Драко к нам, потому что он его крёстный, а Драко нужен был опекун, чтобы его не отдали в приёмную семью или типа того, — пояснил гриффиндорец. Далее он подробно рассказал о том, как они с Драко вначале цапались, как кошка с собакой, несмотря на все предупреждения Северуса.       — Ну, я не стал бы тебя в этом винить, приятель, — сочувственно проговорил Рон. — В конце концов, это же Малфой.       — Несколько месяцев назад я бы согласился с тобой на все сто процентов, Рон. Но потом я поговорил с Драко и перестал с ним драться. Я знаю, иногда он может быть большой занозой в заднице, но он не Пожиратель смерти. Его отец — да, но не он.       — Мы знаем это, Гарри, — спокойно произнесла Гермиона, положив руку ему на плечо. — Мы читали репортажи с судебного заседания и про то, как Малфой… Драко… отверг своих родителей и их обычаи и решил последовать примеру профессора Снейпа.       — Да, близнецы были там вместе с папой. Они и рассказали мне об этом, — признался Рон. — Это просто… так странно — думать о Малфое, как о хорошем парне. Я имею ввиду, в школе он вёл себя с нами как полный придурок, помнишь?       — Ой, Рон: мы все носим маски, и иногда нужно постараться увидеть, что скрывается за ними. Я знаю, вы все думали, что мой отец — настоящий мерзкий ублюдок, но по большей части это было маской, прикрывающей его шпионскую деятельность. Как я уже говорил, чтобы понять это, мне потребовалось целое лето. Драко был вынужден вести себя так, как, по мнению Люциуса, должен был вести себя чистокровный волшебник. На самом же деле он не испытывает ненависти к магглорождённым, — подчеркнул Гарри, серьёзно глядя на Гермиону. Он надеялся, что та примет эти слова к сведению, и его неуклюжие попытки заставить её увидеть Драко с другой стороны не испортят ситуацию ещё больше.       — Ты уверен в этом, Гарри? — спросила Гермиона с сомнением в голосе.       — Да, — твёрдо ответил тот. — Теперь, когда ему больше не нужно притворяться, ты увидишь совсем другого Драко.       — Хорошо. Самое время ему повзрослеть и перестать вести себя как фанатик, — сказала Гермиона, а затем повернулась и погладила свою сову Афину.       — Хм. Я поверю, только если увижу это своими глазами, — фыркнул Рон.       — Твоё право. Всё, о чём я тебя прошу: не вешай на Драко ярлыки. И не держи на меня зла, если время от времени я буду вставать на его сторону. В конце концов, он мой брат. Я знаю, что он может быть занозой в заднице, но мы несколько раз за это лето спасали друг друга, так что прояви к нему снисхождение. Вам необязательно быть лучшими друзьями или что-то в этом роде, просто не оскорбляй его, хорошо? С него хватит и однокурсников, которые теперь считают его предателем. Лады?       Рон неохотно кивнул. Он не мог не восхищаться переменами, произошедшими с Гарри за лето — и физическими, и эмоциональными. Он казался старше и мудрее обычного четырнадцатилетнего подростка.       «Но опять же, то, что он пережил, изменило бы любого, — размышлял Рон. — К этому нужно привыкать. Как и к новому статусу Гарри, как сына Снейпа и брата Драко». Уизли не был от этого в восторге, но ради Гарри он потерпит Малфоя.       Тем временем Гермиона пыталась выяснить, кто же прислал ей столь чудный и неожиданный подарок в виде совы.       — Разве она не прелесть, Гарри? Я была так потрясена, когда увидела, что она спускается с письмом для меня, а, прочитав его, узнала, что Афина теперь принадлежит мне… Это было как получить подарок ко дню рождения, — сказала она, мечтательно улыбаясь.       Гарри усмехнулся.       — Да, могу представить, что ты чувствовала, Миона. Я получил Хедвиг в подарок от Хагрида на свой одиннадцатый день рождения, и это был самый лучший подарок.       «Пока Северус не забрал меня жить в поместье Принц. Интересно, что бы ты подумала, если бы знала, кто прислал тебе Афину? Была бы шокирована, в ужасе или решила бы, что это чудовищная ошибка? Жаль, что я не могу рассказать тебе этот секрет, ведь я обещал своему брату»       И всё же Снейп не смог удержаться и не подколоть подругу.       — Ты что, встречалась этим летом с кем-то, о ком мы не знаем, Гермиона?       — Что?! Нет, конечно, нет! Я живу в маггловском районе, Гарри. Никому из школы и в голову бы не пришло навестить меня, — задумчиво сказала она. — Поэтому-то я так и удивилась, когда получила Афину. Обычно я получаю письма только от Рона и от тебя.       Гарри ощутил сочувствие к Гермионе, кольнувшее его сердце: он не знал, что она чувствовала себя одинокой из-за своего происхождения.       — Эм… Ну, тогда тот, кто прислал её тебе, должно быть, действительно тебя любит. Он не поленился узнать твой адрес и сделать тебе подарок.       — Верно. Я просто хотела бы, чтобы он не был таким… скрытным.       — Может быть, он просто застенчивый, — предположил Гарри с ухмылкой.       «Как же хорошо, что Драко сейчас меня не слышит! Он бы проклял меня и порезал на куски.»       Но его ответ, казалось, почему-то понравился Гермионе. Может быть, она считала, что застенчивому парню понравиться легче? Она продолжала гладить Афину и кормить её совиными лакомствами. Рон делал то же самое со своей совой, Зефиром, которая стала запоздалым подарком от Гарри к его дню рождения. Снейп достал из кармана несколько угощений и накормил Хедвиг и Мороз, не желая, чтобы две его совы чувствовали себя обделёнными. При этом он незаметно сунул кусочек кленового леденца мерцанию, что всё ещё лежала, свернувшись калачиком, на клетке Хедвиг. Крошка, мурлыча, деликатно принял угощение:       — Спасибо тебе, Гарри. Я думаю, ты хорошо постарался, чтобы изменить мнение друзей о своём названном брате.        «Я надеюсь на это, Крошка, — подумал подросток, зная, что мерцание, владея телепатией, услышит его мысли. — Мне бы не хотелось, чтобы они бесконечно ссорились с Драко. Хочешь пить? Или, может быть, хочешь посидеть у меня на плече?»       — Нет, мне хорошо там, где я нахожусь, Гарри. Но спасибо за твоё внимание, юный Снейп. Я собираюсь ещё немного вздремнуть, потому что, когда мы приедем в школу, мне нужно быть хорошо отдохнувшей, чтобы исследовать замок.       Гарри прикрыл ухмылку ладонью. Безмерное любопытство мерцания вошло в их семье в поговорку.       — Думаю, я вздремну, — произнёс он вслух, а затем откинулся на подушку, положив голову на сложенную мантию, и закрыл глаза, сжав одной рукой медальон, спрятанный под рубашкой. Хотя поместье Принц было далеко, одно прикосновение к Медальону Наследника помогло Снейпу почувствовать себя дома. И медальон, и его магия были настроены на поместье Принц, и Гарри позволил тёплому уютному ритму мэнора окружить себя и заснул под успокаивающий стук колёс.

***

      А где-то в другой части Британии от яда гигантской кобры в агонии скончался старик. Вина бедняги состояла в том, что он увидел нечто, не предназначенное для глаз смертного: возвращение некроманта, известного как Волдеморт. Злой колдун, ослабленный и заключённый в жалкую оболочку, представлял собой лишь малую частицу того, чем он был когда-то на пике своего могущества, когда мир дрожал от его шагов, а его имя было под запретом, дабы даже случайно не призвать его.       Но и сейчас его зловещую ауру можно было почувствовать: она исходила от разрушенного викторианского дома зловонными миазмами, отравлявшими саму ткань астрального плана. Для существ, чувствительных к подобным вещам, это было подобно расползающемуся пятну тьмы, полуночному маяку в угасающем дневном свете. Высокого наблюдателя, скрытого в тени, била дрожь от негодования.       Он долгое время был врагом обитателей Дома Риддлов, невидимым и неизвестным, противником того зла, что угрожало возродиться и распространить страдания и разрушения по всей земле. Его губы сжались в нитку, и он выплюнул проклятие, ощутив, как аура, окружившая дом, удовлетворённо пульсирует от смерти этого маггла.       «Однажды, Риддл, ты заплатишь кровью за все отнятые тобой невинные жизни. Я бы сам разорвал тебе глотку, если бы не твои подопечные», — сердито думал наблюдатель. — «До следующего раза, Волдеморт. Ты не сможешь прятаться вечно…»       Затем наблюдатель собрал вокруг себя подчинявшиеся ему тени и, казалось, исчез, оставив обитателей дома Риддлов заниматься своими гнусными делами. Но перед этим произнёс тихое Слово и пометил дверь резиденции секретной руной, чтобы те, кто ещё читал на почти забытом волшебном языке, знали: все, кто живёт в этом доме, помечены Ночным Странником смертью.       Он надеялся, что те, кто находился в поместье, могут читать на Древнем языке и знают, что означала эта руна. Странник хотел, чтоб они боялись, потому что он ненавидел их и всё, что они творили.

***

      Царство фейри       Тронный зал королевы Титании       Несколькими часами ранее       Успокаивающая музыка лилась от золотой арфы, струны которой перебирали невидимые пальцы. Мелодия эхом отражалась от высокого сводчатого потолка и плыла по лазурным бархатным портьерам, закрывавшим хрустальные окна, тем самым не позволяя любопытному глазу рассмотреть убранство зала снаружи. Освещённый тысячами волшебных радужных огоньков, дворец был достаточно просторным, дабы, если королева Титания пожелает призвать сразу всех своих подданных, вместить всех обитателей Благого двора. Королева никогда этого не делала, но зал был спроектирован так, чтобы при необходимости вместить всех подданных (на случай, если Королевство подвергнется нападению со стороны её невидимых кузенов) и предоставить им убежище.       Дворец был посторен из мрамора фейри, зачарованного так, что мог устоять практически при любом стихийном бедствии, а также большинстве магических катастроф, включая драконий огонь. Он переливался всеми цветами радуги и блестел, когда на него сверху падал свет. Пол был выложен геометрическими узорами бирюзовых, кремовых и нежно-лавандовых цветов, оттеняемых широкой полосой королевского пурпурного ковра, ведущего к возвышению, на котором стоял трон Титании. Вырезанный из чистого алебастра с толстой лиловой подушкой, он в данный момент пустовал.       В отдалении несколько высших фейри медленно танцевали, изящно кружась: женщины были одеты в разноцветные шёлковые юбки и газовые шали, которые кружились и переливались в свете придворных огней. У некоторых в волосах или на одежде были драгоценные камни, на других — простой шёлк без украшений, однако все они были нечеловечески прекрасны. У кого-то были большие крылья, похожие на узор из паутинки, у кого-то их не было. Их партнёры-мужчины были не менее красивы, одетые в бриджи различных фасонов, плащи и туники пастельных тонов из шёлка, самшита или мятного бархата. Пока пары кружились в старинном танце, в их заостренных ушках вспыхивали и переливались серьги.       Пикси и мерцания перемещались по воздуху, смеясь и поддразнивая друг друга, а невидимые слуги приносили подносы с едой и летней росой тем, кто просил об этом. Шалости и кутежи были обычным делом при дворе Титании, поскольку она была доброжелательной и весёлой правительницей, хотя и не из тех, кто полностью предавался удовольствиям. Она была проницательной и сильной, как магически, так и политически, царствовавшей более девятисот лет.       Дальше по коридору, в уединенной нише, защищённой заклинаниями от внимания посторонних глаз и ушей, сидела высокая женщина, одетая в тёмно-синюю тунику и бриджи, украшенные неброскими мерцающими сапфирами, бриллиантами и опалами по воротнику и подолу. Гладкие белые сапоги из драконьей кожи облегали её ноги. Она носила кинжал, пристёгнутый к икре, и ещё один висел у неё на поясе. На противоположной стороне был спрятан скипетр из слоновой кости, украшенный аквамаринами и большим бриллиантом — символом королевского дома фейри. Платиновые волосы Титании рассыпались по спине пенистой серебряной волной, локоны были украшены крошечными сверкающими драгоценными камнями, заострённые ушки были разведены в стороны, дабы сразу услышать шаги задержавшегося гостя.       Рядом с ней была миниатюрная женщина в мифриловых доспехах серого цвета с длинным мечом у бедра. На спине висел колчан и длинный лук. Тёмные вьющиеся волосы были коротко подстрижены, а зелёные глаза настороженно осматривали комнату в поисках каких-либо угроз её монарху. На сером плаще, подбитом лебяжьим пухом, была серебряная брошь в виде двух скрещённых мечей, указывающая, что Сара Валинек — капитан Королевских Клинков, самый надёжный защитник монарха. Несмотря на её рост, не было при Благом дворе более искусного и смертоносного бойца, чем этот воин-полукровка.       Титания побарабанила изящным пальчиком по стеклянной столешнице и нетерпеливо посмотрела на свою спутницу.       — Разве он не знает, что крайне невежливо заставлять членов королевской семьи ждать?       — Возможно, в Потустороннем мире ещё не стемнело, Ваше Величество, — тихо сказала Сара.       Титания фыркнула, недоверчиво изогнув одну пушистую бровь.       — Время нашей встречи было назначено так, чтобы совпасть с заходом солнца в царстве смертных. Кроме того, у него есть Солнечный камень, так что этот вопрос спорный.       Сара не ответила, понимая, что королева волновалась из-за опоздания гостя, а также не желая ощутить на себе остроту языка своего сюзерена.       Внезапно они ощутили движение воздуха, а затем чуть дальше по коридору появился высокий мужчина с волосами цвета безлунной ночи и фиалковыми глазами. Он был весьма красив, хотя и далёк от нечеловеческого совершенства фейри. Гость имел подтянутую фигуру, в его глазах чувствовалась опасность, что вместе с мускулистым телом создавало определённое впечатление. Он был одет просто: тёмные бриджи, сапоги, длинная струящаяся кремовая рубашка и длинный чёрный плащ, подбитый фиолетовым шёлком, который удивительно шёл к его глазам. При нём были меч и кинжал, а лёгкая походка, которой он приближался к уединённому месту, показывала, что он являлся мастером фехтования.       Титания подняла глаза, и когда прибывший остановился и низко поклонился ей, тень неудовольствия омрачила её тонкие черты. В аквамариновых глазах королевы промелькнуло неодобрение.       — Опаздываешь, Ночной Странник. Я надеюсь, что у тебя есть достойное оправдание того, что ты заставил меня ждать.       — Простите меня, Ваше Величество, моё опоздание непростительно. — Вампир снова склонился, прося прощения. — Но, возможно, Вы простите меня, когда услышите, что я обнаружил.       Титания жестом пригласила его сесть.       — Что ж, говори, Филипп Энтони Снейп. Если я сочту рассказ достаточно интересным, я дарую тебе помилование, — проговорила королева с легкой дразнящей ноткой в голосе. Как и все женщины-фейри, Титания любила флиртовать с красивыми мужчинами, были ли они фейри или нет.       — Я молюсь об этом, Ваша Милость, — сказал Филипп, склонив голову перед королевой и капитаном. Затем он понизил голос до едва слышного шепота и спросил: — Нас не подслушают?       — Нет. Я сама устанавливала обереги. Тебе не нужно бояться, — успокоила его Титания. — Что произошло в мире с тех пор, как я отправила тебя туда месяц назад, Филипп?       Тот вздохнул — привычка, приобретённая за время жизни среди смертных, — хотя ему и не нужен был воздух.       — Отправляясь на Ваше задание, миледи, я хотел более внимательно понаблюдать за своими потомками, а также проследить за теми тёмными волшебниками, что хотят нарушить баланс в свою пользу. В обмен на Солнечный камень я согласился стать Вашими глазами и ушами в Потустороннем мире. Многое случилось за это время, Ваша Милость, как хорошее, так и плохое.       Филипп прочистил горло и лениво поиграл Солнечным камнем на цепочке у себя на шее.       — Вы, конечно же, знаете, что юный Гарри Снейп был избран наследником Принц-мэнора.       Титания кивнула.       — Да, смертный любовник Сары, Северус, сообщил нам об этом счастливом событии. Хотя я не встречалась с мальчиком лично, я доверяю защитнику поместья: если Гарри хоть в чём-то похож на своего отца, он преуспеет в управлении поместьем. Что ещё?       — Ходят слухи, что в царстве смертных объявилась Чаша Чудес — я почувствовал её эманации, когда проходил мимо школы волшебников к северу от Шотландии, которая называется Хогвартс.       — В Хогвартсе? — ахнула Сара. — Ты уверен, Фил?       Филипп кивнул.       — Да, капитан. Я был рядом, когда Мерлин впервые взял этот артефакт в руки, а затем вернул его Служанкам Чаши после того, как исцелил Артура.       — Которые хранили её, пока вор-смертный по имени Галахад не украл её, веря, что это священная чаша его религии. У него этот артефакт, в свою очередь, украла ученица Мерлина Нимуэ, спрятав чашу подальше, — едко сказала Титания. — И с тех пор Чаша была в руках смертных, которые понятия не имеют, для чего она.       — Верно. Но, возможно, мы ещё сможем вернуть её, — возразил Филипп. — В любом случае, кубок был наименьшим из моих неожиданных открытий. Когда я патрулировал территорию вокруг школы, то случайно почувствовал возмущение в астральном эфире и последовал за тёмной энергией к полуразрушенному особняку на пустынной улице в маленьком городке под названием Литтл-Хэнглтон. Скрытно я наблюдал, как от дома исходит тёмная аура. Я чувствовал запах крови и смерти: там умер старик, убитый тёмным колдовством. Когда я заглянул в окно, то увидел похожую на ребёнка фигурку, держащую палочку, от которой разило тёмной магией. Выглядел этот человек едва ли достаточно взрослым, чтобы справиться с такой силой, но я чувствовал, что душа, обитающая в его теле, была намного старше и погружена во тьму.       Титания скорчила гримасу отвращения.       — Очень похоже на старого врага Северуса, не так ли, Сара?       — Воистину так, Ваша Светлость. Северус рассказывал, что когда-то этот человек учился на Слизерине, хоть и был волшебником-полукровкой, а затем назвал себя лордом Волдемортом, тёмным некромантом худшего ранга.       — Но разве этот Волдеморт не был убит тринадцать лет назад? — спросила королева.       — Да, своим же заклинанием, пытаясь убить сына Северуса, Гарри, — объяснила Сара. — Но, я полагаю, что, используя свои тёмные искусства, ему удалось избежать смерти и найти нового хозяина для своего духа.       — Согласен с вами, леди Валинек, — подтвердил Филип. — И это действительно серьёзная новость. Его нужно остановить. Любыми средствами. В прошлый раз он пытался захватить всю магическую Британию, а также Европу. Если бы ему это удалось, он погрузил бы мир во тьму, и только благодаря Мерлиновой удаче в тот раз его остановили.       — Скорее, благодаря силе материнского охранного заклинания, — поправила Сара. — Именно оно и спасло Гарри жизнь. Но ты прав, Фил — Волдеморта нужно остановить. Как бы я хотела быть там, чтобы помочь охранять Гарри и сражаться бок о бок с Северусом. Но моя клятва… — она замолчала, а её зелёные глаза стали задумчивыми.       Титания посмотрела на свой клинок и тихо сказала:       — Если бы это было возможно, я бы освободила тебя от службы мне, Сара. Но ты прекрасно знаешь, что Невидимые снова зашевелились, и в такое время я не вправе отпустить тебя. Мне очень жаль, капитан.       — Я понимаю, Ваша Светлость. Мой долг перед троном превыше всего, — сказала женщина-воин без злобы. — Но, как бы я хотела, чтобы это было не так! Чтобы я могла вернуться в царство смертных и встать рядом со своим возлюбленным и помочь ему в трудную минуту. Я боюсь, что вскоре ему понадобится помощь.       — Этот Волдеморт, он представляет угрозу для юного наследника? — резко спросила Титания.       — О да, Ваша Светлость, — кивнул Филипп. — Нет никого, чьей смерти Волдеморт желал бы больше, чем смерти Гарри Поттера, который теперь известен как Гарри Альбус Снейп.       Глаза Титании вспыхнули:       — Хотя обычно я не вмешиваюсь в дела смертных, на этот раз сделаю исключение, поскольку по крови Принца юный Снейп принадлежит к Благому двору. И я не позволю, чтобы на одного из моих сородичей охотились, как на оленя, чтобы утолить жажду крови некроманта! Вы говорите, что этот Волдеморт уже однажды умирал? Как же тогда он может вернуться из-за Завесы Смерти? Он один из твоего вида, Ночной Странник?       — Нет. Он не вампир, — сказал ей Филипп. — Я бы знал. Я всегда чувствую представителей моего вида. Не знаю, как ему удалось воскреснуть из мёртвых, но это не потому, что он бессмертен или нежить. Я верю, что его можно убить.       — Конечно, всё живое рано или поздно умирает, — сказала Титания. Она прищурила свои миндалевидные глаза и коротко поинтересовалась: — Как вы думаете, есть ли шанс, что Волдеморт попытается вступить в союз с моей кузиной Маэвой из Неблагого двора?       — Вполне возможно, Ваша Светлость, — предположил Филипп. — Даже если Волдеморт сам не придёт к ней, она может заинтересоваться им. Вы же знаете, ей всегда нравилось сеять раздор среди смертных. Для неё это любимое развлечение.       Титания нахмурилась:       — Этого нельзя допустить. У меня и так слишком много проблем с ней, не следует добавлять к ним ещё какого-то смертного колдуна. Филипп, я бы приказала тебе охранять юного Снейпа, но, думаю, что в моём приказе нет необходимости, так или иначе ты сделаешь это по своей воле.       — Сущая правда. Гарри — мой потомок, как и его отец Северус. Узы крови вынуждают меня защищать свою родню, — сказал Филипп. — К моему сожалению, много лет назад я не знал об опасности, пока не стало слишком поздно. В этот раз такого не случится: я стану тенью мальчика, и Волдеморту придётся сначала сразиться со мною, а победить меня сложнее, чем простого волшебника-человека. — Филипп слегка обнажил клыки, и аура опасности вокруг него усилилась.       — Хорошо. Им нужна любая помощь, — заметила Сара. — Из того, что сказал мне Сев, Гарри и его брат Драко — магниты для неприятностей.       К её удивлению, Филипп усмехнулся.       — Как и большинство детей. Уж я-то знаю: я отец мальчиков-близнецов, и хотя им всего четыре, они уже сводят меня с ума своими выходками.       Титания изо всех сил старалась сохранить невозмутимый вид, но в конце концов позволила себе сочувственную улыбку.       — Да, я точно знаю, что ты чувствуешь, Филипп: мои собственные сыновья и дочь были воплощением зла, а Балин и по сей день испытывает моё терпение. Но такова доля всех родителей.       — И я счастлива, что ещё не открыла их для себя, — криво заметила Сара.       Титания бросила весёлый взгляд на своего телохранителя.       — Ах, но если Вы собираетесь выйти замуж за своего Северуса, капитан Валинек, Вы можете испытать эти радости раньше, чем думаете.       — Как бы то ни было, моя госпожа, если мы не приложим усилий, чтобы защитить Сева и его детей, у меня никогда не будет такого шанса, — отметила Сара.       — Ты права, моя маленькая кузина. Могу ли я предположить, что ты, пользуясь своей значительной силой, защитишь своих потомков, Филипп? Я не буду приказывать тебе, поскольку технически ты не являешься одним из моих подданных.       — Вам и не нужно было бы этого делать, Ваше Величество, — ответил Филипп. В его фиалковых глазах можно было заметить решительный блеск. — Я бы сделал это в любом случае. Более того, я буду искать Чашу Чудес, и, если представится возможность, я попытаюсь вернуть её Вам — законной владелице.       — Спасибо тебе, Филипп. Ты хороший союзник, несмотря на то, что ты — Ночной Странник, — отметила довольная Титания. — Правду говорят, что в каждом виде есть и хорошие, и плохие.       И Филипп, и Сара согласились с этим утверждением.       — Ваша Светлость, я должен уйти. Если я правильно помню, учебный год у волшебников начинается первого сентября. Я хотел бы быть в Хогвартсе, когда юный Гарри и его брат сойдут с поезда, и убедиться, что они невредимы. Волдеморт и раньше посылал в школу шпионов. — Филипп поднялся на ноги.       — Тогда иди, Фил. И хорошо следи за своим подопечным, Ночной Странник. Принц-мэнор не должен остаться без наследника, — предостерегла Титания, отпуская его.       Ночной Странник поклонился, а затем, театрально взмахнув плащом, исчез так же быстро, как и появился, используя свои вампирские способности.

***

      Хогвартс-экспресс подъехал к станции перед замком, и ученики вышли, крича, смеясь, ворча, как это было типично для детей, только что прибывших в школу на ещё один учебный год.       Гарри сошёл с поезда сразу после Рона с Гермионой, неся клетки Хедвиг и Мороз и волоча за собой свой сундук. Крошка сидела у него на плече, скрытая ото всех, кроме Гарри, Драко и Северуса. Гарри прищурился от яркого солнечного света, а затем последовал за своими друзьями, поймав перед этим взгляд своего названного брата и, подмигнув, кивнул ему.       Драко притворился, что хмурится и фыркает, но одарил Гарри быстрой полуулыбкой, прежде чем отвернуться, чтобы пойти со своими приятелями-слизеринцами к экипажам, которые отвозили старших учеников в школу.       Ни один из мальчиков не заметил тёмного наблюдателя, стоявшего в тени большого дуба и смотревшего за их передвижением. Его одежда идеально сливалась с деревом, а рука сжимала кулон с Солнечным камнем. Он увидел, как мальчики сели в экипажи, и последовал за ними, так и не замеченный никем из волшебников.