Как приручить дра...Кромешника?

Поздняя ночь опустилась на окрестности частного сектора города. Не слышно воя собак, не ездят машины, не встретишь прохожих. Лишь в некоторых домах ещё горел свет. Не все люди спят в положенное время: старики с бессонницей, матери с грудными беспокойными детьми, несчастные студенты или влюбленные с вечными сердечными думами. В доме же семьи Беннетт свет не горел. Родители Джейми и Софи любили всё делать по правилам: вставать рано, ложиться в десять вечера, есть полезную еду, иногда балуя детей чипсами или колой. В комнате Софи по потолку и стенам переливались блики и звёздочки от милого ночника. Нет, она не боялась темноты и не боялась спать одна. Ей нравилось смотреть на мерцающие звёзды и думать о чём-то своём – детском и прекрасном. Ей снилось что-то очень хорошее и такое же солнечное, как и она сама. Вот она пьёт чай с Шляпником, потом гуляет по парку развлечений со старшим братом, после они все вместе танцуют с Микки Маусом и Белоснежкой. Софи засмеялась во сне, мило сморщив носик. Казалось, что ночь онемела настолько, что готова сама поглощать любые звуки. Тишина должна умиротворять? Не в этот раз. Звёзды на потолке померкли, словно предвкушая что-то страшное. Тени на стенах дрогнули и вдруг…зашевелились. Они плясали в хороводе вокруг кроватки девочки, протягивая когтистые лапы к её лицу. Тьма от теней была уже повсюду: на потолке, стенах, на полу. Если бы в них можно было плавать, то в таком их количестве – только тонуть. Что-то дрогнуло в этом безумном танце теневых монстров, и к кроватке стал приближаться мужской силуэт в монашеской рясе – это был король кошмаров, Кромешник. Он хищно улыбнулся, рассматривая маленькую девочку. Не стоит надумывать на него, ему не интересны люди как платонический объект. Конечно, нет. Он любил эмоции детей – такие яркие, вкусные. Особенно их страх – лучшее лакомство всех времен. Кромешник молча рассматривал сны Софи, растягивая момент начала своей трапезы. – Танец с Микки Маусом? Как очаровательно…- прошептал Кромешник. – Такой потрясающий и милый сон совершенно под стать этой девочке. Даже как-то жаль портить такое чудесное сновидение. Ему было не жаль. Он протянул руку к голове Софи, над которой кружились золотые сны и коснулся их. По золотым песчинкам побежали чёрные узоры, полностью поглощая хорошее сновидение. И вот Микки Маус уже стал настоящим ночным кошмаром – чёрным конём, любимым питомцем Кромешника. Девочка зажмурилась, и начала слегка хныкать. В её сне брат стал злым и оттолкнул её, Белоснежка дёрнула её за волосы и заставляла есть отравленное яблоко, а Микки и вовсе превратился в какого-то страшного монстра с клыками и когтями, так и намереваясь укусить девочку. Такое положение дел в её собственных снах Софи совершенно не устраивало, ей не нравилось, что всё стало таким плохим и страшным и она…проснулась. Короля кошмаров это совершенно не беспокоило. Людям свойственно просыпаться в холодном поту и тяжело дыша. Но с этой девчонкой было определенно что-то не то. Она открыла глаза и с любопытством разглядывала танцующие тени на стенах, вьющегося вокруг неё черного коня и самого Кромешника. Порой случалось, что дети просыпались, видели Кромешника и он получал новую порцию страха, так сказать, на десерт. Поэтому он молча ожидал детского крика. Но тут случилось неожиданное – девочка засмеялась! Софи резко села на кровать и схватила кошмар за шею. – Коник, тыгыдык, – девочка начала обнимать , вырывающегося из её хватки кошмара. – Коник, коник, красивый… Кромешнику не свойственно удивление. Но тогда он был в шоке и ужасе. Да, король кошмара в ужасе! – Не смейся в моём присутствии! Ты…Должна…Бояться…Меня и моих кошмаров! – с надрывом прокричал Кромешник. Лишь только сейчас девочка соизволила удостоить его взглядом. Она оглядела Кромешника с ног до головы и кивнула каким-то своим мыслям. – Это твой коник? – спросила малышка так обыденно и спокойно, словно спрашивала у подруги её ли это собака. Кромешник опешил и всё, что он смог это просто кивнуть. Девочка уже соскочила с кровати, и шлёпая босыми ножками, подбежала к небольшому розовому столику. На нём стояла милая посудка в цветочек: чашки и тарелки с надкусанным печеньем. Софи защебетала, разливая воображаемый чай: – Я совсем не гостепри…ни..про…ни… – слово ей давалась тяжело, она вздохнула. – Сейчас я напою тебя чаем с печеньками, – девочка нахмурилась, убирая в сторону надкусанную сладость, вероятно, оставшуюся после дневных игр в чаепитие. Кромешник казалось совсем не дышал. Он просто оторопел, в его голове было слишком много вопросов, которые бились о черепную коробку, заглушая здравый смысл. (Здравый смысл для Кромешника, конечно). «– Почему эта девчонка меня не боится? Я растерял свою способность – пугать? Нет..Я только что пугал мальчишку в соседнем квартале. Дёрнул же меня чёрт пойти полакомиться страхом и сюда. Пугать её бессмысленно, да и как-то…» Не хочется….Королю кошмаров стало не по себе от этой мысли. Ему не хочется пугать? Уж не Луноликий ли в него вселился? Из мыслей его выдернула Софи. Она абсолютно без опаски подбежала к нему и нетерпеливо дёргала за подол ряхи. – Идём? Чай же остынет, – деловито сообщила она. Кромешник колебался ещё несколько секунд, но потом словно прыгнув с вершины своих принципов, сел на розовый маленький стульчик, поднимая вверх худощавые колени. Девочка, обрадованная приходом ночного гостя, протянула ему чашку с воображаемым чаем: – Пей. Кромешник недоуменно на неё посмотрел. – Тут ничего нет. Девочка вновь нахмурила бровки. Кромешнику даже стало неловко под таким взглядом. На него смотрели так, словно он совершенно не понимал очевидных вещей. – Мы же играем. Представь, что тут есть чай. Зато печеньки настоящие. Какие ты хочешь? Есть овсяное и шоколадное, но оно немного поетое…Наверное, его кушала Зубная Фея, когда приходила ночью. Кромешник усмехнулся, отпивая невидимый чай. – Зубная Фея не любит печенье. Девочка насупилась. – Откуда ты знаешь? Ты же не знаешь Фею. – Знаю и ещё как! Она сама невозможная Фея из всех, – Кромешник разошёлся не на шутку. Неужели «чай» так на него влияет? – Громкая, боевая, взрывная. С ней невозможно ни о чём спокойно говорить. Сразу с кулаками бросается. В зелени глаз Софи отражался безграничный восторг. Она радостно захлопала в ладоши, но словно потом опомнилась, что её могут услышать родители прошептала: – Расскажи ещё! Расскажи! Кромешник впервые за много-много лет улыбнулся. Не злорадно, не с усмешкой, а искренне. – Что ж…Я еще и Пасхального Кролика знаю. Он жуткий скряга и собственник… Всю ночь Кромешник рассказывал Софи о хранителях (в своей манере, конечно. Ни грамма доброго слова в их адрес). Но девочку это совсем не расстраивало, а совсем наоборот. Немного Кромешник рассказал и о себе. Он ждал подвоха, что сейчас она узнает кто он, испугается. Но нет! Девочка с замиранием смотрела как он лишь взмахнув рукой создаёт кошмары. – Поколдуй ещё! Поколдуй! Ты как Эльза. Только магия не голубая, а чёрного цвета, – смеялась девочка. – Кто такая Эльза? – непонимающе поднял брови Бугимен. – Ты не знаешь? Приходи завтра, я тебе покажу. После её такой простой фразы: «Приходи, покажу…» Кромешник почувствовал как у него вдруг забилось сердце. Нет, оно билось и раньше. Но сейчас оно стукнуло как-то иначе. И от этого стука стало хорошо. – Приду, раз приглашаешь. Софи улыбнулась, так искренне, как способны только дети с чистыми душами. Незаметно наступило утро. Софи зевала уже пятый раз подряд, а лучи солнца потихоньку пробирались в комнату. Это был верный знак – пора уходить. Кромешник поправил одеяло на уже засыпающей девочке, и зачем-то пожелал ей спокойной ночи. Иронично, Король Кошмаров желает спокойных снов. Перед тем как уйти, он ещё раз оглядел комнату и тут до него донеслось бормотание: – Приходи ещё. Ты здоровский… Кромешник улыбнулся и растворился в тени. Последующие дни никого в городе не тревожили плохие сны, так как их создатель часто засиживался по ночам у одной зеленоглазой девочки. Как-то про себя он заметил, что походит на бездомного кота, которого обогрели и приручили. Он бы никому это не позволил, но этой искреннее улыбающейся девчонке прощалось всё.