Золотой век. Сборник драбблов

Устроившись рядом с Кёко, Сугуру обвил ее талию руками. Прижимая Хасэгаву ближе к себе, он с удовольствием наслаждался возможностью побыть наедине хотя бы самую малость, что была отведена им. Скрывая отношения с ней, он старался не травмировать бедного товарища Сатору Годжо тем, что смог найти девушку раньше него, симпатичного и самоуверенного. Да и какой был смысл ставить всех в известность об их романтической близости? Тем более, сам он себя открытым человеком не мог назвать. Кёко, конечно, очень нравилась ему, и, безусловно, трепет по отношению к ней он испытывал нешуточный, но признаться в своей слабости окружающим было сложно. Только она должна знать, что он ее любит и дорожит ею. — Я сегодня так устал, — парень уткнулся лбом в плечико Кёко и шумно вздохнул. — От первогодок одна морока. В свою очередь Кёко отвечала ему тем же. Она была очень понимающей девушкой, которая не донимала выяснениями отношений и не пыталась расспрашивать его о том, почему он никому не говорит о ней как о любимой. В конце концов, она и сама не была готова рассказывать друзьям о том, что они с Сугуру стали друг другу куда ближе. — Сам-то давно первогодкой был? — не сдержала смешка она. В легком свете ночника, лицо Сугуру казалось особенно уставшим. Тёмные волосы, которые он распускал на ночь, слегка завились из-за того, что весь день были собраны в тугой пучок на затылке. Такого Гёто мало кто видел. И Кёко до безумия ценила тот факт, что парень настолько ей доверял. Скривив лицо, Сугуру шумно выдохнул. Она справедливо его пожурила, ведь они и сами совсем недавно были первокурсниками, однако вечно кислое лицо Нанами Кенто и чрезмерная восторженность Ю Хайбары временами подбешивали его, но скорее с непривычки, что в их блоке общежития появился кто-то новый и приходилось показывать свою расположенность. — Зато завтра и послезавтра выходные, — Кёко заботливо погладила его по голове и улыбнулась. — Сходим же с тобой в то кафе, где котики? — Конечно, — ободрившись, Гёто приподнялся и быстро подхватил девушку за подбородок. — Тем более, что я обещал тебе самое обычное свидание. Кёко стыдливо отвела взгляд. Когда Сугуру смотрел на неё своими глубокими карими глазами цвета крепкого кофе, ей становилось немного не по себе. — Мне и в океанариуме понравилось, правда, — со скромной полуулыбкой ответила она. — Если бы не акулы, конечно. Хасэгава все еще не привыкла к тому, что получала столько внимания к своей персоне. Оттого и смущалась, едва речь заходила о свиданиях или ином совместном досуге. Вдобавок Сёко и Сатору частенько задавали много вопросов, если узнавали, что она и Сугуру ходили куда-либо вдвоем. Это несколько выбивало из колеи и приходилось придумывать глупые отмазки почему они не додумались позвать с собой друзей. — Это все равно не отменяет того факта, что мы с тобой мало где бываем только вдвоём. Сама понимаешь… Если бы не ребята, я бы чаще приглашал тебя выехать в город вместе. Тихо рассмеявшись, Кёко отвела взгляд. Она смущённо похлопала густыми ресничками и мило улыбнулась. Иногда Сугуру смотрел на неё так, что невольно она смущалась сильнее, чем во время первого поцелуя, когда они вдвоем сидели на ступеньках заброшенного синтоистского храма и Кёко горько плакала, разочарованная первой встречей с отцом. — Чего это ты? — парень нежно чмокнул Хасэгаву в щеку, но отстраниться не поспешил. — Не смотри на меня так, — отшутилась Кёко. — А как мне на тебя смотреть? — Гёто мягко улыбнулся. — Я хочу наслаждаться тобой хотя бы перед сном… — оставив на виске девушки влажный поцелуй, парень отстранился. — Ты же знаешь, что меня твой взгляд ни капли не успокаивает, — шумно вздохнула Кёко. — Даже наоборот… — Кёко, — он улыбнулся и сощурился. — Я пришёл обниматься, а ты снова начинаешь заигрывать… Хихикнув, Хасэгава провела ладонью по груди молодого человека. Нежно касаясь торса Сугуру пальцами, она словно пыталась вытащить наружу истинную причину визита парня. Как бы галантен Гёто не был, его хитрая лисья ухмылка и проницательный взгляд говорили о скрытых мотивах вечернего визита. Сугуру лег на спину и не смог сдержать смешка. — Да ладно… Ты ведь пришёл не просто потому, что хотел на меня посмотреть, — Кёко подмигнула и поспешила сесть на бёдра Сугуру. — Ну, — парень кашлянул в кулак. — Это могло бы стать приятным дополнением… Но мне все ещё не очень нравится идея заниматься этим в общежитии. Сама понимаешь, стены тонкие, соседей много, еще и… Первогодки со своими глупыми вопросами. — Мы всегда делаем это достаточно тихо, Сугуру… — она изогнула губы в лукавой улыбке и прикрыла глаза. Наклонившись к лицу молодого человека, Кёко легонько коснулась его узких, обветренных губ своими, и нежно чмокнула. Подобная шалость пришлась Сугуру по душе и он, обхватив личико девушки крупными ладонями, поспешил перенять инициативу на себя. Когда Хасэгава податливо приоткрыла рот, парень воспользовался моментом и проник внутрь языком. Не сумев сдержать шумный вздох, Кёко поёрзала на бёдрах Сугуру. Ей нравилось то, как он целовался. А ведь когда-то она считала поцелуи с языком безумно мерзкими и неприятными… Как повезло, что нашелся человек, который смог в этом разубедить. Хасэгава провела ладонью по торсу Сугуру и мягко подцепила край просторной черной футболки. Проведя кончиками холодных пальцев по низу живота, она выбила из его груди тяжелый вздох. — Не торопись, сама же сказала, что завтра выходной, — Гёто оторвался от губ девушки и не сдержал смешка. — Разве тебе не нравится медлить? Она выдохнула и смазано поцеловала Сугуру напоследок, прежде чем отстраниться. Не сдержав смешка, Кёко устремила внимательный взгляд на порозовевшее лицо парня. Сидя на нем, Хасэгава всегда чувствовала некоторое превосходство. Обычно он такого не позволял и приходилось довольствоваться ведомым положением. Однако пока Гёто медлил, Кёко пыталась взять ситуацию под свой контроль. Трогала его где заблагорассудится, касалась где могла, смотрела на его лицо, поддавшееся легкому и невинному румянцу. Каждое взаимодействие ее радовало, окрыляло. Ту нежность, которую она вкладывала в ласковые прикосновения к его телу, можно было сравнить со первыми лучиками весеннего солнца, которое бережно обогревало землю после трудных и холодных времен. Она хихикнула, замечая, что Сугуру прикрыл глаза и расслабился. Ощущать тёплые любящие ладошки любимой девушки, которые еще несколько минут назад были холодными из-за открытого окошка в комнате, было приятно. Гёто был из тех парней, кто обожал долгие прелюдии и совсем не торопился переходить к основному пункту их встреч. Заигрывал он и правда мастерски: нежно касался обнаженных участков кожи Кёко, неторопливо водил кончиками шероховатых пальцев вызывая тем самым легкую дрожь, целовал шею и ключицы горячими узкими губами, опаляя их жарким дыханием… Поманив парня, Кёко помогла ему снять тёмную футболку, и откинула её на пол. Ей нравилось исследовать тело молодого человека. Пальцами девушка касалась проработанной груди и медленно опускалась ниже, к резинке широких спортивных штанов. Рассматривая его крепко сложенное тело, она чувствовала самое настоящее наслаждение. Кёко помнила, что ужасно застыдилась, когда ей впервые довелось увидеть Гёто без одежды. Его увлечение боевыми искусствами и постоянные тренировки накладывали неизгладимый отпечаток. — Торопишься… — Хочу так, — изогнула губы в хитрой ухмылке Кёко. Сугуру шумно выдохнул, но препятствовать не стал. Излишне разгоряченная Хасэгава, обычно крайне сдержанная и покорная, была зрелищем любопытным и упускать возможности расслабиться под ее нежными руками он не желал. — Слушай, а что если, — Кёко перегнулась через молодого человека и взяла с тумбочки резинку для волос. — Я проявлю немного инициативы? Она ловко собрала волосы в пучок и посмотрела на парня заискивающими глазами. — В плане? — он вскинул одну бровь, укладывая ладони на мягкие бёдра девушки. — Ты же и так сейчас ведешь. — Ну… Тебе ведь понравилось в тот раз, — Кёко сложила указательные пальцы обеих рук, символизируя застенчивость, и порозовела, находя синонимы для того, что намеревалась предложить ему. Поглаживая ладонями ноги девушки, Гёто сощурился. Когда Кёко пыталась заменить определённые устойчивые выражения другими словами, он не всегда мог понять, что именно она имела в виду. Сам же Сугуру старался изъясняться прямо: пытался говорить о том, что ему нравится, задавал девушке вопросы о ее самочувствии во время полового акта, и явно переживал не только о своём комфорте. В отношении интимной близости Гёто и правда был крайне галантен. — Ну… Когда… — Хасэгава накрыла лицо ладонями, чтобы избежать пристального зрительного контакта. — Когда я делала тебе приятно ртом. Сугуру задумчиво нахмурился. В тот раз он так и не смог кончить, но ощущения и правда были более чем приятные, да и Кёко, очевидно, слишком старалась, пытаясь угодить молодому человеку. — А может лучше я тебе? — он снова вскинул бровь, наблюдая за реакцией девушки. Замявшись, Кёко снова поерзала на бёдрах молодого человека. Ей не терпелось перейти к чему-нибудь как можно быстрее. Объятия и поцелуи смогли разогреть ее достаточно. Да и Гёто заигрывал с ней весь день! Это было самым настоящим испытанием, наблюдать за тем, как он разминался на тренировочной площадке в серых спортивных штанах и футболке, что так удачно обтягивала его крепкое тело. — Ну… Я первая предложила, — Хасэгава выдохнула, прикрывая глаза. — Мы можем это совместить, — пожал плечами Сугуру, пытаясь найти компромис. — Ты сверху, я снизу… Как тебе такая идея? Кёко сдавленно выдохнула. Она ужасно хотела, чтобы Сугуру перестал болтать, предлагая дальнейшее развитие событий и приступил непосредственно к делу. — Черт возьми, Сугуру, я просто хочу, чтобы ты меня скорее взял, — изнывающе протянула Кёко, упираясь руками в грудь молодого человека. — Плохая девочка, — с хитрой улыбкой, Гёто отвесил лёгкий шлёпок по её пятой точке. — Сдержанность — не твоя сильная черта, Кёко. — Подумаешь… Сугуру медленно подцепил край просторной футболки Кёко: он не торопился, выжидал, когда она снова нетерпеливо выдохнет и посмотрит на него глазами, полными похотливого желания. Устоять перед таким зрелищем было слишком тяжко. Отчасти ему нравилось то как она вожделела, глядя на него. То каким голодным и жаждущим любви взглядом Кёко смотрела на него, выпрашивая ласку, можно было сравнить с голодным котёнком. Это откровенно забавляло Сугуру. Приподнявшись, Гёто стянул футболку с податливой Кёко, и припал к ее ключицам узкими губами. Нежно целуя горячую кожу, Сугуру проводил шероховатыми пальцами по спине девушки. Чувствуя, как она дрожала от его прикосновений, он и сам распалялся лишь сильнее, но все равно не спешил. Наслаждался этой медлительностью сполна. Ловким движением пальцев рук он поддел застежку лифа и помог снять нижнее белье. Ему даже не верилось, что когда-то он с огромным трудом расстегивал данный элемент женского гардероба и предпочитал лишний раз его не касаться. Однако терпеливость и подсказки Кёко помогли Сугуру преодолеть такой неловкий момент. — Готов поспорить, ты уже вся намокла, — хрипло проговорил Сугуру, покрывая жаркими поцелуями тонкую девичью шею. Обхватив ладонью упругую грудь, он пропустил сосок через пальцы. Прокрутив его, Гёто не остановился и опустил голову ниже. Он провел губами по нежной груди и шумно выдохнул. Лизнув бусинку соска, Сугуру поднял хитрый взгляд на смущенную Хасэгаву. — Сугуру… — Надо это проверить, не думаешь так? — поднявшись выше, прошептал он на ушко. Сдавленно ахнув, Кёко слезла с его бёдер. От былого желания доминировать над ним не осталось и следа. Словно ведомая, Хасэгава покорилась крепким рукам, которые сжали ягодицы. Почувствовав ладонь на своей промежности, она замерла. Сугуру заставлял ее таять от одних лишь умелых касаний. Будто бы он знал ее тело в совершенстве и мог заставить почувствовать экстаз лишь одним ловким движением пальцев. Пускай в реальной действительности это было далеко не так. — А я оказался прав, твои трусы насквозь промокли, Кёко, — игриво произнес он. Задрожав, Хасэгава закусила нижнюю губу. Он определённо издевался над ней, говоря такие постыдные вещи вкрадчивым тоном. Знал, что она не сможет устоять перед его речами и станет играть по его правилам. В такие моменты она чувствовала себя ужасно испорченной девчонкой, которая была готова заниматься непотребствами всю ночь. Но только с ним. — Будь хорошей девочкой, сними их, — Сугуру снова припал к ее шейке и легонько куснул тонкую кожу. — Хорошо, — покорно произнесла Кёко. Поднявшись на ватных ногах, она сняла промокшие трусы и отложила их на другую сторону узкой кровати. От внимательного взгляда Сугуру не скрылся факт того, как в тусклом свете блеснула ниточка естественной смазки. Это зрелище заставило его шумно выдохнуть и сжать губы в тонкую полоску. — Хорошая девочка, — произнес он, сохраняя самообладание из последних сил. — А теперь… Прошу, присаживайся, — Сугуру жестом показал на своё лицо. Растерянно оглядевшись, Хасэгава приподнялась на месте. Она накрыла порозовевшие щеки ладошками, чтобы унять волнение. Каждый раз, когда дело доходило до заигрываний, ей не терпелось скорее приступить к делу, но едва они с Гёто приступали к близости, Кёко начинала стыдиться своих желаний и чувствовала себя безумно неловко. — Все в порядке? — А… Да-да, конечно, — Кёко смущенно хихикнула в ответ, пытаясь скрыть стеснение. Она робко перекинула ногу через голову Сугуру. Щеки её зардели куда сильнее прежнего, когда пришло осознание положения. Такая позиция в ее понимании была излишне откровенной, оттого и собраться с силами, чтобы приступить к дальнейшему получалось с большим трудом. Гёто медленно провёл ладонями по бёдрам девушки, словно искушающе. Его открывшийся вид более чем устраивал и ни капли смущения не вызывал. В конце концов он уже успел опробовать ее лоно на вкус и вид намокших складочек только раззадорил недетские аппетиты. Ощутив то, как тесно стало в нижнем белье, Сугуру зажмурился и сдавленно выдохнул. До чего же славные картинки предстоящей близости рисовало его воображение. — Ни на что не намекаю, но я все ещё в штанах, — проговорил Сугуру в шутливой манере, чтобы сгладить неловкое молчание. — Точно… Наклонившись, Кёко приспустила его спортивные брюки вместе с боксерами. Она жалобно проскулила, едва Сугуру прикоснулся пальцами к ее, более не скрытой бельём, промежности. Как же мучительно приятно было чувствовать касания любимого человека… — Если что, у меня в кармане есть несколько презервативов, — как бы между делом проговорил Сугуру, поглаживая упругие ягодицы Кёко влажными пальцами. — А говорил, что пришёл пообниматься, — с напускным осуждением произнесла Хасэгава. — Припасем их для дальнейшего… Мне не понравилось с ним в прошлый раз. Казалось, не смотря ему в глаза, Кёко чувствовала себя гораздо увереннее. Гёто давно обратил внимание, что едва она отворачивалась, то начинала говорить о своих желаниях или неудобствах с куда большей охотой, нежели глядя ему в глаза. Этот факт его забавлял, оттого он и старался выбрать позу, где их взгляды не пересекались. Хотелось познать эту разнузданную сторону Кёко Хасэгавы и вкусить этот сладкий плод. — Ну, мне казалось… Что тебе может быть не очень приятно, поэтому я и предложил. — Вкус резины мне не понравился от слова совсем, — скривилась Кёко, вспоминая ещё и сильный химозный аромат клубники, исходивший от контрацептива. — И вообще… Сам-то мне без всяких таких штук… — Я же вкусов почти не чувствую, — тяжело выдохнул Сугуру. — Рецепторы отбивает иногда после поглощения проклятий. Да и… Знаешь ли, ничего неприятного в этом нет. Мне вообще-то всё нравится. В ответ на такое смелое заявление, Хасэгава задрожала от смущения. Слышать подобное признание было почти также приятно, как когда он признался, как ему понравился ее первый неумелый минет, когда она невольно задела плоть кромкой зубов, а он стойко сжал губы в тонкую полоску и кивнул, уверяя, что все в норме. Коснувшись ладонью стоящего члена, Кёко не удержалась и прильнула к нему щекой. Горячая плоть, что вожделела удовольствия, предательски раскрывала весь настрой Сугуру. Пускай Гёто и пытался сохранять самообладание, набухший член говорил все за него. Обхватив ладонью ствол, Хасэгава прильнула губами к головке и мягко поцеловала возбужденный орган. В ответ на такое проявление чувств, Сугуру толкнулся бёдрами. Очевидно он ожидал большего, но был готов терпеливо наслаждаться ласками любимой девушки. Гёто приподнял голову, чтобы накрыть ртом лоно, сочившееся от желания. Он тяжело выдохнул, целуя нижние губы и обдавая горячим дыханием и без того жаркую промежность. Самым кончиком языка Сугуру провел вдоль входа и остановился на набухшем клиторе. Задрожав, Хасэгава инертно подалась назад, желая получить все и сразу. Не сдержав смешка, Сугуру отвесил звонкий шлепок по ягодице девушки. — Не торопись, мы ведь всего лишь развлекаемся. Послушно прильнув губами к головке члена, Кёко прикрыла глаза, размышляя, с чего именно следовало начать, чтобы довести Сугуру до исступления первым. Широким движением языка она провела по чувствительному месту, выбивая из груди Сугуру томный вздох. Он, в свою очередь, поспешил ответить на такое действо и крепко обхватил ладонями бедра, чтобы удержать Кёко на одном месте. Накрыв губами клитор, Сугуру начал посасывать его. — Тебе нравится так? — с придыханием произнес Гёто, оторвавшись от своего занятия. Его действительно интересовало, делал ли он все правильно и приходилось ли подобное взаимодействие ей по нраву. — Да… — шепотом проговорила Кёко, касаясь кончиком язычка уздечки полового члена. — А тебе вот так? — Очень даже, — он зажмурился, пытаясь сосредоточиться на ответных ласках. — Не могу понять… Где ты… Твою мать… Сугуру хрипло выругался, едва Кёко вобрала его член в рот. С каждым последующим действием девушки ему становилось все сложнее и сложнее сконцентрироваться на чем-то одном. С большим трудом собравшись с мыслями, Сугуру провёл крупными пальцами по лону и вошёл сразу двумя. В ответ Хасэгава подалась бедрами назад и уткнулась лбом в его ногу, согнутую в колене. Хотелось бы большего, но то как два крупных пальца наполняли узкое влагалище… Гёто приподнялся, снова приникая к клитору языком и широко лизнул его. Уловив дрожь Хасэгавы, он продолжил в том же темпе, вполне удовлетворённый её отзывчивостью. Кёко шумно выдохнула, пытаясь найти в себе силы продолжить ублажать Сугуру орально. Она тихо проскулила, обхватывая член ладонью и вобрала его в рот. Двигаться по длине у неё получалось медленно, даже несколько неловко, оттого она решила помогать себе рукой, быстро водя ею по всей длине. — Ужасная поза, — хныкнула она, выпустив член из плена горячего рта. Вытерев рот от слюны и смазки, Кёко ахнула, сосредотачиваясь на движениях пальцев Сугуру. Она зажмурилась и изогнула брови, ощущая как по телу разливалось приятное чувство удовлетворения. — Что не так? — Сугуру принялся двигать чуть согнутыми пальцами быстрее. — Я думал… Что это неплохая идея — совместить… — Спина болит, — выдохнула Кёко, подаваясь бёдрами на пальцы молодого человека. — Но Сугуру… Я… — Ладненько, тогда давай меняться, — он быстро покинул тело девушки и отвесил влажной рукой мягкий шлепок по ягодицам Хасэгавы. — Но я бы попробовал что-то такое ещё раз, можно немного по-другому. — Сосредоточиться сложно, ты ведь так точно не кончишь, — Кёко легла рядом с Сугуру и мягко чмокнула его в щеку. — Не думаю, что это обязательно. О, хочешь попробовать, какая ты на вкус? — он усмехнулся. Не отвечая, Кёко сама приблизилась к его губам и поманила Сугуру ближе к себе, выпрашивая поцелуй. Он бережно коснулся её губ своими и запечатлел на них сдержанный поцелуй, который стремительно перерос во что-то более страстное. Воспользовавшись тем, что девушка приоткрыла рот, Сугуру нагловато проник в него языком, вынуждая покориться окончательно. Дрожащей рукой Кёко провела по тёмным волосам молодого человека. Из её груди выдался чувственный выдох, многозначительно говоря о том, как сильно она желала, чтобы он целовал её именно так. Отстранившись от губ девушки, Сугуру усмехнулся, находя её выражение лица крайне забавным, но вместе с тем милым сердцу. Улыбка, что коснулась лица Кёко, свидетельствовала о том, что ей все пришлось по душе. — Если что, то сверху сегодня быть не хочу, — нарочито довольно протянула она, чмокая влажные губы Гёто. — И спиной к тебе тоже не хочу. Посмотрев на розовые щечки Кёко Сугуру почувствовал, что его переполняет приятное чувство морального удовлетворения. — А чего ты хочешь? — Хочу видеть твоё лицо, — хихикнула Кёко. — Ах, ну, это я всегда могу тебе устроить, — довольно улыбнулся он в ответ. Приподнявшись, Сугуру снял приспущенные спортивные штаны и порылся в кармане, ища контрацептив. — Слушай, а давай без него? — Кёко приподнялась на локтях и посмотрела на молодого человека. — Без него? — Я слышала, что парням больше нравится без них. Так что… Если вдруг ты хотел, — она перевернулась на бок и подперла голову ладонью, наблюдая за движениями рук Сугуру. — Ох, может, оно и так, но где гарантия, что я смогу вовремя вытащить? — пробормотал Гёто, мучаясь с упаковкой. — Нет, Кёко. Меня не очень волнует, насколько без презервативов приятнее… — Мало ли, — виновато отвела глаза она, ощутив укол совести за такое смелое предложение. — Слушай, не расстраивайся. Если тебе этого хочется, то мы подумаем об альтернативных методах предохранения или ещё что придумаем… Но просто попозже, пока мы всего лишь студенты-шаманы, которые вряд ли смогут воспитывать ребёнка. Хорошо? — Сугуру наклонился и легонько вздернул носик девушки, чтобы растормошить ее. — Честно говоря, мы и так достаточно рискуем, когда занимаемся сексом. Кёко надула губки и посмотрела на молодого человека. Он лишь безмятежно улыбнулся в ответ, находя выражение ее понурого личика забавным. — Ты сегодня очень болтливый… Это на тебя так Годжо влияет, что ли? — усмехнулась Кёко. — Смотрю, ты прям желаешь, чтобы у меня поскорее возбуждение сошло, — тихо рассмеялся он. — Ты что, не помнишь, что каждый раз, когда мы говорим о нем в постели, что-то идёт не так? — Точно, — усмехнулась Кёко, переворачиваясь на спину. — В прошлый раз ты ударился головой о книжную полку, в позапрошлый мне судорога ногу свела… Потом я тебе как-то по лбу зарядила коленом… — Вот-вот. То-то же. Выпрямившись, Сугуру притянул Кёко ближе к себе. Погладив ее бедра, он выдохнул и закусил нижнюю губу. Каждый раз, нависая над ней, он думал лишь о том, как сильно ему повезло, что его чувства оказались взаимными и теперь он может касаться тела Кёко там, где его душа пожелает. Хасэгава нравилась ему безгранично. Так, словно она успела стать его самой большой слабостью. Поэтому и от близости Сугуру испытывал не плотское удовольствие, а нечто большее. Проведя головкой члена по влажным складочкам влагалища, Гёто шумно выдохнул. Он словно специально остановился, чтобы полюбоваться видом раскованной Кёко. В такие моменты она казалась ему удивительно красивой. Пускай Кёко и была посредственной шаманкой, её удивительная естественная притягательность располагала к романтическим мыслям. Она казалась такой обычной, но вместе с тем удивительной одновременно. Что и трогало Сугуру, чаще бывшего безразличным к людям, чем участливым. — Давай, — поторопила его она, толкаясь бёдрами вперёд. — Я так хочу ощутить тебя внутри… Не сдержав смешка, Сугуру покачал головой. Никакого терпения, и чему он ещё удивлялся? — Ох, иногда поражаюсь тому, как ты можешь говорить бесстыдные вещи с такой милой мордашкой, Кёко, — помогая себе ладонью, пробормотал Сугуру. — Ну-ка, приподними попу. Потянувшись за подушкой, Гёто положил ее под бёдра девушки и распрямился в спине. Он снова провёл головкой по влажным складкам, выбивая из груди Кёко томный вздох. Её покрасневшее личико завораживало взгляд. Приоткрытые пухлые губы, реснички со слегка осыпавшейся тушью и карие миндалевидные глаза, смотревшие на него из-под прикрытых век. Прогнувшись в спине, Кёко жалобно подалась бёдрами вперёд, умоляя как можно скорее заполнить ее изнывающее лоно. Гёто выдохнул, уложив ладони на талию девушки, и медленно, аккуратно вошёл, чтобы не доставить дискомфорта своими действиями. Приоткрыв рот в немом стоне, Кёко вцепилась пальцами в руку молодого человека. — Тише-тише, — он наклонился и провёл губами по ее шее в попытке отвлечь от неприятных ощущений. — Поражаюсь, мы столько раз это делали, а ты все ещё такая узкая, — вкрадчивым шёпотом проговорил Сугуру. Закинув ноги девушки на свои бёдра, Сугуру не сумел сдержать смешка, который предательски вырвался из его груди. Покрывая горячими поцелуями тонкую шею, он начал неторопливо толкаться в тело Хасэгавы. — Каждый раз… Поражаюсь тому… Какой у тебя классный член, — также шепотом проговорила Кёко, парируя его колкое замечание. — Ох, я разбудил плохую девочку? — хихикнул он, оставляя невесомый поцелуй за ушком. — Тогда пусть не засыпает. Медленно наращивая темп, Сугуру шумно дышал через нос. Такое горячее, тесное и безумно влажное лоно буквально сводило его с ума из раза в раз, и он не мог устоять перед искушением заняться любовью с Хасэгавой. Даже в её тесной комнатке общежития, где они изредка запирались по вечерам. Он нахмурился, пытаясь вспомнить, закрыл ли дверь в этот раз, но быстро отбросил эту мысль, предполагая, что она не столь важна в данный промежуток времени. Несмотря на вожделение, Сугуру пытался держать себя в руках и толкался медленно, размеренно, так, как точно нравилось Кёко, вздрагивавшей от каждой фрикции. Тепло его ладоней, бережно ухватившихся за бедра, приятно отдавалось по девичьему телу, вынуждая Кёко тихо постанывать. Сугуру слегка прикусил тонкую кожу шеи и ухмыльнулся. Если бы Кёко только попросила его не сдерживаться… Он бы сделал это не задумываясь. Уперевшись ладонью в кровать, Сугуру зажмурился и не сдержал хрипловатого, но очень тихого стона. Чтобы не показать свои настоящие эмоции слишком громко, он плотно сжал губы и выдохнул через нос. — Можешь быстрее? — проскулила Кёко, вторя движениям его бёдер. — Если тебе нормально… — тихо проговорил Сугуру, наклоняясь ближе и смазано целуя ее губы. Кёко отстранилась и нежно погладила молодого человека по щеке, едва касаясь подушечками пальцев кожи. — Все… Хорошо… Выпрямившись, Гёто ухватился за бедра девушки крепче, намереваясь зафиксировать их в одном положении. Начав наращивать темп, он старался удержать ерзавшую по подушке Кёко, чтобы толкаться в ее тело было удобнее. Простонав непростительно громко, она накрыла рот ладонью и зажмурилась, сдаваясь под натиском фрикций Сугуру. Если раньше Кёко сомневалась, сможет ли когда-нибудь почувствовать хоть что-нибудь от проникновения, то благодаря тому как Сугуру был вовлечен в процесс, близость стала для неё крайне приятным и удивительным сюрпризом. Хотелось раствориться и забыться в ощущениях, что переполняли через край. Сугуру, несмотря на разрешение быть быстрым, все еще внимательно следил за ситуацией. Хмурясь, он тяжело вздыхал, пытаясь сдержать редкие и неловкие стоны, что так отчаянно рвались наружу. В моменты, когда Гёто распрямлялся и оказывался лицом к лицу с девушкой, Хасэгава не могла не любоваться теми искренними эмоциями, которые дозволялось видеть лишь ей. Это было слаще любого десерта: смотреть на то, как ее любимый человек становится абсолютно уязвимым. Приоткрытый рот, покрасневшие щеки, томный взгляд… Сугуру был особенно хорош именно в постели. Кёко провела пальчиками по своей груди, заигрывая с молодым человеком, и опустилась ниже, сначала к пупку, а затем и вовсе, к лобку, не стесняясь того, чем собиралась его дразнить. Знала, что ему нравится, когда она не лежит пластом, оттого и действовала наверняка. Накрыв тонкими пальчиками набухший клитор, Кёко сдавленно простонала и прогнулась в спине. Тело ныло, желая достичь скорой разрядки, но Сугуру не торопился. Он принялся сбавлять темп толчков, чтобы в деталях рассмотреть как Кёко ласкала себя: медленно проводила подушечками пальцев по клитору, гладила его, а затем начинала массировать, словно вторя его размеренным фрикциям. — Ты скоро? — прошептала пересохшими губами она. — Не думаю, — ахнул Сугуру, почувствовав, как Кёко сжала его изнутри. — Все нормально? Не сдержав громкого стона, Кёко зажмурилась. Гёто поспешил накрыть ладонью ее рот и, словно в назидание, стал двигаться гораздо быстрее. Попытка проучить за излишнюю громкость была воспринята ею, напротив, слишком хорошо. Кёко кивнула, обещая, что будет следить за собой, и мягко обхватила его запястье своими пальчиками. Переложив широкую ладонь на свое горло, она довольно простонала, смыкая губы. — Твою мать, Кёко, — выругался Сугуру, сжимая ладонь на ее тонкой шейке. — Какая же ты… Она знала: ему нравится это чувство вседозволенности. Знала, что Сугуру рад потакать её пошлым прихотям и сделает абсолютно все, чтобы она достигла хотя бы моральной сатисфакции от процесса. Если она попросит его связать ее и выпороть — он и секунды колебаться не будет, а сделает все настолько хорошо, что Кёко сама себе завидовать будет. Потому что такова его натура, которую он столь старательно скрывает от окружающих. И потому, что такова её натура, желающая подчиняться. — Я почти, — внезапно прохрипел Сугуру, удерживая ладонь на шее девушки. — Кёко… От его хриплого, притягательного голоса, от того, как он произнес ее имя, Хасэгава все-таки не сдержала громкого стона. Самая большая награда – слышать, как он зовет ее, будучи на самой грани. Знать, что в этот момент в его голове мысли только о ней, о том, как им хорошо. Это дурманило, увлекало и заставляло забыться. Послышался стук в дверь. Визитёр по ту сторону слегка провернул ручку, но вовремя осёкся и остановился. — Хасэгава, прости, что я под вечер… Сугуру остановился, буравя взглядом дверь. Теперь он точно знал, что забыл запереть за собой входную дверь, тем самым совершив непростительную ошибку. Про себя он смог только возрадоваться, что посетитель не решился войти и крайне дисциплинированно ожидал снаружи. Был бы это Годжо — давно бы влетел в комнату, даже не спрашивая разрешения. Кёко широко распахнула глаза и отстранилась. — Можно войти? Я хотел кое-что спросить… — Нет! — одновременно закричали они с Сугуру, абсолютно не сговариваясь друг с другом. Кёко накрыла ладонями лицо, готовая сгореть со стыда. Не хотелось ей грубить первокурснику, который всегда был добр по отношению к ней. Гёто шумно выдохнул и отстранился. Покинув горячее лоно любимой, он недовольно поморщился. Ладно бы просто не вышло кончить, а тут помешали и напрочь отбили все желание продолжать. Нежно чмокнув Сугуру в губы, Кёко погладила его по щеке, призывая не расстраиваться. Они обязательно смогут получить удовольствие в эти выходные, но, видимо, не в этой комнате. — Не расстраивайся, солнышко, — тихо проговорила Хасэгава, продолжая гладить парня по щеке. — Все нормально… Мне больше обидно за тебя, — пробормотал он, зачёсывая ладонью темные волосы. Кёко быстро накинула на себя его футболку, которую нашла на полу, и поспешила ко входной двери. Большая майка пришлась ей как раз: прикрывала все интимные места и выглядела практически как домашнее платье. Мельком она заметила, что Сугуру тоже принялся одеваться. — Нанами, зайди, пожалуйста, завтра, — Хасэгава просунула голову между дверью и косяком. — Я… Мы с Сугуру делали проект на общий предмет, и ты сбил наш боевой настрой. — А… Прости! — Кенто вежливо поклонился, пытаясь извиниться за свою назойливость. — Я просто думал… Раз сегодня пятница… То ты не занята и могла бы мне помочь. — Ну, мы… Типа книжные черви? — усмехнулась Кёко, вежливо помахав ему ручкой. — Завтра поговорим. Извини. Она захлопнула входную дверь и облокотилась на нее, тяжело дыша. Впервые они оказались на волоске от того, чтобы раскрыться перед товарищами по общежитию и одногруппниками. Это чувство показалось волнительным и неприятным, порождающим в груди безутешную тревогу. — Фух, — она вытерла испарину со лба и покачала головой. Подняв взгляд на Сугуру, Кёко виновато поджала губы. Почему-то она посчитала себя виновной в том, что произошло. Потерев шею, девушка направилась в сторону кровати неровной поступью. — В следующий раз мы снимаем комнату в лав-отеле, — меланхолично изрек Гёто, выворачивая спортивные штаны на лицевую сторону.