Имя

День 244. Час 00. Мужчина сидел за деревянным столом, наблюдая за танцующим пламенем свечи. Он старался не смотреть за действиями Микасы, чтобы не смущать ее, пока та неуклюже передвигалась по кухне, все открывая и закрывая один шкаф за другим. Ее движения были медленными даже для выпившего человека, поэтому Командир счел, что она была уже слишком пьяной. Микаса пошатывалась, с шумом хлопая дверцами шкафов в поисках припрятанной солдатами выпивки, ведь она знала, что в штабе ее было достаточно. Правда сейчас на глаза не попадалась ни одна бутылка, что так была нужна. -Вот. — Спустя пару мгновений она взмахнула рукой с зажатой в ней находкой. Микаса приблизилась к Жану и со звоном поставила спиртное перед ним на стол. — Вино. Командир даже не шелохнулся, похоже, что ему абсолютно без разницы будут они что-то пить или нет. Сейчас мужчина занимал себя размышлениями о всей этой ситуации. Этим вечером он и не думал, что будет выпивать в компании Аккерман, тем более, что та сама его пригласила. Ухмыльнувшись своим мыслям, он наконец обратил внимание на стол. Скорее всего Микаса просто достала чужой алкоголь, а когда солдаты вернутся, то у девушки обязательно возникнут проблемы. Мужчина думал о том, чтобы на днях привезти в штаб солдатам что-то взамен. Микаса схватила со стола нож. Девушка зажала горлышко бутылки и другой рукой стала ковырять корковую пробку тонким лезвием в попытках продавить ее во внутрь. Ее действия были резкими и неточными. Она пару раз ударила по ней, но нож звонко отскакивал от стекла, оставляя царапины на чем угодно, но не на самой пробке. -Ну хватит, давай я открою. — Не выдержал командир и встал со скрипучего стула, приблизившись к девушке. Та не остановилась ни на секунду, продолжая небрежно орудовать ножом. Слова Жана были проигнорированы, поэтому не дожидаясь того момента как она поранит себя, он решил взять все под свой контроль. Неожиданно Микаса почувствовала теплую грудь за своей спиной, что прислонилась к женскому телу, прижимая бедра девушки к краю хлипкого стола. Она замерла, прекратив насилие над вином. Мужчина стоял прямо за ней, а его руки плавно вытаскивали нож из ее крепкого хвата. Только лишь на миг она прикрыла глаза, ощущая тепло мужчины и его дыхания на затылке и шеи. Было очень близко. Конечно, ее часто обнимал Армин, поддерживал за талию Конни на тренировках, но сейчас, когда ее спина слегка прижалась к его груди… Все это чувствовалось по-другому, как нечто небывалое и незнакомое. Жан не спешил отходить. Его ладонь удерживала бутылку, пока другая рука ловко резала винную пробку. Микаса так и стояла зажатая между ним и столом, не зная как себя вести. Неожиданно для себя, она почувствовала волнение, которого не ощущала так давно. Жан с легкостью открыл вино и отодвинулся от Микасы. Командир был отстраненным, а она беспокойной. День 244. Час 2. Микаса много говорила этой ночью, больше чем за последние пару месяцев. Девушка рассказывала о миссиях, о своем ранении и о грязных разговорах офицеров. Жан внимательно слушал и даже задавал вопросы. Похоже мужчина искренне интересовался ее жизнью, по крайней мере ей так показалось. Иногда они говорили о грустном. Микаса рассказала о своем детстве и даже о том убитом парне из деревни, который был так похож на маленького Эрена. В моменты, когда слова давались ей с трудом, теплая рука командира касалась ее и девушка могла продолжать. Еще они пили. Он пил не слишком много и не давал ей подливать самой себе в кружку больше вина. Их разговоры были пьяными и откровенными, ведь в этом нуждались двое. -Еще я всегда рисовал Эрена с самым глупым лицом в отряде. — Она хмыкнула, вспоминая их стычки после этого в кадетском училище. -Никогда не видела твоих рисунков, только тот, когда ты изуродовал капитана Леви, нарисовав его как девку из публичных домов. -Теперь и не увидишь. — Взгляд мужчины помрачнел, словно неприятные воспоминания врезались в его голову. — Я больше не рисую, а тот блокнот со старыми набросками выкинул пару месяцев назад. Жан слишком легко об этом сказал, будто не он тогда избавился от части своих воспоминаний вместе с ним. Мужчина жалел, она это поняла по его реакции, как и то, что ему было больно от этого. Ей нечего было ему ответить. Она просто разглядывала его лицо, а тот молча поднес к губам спиртное, задумчиво потягивая терпкий на вкус алкоголь. -Жан, там. ты рисовал нас? — Командир кивнул и вышел из-за стола, наконец встречаясь глазами с Микасой. Он улыбнулся ей мягко, но горько. -Там были все мы. День 244. Час 8. -Эй, это мой мешок! Между ними было примерно сантиметров пятьдесят. Лучи утреннего солнца плясали на его лице. Они заставляли золотистые волосы сверкать, делая их похожими на самый настоящий мед. Мужчина спал и лицо его застыло с блаженным выражением, а все морщинки, которые придавали ему грозности днем, испарились. Он тихо сопел и лишь веки слегка подрагивали. Это было очень красиво. Он был красивым. Микаса в этом убедилась, пока разглядывала его спящего. -Ау, ну что за дела? — Калеб был явно раздражен и, очевидно, все еще пьян. Парень стоял над своей «кроватью», пока в ней мирно спал командир. Она отняла взгляд от Жана, обращая свое внимание на юношу застывшего над ними. -Прости. — Девушка сонно потерла ладонью свои заспанные глаза. Голова болела после всего выпитого, но у нее не было времени полежать еще. Калеб бы не заткнулся, поэтому она встала, поправляя свою мятую рубашку, которую так и не сменила со вчерашнего дня. -Ложись в мой мешок, я уже выспалась. — Бросила ему девушка, на что парень скривился. Не обращая на него внимания, Микаса прошлась взглядом по комнате. С самого утра в ней стоял удушливый запах пота и перегара. Все офицеры уже вернулись и храпели в своих спальниках, только вот Конни куда-то пропал. -Почему он тут? — Задал вопрос парень, указывая пальцем на Жана. -Приехал в город вчера на встречу с главнокомандующим. К нам тоже заехал. -Другого мешка не нашел? Или так хотел с тобой рядом полежать? — В голосе юноши послышались странные нотки, отчего уже уходящая девушка резко развернулась, встречаясь с ним глазами. -Замолчи, а то всю комнату разбудишь. День 249. Час 17. Погода для начала февраля была просто волшебной. Яркие солнечные лучи пробивались сквозь грязные стекла, озаряя все комнаты штаба теплым зимним светом. Микаса стояла напротив окна, поглядывая вниз со второго этажа на товарищей, что вышли прощаться на мостовую. -Почему ты здесь? — Калеб подкрался слишком тихо, а девушка явно потеряла бдительность. -Калеб, я… неважно. — Она развернулась обратно лицом к стеклу, не желая отвечать. -Что, даже «пока» не скажешь? Парень хохотнул и поспешил скрыться в одной из комнат, решив больше не доставать Аккерман. Микаса сжала челюсти, дернув головой. Последняя фраза вызвала неприятный отклик внутри. Она дернула рукой, прикрывая глаза от слишком яркого света, случайно задев костяшками окно. Звук бьющихся пальцев об стекло был не слишком громким, но все же привлек внимание людей, стоявших на улице. Те разом подняли глаза. Хмурый взор командира наткнулся на нее. Жан застыл на пару секунд, но после все же кивнул девушке. После, мужчина почти сразу же развернулся к товарищам, продолжив разговор. У нее не было серьезных причин, чтобы не проводить бывшего командира, но Микаса все равно упорно придумывала предлоги, дабы не спускаться вниз. Она избегала его с той ночи. С их прошлой встречи ее терзало чувство вины. Оно царапало и кусало ее сердце, изводило душу, вынуждая снова не спать ночами. Девушку душила вина за то, что она столь быстро позволила себе забыться. То утро открыло ей глаза на одну простую истину. Ей был интересен Жан. И этот интерес был не просто таким, как дети интересуются картинками в книжках, или же как солдат интересуется новым боевым планом. Совершенно не то. Тогда Микаса разглядывала мужчину, словно видела его впервые. Все их разговоры за прошлые месяцы, все жесты и действия. Все это оставило на ней определенный отпечаток и девушка стала замечать его особое отношение к ней. Нет. Ей это не надо. Она не сможет, больше точно не сможет. Микаса отчаянно врет, убеждая саму себя в том, что ее отношение к Жану ничуть не изменилось, но только рядом с ним девушка забывала о той боли, что мучала ее ежедневно. Конечно, конечно. Забыть о ней напрочь было просто невозможным, но мужчина так умело разделял ее вместе с девушкой. Казалось неправильным улыбаться рядом с другим человеком, будто ничего и не случилось. Ведь это она. Та, кто собственными руками обрекла себя на то, чтобы ощущать бесконечную пустоту в груди и дыру в сердце. Она и есть причина собственного одиночества. Девушка, что забрала жизнь своего самого близкого человека. И сейчас это было сродни предательству чувствовать себя в порядке рядом с другим. Она просто одинока. Война оставила свой след на ее сломанном сознании. Ей лишь нужен был тот, кто может ее слушать, с кем можно говорить и кому можно было довериться. И этим человеком стал Жан. Да. Она стала к нему ближе. Ей просто нужна была поддержка и забота. Только лишь. Он дал ей это, дал сполна и это не преступление. Микаса больше не одна. И ей не надо нести тяжелое бремя войны в одиночку. Ей есть кому можно доверить свои мысли. И пусть это больше не Эрен, но Жану можно открыться. Она уже открылась. Точно, верно. Теперь она будет спокойна. Все ее переживания, все те разговоры, тысячи горьких слов и волнующие эмоции, все это — просто результат его поддержки. Жан добр и чуток к ней. На войне нет места теплу, но он поделился с ней им. Только и всего. Не надо придумывать лишнее. Ей стало легче. Она так и не спустилась.