*
Сестра уже ждёт Чимина в прихожей, облачённая в бежевое пальто. —Прости, этот придурок снова опоздал, и я не мог бросить магазин, — на одном дыхании выдает Пак. —Ничего, я позвонила на работу и предупредила, что задержусь, — торопливо натягивая сапоги, отвечает Исоль, — спасибо дорогой, если бы не ты… —Где он? — нетерпеливо спрашивает Чимин. —Еще спит. —Хорошо, ни о чем не волнуйся. Я дам ему лекарство вовремя. —Я оставила список лекарств и часы приема на столе, — девушка поспешно клюет брата в щеку и почти выбегает из квартиры. Парень сбрасывает с плеч куртку и как можно тише входит в комнату Исоль. Там, под тусклым светом ночника, мирно посапывает трехлетний малыш. Плотно зашторенные окна не пропускают дневной яркий свет, чтобы не потревожить сон ребёнка. Скоро нужно будет заменить детскую кроватку на что-то побольше, потому что Дан был очень рослым малым, совсем как его отец. Осторожно наклонившись к малышу, парень легонько гладит пухлую щечку. —Мой лунный свет, — шепчет с любовью шатен. Пока племянник спит, Чимин решает привести себя в порядок. Схватив с полки чистую домашнюю одежду, отправляется в душ. После, высушивая влажные волосы перед зеркалом, взгляд привычно цепляется за едва заметный шрам над бровью. По словам сестры, он ничуть не портит идеальное лицо парня. Как будто его волнует собственная внешность. Однако сама метка имеет для Пака особое значение. Это своего рода расплата за то, что он натворил в прошлом. Незначительная и слишком легкая расплата, но даже от этого становится чуть легче. Когда Чимин узнал о смерти Ханыля, парень решил, что настал конец света. Если все это время шатена разъедала вина за тюремное заключение брата, то его смерть и вовсе подкосила мальчишку. Единственное, что Чимина заставило жить дальше — это его Дан. Рождение племянника стало светом в конце туннеля и отдушиной для изорванного на части, но ещё такого юного сердца. Дан, сам того не подозревая, вытащил из страшного горя сначала маму, а затем и своего дядю. Когда-нибудь, с содроганием думает юноша, малыш спросит, где его отец, и тогда Чимин по-новой будет расплачиваться за все содеянное. После известия о смерти Мин Ханыля, район взбудоражила новость о том, что Юнги определили в детский дом. Спустя три месяца стали распространяться слухи, что Мин младший не выжил в драке, случившейся между воспитанниками приюта. Так как одолеть парня было делом не из легких, ввиду его хорошей физической подготовки, нападавших было сразу несколько. Все с сожалением вздыхали, беспрестанно сплетничая о том, что, довольно неплохая и некогда приличная семья Мин полностью прекратила своё существование. В ту ночь Чимин не сомкнул глаз, отказываясь верить в это. Затем уже желая только одного — отправиться вслед за ним. Он перенёс такое глубокое потрясение и горе, что даже был не в состоянии плакать. Слез просто не было, только стойкое ощущение и уверенность, что собственная душа теперь по-настоящему мертва. На следующее утро Исоль, увидев Чимина, испуганно прикрыла рот рукой. Безразлично взглянув на себя в зеркало, парень обнаружил на голове одну прядь абсолютно седых волос. И только на следующие сутки Чимин понял, насколько неправдоподобны и ошибочны оказались слухи. Ведь после известия о смерти Юнги, район накрыла страшная череда убийств. Кто-то целенаправленно мстил окружению Раона. И у Чимина были уже две зацепки заставляющие надеяться, что Мин младший выжил. В одну из ночей, когда произошла жесточайшая за все последнее время потасовка, Сон Шихека лишили правого глаза. Эмоции об этом известии заставили одновременно и радоваться, что блондин жив, и в тоже время заставили содрогнуться. Почему-то Пак был уверен, что это было неким напоминанием ему, что Юнги всегда держит свое слово. В ту жуткую ночь непрерывно жглись костры, в районе стоял густой запах гари и дыма. Даже морозный воздух и ледяные ветра не в силах были развеять стойкий запах, заставляющий теперь леденеть кровь в жилах Чимина. Совершенно беспрепятственно горели улики и доказательства преступлений. Шатен снова машинально гладит шрам оставленный на память от Юнги. Перед похоронами Ханыля Мин младший быстро отыскал Чимина. Тогда Чимин был счастлив умереть от его руки, но Юнги не ставил перед собой цели убить. Только причинить невыносимую боль, ту самую, что ощущаешь на грани жизни и смерти, когда становится безразлично – жив ты или мёртв. К слову, та боль ничуть не заглушила и не затмила собой душевные муки парня. Чимин сделал из Юнги монстра. В свои неполные шестнадцать его руки были уже по локоть в крови. Конечно, он заручился чьей-то мощной поддержкой, чтобы совершить месть. Одному сотворить такое было невозможно. Никто не знал имени того «благодетеля». Люди достаточно умылись кровью, и, когда всё стихло, все предпочли это поскорее забыть и зажить относительно спокойно. Джинен… сердце привычно заныло лишь от одного воспоминания о нем. С того момента, как Пак перевёлся в другую школу, Чан без сожаления вычеркнул его из своей жизни. Парень закончил школу и исчез сразу же после выпуска. Чимин очень надеялся, что бывший друг сейчас находится под надёжным крылом Юнги. Услышав недовольное кряхтение племянника, парень быстро натянул домашнюю футболку прямо на влажное тело. Маленький Дан проснулся и звал дядю.***
—Если не сейчас, то когда? Хочешь потерять год? —Но Дан… —Дан начал ходить в детский сад, — перебивает брата Исоль, — его давно нужно было отдать туда, но ты сам захотел его воспитывать. Я тебе бесконечно благодарна за помощь. Чимин недовольно поджимает губы. —Я сам разберусь со своей жизнью. —Я бы рада поверить тебе, но все, что я вижу, это то, как ты закрылся в четырёх стенах и не позволяешь себе жить полной жизнью. Сестра старается говорить как можно мягче. Эти споры утомляют обоих, но сегодня Исоль решает стоять на своём до конца. —Ты должен пойти учиться, — продолжает девушка, — найти свой путь в жизни. Ты же не собираешься до конца своих дней, работать в этом круглосуточном? —Даже если и собираюсь, чем я мешаю тебе? Я приношу все до последней копейки, беру дополнительные смены, если этого мало… —Ты вообще слышишь себя? — возмущается Исоль, — какие деньги? Разве о них речь? Я беспокоюсь, ты такой юный, но живешь жизнью старика! Разве это нормально? —Меня все устраивает, — отвечает Чимин, — ты не должна была без моего ведома подавать документы в вуз. Я со своими жалкими знаниями не протяну и половины семестра, сразу оттуда вылечу. —Мне жаль, — надменно заявляет сестра, — но тебе придётся постараться задержаться там. Я уже заплатила за первый год обучения. —Ты сошла с ума? — выходит из себя младший брат, — где ты взяла такие деньги? —Где взяла — там уже нет. И имей в виду, обратно их уже никто не вернёт. Так что… —Поверить не могу. Ты правда потратила все свои накопления на такую хрень? Это деньги для Дана! —Если бы не ты, я бы не могла доучиться и устроиться на нормальную работу, — терпеливо отвечает Исоль, — я заработаю ещё больше. Все, чего я прошу — просто учись. Пожалуйста. Ты всегда был смышлёным, все схватывал на лету. Ты заслуживаешь более достойную жизнь и работу, чем продолжать дальше работать продавцом в магазине! Чимин молча отворачивается к стене. —Все, закрыли тему, — вставая на ноги, объявляет сестра, — у тебя нет выбора. Если не хочешь, чтобы деньги Дана пропали впустую, тебе придётся приложить все усилия, чтобы задержаться там и выучиться. В этот момент Пак почти ненавидит сестру. Как она могла все решить за него и натворить дел за его спиной? Какими бы хорошими ни были ее намерения, она не имеет на это никакого права. От одной мысли, что ему придётся пойти учиться, становится плохо. Вести достойную жизнь в обществе, пойти учиться, завести друзей… Исоль на постоянной основе капает ему на мозги этими словами. Какая достойная жизнь? Его полностью устраивает мир, где есть оплачиваемая вовремя работа, сестра и любимый племянник. Чем его жизнь недостойная? Учиться, чтобы в дальнейшем жить на уровень лучше — незачем. Не за-слу-жи-ва-ет. Завести друзей… Имена бывших друзей выбиты на сердце, других ему не надо. Не заслужил старых, не нужны и новые. Как бы Чимин не был зол, ему действительно не оставляют выбора. Придётся пойти учиться хотя бы за тем, чтобы оправдать деньги сестры.***
Чимин лениво толкает перед собой магазинную тележку, бросая туда товары с вышедшим сроком годности. Желание сомкнуть глаза хотя бы на пару минут становится почти нестерпимым, а глубокая ночь будто усмехается ему в лицо, издеваясь над ним. За стеклянными окнами в пол стоит непроглядная мгла. В это время суток он обычно более стойкий, чем сегодня. Все дело в том, что прошлой ночью Дан спал крайне беспокойно и много капризничал. Поздоровавшись с теми немногими постоянными клиентами, которые любили посещать магазин в ночное время суток, парень возвращается за кассу. В ожидании пока народ не разойдётся, он устало переминается с ноги на ногу и потирает глаза, в которые будто песка насыпали. Входные двери разъезжаются в стороны, впуская вместе с пробирающим насквозь холодом двух мужчин. Один крупный и рослый, второй чуть выше Чимина. Парочка направляется к холодильнику с алкоголем, и вскоре исчезает из виду в небольшом помещении. —Тут воняет гнильем, — недовольно басит один не видимый Чимину покупатель. —Не выебывайся, это магазин моего детства, — огрызается до боли знакомый голос и Пак замирает. —Ну и дыра, — сразу отзывается другой. —Рискни это сказать ему, — с угрозой отвечает знакомый голос. Не может быть. Парень едва подавляет в себе порыв оставить рабочее место и двинуться на голос, чтобы убедиться во всем самому. Что, если это правда… Как назло, маленькая компания не торопясь продолжает гулять по помещению, и долго не появляется в поле видимости Чимина. Парень не знает, что будет делать и как будет себя вести, если один из этих людей действительно окажется его давним другом. Наконец парни появляются у кассы, и водружают на ленту полную корзинку покупок. Чимин боится поднять глаза, чувствуя на себе внимательный взгляд. Пак не ошибается. Перед ним позади здоровяка стоит Чан Джинен. Возмужал и раздался в плечах, не то, что Чимин. Бывший друг детства сверлит его хмурым взглядом, явно не ожидая увидеть здесь. В его ушах дерзко сверкают бриллиантовые серьги, и парень невольно вспоминает, как Чан мечтал о таких раньше. —А это что ещё за прелесть тут? Гнусавый голос отвлекает бывших друзей от изучения друг друга. Чимин переводит удивлённый взгляд на того здоровяка перед собой, что составляет компанию бывшему другу. —Что? — растерянно спрашивает он. —Я спросил, как тебя зовут, малыш, — мерзко улыбается мужик. —Где ты малыша увидел, утырок? — сходу злится Чимин, дёрнувшись от отвращения. —Эй, — немного тормозит тот от чужой злости и чуть подается вперед, чтобы схватить шатена за руку. Пак весь подбирается, чтобы дать этому типу достойный отпор. Однако Джинен опережает его, крепко ухватившись за чужое предплечье. —Не смей трогать его, — обращается он к своему дружку, заставляя посмотреть на себя, — потом сильно пожалеешь. Задетый тем, что Чан заступается за какого-то кассира и абсолютно чужого человека, мужчина ощеривается. —Ты что ли заставишь меня пожалеть? — ядовито спрашивает тот. —Не я, — жутковато скалится Чан, — Юнги заставит. Эта прелесть ему принадлежит. —Да ты гонишь, — приоткрывает рот от удивления его дружок. —Хочешь сам у него спросить? Я тебе вообще ничего не должен доказывать. Чимин нервно сглатывает, что он такое несёт?! Со слегка трясущимися руками начинает быстро пробивать товар через кассовый аппарат, желая только одного – чтобы эти двое поскорее покинули магазин. Мужик шокировано притих и теперь с ещё большим любопытством рассматривает Чимина. Парень только злобно зыркает в ответ и украдкой бросает взгляд на невозмутимого Чана. Брюнет спокойно складывает товар в бумажные пакеты, не собираясь никак объясняться перед давним другом за свои безумные слова. Джинен повёл себя так, будто они никогда не были знакомы, и Чимин посчитал, что так даже лучше. Насвистывая себе под нос неизвестную парню мелодию, Чан покидает торговую точку, пропуская сначала противного типа вперед. Чимин валится без сил на стул позади него, пытаясь переварить все, что сейчас произошло. Джинен говорил о Юнги, значит они все это время были вместе. Это успокаивает, Чан всегда был в безопасности. Так Юнги вернулся домой… Но зачем? Здесь у Мина оставались только самые горькие воспоминания. Зачем возвращаться в эту клоаку и ворошить старые раны? От одной мысли о блондине становится страшно и холодно. Им нельзя было больше пересекаться. Чимин хорошо помнит последнее предупреждение Юнги четыре года назад. Вот только, как избежать нежелательных встреч, живя в одном районе?