Зимние костры

Никому ничего не сказав, Юнги после тренировки отправляется в тату-салон, который принадлежит хорошему другу брата. Бёнин удивляется выбору самой первой татуировки Мина младшего, но блондину было откровенно наплевать на чужое мнение. Парень знает, что встретит много непонимания от знакомых и от ребят в зале, где тренируется. Заставило ли это хоть на миг задуматься, правильно ли он тогда поступает? Нет. —Ханыль точно знает про тату? — в который раз уточняет мастер. —Можешь ему позвонить и убедиться, — уверенно врет Юнги, нагло смотря в чужие глаза. Бёнин давно обещает парню сделать любой понравившийся эскиз по разумной цене, тем более младшему брату постоянного клиента и близкого друга. Мастер с сомнением смотрит на девственно-чистую кожу и гадает, не открутит ли потом Ханыль ему за это голову. —Обычно… —Мне все равно, как это обычно у других, — бесцеремонно перебивает мастера Мин, — я хочу то, что показал. Бёнин только жмет плечами, пробормотав что-то про ошибки молодости. Почти четыре часа спустя у него теперь на внутренней части руки плавно спускающаяся вниз к запястью, довольно объёмная и заметная татуировка. Она много значит для парня, и Юнги давно мечтал претворить навязчивую идею в жизнь. Парень хочет увидеть удивление в любимых глазах, и как они потом загорятся от радости. Конечно, реакция брата будет неоднозначной, но Ханыль успешно проходит стадию принятия ориентации Юнги и Чимина. Мин старший видит, что, несмотря на юный возраст, их чувства слишком глубоки, чтобы не воспринимать их всерьез. К слову, старший в последнее время сам не свой. Конечно, в свете последних событий никто этому не удивляется. Он снова не работает и вот уже как пару дней, сам забирает домой на машине Юнги и младших из школы. Все время напряжен и постоянно говорит с кем-то по телефону. Даже отреагировал агрессивно, когда Юнги стал допытываться, в чем же дело. Ханыль тогда нагрубил, а потом долго извинялся. Не зная, как помочь, младший брат старался больше не докучать вопросами, понимая, что не добьётся правды от брата. Сегодня Юнги опоздывает даже на последние уроки. Парень созванивается с друзьями, и они уславливаются на том, что Чимин и Джинен будут ждать его во дворе. Руку вполне ощутимо жжет, напоминая о наличии татуировки, но это только поднимает ему настроение ещё больше. Ханыль тоже скоро должен подъехать. Мин чуть замедляет шаг, наблюдая за парнями. Чимин и Джинен увлеченно играют в снежки, как будто им снова по пять лет. Громко смеясь и бегая друг за другом, они представляют собой беззаботную и забытую пору из детства. Блондин останавливается и открыто любуется Чимином. Раскрасневшийся, с румяными щеками и глазами полумесяцами, он заливается радостным и мелодичным смехом. Вот так и выглядит счастье Юнги. Первым его замечает Чан. —Эй, — верещит парень и швыряет в его сторону снежок. Мин вовремя успевает наклониться и снежный комок пролетает чуть выше его головы. Увидев, что парни снова без перчаток, блондин неодобрительно смотрит на покрасневшие от холода руки. —Да они намокают и нифига потом не греют, — виновато сетует Джинен на безмолвное замечание. Брюнет хочет ещё что-то сказать, но сдерживается, замечая, что его уже особо никто и не слушает. Чимин подходит ближе к Юнги, а в глазах одно желание – обнять. Но парень улыбается и качает головой, мол, здесь не место. Тем более то, что Джинен молчит ещё не значит, что подросток одобряет такие отношения. Чан очень важен для них, поэтому парни всегда считаются с его мнением. Пока они не были точно уверены, что именно думает о них близкий друг. —Идем, подождём Ханыля на месте, чтобы не нервничал лишний раз, — говорит Мин младшим. Когда Юнги шагает в сторону дороги, ведущей на парковку, Чан незаметно выдыхает. Мальчишке на самом деле было не просто принять, что его друзья детства любят друг друга отличной от обычной дружбы, любовью. Но дураком он не был, взгляды и касания замечал давно. Просто тогда видел неуверенность в их глазах и поведении, потому и не сильно переживал об этом. И конечно, все же надеялся, что они перепутали крепкую дружбу, ошибочно приняв ее за любовь. Мало ли… Сейчас все по-другому. Джинен старается оставлять их почаще наедине и теперь острее чувствует своё одиночество. Одинок дома при живой семье, почти одинок в присутствии двух близких друзей. Эгоистично, конечно, думать только о себе. Однако ощущение того, что парень теперь среди друзей третий лишний, все время преследует его. Даже сейчас, стоит взглядам Чимина и Юнги пересечься, то воздух будто бы наполняется особенной атмосферой, где не было места больше никому, кроме них двоих. —Вы оба, может начнёте уже вести себя естественно? — не выдерживает как обычно прямолинейный мальчишка, когда они останавливаются у чужого автомобиля, — я же не слепой, какой смысл строить из себя примерных мальчиков? —Эй, придурок, — недобро прищуривается Чимин, — попроще разговаривай! —Да что ты, может тебе ещё кланяться при встрече? — как всегда нахально огрызается Джинен. —А ну иди сюда, — Пак готовится броситься в атаку и повалить его на снег, но тут на парковку плавно заезжает БМВ Ханыля. —В машину, — наблюдая за младшими и улыбаясь, кивает головой на автомобиль Юнги. Первым, как обычно подбрасывают до дома Джинена. Парень недоволен домашним арестом, в который его заключает Ханыль, но он не смеет ослушаться хена. Пусть в районе спокойно, но не спокойно на душе у старшего. —Чимин к нам едет, — прокашлявшись, смущённо говорит Юнги. Старший Мин бросает мимолётный взгляд на мальчишку, который, густо покраснев, отворачивается к окну. Уши и шея подростка пылают от смущения. Чимин сам себя не понимает, чего им стыдиться? Они просто любят и ещё даже не сделали ничего предосудительного. —Честное слово, как… — Ханыль едва сдерживается от безобидной насмешки, вовремя сообразив, что теперь любое неосторожно брошенное слово может обидеть. Юнги выразительно смотрит на него и безмолвно просит не вмешиваться. —Чимин, — говорит брат, напрочь проигнорировав брата, — ты хоть отпрашивался у сестры? Ты ведь теперь не просто к другу… —Нет, — вдруг смело отвечает мальчишка, перебивая его, — ты же все равно потом едешь на встречу с ней, хен. Вот и расскажешь Исоль заодно, что я у вас дома. —Ах ты… — возмущено начинает Ханыль, — как давно вы знаете? —Какая разница? — лениво отвечает Юнги и ухмыляется, оставаясь довольным ответом мальчишки, — и ты сам напросился. —На самом деле Исоль слишком палится. Особенно, когда ты ей звонишь, — улыбается Чимин, — по тебе было ни за что не догадаться. Ханыль задумчиво хмурится. Если все мелкие заметили, то что тогда говорить о Раоне, который недавно установил за ним слежку? Парни уже входят в квартиру, как поступает входящий вызов на телефон Юнги. Звонит Джинен и блондин уже успевает испугаться, ведь они только что разъехались по домам. —Юнги, а Ханыль дома? — взволнованно спрашивает младший. —Да, а что? —Меня брат искал, хотел убедиться, что я дома. Представляешь, он рассказал, что в притоне Хона сейчас шмон наводят. Вяжут всех без разбора, даже тех, кто мимо по улице проходил. Хорошо, что вы все дома, мне так спокойнее. —Ты серьезно? — блондин чувствует небывалое облегчение. —Да, все говорят о Чон Хосоке. Я вспомнил, что ты про него нам рассказывал. Говорят, что Раон рвёт и мечет, а сделать ничего не может. Значит, все-таки у Ханыля все получилось. Поэтому брат сегодня более или менее спокоен и собран. —Спасибо, Джинен. Перезвоню потом, — радостно улыбается Юнги и прерывает вызов. В этот момент в комнату входит Чимин, который слышит последние предложения парня. Мальчишка вопросительно смотрит в горящие глаза, а Мин в порыве радости обнимает его. —Все закончилось, Чимина, — шепчет он и покрывает быстрыми поцелуями чужое удивленное лицо. —Что закончилось? Что сказал Джинен? —Что Раона взяли и всех, кто с ним был тогда в наркопритоне. —Не может быть! — Чимин не верит такой удаче. —Может, Хвостик, ещё как может! Где Ханыль? —Он уехал. Сказал, что к Исоль поедет, раз уж мы теперь всё знаем. —Понятно, тоже делиться радостью поехал, — Юнги снова прижимает к себе шатена, — я понимаю его. Будь ты далеко, я бы тоже сразу к тебе сорвался. Пак остро чувствует жар исходящий от чужого тела и тепло больших ладоней на спине. «Сейчас», — решается парень. Потому что, знать – одно, и совсем другое – услышать подтверждение. —Ты любишь меня, Юнги? Мин даже теряется, не ожидавший такого вопроса. Он не просто любит, мальчишка смысл всей его жизни. Его всё. —Я умру за тебя, Чимина, — уверенно отвечает Юнги, — а ты ещё спрашиваешь, люблю ли я тебя. —Умереть за кого-то — просто. А слабо, просто жить ради меня? — шепчет счастливый Чимин и тянется к чужим губам.

***

Парни не успевают как следует понять, что такое счастье и покой. В тот же вечер жителям района приходит другое известие. Местное управление полиции, а попросту, крыша Раона, вступает в прямое противостояние с отделом по борьбе с наркотиками под управлением Чон Хосока. Полиция района выступает с требованием передать ей это дело, так как оно находится под их юрисдикцией. Чтобы доказать, что местные не будут бездействовать, начинаются массовые аресты. Выдвигаются обвинения всем, кто когда-то имел хоть какое-то отношение к местной преступной группировке. Парни с замиранием сердца ожидают, что за Ханылем тоже придут. Старший совсем не удивляется, когда на пятый день после взятия под стражу Хона, полиция приходит и за ним. В тот день дверь им открывает Юнги. Под взглядами ошарашенных Минов и Чимина, полиция тыча ордером на обыск, переворачивает квартиру вверх дном. Предчувствуя неладное, Юнги подходит к брату и в общей суматохе никто не обращает на них внимания. В родных глазах он читает ту самую обреченность и напускное обманчивое спокойствие. В тот день в комнате старшего брата, конечно же были найдены запрещённые вещества. Никто из братьев не сомневается, что пришли целенаправленно арестовывать, чтобы сразу упечь за решетку. В отделение забирают всех троих находящихся в тот момент дома. Ханыль упирается, как только может. —Это все не мое. Даже если бы я занимался торговлей, стал бы хранить дурь дома? И раз уж на то пошло, наркота найдена в моей комнате, мой брат и Пак Чимин здесь ни при чем! Но никто не слушает парня. Полиция, что столько лет смотрит сквозь пальцы на загнивающий от зависимостей район, вдруг суетится, решая кардинально исправить положение всего за пару недель. Чимин был, конечно же, напуган. Он не мог поверить, что все это происходит в реальности и страшно боится за обоих братьев. Парни держатся достойно, и это еще больше мучает мальчишку, который хорошо представляет, какая паника и страх одолевают их изнутри. Юнги успевает во всеобщей суматохе сжать маленькую ладошку парня и шепнуть на ушко успокаивающие слова. Но обвинения Ханылю выдвинуты страшные. Торговля и распространение, как и во многих других странах, жестко карается и в Корее. Полицейский участок переполнен десятками задержанных людей. Юнги и Чимин видят такое впервые в своей недолгой жизни. Перепуганные родственники обивают пороги управления, требуя отпустить их родных и дать пояснения, на каких основаниях полиция действует такими радикальными методами. Ханыля предсказуемо оставляют в участке, так и не отпустив домой, потому что найдены прямые доказательства его вины. Чимина с его отцом и Юнги держат в допросной до глубокой ночи и отпускают домой только под утро следующего дня. Подавленные, замученные, страшно встревоженные парни едва способны соображать. Разозлённый на сына господин Пак садится в такси и возвращается на работу. Юнги провожает домой младшего, передав лично в руки заплаканной Исоль. Пак очень просит блондина, чтобы он разрешил ему остаться рядом с ним, но Мин остаётся непреклонен. Ему срочно требуется время, чтобы прийти в себя. Нужно найти где-то силы, чтобы начать действовать и вернуть Ханыля домой. Юнги вся эта ситуация напоминает кошмарный сон, но парень не позволяет себе сейчас раскисать. Кто тогда будет оставаться сильным и кто будет заботиться о названных братьях? А Ханыля он, конечно, вытащит, что-нибудь обязательно придумает. На следующий день после бессонной ночи, пока Юнги был занят поиском адвоката для брата, Чимина и Исоль тоже неожиданно вызывают на допрос. Телефон Юнги был занят в течение всего времени, пока младший пытается до него дозвониться. В итоге прямо сейчас шатен сидит напротив незнакомого мужчины. Вчера допрос проводил другой полицейский в присутствии отца Чимина. Его вызвали в участок и раздражённый мужчина был вынужден явиться, чтобы представлять интересы сына. На этот раз сестру уводят в другую допросную. Мальчишка храбрится как может, но дрожащие руки и нервный взгляд выдают волнение и страх. —Почему моя сестра не со мной? Она мой законный представитель, пока рядом нет отца. —Мы не дозвонились до твоего отца, малец. Меня зовут Рю Хенсу, я старший следователь по делу, в котором фигурирует Мин Ханыль. Чимину не нравится это обращение, и этот мужчина с водянистым взглядом не вызывает доверия. На вид ему не больше тридцати лет. Довольно крупного телосложения, он подавляет одним своим видом хрупкого подростка. —Меня зовут Чимин, а не малец, — не сдерживается от замечания парень. Вот бы Юнги был сейчас рядом, — и Ханыль ни в чем не виноват. Вчера Мин быстро разъяснил парню, что его не имеют права допрашивать без ведома и присутствия семьи, так как он несовершеннолетний. —Вы не имеете права… —Мне известно сколько тебе лет, Пак Чимин. Это просто обычный разговор, а не допрос. Поэтому расслабься и ни о чем не переживай. Мужчина говорит и смотрит мягко, но мальчишка не обманывается его безмятежным видом и чувствует подвох. Серые стены замкнутого пространства давят на него, заставляя чувствовать себя в заточении. Чимину становится очень страшно. —Но я все сказал вчера, — недоумевает парень, — Ханыль не наркоман, и он не продавал наркотики. Его подставили. —Правда? — полицейский чуть подается вперёд, выражая искреннюю заинтересованность, — но кому, как ты думаешь, это было нужно? —Раону, — не теряется Пак. —Но Хон Раон и так сейчас под следствием и в ближайшее время вряд ли выйдет на свободу. Зачем ему это? Особенно сейчас, когда ему нужно думать о своих проблемах? Чимин хлопает глазами, чувствуя, что начинает теряться. —Ну Раон очень мстительный человек. Возможно, решил отомстить напоследок. Старший следователь неожиданно смеётся и смотрит на парня, как на дурака. Как же легко управлять детьми, особенно, такими доверчивыми, как Чимин. Мужчина мог легко убедить его в своей правоте и ещё больше запутать. Пак едва не отшатывается от Хенсу. Отвратительный тип, вызывающий смешанные чувства и беспокойство. —Какая месть, Чимин? Ты что, детективных дорам насмотрелся? Раону грозит смертная казнь и последнее, что его сейчас волнует, это какая-то незначительная шестерка, как Мин Ханыль. —Ханыль не состоит в его группировке, — шепчет Пак. —Откуда ты знаешь? Чимин застывает. —Ну же, не бойся ничего. Ты же помнишь, это всего лишь разговор, а не дача показаний? Расскажи, что тебе известно о нем. Если он не состоит в группировке сейчас, значит состоял ранее? —Нет! — поспешно отвечает мальчишка и в ужасе смотрит во все глаза на довольного следователя. —Ну вот, ты сказал это, — мягко продолжает мужчина, — ничего не бойся. Ты чего? Ты сейчас как будто в обморок упадёшь. На вот, попей воды. Рю Хенсу ставит перед Паком стакан с водой. Чимин даже не обращает на него внимания. —Чего вы от меня хотите? — испуганно спрашивает шатен, — Ханыль самый лучший человек на Земле и он мне, как старший брат. Больше мне нечего сказать. —Ты уверен, что Мин хороший человек? Но разве хороший человек будет торговать смертью? У Чимина голова идет кругом и пересохло в горле. Внезапно становится жарко и холодно одновременно. Он тянется к стакану и осушает его полностью. —Вот видишь, — сочувственно разводит руками Рю, — для тебя Мин хороший человек, но ведь кому-то он причинил боль. Ты даже не можешь это отрицать. —Я не буду больше ничего говорить, — беззвучно шепчет Пак, все больше бледнея, — мне не нравится этот разговор. Следователь Рю задумчиво крутит ручку в руках. Затем будто решившись на важный шаг, распахивает ноутбук и поворачивает экраном к Чимину. Мальчишка с удивлением видит Исоль. Девушка сидит в такой же допросной комнате как и он сам и горько плачет. К огромному удивлению и ужасу подростка, полицейский, который располагается напротив неё, наотмашь бьет сестру по лицу. Сердце парня пропускает удар, и дышать стало абсолютно нечем. —Что? — сипит в ужасе парень, — моя сестра… Пак подскакивает на ноги, совершенно не понимая, куда бежать, чтобы ее немедленно отыскать и защитить. Защитить от полиции?! Парень замирает в шоке, совсем позабыв, где он сейчас находится. —Сядь! — рявкает Хенсу. —Почему мою сестру избивают?! — истошно кричит Чимин, срывая голос и испытывая глубокую злость и обиду за родного человека. —Наверное, позволила себе высказаться о нас нелицеприятно, — жмёт плечами Рю, — веская причина, чтобы полицейский расстроился, верно? Мальчишка валится обратно на стул. —Вы все пожалеете! — в гневе кричит Чимин, — немедленно отпустите ее. —Чимин, успокойся. Никто не будет ее тут удерживать. Особенно если ты будешь молодцом и все сделаешь так, как надо. —Я хочу уйти отсюда, — твердо говорит Пак и застывает на последних словах, — в смысле? —В смысле, ты хороший парень Чимин и у меня есть к тебе одно предложение. —Какое ещё предложение? — не верит собственным ушам парень. —Чтобы твоя сестра не сошла за соучастницу в этом преступлении, тебе нужно дать показания в суде против Мин Ханыля. Если ты сделаешь это, я вычеркну ее имя из материала этого дела. Подросток в полнейшем шоке уставился на Хенсу: —Вы сошли с ума? —Ты можешь думать, что хочешь, — сохраняет ледяное спокойствие полицейский, — но только так ты защитишь Исоль. —У вас против неё ничего нет и не может быть! — ядовито отвечает Пак, как же хочется сейчас запустить что-нибудь тяжелое в голову этой мрази. Рю скрещивает руки на груди. —Чимин, ты же сам сразу понял, что наркотические вещества в доме Ханыля появились не просто так. Понимаешь же, о чем я? Но мне даже не нужно здесь ничего подтасовывать, потому что есть распечатка звонков с телефона Исоль. Ханыль иногда использовал ее телефон, чтобы связываться с клиентами. Ты не должен чувствовать себя виноватым, ведь как ни крути, Мин — такой же преступник, как и Хон Раон. Он не подумал о безопасности твоей сестры, когда так необдуманно использовал ее номер. Наверное, вообразил себя неуловимым. Так что, жалеть его точно не стоит. Ты сделаешь этот город чище, избавляясь от подобного мусора. Мальчишка не хочет верить в то, что слышит. Этот следователь с такой лёгкостью рассказывает ему о подброшенной улике. Что с этим миром не так?! Неужели такой умный и осторожный Ханыль допустил такую глупость с телефоном сестры? —Я всем расскажу о том, что вы сделали! — с ненавистью бросает подросток. Чимин многое знает о несправедливости, но сегодня его маленький мир созданный только для самых близких, безжалостно разрушен. —Конечно, ты можешь рассказать. Но кто тебе поверит? Уважаемому старшему следователю или подростку с сомнительной репутацией? Сделаешь только хуже себе и сестре. Кстати, ты имеешь представление о том, что такое женская тюрьма? Ты знаешь, что женщины в драке бывают гораздо более жестоки, чем мужчины? А сядет она туда надолго. Придётся об этом позаботиться, если ты вовремя не одумаешься. В моих силах устроить ей там невыносимое существование. Парню тошно, хочется поскорее на свежий воздух, чтобы перестать дышать этой безысходностью. Конечно же, Исоль никак нельзя в тюрьму, особенно сейчас. —Что… что вам всем сделал Ханыль? — парня накрывает от несправедливости к Ханылю, становится невыносимо тяжело и Чимин не выдержав, плачет. Подросток прикрывает лицо ладонями, чтобы хоть как-то спрятать своё отчаяние перед этим жалким подобием человека. Сердце разрывается от боли и понимания, что у него нет другого выбора. Чтобы не потерять двоих, он должен лишиться трёх важных ему людей. В груди жжет так, что Чимин чувствует, как от сердца остается один только пепел, что осыпается сейчас у его ног. —Скажем так, подставил важного человека. Да, успокойся ты, — Хенсу даже изображает некое подобие участия, — отсидит своё и выйдет. В конце концов, Мин никого не убивал и высшая мера наказания его не коснётся. Уж прости, слишком много людей подвёл этот Ханыль. —Это всё-таки, Раон, — тяжело проговаривает Пак, — мстит ведь за то, что Ханыль натравил на него Чон Хосока. Мужчина усмехается. —Хосок тоже поплатился за свою никому ненужную честность. Он понижен в должности, а его отдел распущен. Это я информирую тебя на случай, если решишь искать у него защиту. Ханыль запустил необратимый процесс, Раон ушёл гнить в тюрьму, но не без последствий. Признаться, я надеялся, что мне не придётся тебе обо всем этом рассказывать. Мне никак не сдался этот Ханыль. В последнее время он мне ничем не мешал. Я хоть и избавился от главной головной боли в нашем районе, но этот ублюдок и его приближенные не дадут мне жить здесь спокойно, если я не разберусь с Мином. Чимин едва подавляет изнутри поднимающуюся вновь волну тошноты. Все, что дальше говорил этот оборотень, мальчишка был больше не в силах воспринимать. Сегодня жизнь Чимина тоже будет закончена.

***

Чимин никогда не умел притворяться, особенно когда ему было плохо. Парень не может описать своё душевное состояние, не чувствуя себя больше живым. После «разговора» с Рю, Пак отводит потрясённую и трясущуюся девушку домой. Поит Исоль горячим чаем и укладывает под тёплое одеяло. Она долго и судорожно вздрагивает даже во сне. Убедившись, что сестре становится лучше, Чимин отправляется к Юнги. Блондин звонил семь раз, пока Чимин был в полиции. Как только открывается дверь, шатен сразу оказывается в любимых объятиях. Мин долго обнимает и вдыхает нежный запах чужой кожи. Словно заряжается энергией и черпает новые силы у мальчишки. —Все в порядке? — обеспокоенно спрашивает Юнги, когда заглядывает в чужие глаза и замечает там слёзы, — Чимина… —Да, — активно кивает шатен, — я просто весь день скучал и беспокоился о тебе. —Идём, — Юнги тает изнутри от признаний Чимина, и тянет его за собой в свою комнату, — ты звонил мне, я говорил в это время с адвокатом. Он обнадёжил, мне даже немного полегчало. У нас есть шанс вытащить Ханыля. Пусть небольшой, но главное, это возможно. Впервые за последнее время Мин улыбается. Устало, вымученно, но все же улыбается. Чимин смотрит жадно, стараясь запомнить каждую маленькую родинку, каждую линию, каждую деталь любимого человека. Мальчишка старается не захлебнуться в страданиях, глядя уже на практически потерянного для него дорогого человека. Так долго и бережно лелеемое счастливое будущее разбивается прямо на глазах на мелкие осколки, не оставляя за собой ничего. Чимин будет жить счастливым прошлым, раз возможное будущее навсегда у него отняли. Юнги сидит на диване и не сводит проницательных тёмных глаз с чужого лица. Младшего что-то тревожит и не отпускает. Ему не нравится это тяжкое чувство безнадёжности между ними, и чужая печаль заставляет его насторожиться. А подросток смотрит в ответ и со всей ясностью понимает, что не вынесет ненависти в этих прекрасных глазах с необычным разрезом. —Чимина, Хвостик мой. Иди ко мне, — Мин тянет руку к застывшему у порога младшему. Пак идёт к нему, а сам думает: «ещё совсем чуть-чуть позволю себе побыть с ним рядом». Чимин устраивается поближе и блондин привычно нежно водит пальцами по чужому лицу. Юнги будто немного отпускает, когда вновь касается любимого человека и видит, как расслабляется лицо и растворяется горечь в воздухе. —Я знаю, что тебе страшно сейчас, — тихо говорит Мин, — мне тоже. Я буду сильным. Но как ты и просил, с тобой я хочу быть и буду настоящим. Все будет хорошо. Я обещаю. Чимин мысленно благодарит себя за то, что почти все слёзы уже выплаканы. Иначе сейчас… Когда Юнги снимает с себя чёрный свитер, глаза шатена округляются. Мальчишка не был готов к тому, что увидит. На левой руке, во внутренней ее части, сверху вниз тянется большая татуировка с его именем – «Чимин». Он видит витиеватые объемные буквы и тут знатоком быть не нужно, чтобы понимать – работа выполнена прекрасно. Чернильный рисунок на белоснежной коже выглядит потрясающе ярко и контрастно. Где-то из самых глубин груди и души наружу рвётся режущая на части боль. А Юнги с гордостью демонстрирует дорогое сердцу имя и устало, но искренне улыбается. —Это моя давняя мечта, Чимина. Как и ты сам. А ведь мальчишка думал, что все слёзы закончились. Так глупо… Теперь он чувствует, что давится сейчас собственным сердцем, которое никогда не смирится с главной потерей в его жизни. За окном завывает ветер, а в тихой комнате вновь слышно только тиканье часов. Тик-так. Неумолимо отсчитывают секунды и минуты, забирая то последнее, что у них еще осталось – время…