Черно-белая любовь

Сегодня полгода, как они вместе, восхитительные, сводящие с ума шесть месяцев. Ему до сих пор не верилось, что эта невероятно красивая девушка, разделяющая все его интересы, прижимается сейчас к нему, у него дома, в его комнате. Его. Лиф. Он смотрел в монитор компьютера, стараясь сохранять спокойствие на лице, но внутри бушевала настоящая буря. Он не видел, что творилось на экране, мысли лихорадочно метались в гормональном шторме его возбужденного мозга. Он был влюблён по уши, и прекрасно отдавал себе в этом отчёт. Ему хотелось сжать её в объятьях, не отпуская ни на секунду и целовать, целовать, пока не закончится воздух в лёгких, вдохнуть и продолжить снова. Он хотел ее, но боялся испугать своим напором. Не хотел давить, принуждать или ставить в такое положение, будто у неё нет выбора. Потому и не торопился, хотя изнывал от желания с первого дня, как увидел её. Сколько раз он мечтал о том, как это будет: представлял, как грубо берет её сзади, прижав к стене в кабинке туалета, прямо во время выступления их любимой группы, в ритм с ударами барабанной установки. Или как в день всех влюблённых, устроить ей романтический вечер в кровати, полной лепестков роз при свете сотен свечей, как зубами стащит с неё одежду, будет покрывать каждый сантиметр тела поцелуями, аккуратно спускаясь все ниже. Как Лиф будет стонать и извиваться под напором его языка, и лишь когда она дойдет до пика, он войдёт в неё, такую горячую и влажную, такую желанную. И будет иметь её долго, пока они обессиленные не рухнут на постель и не заснут, разгоряченные, нагие, в объятиях друг друга. А может быть это произошло бы быстро и скомкано, в подстегивающем желание страхе быть замеченными, на заднем сидении его новой машины, подаренной на день рождения родителями. А потом он бы подвез её домой, и смущаясь, поцеловал бы у двери на прощанье. Такие и подобные им мысли сменились образами их встреч: вот они, тесно прижавшись друг к другу, бесшумно, содрогаясь всем телом, смеются. Урвав несколько минут на перемене, они решили уединиться, чтобы всласть нацеловаться в подсобке под лестницей, где чуть было не попались уборщику, которому так не вовремя понадобилось что-то из места их временного пристанища. А вот он, стесняющийся, не знающий, куда деть от волнения руки, признается ей в любви. Хоть Ди и атеист, но готов был благодарить всех богов, когда, после нескольких секунд, показавшихся мучительно долгими, она, отчаянно краснея, отвечает ему взаимностью. Ох, как он влюблён, и как жаждет быть с ней каждой клеткой тела. А она — вот, совсем рядом, он чувствует её тепло, ощущает каждый её вдох, и дома никого на ближайшие сутки, когда, если не сейчас? Но он не станет спешить, пусть все идёт своим чередом. Вдруг из раздумий его вырывает мягкая, но требовательная рука на его щеке. И через мгновение её губы накрывают его, и он забывает обо всем, сливаясь с ней в поцелуе. Ничего не имеет значение, важно лишь то, что сейчас между ними.