***
Чонгук отправился по важным делам, которые захотел оставить в секрете, после того, как они практически в молчании выпили кофе. Друг уезжать не хотел, но его странное дело не терпело отлагательств, тем более его телефон разрывался от сообщений, поэтому вскоре он ушел, оставив девушку одну, строго наказав звонить при малейшем подозрении на ухудшение самочувствия Но после выпитых таблеток Соль, на удивление, чувствовала себя хорошо, поэтому пыталась занять себя чем-то полезным. Она помыла немногочисленную посуду, забросила вещи в стиральную машину и хотела приняться за протирание пыли, когда на глаза попалась пачка сигарет, заброшенная в дальний ящик кухонной тумбы. Взяв одну в руки, она неуверенно покрутила сигарету между пальцами, обдумывая риски предстоящего решения. Соль понимала, что находится не в том состоянии, чтобы добивать организм новой порцией никотина, но в ту же секунду пришла мысль, что даже заключенным, приговоренных к смертной казни, дают возможность выкурить последнюю сигарету. Это стало весомым аргументом, чтобы найти зажигалку и, включив вытяжку, щелкнуть ею, чтобы почувствовать вредный, но желаемый дым в своих легких. Сделав первую затяжку, Соль в удовольствии прикрыла глаза, выпуская ядовитое облако через нос, но закончить ей не дали, громкий звонок дверного звонка заставил девушку замереть с сигаретой в руках, с тревогой ожидая, что нежеланный гость уйдет, но позвонили снова, и Соль, оставив сигарету тлеть в пепельнице, отправилась открывать. Кроме Чонгука она никого не ждала, но у друга были ключи, которые сама Соль ему и дала, поэтому он бы точно не стал тратить время на глупые розыгрыши. Слегка приоткрыв дверь, Соль Ин вздрогнула, словно увидела призрака. Старший брат, стоявший на пороге мягко улыбнулся, простирая руки для того, чтобы обнять свою маленькую сестренку, и Соль, забыв о старых обидах, бросилась к Хён Шику, едва не сбив того с ног. — Прости меня, маленькая, — он поцеловал девушку в макушку прежде чем отстраниться и посмотреть на ее похудевшее лицо. — Прости за то, что наговорил тогда, прости, если сможешь. — Мне не за что тебя прощать, оппа. Я была такой глупой, — она еще раз крепко прижалась к родному человеку и за руку потянула его в квартиру, где смогли бы спокойно поговорить. Внутри в нос ударил запах тлеющего табака. Соль смущенно посмотрела на Хён Шика, который как будто ничего не заметил. — Все еще куришь? — поинтересовался он, стягивая легкую ветровку, и бросил ее на ближайший стул. — Временами. А ты? — Только если угостишь. Соль слегка улыбнулась и одним кивком головы пригласила брата на кухню. Цепкими пальцами он захватил сигарету и зажег ее, сестра последовала примеру, предварительно затушив предыдущую. Усевшись с ногами на кухонную тумбу, она посмотрела на старшего брата, лицо которого выглядело уставшим, под глазами пролегла неестественная синева. Пожалуй, сейчас они были похожи как никогда раньше, эта мысль заставила Соль грустно ухмыльнуться. Несколько месяцев назад Хён Шик в порыве гнева сказал, что ненавидит свою собственную сестру. Тогда его слова больно резанули по сердцу, но сейчас Соль понимала, что в том не было правды. Она вспомнила юбилей бабушки, на котором Хён Шик во всеуслышание объявил, что уволился из ненавистной адвокатской конторы и собирается заняться своим собственным делом, а именно, открыть сеть автосервисов, где он мог быть одновременно и управляющим, и автомехаником. Данная новость стала красной тряпкой для матери, перед носом которой и тряс брат, словно перед разъяренным быком на корриде. Мать, которая видела себя исключительно в политике, а детей в благородных важных профессиях, просто не могла смириться с мечтой отца, почившего много лет назад от внезапной остановки сердца. Отцу никогда не был интересен мир снобов в дорогих костюмах, в котором вертелась мама, он занимался мелким бизнесом по перепродаже машин, в редкие минуты отдыха обучая брата Соль ремонту подержанных спортивных автомобилей. В моменты, когда мать видела новые пятна машинного масла на одежде Хён Шика, в доме начинался скандал. Соль пряталась в комнате за кровать, закрывала уши крохотными ладошками и плакала, пока не появлялся отец грустный, но всегда улыбающийся, чтобы успокоить маленькую дочурку. Когда отца не стало, мать продала весь бизнес, строго настрого запретив Хён Шику даже заикаться о том, чтобы продолжить дело отца. Брат злился, но молчал, зная, что поддержки ждать больше неоткуда. Соль старалась в это не лезть, чтобы не вызвать гнев матери. Так продолжалось ровно до того, пока в далекой неизвестной Америке, где брат занимал нелюбимую должность, он не встретил Рут — девушку, которая показала ему все яркие краски жизни. Миниатюрная рыжая девушка с веснушками, не похожая ни на кого из знакомых Соль Ин, была писательницей, работала над книгой для детей, пыталась бороться с издательством, которое кинуло ее на деньги, а Хён стал ее адвокатом, по неподвластной причине переступивший всякую юридическую этику. Спустя шесть месяцев знакомства они тайно поженились, об этом все узнали тоже на юбилее, на котором они появились вместе, держась за руки. Мама старалась не подавать вида, что не хочет видеть рядом со своим сыном американку, держала бушующую злобу до последнего, но когда Хён Шик сказал об увольнении, ее точка кипения достигла максимума. Она не внимала просьбам бабушки успокоиться, не слышала попыток Хёна оправдаться, лишь сыпала руганью, опустившись до оскорблений Рут, не ожидавшей такого горячего приема. А Соль, как в детстве, хотела спрятаться и закрыть уши руками, чтобы пришел отец и все уладил. Но ничего из этого не могло быть возможным. «Скажи что-нибудь, Соль!» — когда уставший от борьбы брат выкрикнул ее имя, она вздрогнула и обхватила себя руками, не в силах произнести и слова. Девушка хотела поддержать брата, заставить маму наконец-то заткнуться, успокоить плачущую бабушку, но вместо этого продолжала стоять как каменное изваяние, не в силах бороться с собственной трусостью. «Ненавижу тебя…» — слова старшего брата отозвались эхом голове. Он, взяв расстроенную возлюбленную за руку, поспешил удалиться с семейного ужина, спиной чувствуя, как гости, ставшие свидетелями происходящего, сочувственно проводили их взглядами. С того самого дня брат и сестра больше не общались. Соль с обидой вспоминала брошенную напоследок фразу Хёна, поэтому не звонила первой, а он просто боялся, что младшая сестра не захочет с ним разговаривать. А сейчас для встречи стал очень весомый повод. — Чонгук все тебе рассказал? — на очевидный вопрос Хён только кивнул, сделав очередную затяжку. — Я поменял билеты и примчался как смог. — Он никогда не умел хранить секреты. — Это правда, — они рассмеялись, но Хён Шик тут же стал серьезнее. — Он о тебе очень волнуется. — Это естественно, мы же друзья, — Соль посмотрела на брата, но, кажется, по ее бегающим глазам, он что-то понял. — Да… Друзья… — задумчиво произнес он, с излишним подозрением, но продолжать тему не стал, чтобы не вгонять в краску младшую сестру. Соль была благодарна. Он вслед за девушкой затушил сигарету, размазав ее по стенкам пепельницы, после чего выудил из заднего кармана джинс бумажник, достав небольшую фотокарточку, без детального рассмотрения на которой ничего не было видно, кроме черного фона и каких-то белых завитушек. Брат протянул Соль снимок, который не с первого взгляда стал складываться в голове. Когда наконец-то пазл сложился, Соль с восторгом посмотрела на Хёна, до последнего сдерживаясь, чтобы не броситься с визгом к нему на шею. — Что ж, я скоро стану папой… — слова брата были сказаны с легким придыханием от волнения, и Соль впервые за несколько дней заплакала от счастья. Она крепко обняла Хён Шика, с дрожью в голосе поздравляя со скорым появлением крохотного чуда на свет. Маленький снимок УЗИ, сжатый между мальцами Соль Ин, окончательно стер обиду между родными людьми. Каждый из них в душе поклялся, что больше подобного никогда не произойдет.***
Соль с братом провели вдвоем весь оставшийся день. Они смеялись, вспоминая детство, грустили, когда речь заходила об отце, а затем снова смеялись, представляя, как неопытный новоиспеченный папаша будет справляться со своими обязанностями. И когда Хён Шик ушел, в доме стало снова грустно и тоскливо. Соль больше не предприняла попыток убрать пыль, выбросила оставшиеся сигареты, дав клятвенное обещание, что обязательно бросит, если завтрашняя операция пройдет успешно. От последнего слова в собственных мыслях Соль вздрогнула как от удара под дых. Она бегло пробежалась глазами по списку сданных анализов, списку рекомендаций врача, задержавшись на последней строчке дольше обычного. С некоторой нежностью проведя по длинным волосам, она с горечью осознала, что с ними придется расстаться. Обычно бритьем головы занимались непосредственно перед самой операцией, но ей почему-то не хотелось, чтобы незнакомые медсестры к ним прикасались. Соль поплелась в ванную, где в шкафчике лежала машинка для стрижки волос. Достав ее и подключив к сети, девушка включила дребезжащий аппарат и посмотрела на собственное отражение в зеркале, которое одним своим видом умоляло отложить машинку в сторону, но Соль покрепче схватилась за нее и, придерживая волосы, провела первую линию. По щекам покатились слезу, но девушка продолжала срезать пряди, с ужасом наблюдая, как их на полу становится все больше. Из-за звонкого звука Соль Ин не услышала, как в замке прокрутился ключ, а пришедший Чонгук позвал ее по имени. Парень медленно прошел в квартиру, остановившись возле ванной, из которой падал яркий свет и доносился непонятный жужжащий звук и тихие всхлипы. Неуверенно толкнув дверь, он застал подругу в слезах с включенным триммером в руках, на полу повсюду валялись состриженные волосы, а на голове уже не было и половины. Соль едва не вскрикнула от неожиданности, увидев парня в отражении зеркала, и резко развернулась, пряча машинку за спиной, словно нашкодивший ребенок. Пару секунд они в недоумении смотрели друг на друга, после чего Чон стянул с себя футболку и направился в сторону Соль. — Что ты делаешь? — девушка изумилась, когда Чонгук настойчивым движением забрал из ее рук машинку и, вновь включив ее, провел плавным движением по своему левому виску. Ахнув в изумлении, Соль наблюдала за тем, как волосы Чонгука под натиском машинки летят на пол, пока на голове не остался лишь короткий ежик из темных волос. Он с довольным выражением лица провел ладонью по новой прическе, через зеркало взглянув на шокированную подругу. — Парные татуировки у нас уже есть, так почему бы не сделать и парные прически? — он подмигнул Соль, расплывшись в широкой улыбке. В ту минуту девушка поняла для себя кое-что особенное. Как бы не сложилась ее дальнейшая судьба, Соль была намерена бороться до последнего. Бороться ради Чонгука.