***
Парни находятся напротив огромного количества хвойных деревьев, выбирая, какое же из них будет стоять в их гостиной ближайшие две недели, и никак не могут определиться. — Ликси, давай всё-таки сосну? — предлагает Хван, осматриваясь вокруг себя. — Ну мы же решили, что ель будем ставить. — Ли обводит взглядом свежесрубленные деревья, сразу же примечая для себя пару из них. — Посмотри, какая эта пушистая! — говорит Феликс, таща Хёнджина за руку к широкой ели, стоящей в центре торгового переулка. — Или вон ту, — указывает парень на маленькую ёлочку в углу и переводит взгляд на Хвана. — Она не такая большая, но просто зацени её шишечки! — А может, вообще вон ту? Глянь какая! Почти до потолка. — Ли тыкает пальцем в дерево, что выше даже Хёнджина сантиметров эдак на тридцать, и тянет руки кверху, показывая, насколько ёлка высокая, и улыбаясь. — Куда тебе такая? — наконец подаёт голос Хван. — Ты ведь даже до её верхушки не дотянешься. А как звезду собираешься надевать? — Он по-доброму смеётся и выпрямляет спину, становясь ещё выше и глядя на Феликса сверху вниз. — Я рассчитывал, что сделаю это, сидя на твоих плечах. — Ли смотрит на Хвана глазами кота из «Шрека» и вытягивает губы трубочкой, делая ещё более милое лицо. — Ты ведь поможешь своему парню? Да, любимый? — Конечно, солнышко. И не надо делать такую смешную моську, я и без неё готов предоставить тебе свою шею. — Только шею? — Ли укоризненно смотрит на Хвана, складывая руки на груди. — Всё остальное и так уже давно принадлежит тебе, — улыбается Хёнджин и обнимает младшего, целуя в лоб, после чего берёт его за руку и ведёт осматривать все понравившиеся ёлки. Феликс же довольно смеётся, крепче сжимая чужую ладонь, и идёт следом, высматривая самое красивое дерево. В конце концов парни находят высокую ель с шишками, которая понравилась обоим. Довольные, они попрощались с продавцом и отправились домой скорее украшать свою покупку. На обратном пути они обсуждают новогодние каникулы, праздничный стол и поездку к родственникам Феликса в Австралию. Парни смеются, подпевают сопливым песням по радио и целуются, стоя на светофорах. За окном холодно, витает дух Нового года, и украшенные улицы радуют глаз. А в машине тепло, пахнет свежесрубленной елью, и атмосфера наполнена безграничным счастьем. Вечером, когда стрелки часов почти достигли полуночи, Феликс бегает вокруг ёлки, примеряя шары и мишуру, оценивая, где те будут смотреться лучше. Хёнджин сидит рядом и пытается распутать гирлянду, так неаккуратно смотанную недобросовестными продавцами. У него плохо получается, и каждое новое движение рук усугубляет положение, но Хван не сдаётся. У него на очереди ещё две такие же гирлянды, потому что Феликс решил, что украсить надо обязательно всю квартиру и повесить светящиеся огоньки в прихожей и на кухне, а также разместить везде рождественские венки, которые младший долго выбирал в магазине, дотошно рассматривая каждую деталь. — Джинни! — зовёт Феликс из гостиной, когда Хван пытается изобразить номер будущего года из гирлянд в прихожей. — Мне никак не дотянуться до верхушки. — Бегу, солнце. — Хван тут же оставляет многострадальную гирлянду висеть в виде непонятных закорючек и направляется к младшему. Тот стоит напротив украшенного дерева и явно наслаждается проделанной работой. Хёнджин подходит, как и обещал, присаживается рядом с Феликсом, ожидая, пока тот усядется на его плечах, и встаёт, крепко держа Ли за ноги. Младший надевает ярко-красную звезду на верхушку ели и хлопает в ладоши, ярко светясь от радости. Хван спускает его с плеч и тянется обнять, но Ли скрывается за углом, бубня о том, что остался последний штрих. Хёнджин растерянно смотрит перед собой, и через секунду на ели загораются десятки разноцветных огоньков, поднимая новогоднее настроение на максимум. — Вот теперь точно всё! — Феликс возвращается, глядя на переливающиеся огни, и улыбается ещё шире. Хёнджин обнимает его со спины и утыкается носом в макушку, вдыхая аромат цитрусового шампуня и наслаждаясь видом на красоту, что сотворил парень. Хван думает, что улыбка его малыша сверкает ярче, чем все вместе взятые гирлянды. Феликс думает, что в данный момент он самый счастливый. Хёнджин с ним в этом абсолютно солидарен.***
31 декабря проходит в хлопотах по дому и подготовке к главному празднику планеты. Феликс нарезает салаты, параллельно даёт указания Хёнджину о том, как надо помочь, где прибрать и куда отнести блюда, постоянно твердит о том, что они ничего не успевают, и, в конце концов, чуть ли не рыдает из-за того, что они забыли купить горошек. Хёнджин же молча выполняет всё, что ему поручает его парень: помогает открыть банку огурцов, прибирается в комнате, компактно впихивает салаты в холодильник и успокаивает Ли, быстро одеваясь и убегая в магазин, пока тот ещё не закрылся. Ближе к вечеру они начинают готовиться к празднованию: достают блюда, надевают праздничную одежду и в полдвенадцатого садятся за стол. Парни обсуждают уходящий год, выделяют всё хорошее, вспоминают плохое и просто разговаривают. Шампанское позволяет расслабиться, запах ели придаёт моменту сказочности, а искорки в глазах влюблённых напоминают о том, что они оба счастливы. Позже, когда до Нового года остаются считаные минуты, Феликс включает телевизор, берёт ладонь Хёнджина в свою и поднимает бокал. — Знаешь, — начинает он. — Кажется, что этот год был самым лучшим, потому что начался с твоих губ, прошёл в твоих объятиях и закончился с твоей рукой в моей. Я благодарен тебе всем сердцем за каждый момент, проведённый рядом, за наши совместные дни и ночи, за твою поддержку и просто за тебя. Я бесконечно счастлив быть с тобой и ценю каждую секунду, когда ты рядом. Давай выпьем в благодарность уходящему году за подаренное нам счастье. Всё то время, что Ли говорил, Хван смотрел на него, совсем не моргая и чуть ли не плача, потому что был согласен с каждым словом, произнесённым младшим. Он взял бокал, поднося ближе к Феликсовому, крепче сжимая чужую ладонь, и тоже начал свою речь: — Я благодарен этому году за возможность каждый день делать тебя счастливее, за твои улыбки по утрам и нежные поцелуи перед уходом на работу. За твои ворчания по вечерам, за твою привычку кусать губы и твои маленькие кулачки, что бьют по столу, когда злишься. Я могу перечислять это всё бесконечно, но у меня не так много времени, чтобы уходящий год меня услышал. Этот год сделал меня самым счастливым на планете, подарив тебя рядом. И дал мне возможность заботиться о тебе и принимать заботу от тебя. Ты знал, что самый лучший в мире парень, Феликс Ли? Если нет, то знай об этом. Давай же выпьем в благодарность этому году за то, что подарил нам самое дорогое — друг друга. — Я люблю тебя! — говорят парни хором под бьющие куранты и чокаются бокалами, после выпивая шипучую жидкость. Они поднимаются со стульев, подходя друг к другу и сливаясь в нежном поцелуе. Почти как год назад, только слаще. С нотками шампанского и чего-то ещё. Кажется, с тем самым, что называют любовью. Оторвавшись друг от друга, они одновременно достают небольшие коробочки из карманов, протягивая друг другу. Хёнджин крутит в руках подарок, пытаясь догадаться, что там, но через несколько секунд оставляет эту идею, кладя на край стола, и наклоняется к Феликсу, утыкаясь в его лоб своим и обхватывая руками чужие щёки. Он гладит младшего кончиком пальца по идеальной фарфоровой скуле, задевая крыло носа и верхнюю губу. — Ликси, может, всё-таки сосну? — И смотрит так загадочно в глаза напротив, слегка улыбаясь. — Ну, сосни, — отвечает ему Ли, в предвкушении закусывая нижнюю губу и делая вместе с Хваном пару шагов назад к столешнице, чтобы не дай бог не упасть потом от переполняющих эмоций. И Хёнджину больше не надо слов. Он в ту же секунду слегка отстраняется от лица напротив, в последний раз целует младшего в кончик носа и начинает медленно опускаться на колени, по пути стараясь как можно скорее расстегнуть ширинку на чужих штанах, под которыми уже хорошо так встало от незатейливых действий старшего, чему тот не может нарадоваться. Хван подцепил резинку трусов и потянул вниз, оголяя самое сокровенное, что было у Феликса. Его член идеально помещается в ладонь Хёнджина, который чуть сжимает, сдвигает крайнюю плоть, открывая розовую головку, после чего немного дует, пошло облизываясь и на пробу проводя языком. А уже через секунду засасывает налившийся орган в горячий вакуум рта. Феликс ахнул и мелко задрожал, из-за чего Хёнджину пришлось придерживать чужие бёдра. Ли крепче ухватился за столешницу позади себя, ощущая, как Хван умело вырисовывает какие-то непонятные узоры у него на члене, а спустя пару мгновений начинает медленно двигать головой вперёд-назад, периодически насаживаясь на Феликсово достоинство горлом. Хёнджин никуда не спешит. Он держит ритм, активно помогает себе руками и, судя по довольному лицу, абсолютно точно наслаждается процессом. В данный момент Феликс уверен, что всё происходящее ему снится. Не могут эти пухлые губы — точно инопланетные — быть такими соблазнительными, язык настолько умелым, а горло столь глубоким. По правде говоря, могут. Феликс прогибается в пояснице, хватает столешницу руками и поджимает пальцы на ногах. Оргазм приближается семимильными шагами и обещает быть невероятным, но горячий рот резко исчезает с члена, заставляя младшего распахнуть глаза и непонимающе уставиться на Хёнджина. Тот, в свою очередь, поднялся с колен, расстёгивая ремень и опуская джинсы вместе с бельём, из-под которого показался красивый длинный член, глядя на который, Феликс пропустил момент появления смазки в руках его возлюбленного. — Ну, чего ты застыл? — с улыбкой спрашивает Хван, разворачивая младшего к себе спиной и надавливая на его поясницу, чтобы тот наклонился. Феликс упёрся ладонями на столешницу и прогнулся, раздвигая ноги пошире. Долго его растягивать не пришлось, потому как мышцы, привыкшие уже к совместным ночам с Хваном-младшим, легко поддавались и пропускали пальцы внутрь. Хёнджин целовал поясницу, гладил свободной рукой все возможные места, шептал невообразимые комплименты о красоте Ли, который от всех этих фрикций сходил с ума. Вскоре Хван решил, что младший уже готов, и вытащил пальцы, шлёпнув напоследок по правой ягодице, получив на это очередной стон. Пустоту в своей заднице Феликс хотел поскорее заполнить чем-то побольше пальцев. Ему даже показалось, что Хёнджин нарочно медлит и ничего не делает, поэтому он соблазнительно прогнулся, открывая вид на сжимающееся отверстие, и выставил задницу, показывая своё нетерпение. Хёнджин погладил чужую ягодицу, мягко шлёпнул и, растерев смазку по члену, медленно вошёл до предела, останавливаясь на пару мгновений и давая привыкнуть. Феликс сам двинулся назад, показывая свою готовность к продолжению, и Хван начал постепенно наращивать темп, выбивая из младшего громкие стоны, когда член задевал простату, отчего Ли сжимался, заставляя старшего рычать от нереальной узости тела. Хёнджин почувствовал, что Феликс уже на пределе, поэтому взял его член в ладонь и начал надрачивать в такт толчкам. Этого оказалось достаточно. Феликс коротко вскрикнул и кончил в чужой кулак, пребывая после этого в прострации. Он сжался до такой степени, что Хван не выдержал и, сделав пару последних движений, прижался бёдрами к чужой заднице, содрогаясь в оглушающем оргазме. Феликс рухнул на столешницу грудью и попытался отдышаться. Шевелиться сил не было. Хёнджин, уже одетый, поднял младшего на руки и отнёс в ванную, помогая там полностью отмыться, а потом нашёл для Феликса чистые вещи. После душа к Ли вернулись силы, поэтому на кухню он пришёл самостоятельно. — Хёнджин-а, мы так и не открыли наши подарки. — Так давай сделаем это прямо сейчас. — Хван взял в руки коробочку и открыл её. Внутри лежало что-то чёрное, что изначально Хёнджин идентифицировал как зажигалку. Но когда взял в руки, то понял, что это ключи от машины с тремя кнопками и эмблемой «Мерседеса» в центре. — Феликс, ты… Это слишком дорогой подарок. — Шокированный парень смотрит на своего возлюбленного, который сейчас выглядит очень радостным. — Ты же хотел новую? — Хёнджин медленно кивает в ответ. — Ну вот! Я поговорил с родителями, и они немного мне помогли. Ты же не один на ней будешь кататься, а вместе со мной, да? — Хван снова кивает в ответ. Феликс улыбается. — Вот и всё. Поэтому прими подарок. Он пока стоит в гараже моих родителей, но завтра мы съездим и заберём его. Хёнджин действительно пребывает в небольшом шоке. Он знает, что родители его парня состоятельные люди, но чтобы дарить ему машину… Хван кладёт ключ на стол и подходит к Феликсу, обнимая его крепко-крепко и шепча благодарности на ушко. А младший тянется к нему в ответ, целует любимые губы и после слов: «Не стоит благодарностей» — берёт в руки подарок, предназначенный ему. — Теперь моя очередь. — Феликс принялся открывать коробочку под внимательным взглядом Хвана, стоящего рядом и ждущего реакцию на свой подарок. В коробке оказался небольшой футляр для украшений в виде сердца. — Ты что, снова даришь мне колье? — заинтересованно спросил младший, после чего открыл футляр и обомлел. Внутри лежали два кольца с блестящими камнями сверху и гравировкой в виде инициалов их с Хёнджином имён, которую он заметил, когда вытащил украшения. Ли перевёл удивлённый взгляд на старшего, который широко улыбнулся и спросил на родном для Феликса языке: — Felix, will you marry me? — Yes! — ответил Ли и бросился в объятия Хёнджина, начиная плакать от счастья. — Ну, тише-тише, малыш. — Хван поднял чужую голову за подбородок и нежно прижался к губам, медленно сминая каждую по очереди и улыбаясь в поцелуй. Феликс постепенно успокоился, расслабляясь в чужих руках. Отстранившись от Хёнджина, Ли взял ладонь старшего и надел на его безымянный палец одно из колец. После чего Хван сделал то же самое.На пальцах парней теперь блестят кольца, глаза наполнены счастьем, а в сердцах продолжает цвести любовь.
Они стоят на кухне и смотрят на переплетённые руки. На часах четыре утра, за окном идёт снег, в небе взрываются салюты. А где-то в маленькой квартире на окраине Сеула стоят в обнимку два парня, знающие, что наступивший год будет намного лучше предыдущего.