— Напомни ещё раз, почему вы не общались последние две недели? — спрашивает Юбин, когда Юхён в очередной раз открывает аккаунт Боры в инстаграме, надеясь увидеть там хотя бы несколько фото лица или тела, а не многочисленные рисунки.
— Мы закончили практику рисования, а на свидание Бора не хочет меня звать.
Юбин машинально кивает, выглядя максимально отстранённо. Сегодня ночью, когда Юхён осталась у неё после концерта, она несколько раз слышала о Боре, её таланте, красоте и юморе. Гордость или принципы в качестве отговорок не принимаются. И Юхён больше не смущенная и маленькая, чтобы бояться
самой позвать куда-то. Им даже необязательно идти на
свидание.
Кажется, что они играют в кошки-мышки, пытаясь выманить друг друга в ловушку. После последней их встречи Бора не написала ни строчки. Она выкладывала несколько постов, один раз звонила Шиён и, кажется, никуда не пропадала. Юхён по несколько раз за день проверяля переписку, чтобы убедиться в том, что действительно ничего не пропустила.
— Почему
ты не писала?
Ответа Юбин не получает. Юхён даже себе не может ответить на этот вопрос. Кажется, что именно она должна позвать куда-нибудь или хотя бы написать. Но это Бора взрослая женщина с постоянной работой, у которой все часы расписаны. Что если в её расписании нет места для Юхён?
— Мне кажется, что ей это не нужно, иначе она бы давно… — Юхён останавливается на середине предложения, потому что не может игнорировать выражение лица Юбин. Та недовольна и готова что-нибудь в неё кинуть прямо сейчас. — Я боюсь, хорошо?
— А мне кажется, — со вздохом начинает Юбин, — если она была готова нарисовать тебя несколько раз за свои деньги, то вряд ли ты ей не интересна.
Юхён опускает взгляд и поджимает губы. К чему вообще этот разговор? Сейчас конец семестра, покупка подарков, завал на учёбе и экзамены, последние дни с друзьями до следующего года. Юхён не до какой-то драмы, особенно в таком ключе, как представляет её Юбин. И вообще, Бора не…
Хватит себя накручивать. Телефон, который Юхён всё это время держала в руках, вибрирует с новым уведомлением. На загоревшемся экране те слова, из-за отсутствия которых начались споры и надоедливые мысли:
@kim_boraaaaa [2:56 pm]
Так ты позовёшь меня на свидание?
— Не улыбайся так сильно, выдаёшь себя, — смеётся Юбин, вгоняя в краску.
//
На улице идёт снег. Юхён сначала не верит своим глазам, когда выходит из метро. Зима в этом году слишком зимняя, совсем как в детстве, когда сугробы до пояса, ладони мёрзнут даже через перчатки, а нос и щеки не перестают краснеть. Юхён ощущает себя маленькой, неотрывно наблюдая за снежинками в воздухе и пытаясь поймать их в ладонь.
— Если ты опоздаешь из-за какого-то снега, то я обижусь.
Юхён дёргается от неожиданности. Бора стоит совсем рядом, а не в кафе через дорогу, где они должны встретиться (ничего удивительного, потому что им ехать на одной и той же ветке метро). На ней пухлая куртка, которая делает её смешной и маленькой, а кончик носа и щеки красные.
— Что ты тут делаешь? — удивляется Юхён, пряча ладонь в карман.
— Встречаю с тобой первый снег, — пожимает плечами Бора и разворачивается в сторону пешеходного перехода. — Пойдём отсюда, не хочу мёрзнуть.
Юхён не спорит и идёт следом. Для своего роста Бора быстро ходит, особенно если учитывать наледь на асфальте, на которой Юхён через шаг катится, рискуя упасть. Ей лучше взяться за что-то,
желательно за кого-то, но Бора всегда выглядит так, словно убьёт тебя от одного неверного касания.
Если не отвлекаться на попытки спасти себя от падения, то на улице романтично. Через неделю Рождество, к которому украшено каждое здание. Юхён хотела бы остаться в таком Сеуле, но скоро уедет в Инчхон, где не так ярко и шумно, поэтому сейчас она пользуется возможностью запастись праздничным настроением от окружения.
Но если Юхён идёт медленно, засматриваясь на всё и стараясь не упасть, то Боре словно всё равно. Она ежится птичкой и даже не проверяет вокруг себя, чтобы убедиться, что не осталась одна. Из-за этого Юхён постоянно переводит на неё взгляд, втайне изучая детали.
Шапка слишком большая, с глупым помпоном на конце; куртка кажется на несколько размеров больше, но это наверняка новый тренд. На фоне другой верхней одежды ноги в узких джинсах кажутся слишком тонкими, из-за чего Бора точно выглядит как птичка.
— Чего ты там плетешься? — кричит она, едва ли смотря назад. Как
злая птичка.
В кафе, где они должны были встретиться, наполовину пусто и слишком жарко. Юхён видит в зеркале своё красное от смены температуры лицо и влажные волосы, торчащие в стороны. Бора рядом замечает это и тихо хихикает, наконец выходя из образа серьёзной и строгой взрослой.
Атмосфера между ними кажется слишком неловкой, до такой степени, что Юхён хочет сбежать. Она молча пьёт кофе и иногда смотрит на Бору, которая хотя бы пытается вести диалог. Звучат вопросы об учёбе, работе, прошедшем концерте и друзьях, на которые Юхён
старается отвечать. Ей внезапно страшно смотреть на Бору, словно та Медуза, способная заморозить взглядом.
— Ты не была настолько странной даже в свой первый день в студии, — замечает Бора, выводя из потока мыслей.
— Странно сидеть с тобой… просто так, — тихо признается она, поднимая взгляд.
— На самом деле, — неловко начинает Бора, рассматривая кружку чая в своих руках, — я бы хотела ещё раз тебя нарисовать.
Ещё раз. От мысли о том, что Бора действительно хочет её рисовать и готова это сделать несколько раз, Юхён краснеет. Такое странное внимание ей никогда прежде не уделяли. Если писатели пишут стихи о своей любви, то значит ли это, что художники рисуют свою любовь?
— Разве ты не говорила, что нет смыла рисовать одного человека раз за разом?
— Да. Но я хотела нарисовать тебя обнажённой.
Бора говорит это непринуждённо, совсем не придавая значения, пока Юхён давится кофе, кашляя на всё кафе. Возможно, что ей нужна помощь, потому что в какой-то момент кажется, что она вот-вот задохнётся. Бора ругается и называет Юхён глупой, старательно оставаясь раздражённой снаружи, пока внутри готова залиться смехом от такой реакции.
Юхён лежит на столе и что-то бурчит, пряча лицо в ладонях. Сейчас она точно краснее всех тех раз, что были до. Бора хочет достать телефон и сфотографировать эту катастрофу, но знает, что после такого Юхён точно смущённо убежит, не разговаривая с ней до конца года. К сожалению, мысль о таком делает желание только сильнее. Хочется узнать насколько долго можно дразнить Юхён до того, как она станет лужей.
— Ты же это не серьёзно? — первое, что удаётся разобрать.
— Найти обнажённых моделей в Корее не так легко, — объясняет Бора. — В последний раз у меня был опыт в Америке, на семинаре по анатомии.
— Лучше поехать обратно в Америку, чем рисовать меня, — бурчит Юхён, наконец открывая лицо.
Боре понадобилась вся выдержка, чтобы не достать телефон, но сдержать смех не удалось. Юхён от этого краснеет ещё сильнее.
Её смутить легче, чем развеселить Бору.
— Ты делаешь это специально.
— Вовсе нет, — Бора врёт, все это знают. Но следующие её слова сказаны искренне: — Твоё тело высокое, стройное и мускулистое. Его интересно изучать и рисовать.
— Не надо меня изучать, — пищит Юхён, повышая голос.
Кажется, что все посетители смотрят только на них. Бора громко смеётся, а Юхён ещё громче смущается, но обеих не заботит то, что их слышит всё помещение. Обсуждаемый вопрос гораздо интереснее, чем реакция окружающих.
— Если тебе некомфортно, то я не буду. И я не маньячка…
— Ты абсолютно точно маньячка, — перебивает Юхён, вызывая больше смеха.
— Я рисовала Шиён голой, но она всё ещё общается со мной и даже не ушла от Минджи.
— Шиён ненормальная.
Юхён дуется и прячется в своих руках, пока Бора не перестаёт улыбаться. Нет смысла продолжать глупый спор, да и надежды на согласие не было изначально. Юхён не похожа на человека, который способен согласиться на подобное, даже если бы она была уверена в себе на все сто.
— Если когда-нибудь передумаешь, то я буду рада, — просто отвечает Бора, меняя тему разговора.
Проходит не меньше десяти минут перед тем, как Юхён способна вернуться в адекватное состояние. Её даже хватает на вопросы о том, как у Боры идут дела и что она собирается делать на Рождество. Оказывается, если участвовать в диалоге, то между ними нет напряжения. Юхён искренне старается оставаться в этой атмосфере и вести себя нормально.
Время течёт быстро. На улице постепенно темнеет, а людей в кафе становится всё больше. К вечеру Бора разговаривается и рассказывает больше о себе. Юхён внимательно её слушает, забывая отводить взгляд.
Бора действительно красивая.
Юхён знает, что у Боры множество талантов. Она невероятно рисует, вкусно готовит и... смешная. Всё это было легко принять и забыть, не придавая после особого значения. Но заметить и признать красоту оказалось сложнее. Сейчас, высматривая чужие черты лица и запоминая их, Юхён смущается до горящих ушей. Бора сама должна быть моделью для художников.
Такое внимание не остаётся незамеченным, потому что Юхён слишком увлекается и моргает через раз, словно раздевая своим взглядом. Бора хочет пошутить или поддразнить, но понимает, что способна только на тихий вопрос, который задаёт чересчур смущённо:
— Ты перестанешь на меня смотреть?
— Ты слишком красивая, — без раздумий отвечает Юхён, сразу же жалея о своём признании. Бора не оставит от неё ничего после таких слов.
— Мне понадобилось три раза нарисовать тебя, чтобы ты влюбилась? — шуткой и несерьёзно, стараясь скрыть своё смущение.
— Мне понадобилось просто прийти в студию, а ты уже хочешь рисовать меня постоянно.
По реакции Боры Юхён понимает, что её жизнь спасает только наличие людей в кафе. Никакого ответа не следует, но чужой взгляд прожигает свою кожу, вызывая странную тревогу — не как перед чем-то плохим, а как приятное ожидание. Бора решает заговорить спустя две минуты, сообщая о том, что им обеим пора домой. У Юхён нет шансов отказать, потому что те слова больше похожи на угрозу.
Они медленно собирают вещи и одеваются, не говоря при этом ничего. За окном сумерки, а земля покрыта слоем снега, который идёт только сильнее. Юхён заранее готовится к тому, что домой придётся идти по ледяной корке, скрытой от глаз. Зажившая недавно рука неприятно заныла, будто уже было ясно, что не обойтись без падений.
Бора выходит из кафе первая, сразу же ёжась от морозного воздуха. Юхён кутается в шарф поглубже и догоняет подругу, стараясь идти на одной линии. Ей хочется что-нибудь сказать, договориться о следующей встрече или поблагодарить, но её неуверенность опережают тихие слова Боры:
— Я давно хотела это сделать.
— Чт-
Юхён не договаривает вопрос, как её толкают на землю. Снега всё ещё недостаточно, чтобы не чувствовать удара, но, кажется, под спиной какая-то клумба, смягчившая падение. В голове не успевают пролететь возможные варианты почему она теперь лежит, как в лицо прилетает снег. Сквозь шок слышно смех Боры, и тогда всё становится на свои места.
Пощады ждать не стоит, потому что Бора удивительно хорошо держится на льду, умудряясь при этом брать снег у своих ног, который сразу же кидает. Юхён недовольно пищит и извивается, чувствуя неприятную влагу под шарфом, на лице, в волосах и, кажется, везде. Это настоящее предательство, но на крики возмущения или просьбы пощады не хватает воздуха и сил. Юхён даже не может открыть глаза, потому что те в снегу.
Бору полностью устраивает ситуация, судя по её смеху. Она мучает с минуту, что тянется как час, после чего перестаёт забрасывать снегом и просто стоит рядом с широкой улыбкой. Юхён с трудом открывает глаза, не веря в своё спасение. Бора — которая только что почти забила её до смерти — протягивает руку, чтобы помочь встать. Хуже уже не может быть, поэтому Юхён принимает помощь.
— Ты давно это заслужи-
Слова Боры обрываются из-за того, что она летит вниз. Юхён неуклюжая и неловкая, но смогла резко потянуть на себя, сбив с ног, что вызвало довольную улыбку. Её радость длится меньше секунды, потому что Бора приземляется сверху, совсем немного съезжая вбок. Юхён задерживает дыхание от страха, но боится не реакции, а того, что они слишком близко.
Бора недовольно поднимает голову, из-за чего большая шапка падает на глаза. Губы поджаты от возмущения, ладони сжаты в кулаки, а щеки красные от всех эмоций сразу. Она неуклюже поправляет шапку, теперь способная видеть. Взгляд Боры, особенно такой — острый и строгий, Юхён никогда не была способна выдержать.
Ей хочется убежать как можно дальше, но Бора лежит сверху, мешая встать, а скидывать её с себя точно будет ошибкой. Юхён остаётся на месте и глубоко дышит, осознавая всё. Кожа вновь горит, напоминая о всём том снеге, что попал под одежду, но больше по голове бьёт осознание — Бора очень лёгкая. Юхён наверняка может поднять её без труда даже с всё ещё больной рукой.
Она сама не замечает того, как глупо улыбается, что удивляет Бору ещё больше. Её маленькие ладони ложатся на плечи Юхён, сжимаясь в кулаки от недовольства. Теперь между ними больше расстояния и можно спокойно дышать. Бора больше не пугает своим присутствием, потому что её вид настолько забавный, что способен вызвать только смех.
— Ах ты… — Бора задыхается от возмущения, ударяя кулаком по плечу. Такая маленькая и милая, что её хочется обнять как можно крепче. — Тебе больше не жить!
Юхён заливается смехом, пока Бора хватает снег по краям от них и бросает ей в лицо, каждый раз заваливаясь в стороны. На них смотрят все прохожие, потому что Юхён слишком громко пищит, а Бора кричит как монстр, засыпая снегом сверху со всей серьёзностью, словно действительно пытается убить.
У Юхён нет сил просить о пощаде, но руки ещё способны двигаться, так что она размашисто отбивается, сама не понимая своей цели. Несколько раз она ударяет Бору, дважды умудряется попасть в неё снегом, а в конце — скидывает с себя, роняя на мокрую землю рядом. Бора лезет с щекоткой, сама смеётся, бьёт ладонями, но в итоге успокаивается, расслабляясь на месте.
Они тяжело дышат и долго молчат, собирая потерянные силы. Прохожие всё ещё странно смотрят, но больше не останавливаются. Позже Юхён обязательно провалится под землю от стыда, но сейчас она только поворачивает голову вбок, находя взглядом растрепанную Бору.
— Ты выглядишь очень смешно, — улыбается Юхён, щуря глаза от счастья.
— Я хочу убить тебя, — отвечает Бора, поворачиваясь на бок. — Я вся мокрая теперь.
— Ты сама это начала.
— Я это и закончу! — драматично кричит Бора, вновь кидаясь на Юхён.
В этот раз они обе смеются и у Юхён хватает сил остановить нападения ещё до их начала. Бора остаётся лежать сверху, словно задумывала это с самого начала. Юхён не жалуется, наслаждаясь спокойствием и близостью. Она даже забывает опустить руки, всё ещё держа их на чужой спине.
Когда Бора приподнимается, на лице появляется глупая улыбка. Внутри распирает от счастья: сзади яркие фонари, которые освещают падающий крупными хлопьями снег, прямо перед глазами красивая девушка, а тело в тепле странных, но объятий. Юхён теряется в глазах напротив, что непривычно тёмные. Обычно Бора — мёд с корицей. Сейчас она как кофе с молоком.
От всех эмоций трудно держать себя в руках. Бора слишком красивая. Юхён, кажется, способна влюбиться в неё, если они не прекратят вести себя как дети. И она абсолютно точно хочет поцеловать Бору прямо сейчас, если та не встанет. Будет ли это хорошей идеей? Нет. Но всё равно Юхён тянется вперёд, с трудом отрывая голову от земли.
Именно тогда Бора говорит, что замерзла, больно надавливая руками, с трудом находя опору и поднимаясь. Сил почти не хватает на то, чтобы стабильно стоять на всё ещё ледяном асфальте. Бора осматривается вокруг, проверяя всё, что они могли потерять. Взгляд останавливается на месте, где она лежала ранее. Там только мокрая земля и совсем немного грязного снега. Кажется, что вся улица слышит ругательства и возмущения.
Юхён поднимается следом — она лежала на простом снегу — и помогает отряхнуть одежду, не сдерживая улыбки. Бора угрожает кинуть в ту самую грязную лужу, но терпеливо принимает помощь. Она стоит посреди улицы и надуто смотрит на руки Юхён, что заботливо стирают с её одежды грязь, со всей силы сдерживая ругательства. На то, чтобы Бору хотя бы пустили в метро, уходит вся пачка влажных салфеток и оставшееся терпение.
Когда они приводят себя в порядок, Бора начинает стучать зубами от холода. Юхён говорит, что им нужно как можно скорее дойти до метро, но после первого же шага едва не падает на землю, неуклюже сохраняя равновесие. Кажется, что с вечером лёд стал крепче. Бора на это раздражённо цокает и берёт Юхён под руку, чтобы та не упала по пути.
Они выглядят странно — грязные, мокрые, идут медленно и неловко, цепляясь друг за друга. Бора гораздо ниже Юхён, из-за чего только тяжелее. Хочется прямо на месте истерически засмеяться и упасть обратно, лишь бы день закончился.
Внутри тепло от прожитых эмоций и находиться рядом всё равно уютно, даже если помнить про все сегодняшние споры. Они с трудом, но доходят до метро, где их пути расходятся. Нет обьятий на прощание, но есть обещание встретиться в следующем году. Юхён чувствует, как её щеки горят от смущения. Бора же кутается в куртку глубже, ёжась от холода.
//
Юхён уехала домой через пять дней после встречи с Борой. Они не общались, но в этом можно обвинить экзамены и суматоху перед отъездом. Бора говорила, что тоже будет встречать Рождество в родном городе, а в Сеул вернется только в следующем году. Юбин должна приехать в Инчхон через день, чтобы провести праздники с Юхён.
Вся семья была в сборе за две ночи перед Рождеством, смотря детские шоу и смеясь со старых историй. Юбин сидела с краю дивана, а Юхён расслабленно лежала сверху, впервые за семестр чувствуя такое спокойствие. Уехав из родного дома, она не думала, что будет так сильно тосковать по родне.
Но громкие крики младшего брата, возмущения матери и глупые шутки старшего брата напоминают о том, почему они живут раздельно. Однако раз в год, когда скоро Рождество и день рождения, Юхён искренне рада быть дома. Здесь её никто не беспокоит, учёба не висит грозной тучей, а деньги не нужно тратить на еду и проезд.
Почти никто не беспокоит. Шиён звонит внезапно, когда на часах час ночи, а семья только разошлась по комнатам. Юбин крепко спала на кровати Юхён, из-за чего пришлось выйти в коридор, чтобы ответить.
— Да? — тихо спрашивает Юхён. В груди тревожно щекочет, потому она никогда не получала звонки в такое позднее время.
— Вы правда валялись с Борой в снегу ночью? — без приветствий начинает Шиён, явно готовая возмущаться и причитать.
— Да?
Юхён теряется ещё больше. Почему Шиён звонит ей ночью ради того, чтобы спросить дурачились они с Борой или нет? Она наверняка сейчас у Минджи, но тема разговора и время никак не вписываются в общую картину. Из динамика слышно тяжёлый вздох. Юхён хочет задать множество вопросов, но Шиён говорит раньше:
— У неё слишком слабый организм для такого.
— Что? — Юхён поднимает голос. — Что с ней?
— Ничего опасного, просто слегла в Сеуле с простудой, — объясняет Шиён. — Мы с Минджи, кажется, будем отмечать в её квартире.
— Так ничего опасного или ей нужен постоянный присмотр?
— Ну…
Юхён прислушивается, стараясь разобрать звуки на фоне. Слышно незнакомый смех и возмущенные крики, больше похожие на мольбы о воздухе. Шиён хлопает дверью и уходит дальше от шума, тяжело вздыхая.
— Бора та ещё заноза в заднице, её нельзя оставлять с простудой одну, — объясняет она устало. — Иначе она будет работать и додумается сесть в поезд, чтобы уехать домой.
— Ох, а с каких пор ты ведёшь себя как мама? — смеётся Юхён, немного расслабляясь.
— С таких, что я всё ещё хочу повести праздники с Минджи, а та
действительно как мама, — Шиён возмущенно сопит в динамик, веселя больше. — Это ты вообще-то виновата в том, что я взаперти с этими… двумя.
Юхён не спорит. Она мало знает Минджи, но с Борой была достаточно, чтобы понять то, что та невыносима наедине. И, если учитывать её хриплые крики на фоне, с простудой она ещё опаснее. Юхён даже чувствует лёгкую вину за состояние Боры, но не она начала это всё. А Шиён может потерпеть.
Из вежливости и небольшого беспокойства Юхён спрашивает как помочь, получая в ответ только причитания и слова о том, что всё нормально. Шиён немного жалуется на Минджи и говорит, что вряд ли переживёт эту неделю, но
в целом у неё действительно всё хорошо. На этой ноте они заканчивают разговор, обещая списаться на Рождество и увидеться в следующем году. Юхён возвращается к себе в комнату и готовится ко сну. День вымотал её настолько, что глаза сами закрывались.
Уже в кровати, находясь на грани сна, мысли о Боре возвращаются. Действительно ли она так тяжело переносит простуду? Так ли легко ей заболеть или дело вовсе не в их прогулке? Грустит ли Бора из-за того, что осталась в Сеуле? И удастся ли им встретиться вновь? От последнего вопроса Юхён устало вздыхает и пытается нащупать телефон.
Помидорка [01:43 am]
Как твоё самочувствие?
//
Юхён не могла представить, что переписываться с Борой настолько легко. Может дело в том, что они обе не работают и не учатся, из-за чего некуда девать время. Юбин же говорит, что они просто влюбленные идиотки.
«Влюбленные»? Юхён точно нет. Но, в любом случае, уведомления приходят весь день, а руки тянутся к телефону постоянно, боясь пропустить что-нибудь важное или смешное.
Бора
слишком смешная. Не как Шиён, которая веселит всех собой, и не как Гахён, что постоянно говорит сарказмом. Бора смешно злится и раздражается от всего, пытается казаться взрослой и ненавидит, когда пересекают черту. Юхён же любит всё, что с этим связано, довольная постоянно дразнить и испытывать терпение.
Шиён предупреждает, что за подобное можно получить кулаком или зубами. Между Юхён и Борой десятки километров и бояться стоит лишь чёрного списка. Может, когда они встретятся в следующий раз — если такое будет — будет больно, но сейчас — весело. Поэтому шутки продолжаются от ночи до ночи, вызывая глупую улыбку.
В конце декабря Юбин замечает, что Юхён влюбилась поуши. Это глупая догадка, совершенно необоснованная. Юхён не могла влюбиться в маленькую, серьёзную, громкую девушку со странной манией рисовать женщин.
Или одну конкретную женщину.
Остатки учебы занимают большую часть мыслей, силы пущены на поиск временной работы, а общения хватает с друзьями. Юхён хочет
иногда общаться и с Борой, слышать её дурацкий смех и терпеть все задирания. У них странные отношения, которые не получается объяснить короткими фразами, из-за чего не хочется вообще вешать на них ярлык. Юбин может говорить про влюблённых пташек, Шиён может дразнить как хочет, но Юхён остаётся на своём.
Год заканчивается в кругу семьи. Юхён сидит между братьями, скучая по компании Юбин, уехавшей на неделю к родителям. За столом привычно громко и весело, все активно участвуют в беседе, наслаждаясь первой ночью в новом году. Юхён рассказывает про планы и спрашивает идеи для новой работы, в основном слыша уговоры
не работать. Возможно, что это надо было оставить в тайне.
Они уходят спать ближе к утру, даже маленький брат. Юхён чувствует себя выжатой и готова ехать обратно в Сеул, довольная проведенным временем дома. Но впереди ещё неделя в Инчхоне, потому что было принято решение отмечать день рождения с семьёй. Юхён не спорила, тем более что Юбин и Шиён приедут на праздник. Этот день обещает быть ещё тяжелее, чем прошедший. Она на отдыхе, но устаёт от людей больше, чем от учёбы.
Юхён кутается в одеяло и берет телефон, проверяя уведомления за весь день. На губах невольно появляется улыбка, когда она видит сообщения от Боры. Либо у той температура, либо Минджи и Шиён позволили ей выпить, иначе весь написанный бред не объяснить. Юхён печатает ответы ещё глупее, выбирая смешные картинки, чтобы кинуть после. Эта маленькая часть их диалога вызывает счастье, особенно когда сразу приходит ответ.
Бора не спит из-за высокой температуры, но чувствует себя сносно. Ей плохо, что старательно скрывается за глупыми шутками и подобием флирта. Юхён спрашивает каким образом у неё вообще оказался телефон в руках, на что та отвечает, что Минджи давно спит, а Шиён устала бороться за адекватность и уснула рядом пока делала всё возможное для снижения температуры. Это даже мило.
Если думать о бедных Минджи и Шиён, которые взяли на себя роль нянь, то Юхён должна сейчас же отправить Бору спать и перестать писать ей. Но если думать о радостных бабочках в животе, то хочется отправлять новые шутки и дразнилки, чтобы уснуть с улыбкой на лице и телефоном в руках. Юхён не думая выбирает второе, не отпуская себя и Бору.
Странным образом переписки в четыре утра кажутся особенными. Юхён чувствует себя смелее и эмоциональнее, меньше сдерживаясь. У Боры тормозов вовсе нет, потому что в голове каша из-за плохого самочувствия и желание отвлечься. Она пишет самые странные и рискованные вещи, придавая всему минимальное значение. Сейчас Юхён для неё как спасение и повод терпеть.
Шиён не врала, когда сказала, что Бора плохо переносит простуды. Юхён каждый вечер видит сообщения о повышенной температуре, хотя прошло почти две недели с их прогулки. Страшно представить последствия, если бы Минджи не чувствовала повышенную ответственность за свою упрямую подругу. Тогда Юхён ловит себя на мысли, что тоже хочет заботиться. Это сносит мозг внезапностью, приводя к панике.
Юхён не хочет впускать в свою жизнь кого-то ещё. Ей было тяжело уже с Дон, когда общее число друзей перевалило за тройку. Одна Бора сойдёт за двух с половиной, чего слишком много. Особенно когда Гахён и Шиён громкие, Юбин надоедливая, а Бора словно сочетает их всех разом внутри себя.
К шестому дню января Юхён выбирает тактику избегания, которая сразу же проваливается. Чувства внутри нарастают снежным комом, пугая своим масштабом. В последний раз она влюблялась в средней или старшей школе, после чего не испытывала даже симпатии к другим людям. Новый совсем не нужно, особенно когда речь идёт о настолько сложном человеке.
Юбин учила мыслить рационально, поэтому мозг старательно перебирает причины не любить Бору. Во-первых, Юхён совсем другая. У них разные вкусы, занятия по жизни и статус.
Бора популярная художница. Её работы с каждым месяцем лучше, а в этом году она наверняка выпустит свой артбук или устроит личную выставку. Юхён не знает точно как работает мир искусства, но понимает, что слишком маленькая по значимости в сравнении с Борой.
Во-вторых… Что во-вторых? Никакие идеи не приходят в голову. Всё, что останавливает и пугает, — если не считать учёбу и боязнь чувств, — статус Боры. Юхён знает, что ей не положено быть в близких отношениях с кем-то такого уровня. Маленькая дружба не помешает, но любые чувства должны быть исключены. Решено.
Телефон оказывается в руках только ночью, когда наступает седьмое число. В уведомлениях поздравления от Шиён и Юбин ровно в 12 и от Гахён и Дон — минутами позже. Ещё написали несколько однокурсников, бывшие одноклассники, ребята из научных кружков и… Бора. Юхён уверена, что не говорила о дате своего рождения и не оставляла в социальных сетях подобную информацию.
Поздравление дурное и простое, до жути милое и раздражающее. Юхён улыбается при прочтении и хочет закатить глаза или пошутить в ответ. У неё не находится слов от всех эмоций, поэтому она просто приказывает Боре лечь спать, поскольку уже перевалило за час. Реакция в ответ ожидаемо раздраженная и с угрозой.
Юхён просматривает социальные сети, залипая на глупые видео, потому что беспокойное сердце не даёт спать. Шиён периодически пишет бесполезную информацию, не требуя ответа, а Бора ещё несколько раз угрожает, что Юхён будет плохо после их следующей встречи. Её сообщения остаются без ответа, но отражаются улыбкой на губах, когда Юхён проваливается в сон под утро.
//
Дома шумно и суетливо, голова устала от звонков с поздравлениями и постоянными разговорами с семьёй. Полученные подарки лежат в своей комнате едва ли просмотренные, потому Юхён помогает маме с готовкой. Получается у неё плохо и неуклюже, но с кухни никто не отпускает, давая поручения почистить или порезать что-нибудь. Пальцы
почти остались целыми.
Днём, когда на стол уже было накрыто, а Шиён и Юбин подъехали к дому, Юхён чувствует себя выжатой. У неё совсем нет сил на праздничный обед и громкие поздравления, но старший брат крепко берет под руку и усаживает за стол, угрожая тем, что бабушка точно расстроится, если праздник будет без именинницы.
Подарки Юбин и Шиён лежат в углу комнаты, ожидающие момента, когда их откроют. У Юхён чешутся руки, но никто не даёт ей отвлечься от поздравлений. Первые тосты говорит семья, вспоминая самые неловкие моменты из детства и желая успехов в учёбе. По стаканам разлито соджу, которое горчит на языке, но впервые кажется вкусным. Юхён не сдерживается и позволяет себе выпить, к тостам Шиён и Юбин чувствуя, как легко становится в голове.
Она скорее всего не запомнит то, что ей сказали подруги, тем более, что их речь звучала искусственно из-за присутствия семьи. Да, Шиён всё равно умудрилась сказать что-то смущающее, но Юхён даже рада, что уже пьяна. К моменту, когда братья разошлись, а бабушка с мамой танцевали в центре комнаты, вытаскивая с собой бедную Юбин, мозгу было всё равно и весело.
Шиён позвала на неуклюжий вальс, из которого Юхён украл дядя, а потом и старший брат, спустившийся, чтобы забрать несколько бутербродов. Да, проводить время с семьёй приятно. Даже когда Юхён проигрывает спор и танцует тверк, доводя бабушку до немого шока. Всё это стоит суматохи и шума.
Руки до подарков доходят через два часа. Юбин подарила в точности то, что просила Юхён, добавив к этому письмо и милое колечко дружбы, копию которого носит на безымянном пальце. У Шиён же было два подарка, что уже привычно, только совершенно непривычным было то, что второй подарок от Боры. Среднего размера, лёгкий и аккуратно упакованный.
— Это правда от неё? — спрашивает удивлённо Юхён, поднимая взгляд.
— Бора отдала это вчера, я сама не знала, — пожимает плечами Шиён.
— Но это ты сказала когда у меня день рождения?
— Минджи. Она плохо хранит секреты.
Юхён кривится и разрывает упаковку, сразу же теряя улыбку. Под подарочной бумагой видно заднюю сторону художественного холста. Руки медленно открывают до конца, боясь переворачивать картину к себе лицом. Шиён знающе усмехается, а Юбин, которая сидит напротив, непривычно удивленная.
Бора написала Юхён на день рождения маленькую картину.
Не так. Бора написала Юхён на день рождения её портрет, впервые законченный и оформленный как полноценная картина. Это точно не из тех раз, когда они встречались, но и на фотографии из социальных сетей мало похоже. Юхён видит себя на стуле в одной только мужской белой рубашке, под которой едва видно бельё. Щеки заливает краской и становится внезапно неловко сидеть в комнате с другими людьми.
— Поздравляю, теперь ты точно знакома с Борой, — смеётся Шиён.
— Он-на всем такие подарки дарит? — спрашивает Юхён, готовая расстроиться, если получит положительный ответ.
— Нет, но рисовать обнаженку точно любит.
Становится жарче. Юхён пьяная, на грани влюблённости, а в руках у неё смущающая картина, где она в разы красивее и привлекательнее. Бора рисует её такой, словно она какая-то богиня, когда на деле всё наоборот. Юхён не верит, что она даже в теории может так выглядеть, но находит поразительные сходства с собой, из-за чего кружит голову.
Надо было открывать подарок Боры в одиночестве, ведь что-то внутри подсказывало, что там будет ужас. Ужас в хорошем, но смущающем смысле. Юхён кладёт картину лицом вниз, переходя в другим подаркам, пока руки всё ещё дрожат. Ей нравятся свитер и учебник от Шиён, но голова забита другим. Кажется, что алкоголя было много.
Остаток вечера стирается в памяти. Юбин и Шиён были допоздна, но к ночи решили уехать в Сеул. Кажется, приезжал дедушка. После открытия подарков они ещё танцевали и ели, а Юхён наверняка выпила больше, чем следовало. Если бы не таблетки и бутылка воды, которую её заставили выпить перед сном, ночь наверняка была бы ужасной.
Но ужасным было утро. Не из-за похмелья или уборки после праздника, а из-за собственной глупость. Потому что Юхён долго не могла понять почему получила кокетливое соглашение от Боры, когда никаких вопросов или просьб она не задавала. Или не задавала их в трезвом состоянии, ведь в переписке предательски находится:
Помидорка [01:57 am]
Я согламна чтобы тв нарисовалв меня голой
//
Иногда Юхён хочется пробить себе лоб. Бора не поверила в серьёзность её намерений, потому что всё указывало на опьянение, но проблема не в этом. Согласившись на подобное без осознания и получив шуточное приглашение к себе, Юхён действительно захотелось позировать. Не голой, но точно в той дурацкой рубашке, которая висит у Боры в шкафу.
Мысли о рисовании забили голову настолько, что было сложно читать любые сообщения от Боры. Вдруг она передумает и позовёт к себе?
Боже. Мозг и руки заняты работой в кофейне, на которую Юхён недавно устроилась, но ничего не спасает от случайных образов в голове.
Бора сексуальна когда сосредотачивается на холсте. Её лицо всегда серьёзное, глаза прожигают изучением, а скулы особенно хорошо видно. Даже руки —
особенно руки — привлекают. У Боры преступно маленькие ладони, в которых идеально лежат кисти, а следы от краски добавляют им красоты. Если бы Юхён рисовала, то днями чертила бы каждую костяшку, маленькие родинки на пальцах и линии сосудов, которые часто видно через бедную кожу.
Странно думать о том, что Бора может представлять подобное о ней, Юхён. Хочется ли ей вырисовывать родинки и редкие веснушки, которые едва видно? Ей больше нравятся худые руки или мягкие щеки? Правда ли она хочет нарисовать Юхён голой? О чем она думала и что представляла, когда рисовала тело под едва прозрачной рубашкой? Был ли референс кого-то похожего на Юхён или именно так Бора видит её тело?
Юхён замирает у зеркала и смотрит на себя. На картине у неё полуприкрыты глаза, ноги скрещены, а ладони сжимают края рубашки. Под тканью видно только чёрный бюстгальтер и намёки на пресс. Иронично, но он откуда-то появился у Юхён после того, как она поступила в институт. Может, Бора слышала про это от Шиён, что любит щипать все участки тела.
Если присмотреться, то у нарисованной Юхён глаза отливают молочным шоколадом. Сейчас, когда она стоит в подсобке, свои глаза кажутся обычными карими, которым немного не хватает глубины до чёрного. И губы кажутся меньше и бледнее, лишенные помады. На картине она красной краской смазана к щеке. Бора умеет рисовать так, что Юхён чувствует себя сексуальной. Но чувство это только на картинах, всё ещё оставляя серой на фото и в зеркале. Юхён уверена, что кисти прячут все недостатки за краской.
Из-за ощущения своей красоты действительно хочется позировать. Вдруг, если очень долго смотреть на картины себя, она поверит в то, что действительно
такая? Может, если Бора нарисует её голой, то Юхён увидит скрытую красоту в своих чертах. Искусство впервые кажется волшебством, способным научить любить.
Они договариваются на встречу ближе к концу января. Юхён ожидает начало учёбы, но ещё не уходит с работы, надеясь, что получится всё совмещать. Кажется, что это её погубит, но уже третий курс, значит пора привыкать к взрослой и самостоятельной жизни.
Юхён думает о том, как именно Боре удалось добиться всего. Она слышала про университет и школьные конкурсы, но как среди этого может появиться прибыльная работа? Бора засыпает ближе к часу ночи, но говорит о том, что она жаворонок. Значит ли это, что она засиживается за заказами и жертвует сном ради нормального дохода? Юхён гадает, хотя могла бы спросить, но ей неловко задавать что-то настолько личное.
Ей также неловко думать о том, когда была написана та картина. Если до простуды, то это слишком странно — рисовать свою знакомую настолько откровенно. Если после того, как Минджи сказала о дне рождения, то Юхён не верит, что Бора была способна нарисовать подобное с температурой и головными болями.
С каждым метром на пути к кафе, где они должны встретиться, внутри растёт решительность задать все вопросы. Вместе с ними растёт смущение от всей ситуации с голым позированием. Юхён умрёт от неловкости, если действительно согласится, но если откажет, то едва выдержит разочарование от упущенной возможности. Возможности чего? Эти мысли сложно разобрать, пока поверх них странное желание быть ближе с Борой.
Юхён не верит, что один подарок мог изменить её отношение. Она медленно начинает тонуть в чувствах и не видит ничего, что оставило бы её на поверхности. Спасением кажется только сама Бора, рука которой способна вытащить из болота эмоций, а её объятия обязательно согреют.
То, что они никогда не обнимались, Юхён осознает в момент, когда оказывается около их стола. Бора поднимает голову и приветливо улыбается. Она не встаёт, не двигается, а терпеливо ждёт, пока Юхён неуклюже снимет пальто и сядет напротив. В её улыбке есть что-то подозрительное, а сердце подсказывает, что стоит быть начеку.
— Я думала, что ты умрёшь от смущения при встрече, — дразнит Бора.
Юхён готова умереть и обязательно это сделает, если Бора будет такой, какой она обещала стать. По её словам Юхён выкопала себе яму ещё четвёртого числа, а после дня рождения только усугубила своё положение. Странно, но внутри ни капли сожалений.
— А я думала, что ты была тяжело больна, — нападает в ответ Юхён, старательно сохраняя спокойствие, — но вместо этого ты написала мой портрет.
— Минджи запретила брать новые заказы, а старые под конец года закончились, — вздыхает Бора. Она недовольна тем, что ей нельзя было рисовать всё то время, пока за ней
следили ухаживали. — Оказалось, что у тебя день рождения, поэтому я воспользовалась возможностью.
Слова находятся с трудом. Всё-таки Бора рисовала на больничном, а не до. Юхён не может описать тот восторг, который испытывает от Боры-
художницы. Её талант и старательность за пределами понимания. Каковы были шансы познакомиться в этой жизни с таким человеком?
— Ты невероятная, — вырывается само собой.
— Я думала, что ты решила дразнить меня?
Бора удивлённо поднимает брови. Юхён уже знает, что та скажет что-то провокационное, но румянец на щеках выдаёт то, что комплимент был услышан. Они могут и будут дразнить друг друга до бесконечности, но это не мешает им оставаться смущенными от любого флирта с девушками.
Нет, Юхён точно не нужна никакая влюблённость.
— Но я не могу отрицать, что ты талантливая.
— Ну, никто не может устоять перед моими талантами, — просто соглашается Бора, сохраняя игривую нотку в голосе.
В воздухе висит напряжение, которое наверняка создаёт Юхён своими незаданными вопросами, но беседа идёт легко. Бора рассказывает о том, какие надоедливые Минджи с Шиён, особенно когда пытаются втайне поцеловать друг друга. Возможно, что их дважды выгоняли из квартиры, но говорить об этом больше Бора отказывается, кривясь от воспоминаний.
Юхён искренне улыбается, счастливая за свою подругу. Ей обязательно надо познакомиться с Минджи, потому что теперь она слышит про неё отовсюду. Тем более, что у Минджи наверняка список компромата на Бору, которым потом можно будет пользоваться.
У Боры уже есть компромат на Юхён, потому что Шиён иногда не держит язык за зубами. Там ничего критичного, так что все колкие фразы проходят мимо, максимум вызывая румянец. Бора сегодня
слишком во всех смыслах, но у Юхён странный настрой победить в их гонке. В конце концов, она уже привыкла слышать подобное.
Их разговор перетекает из взаимных провокаций в дружелюбное русло и обратно. Юхён рассказывает про новую работу и то, как ей нравится там находиться. Бора кривится, потому что у них продаётся только кофе, и обещает никогда туда не приходить. Если бы она пришла, то Юхён обязательно бы ошпарилась кипятком или просыпала бы зерна.
Почему эта маленькая девушка настолько её смущает? Даже сейчас, когда сидит напротив и просто смотрит, у Юхён появляются бабочки в животе. Это точно от тревожности, а не от внезапных приступов симпатии, которые накатывают волнами, — приходится убеждать себя.
— И ты собираешься работать во время учёбы? — спрашивает Бора, когда узнаёт, что семестр начнётся через неделю.
— Ну, мне всё ещё нужны деньги. Но я надеюсь получить повышенную стипендию за успехи.
Бора усмехается. Юхён чертовски умная, особенно если дело касается языков. Она может спокойно говорить про то, что достигла за пару-тройку недель совершенства в определённом разделе или начала учить что-то новое, будто каждый занимается подобным. Бора несколько лет тянулась с английским, еле выучив его на достаточном для работы уровне, а Юхён между делом вспоминает, что недавно достигла уровня носителя в китайском.
Удивительно, что университет всё ещё не назначил ей особую стипендию за достижения или за победы в разных олимпиадах. Юхён, если верить словам Шиён, делает гораздо выше нормы, но это остаётся незамеченным. Бора чувствует упрямство и хочет с этим что-нибудь сделать, но способна только на очередное приглашение к себе. Только зачем ей обеспечивать какую-то девчонку?
Технически, она не просто так даёт деньги, но если получается использовать эту отговорку для других, то это не значит, что сама Бора верит в подобный бред. Ей хватило двух встреч и фотографий из социальных сетей, чтобы быть способной рисовать Юхён без её присутсвия. Бора кривится и хочет ударить себя, потому что стала одной из тех богачек, что готовы тратить деньги в пустоту, не думая о бессмысленности своих «покупок».
— Что-то не так? — беспокойно спрашивает Юхён. Ей кажется, что она вызвала резкую смену настроения.
— Я хотела предложить нарисовать тебя ещё раз, — у Боры недовольный голос и раздражение в свой адрес, — но проще просто дать тебе деньги.
Наступает тишина. Юхён выглядит запутанной и пытается понять вложенный в слова смысл. Ещё чуть и Бора точно ударит себя по голове, чтобы мозг начал работать адекватно. Они не в подростковом фанфике про бедную студентку и её мамочку, что даёт деньги за красивое молодое личико.
— Зачем тебе
просто так давать мне деньги?
— У меня есть деньги, а у тебя их нет, — просто отвечает Бора. Да, теперь точно время треснуть себя, потому что фраза наверняка оскорбила Юхён. — Я имею ввиду, что… Боже, Юхён, я… Ты мне нравишься и ло-
— Я тебе
что?
— Не в том смысле! — Боре жарко и тесно в узком свитере. Она внезапно плоха в словах и не может собрать мысли в единую структуру, словно отвечает экзамен, а не общается с… подругой. — Мне нравится рисовать тебя, но я могу делать это и без тебя, так что глупо будет рисовать тебя за деньги, когда это время ты можешь потратить на что-то полезное.
По взгляду Юхён ясно, что её мысли совсем на другом уровне. Бора понимает, что наговорила бреда и могла обидеть, но если фраза «дам деньги просто так» не сработала, то неудивительно, что другие отговорки не спасли положение. На месте Юхён она бы уже сбежала и рассказала всё Шиён с Минджи.
— Но
зачем тебе давать мне деньги? Ради чего? — голос Юхён не звучит обиженно. Она сбита с толку и всё.
— Я хочу помочь?
— Все богатые ведут себя как идиоты?
— Я не идиотка и не богатая!
Бора красная и надутая, готовая встать с места, чтобы защекотать Юхён. Она даже не может ударить эту девочку. По какой причине? Стоит спросить мозг, но он давно не отвечает.
— Я не приму от тебя деньги просто так, — пожимает плечами Юхён. — Ты знаешь почему.
— Минджи треснула бы тебя за упущенную возможность, — улыбается Бора. Шиён тоже треснула бы. А если рассказать о ситуации Гахён, то все оглохнут от крика. — Но если тебе будут нужны деньги, то я ещё не рисовала тебя обнажённой.
Юхён моментально прячет лицо в ладонях и хнычет. Если она будет позировать голой, то их дружбе точно придёт конец. Может Бора профессиональна, но Юхён — нет. Да и деньги не нужны так сильно, по крайней мере пока она работает в кофейне. Давно пора пережить эту странную эру натурщицы и двигаться дальше.
— Я не дойду до такого, — смущённо тянет Юхён
— Если твой пьяный мозг был согласен, то когда-нибудь согласится и трезвый, — с ухмылкой отвечает Бора, получая под столом пинок по ноге.
//
У Юхён прекрасная выдержка. Она остаётся в рамках дружбы с Борой, переписываясь по вечерам и обещая встретиться когда-нибудь в этом месяце. Голова забита учёбой, а свободное время уходит на работу. Оказывается, что совмещать эти две вещи получается прекрасно, особенно когда только начало семестра. У Юхён хватает времени на все дела и на небольшой отдых от мира каждые два дня.
В таком плотном расписании есть место для людей только в периоды обеда и в транспорте. Переписка с Шиён стала гораздо дольше, как и звонки с Юбин. У них совсем нет времени общаться вживую, разве что только в буфете. Всё как на первом курсе, когда голова была забита учёбой и не было времени ни на что.
Юхён не может понять, устаёт она или нет. На работе много людей, на учёбе новые преподаватели, в группе новые студенты. Для неё слишком много контактов с социумом, но некоторые вечера тоскливо из-за отсутствия тех самых рядом. Не так представлялись лучшие годы своей жизни, особенно когда наступает весна, за которую хочется обходить Сеул вдоль и поперёк с друзьями, разговаривая обо всём и фотографируя всё.
Когда у Юхён впервые выпадает полноценный выходной, его хочется потратить только на любимую кровать и тёплый плед. Юбин никуда не зовёт, но предлагает принести вкусняшек. Шиён желает хорошо выспаться, советуя не вставать с кровати весь день. Бора же зовёт гулять.
На улице ужасная погода: всё сырое и грязное, а ветер задувает под одежду. Юхён недовольно кривится от вида за окном и предлагает посидеть у кого-нибудь дома. Она не уверена, что её отношения с Борой достигли такого уровня, но ещё до появления серьёзных сомнений в ответ приходит приглашение к себе домой.
Юхён едет туда на такси, наконец-то способная позволить себе такую роскошь. Всю дорогу сердце бешено бьётся, а кровь впервые решает отлить от лица, забирая с собой красный цвет. Волнение взялось непонятно откуда и зачем, мешая думать рационально.
Это третий раз, когда Юхён поднимается в квартиру на четвертом этаже, откуда всегда пахнет чаем, но первый раз, когда Юхён так сильно переживает. На ней сейчас просторная одежда, которую нельзя было надевать для натуры, что ощущается неправильно. Мозг всё ещё думает, что они встречаются ради рисования.
Бора именно так шутит, когда впускает к себе Юхён. В гостиной резко пахнет маслом и чем-то гадким, из-за чего им приходится общаться на кухне. Юхён думает, что скоро начнёт пить исключительно чай из-за Боры. У той огромная коллекция разных заварок, словно она пример клише художницы. Не хватает только странных аксессуаров, но на тумбочке лежит подвеска с медведем в цепях, так что для Юхён Бора — абсолютное клише.
Дверь в гостиную остаётся открытой, куда постоянно возвращается взгляд, потому что в дальнем углу стоит большая картина, от которой, скорее всего, этот противный запах. Юхён забыла надеть линзы или очки, поэтому едва способна разобрать образы на холсте, из-за чего смотрит чаще, поглащенная любопытством.
— Ты её осуждаешь? — поднимает брови Бора, не выдерживая странной атмосферы.
— Нет, я пытаюсь разобрать что там, — мгновенно краснеет Юхён, возвращая взгляд к столу, за котором они сидят.
— Так подойти и посмотри.
Юхён чувствует себя глупо. Ей страшно ходить по квартире Боры и лишний раз заострять на чем-либо внимание. Это место всё ещё ощущается как работа, на которой у Юхён задание сидеть смирно и не смущаться. Ей требуется несколько секунд, чтобы всё-таки встать с места и подойти к несчастной картине.
Запах скипидара — так Бора назвала ту гадость — не способен перебить шок. Юхён чувствует себя подростком, которого можно смутить магазином нижнего белья. На холсте написано три голых девушки, что лежат в одном из тех мест, которые можно увидеть на картинах эпохи Возрождения. Дыхание перехватывает от восторга, потому что всё выглядит настоящим и невероятно красивым. Бора рисует каждую женщину так, словно та богиня.
Юхён внезапно охватывает интерес. Бора хотела написать её
такой? Если да, то это… Это то, на что не хватает мыслей, иначе Юхён упадет на землю прямо сейчас. Она бы никогда не подумала, что дружба с художницей может вызывать столько чувств.
— У тебя культурный шок? — дразнит Бора.
— Я… — Юхён отрывает взгляд от картины и тараторит свои мысли пока хватает смелости: — Я хочу, чтобы ты нарисовала меня такой.
Она ожидает любой реакции на свой внезапный порыв, но только не смех. Бора смеётся так, словно услышала шутку, облокачиваясь о стену от потери координации. Юхён молча наблюдает за её реакцией, стараясь отогнать все ненужные мысли про красивейшую улыбку и очаровательные глаза. И стараясь не замечать ужасный запах
— Юхён-а, ты и часа не пролежишь спокойно, если я решу написать тебя такой.
Бора права. Юхён не сможет лежать перед ней голая в подобной позе, особенно если будет —
а она будет — чувствовать на себе тот особенный взгляд. За этим с ужасом следует мысль о том, что Юхён хочет позировать не ради денег. От осознания по телу проходит дрожь, требуя немедленно сбежать от Боры и смыть чувства к ней в помойку, пока те окончательно не захватили мозг.
— Ты красная из-за картины или из-за меня? — улыбается Бора, словно всё понимает.
— Ну, не каждый день видишь такое…
— Но, — Бора резко становится серьёзной, какой она бывает когда особенно сильно дразнит, — Ты не хочешь просто быть написана такой. Ты хочешь, чтобы
я написала тебя такой.
Юхён хмурится. Если она правильно понимает слова Боры, то лучше прямо сейчас придумать какую-нибудь отговорку, пусть даже глупую, лишь бы не сдать себя окончательно. Она до дрожи в пальцах хочет, чтобы именно Бора и только Бора рисовала её.
— Я так и сказала.
Бора усмехается. Они внезапно слишком близко друг к другу. Если бы Юхён была способна мыслить сейчас, то обязательно бы улыбнулась от разницы в росте. Только Бора слишком опасная, чтобы видеть её маленькой и хрупкой.
— Думаю, что стоит начать прямо сейчас, потому что у меня забитый график.
— Что?..
— Раздевайся.
Воздуха в комнате резко не хватает, но виноват не скипидар. Юхён краснеет от ушей до груди, пятясь назад. Её опасения по поводу того, что Бора маньячка, всё-таки оказались правдой. Нужно бежать пока не поздно и больше не возвращаться в этот район, иначе…
— Ты так глупо выглядишь.
Бора смеётся ещё громче, едва держась на ногах. Юхён моргает несколько раз, восстанавливая связь с миром. Либо Бора совсем сошла с ума, либо… она просто дразнила. Эта малявка воспользовалась смущением и чувствами Юхён, чтобы смутить ещё больше.
Она не перестаёт смеяться, веселясь от реакции. Юхён глотает воздух, не способная ровно дышать от возмущения. Её единственным ответом становится нападение. Руки хватают Бору за талию и начинают щекотать. Они всё ещё ужасно близко, а сзади Боры стена, которая мешает сбежать.
Юхён щурится от громких криков и наваливается сверху, не давая сопротивляться. Внутри желание укусить или защипать, только Бора слишком сильная, из-за чего не получится отпустить её даже не секунду. Она молит о пощаде и одновременно с этим угрожает отомстить, смеясь так счастливо, что Юхён начинает сомневаться в том, что это пытка.
Бороться с Борой слишком тяжело, особенно когда уши болят от громкости, поэтому в итоге Юхён падает сверху, пытаясь отдышаться. Кисти неприятно ломит, но хватка на них ослабевает, заменяясь объятиями. Они впервые обнимаются и делают это по инициативе Боры, которая иначе сползет вниз по стене.
Юхён физически чувствует чужую улыбку на своём плече, что делает из неё лужу. Собственные руки возвращаются на борину талию, но теперь для объятий. Юхён делает шаг назад, отлепляя их от стены, на которой они лежали. Бора не отодвигается даже на сантиметр, плотно прижимаясь всем телом. От такого внутри внезапная слабость и желание плакать.
— Ты собираешься меня убить? — шутит Юхён, прогоняя сантименты. Голову начинает вести от запаха.
— Вовсе нет.
Голос у Боры тихий. Она не шевелится ещё несколько секунд, после чего немного отодвигается назад, чтобы посмотреть Юхён в глаза. Впервые она выглядит так мягко и безопасно, чрезвычайно спокойно. Юхён не может ожидать подставы, особенно когда слышит улыбчивое:
— Я собираюсь тебя поцеловать.
У Юхён даже нет времени, чтобы полностью обдумать услышанное. Бора тянется вперёд и наклоняет к себе за шею, легонько целуя в губы. Касание едва слышно и Юхён точно не ожидала, что их первый поцелуй будет таким. Если немного соврать, то она вовсе не ожидала, что этот первый поцелуй
будет.
Должно быть, она вновь выглядит глупо. Бора нежно улыбается, убирая с лица волосы, совершенно спокойная. По внутренним подсчётам где-то сейчас она должна резко стать громкой или начать дразнить, но Юхён слышит только:
— Тебе лучше прийти в себя пока я добрая.
И как с этим можно не согласиться? Юхён смаргивает пелену с глаз и собирает себя по кусочкам. Все эти кусочки уходят на то, чтобы решиться на следующий поцелуй, который они точно почувствуют. В этот раз Юхён наклоняется достаточно, чтобы не нужно было тянуться к ней на носочках.
Бора крепче хватается за шею, целуя первая. В её касаниях столько энергии, что едва удаётся устоять на ногах. У Юхён кружит голову от запахов, чувств и ощущений. Она сбито отвечает на поцелуй, путаясь в движениях и с каждой секундой наклоняясь всё ниже. Боры для неё слишком много, потому что та чувствуется крепкой ладонью на шее, пальцами в пушистых волосах и на своих губах, не давая перехватить инициативу и отдышаться. У Юхён заканчивается воздух и силы.
— Ты даже целуешься неуклюже, — тихо дразнит Бора, отстраняясь совсем немного, сохраняя между ними близость.
— Д-давай уйдём отсюда, — просит Юхён.
Ответа она не получает, но Бора отпускает её из объятий, отходя в сторону кухни. Голова плывёт, не давая нормально идти. Юхён чувствует себя пьяной и искренне надеется, что виной всему запах от картины, а не касания Боры.
Боже, Бора действительно целовала её минуту назад.
На кухне Юхён неуклюже падает на стул. Голову ведёт ещё больше и держится она только на руке, что локтем упирается в стол. По ногам пробегает холодный воздух, а чуть позже дверь в гостиную закрывается. Мозг подсказывает, что Бора могла открыть окно.
Юхён не открывает глаза и старается не двигаться. Все мысли сосредоточены на том, чтобы не упасть и не провалиться в сон, перебиваемые тошнотой. Это, кажется, самый неловкий первый поцелуй в её жизни, после которого Бора обязательно перестанет с ней общаться.
Но на коленях чувствуются тёплые ладони. Юхён открывает глаза и видит перед собой серьёзную Бору, у которой в глазах волнение. Она не злая, что уже хорошо, но ощущение того, что Юхён сейчас выгонят, не проходит.
— Ты никогда не слышала запах масла или это я довела тебя до такого состояния? — спрашивает Бора, смешивая волнение с весельем.
— Я… — Юхён вдыхает поглубже, трезвея от свежего воздуха. В комнате за секунды становится прохладнее. — Как ты дышишь этой гадостью?..
Тепло с коленей исчезает. Бора отходит к раковине, включая воду. Юхён тратит все силы на то, чтобы поднять голову и облокотиться на стену за своей спиной. Ей заметно лучше физически и с каждой секундой осознания происходящего становится хуже морально.
Она всё испортила.
— Ты такая неженка, — вздыхает Бора, оказываясь рядом.
Юхён не успевает понять смысл сказанного, как чувствует холодные мокрые ладони на своих щеках. Она ежится и пытается вырваться, только хватка у Боры достаточно сильная, чтобы не было шанса сбежать. Вода противно стекает по челюсти и теперь Юхён точно холодно, особенно от ветра из окна.
Бора глупо хихикает на писк возмущения и подходит совсем близко, прижимаясь ногами к ногам Юхён. От холода и резкого шума мысли окончательно возвращаются в голову, а картинка перед глазами больше не плывёт. Юхён умоляет убрать руки, но от их исчезновения становится только холоднее щекам. У неё, должно быть, смешное выражение лица, потому что Бора не перестаёт смеяться, почти падая сверху.
— Ты изверг, — жалуется Юхён, глубоко вздыхая. Ей точно лучше.
— Зато сработало, — улыбается Бора. В её движениях ни намёка на то, что она отодвинется. Наоборот кажется, что с каждой секундой Бора всё ближе. — Так это эффект краски или моей шикарности?
Юхён закатывает глаза и пытается оттолкнуть Бору от себя. С ней невозможно вести серьёзные диалоги, потому что каждые несколько минут проскакивают фразы, которые либо вгоняют в краску, либо вызывают желание ударить. Бора хихикает, возвращая холодные руки к лицу Юхён, чтобы ласково взять и заглянуть в глаза.
Когда Бора улыбается, Юхён сыпется внутри. Эта малявка, которая пугает серьёзностью и холодным взглядом, в моменты радости выглядит так ярко и нежно, что боишься двигаться, лишь бы не разрушить чужое счастье. Юхён вглядывается в ореховые глаза напротив, находя в них звёздные блики и медовые точки от включенного света. Бора продолжает улыбаться, смущаясь от внимания, вызывая внутри самые яркие чувства.
Вот теперь Юхён точно пришла в себя. Ей холодно до мурашек, но страшно портить момент, поэтому собственные руки тянутся к талии под свободной рубашкой, чтобы нежно обнять и потянуть на себя. Трогать Бору волнительно и страшно, словно любое движение может привести их не туда. Юхён ожидает какую-нибудь глупую шутку каждую секунду, но получает только смущённую улыбку и румянец на щеках.
Если начать думать, то обязательно станет неловко от затянувшейся тишины и взгляда на себе. Юхён собирается встать, ответить на все колкости или просто отвернуться, но сердце умоляет просто быть ближе и поцеловать, наконец, по-настоящему. В третий раз это ещё страшнее, кровь приливает к щекам и пускает жар по всему телу, совсем мешая соображать. Теперь даже холод не помогает мыслить трезво.
Юхён тянет на себя за талию и поднимает голову повыше, дотягиваясь только до подбородка. Бора не перестаёт улыбаться и дразнит, наклоняясь назад. Уверенности Юхён едва хватает на простое движение вперёд, а с ней играют и не дают быть ближе. Ещё чуть-чуть и она сдастся, сокрушенно упадёт на стену и спрячется в ладонях, но Бора перестаёт дразнить и тянется навстречу, всё-таки целуя.
Теперь движения не сбивчивые, спокойные и нежные. У Юхён не кружится голова и не заплетается язык, не мешая им обеим. Она губами чувствует лёгкую улыбку Боры и готова урчать от нежных пальцев, что всё глубже зарываются в волосы. Свои же руки обнимают крепче и тянут ближе. Бора вот-вот упадёт сверху, потому ей больше некуда двигаться, но Юхён не может об этом думать.
Поцелуй на вкус как малиновый чай, отдающий шоколадом конфет, которые Бора ела без остановки, пока Юхён рассказывала о своём дне. Собственные губы сухие от холода и неприятно саднят, но Бора делает только хуже, иногда кусая и оттягивая на себя. Юхён хочет возмутиться и пожаловаться, но у неё едва есть такая возможность, когда Бора целует напористее и не даёт даже дышать.
Всё тело покрыто мурашками от мороза и лучше закрыть окно до тех пор, пока никто не заболел. Боре на это абсолютно всё равно, потому что вместо того, чтобы отойти, она придвигается ближе, садясь на Юхён сверху. Она преступно легкая и горячая, выбивает все мысли и сводит с ума.
У Юхён мгновенно появляется зависимость от Боры на своих коленях, когда та становится чуть выше и глубоко целует, прижимаясь всем телом. Волосы тянет от крепкой хватки, а шея устаёт от положения, потому что с каждой секундой Бора будто выше и ближе. Руки Юхён не могут больше находиться на одном месте и начинают гладить бока и цеплять край рубашки, угрожая забраться под.
Бора дразнит своим языком, не давая перехватить инициативу, но и не целуя в полной мере, постоянно отодвигаясь немного назад и глупо улыбаясь. Юхён вот-вот заплачет из-за всего, что чувствует, пока с ней так нагло играют. Быть с Борой сложно, но быть без неё уже не получится. Юхён попала в зыбучие пески, в которых рада утонуть.
Она всё-таки решается забраться под рубашку, встречаясь кончиками пальцев с мягкой кожей. Бора недовольно пищит и извивается, недовольная холодными касаниями. Юхён улыбается и не отпускает, обхватывая ладонями и прижимая к себе.
— Холодно, — жалобно тянет Бора, дуя щеки. Она слишком очаровательна.
— Надо закрыть окно, — серьёзно говорит Юхён, пытаясь снять с себя Бору.
Та сопротивляется и цепляется за Юхён как ребёнок, отказываясь слезать. Она отговаривается, что одной стоять на полу слишком холодно, будто не сама открыла окно настежь. Юхён закатывает глаза и напоминает себе, что добровольно села сюда и пустила Бору к себе на колени.
— Мне встать с тобой? — устало спрашивает она, моментально получая кивок в ответ.
Недовольный вздох наверняка слышно даже в гостиной. Юхён перемещает руки на поясницу Боры и встаёт, удивляясь тому, насколько легко это выходит. Бора действительно как пушинка, которую чувствуешь на себе только из-за писка на ухо и наглых рук, которые трогают по-собственнически.
Юхён быстро доходит до окна и пытается его закрыть, щурясь от холодного воздуха, едва способная повернуть ручку. Удивительно, что она всё ещё не уронила Бору или себя. В итоге окно закрывает именно Бора, недовольно ворча и называя Юхён неуклюжей. Кажется, они друг друга стоят.
— Ты не хочешь с меня слезть? — спрашивает Юхён, когда Бора обхватывает её как коала или ленивец.
— Нет, — улыбается Бора, потянувшись за новым поцелуем.
Привыкание к ним появилось слишком быстро, но Юхён ещё долго не сможет переносить их без бешенного пульса и дрожи в руках. Удержать Бору в таком состоянии стоя — непосильная задача. Юхён едва держит себя на ногах.
— Мы сейчас упадём, — шепчет она в губы.
— Сзади меня стена, — отвечает Бора, затягивая в поцелуй.
Если бы у Юхён были открыты глаза, то она бы обязательно их закатила. Но сейчас она способна только сделать несколько шагов вперёд, прижимая Бору к стене и наваливаясь сверху, надеясь не упасть.
//
Бора, несмотря на свой глупый смех и все шутки, очень серьёзная. Они едва говорят в тот день, но следующим утром Юхён просыпается от десятка сообщений, где размышления об их отношениях и логичные вопросы. Бора предлагает не делать поспешных решений, предупреждает о своей занятости и напоминает об учебе, от чего у Юхён пухнет голова.
Она точно не готова к отношениям. Все доводы Боры звучат логично и правильно, кроме одного пункта. Юхён, как только они встречаются в следующий раз, сразу же хочет целоваться. Ей необходимо хотя бы обняться на несколько минут, потому что Бора, серьёзная и без дразнилок, кажется слишком далекой.
Всё идёт медленно и степенно, увеличивая внутри желание и вызывая нетерпение. Юхён занята работой и изучением нового предмета, который даётся тяжелее остальных, поэтому мысли о Боре раздражают. В последний раз ей хотелось бросить все дела ради какого-то человека в далёком девятом классе, когда отношения казались чем-то жизненно необходимым и взрослым.
Юхён злится на себя и уходит в учёбу сильнее, пытаясь закопать чувства поглубже. Они продолжают переписываться как в январе, раз в пару недель выходят погулять и даже созванивались два раза, после чего Бора сказала, что телефонные звонки с Юхён похожи на ад и лучше общаться через сообщения. Уведомления от Боры приходят чаще, чем от Шиён. Отвечает ей Юхён быстрее, чем Юбин.
В середине марта окружающие замечают изменения. Юбин догадывается почти сразу, потому что Юхён способна скрывать происходящее, но не способна прекратить просто говорить о Боре. Тогда она говорит, что их отношения были ожидаемы с самого начала, на что получает прилетевшей в плечо упаковкой салфеток.
Шиён дразнит так, будто сама не ведёт себя как глупая влюблённая каждый раз, когда говорит о Минджи. Они с Юхён наткнулись на двух странных подруг, которые ужасно шутят и выглядят как богини, не давая шанса не влюбиться в них. Наверняка художественная студия, с которой всё началось, проклята, иначе такую удачу не объяснить.
Бора продолжает ходить туда каждую неделю, но теперь рисует больше натюрмортов. Она не предлагает больше рисовать Юхён, но иногда молча покупает ей желаемые вещи, отдавая как подарок, потому что знает, что просто деньги от неё не примут. К концу марта Юхён чувствует, что хочет быть нарисованной вновь.
Её портреты периодически появляются на маленьких холстах и в скетчбуках, но Бора рисует из головы, не мучая сидением в статичной позе. Сама она уверена, что даже получаса не смогла бы не двигаться. Удивительно, что Юхён так быстро к этому привыкла.
Ещё удивительнее слышать от неё предложение на новую сессию в начале апреля, когда они гуляют вдоль реки, держась за руки и обсуждая противную преподавательницу из университета. Юхён говорит внезапно и совсем не по теме, из-за чего Бора сначала не осознает услышанное.
— Ты сейчас серьёзно? — нахмуренно спрашивает она.
— Да. Или ты не хочешь?
У Юхён потеют ладони от волнения, а Бора густо краснеет. Увидеть Юхён без одежды в условно формальной обстановке раньше, чем раздеть её в порыве нежности или страсти, кажется неправильным.
— Ты смущаешься? — удивляется Юхён, останавливаясь. Бора хочет утопиться в реке сбоку от себя.
— Нет! — спешно отвечает она, отпуская чужую ладонь. — Просто… Ты правда уверена?
— Я уверена ещё с февраля.
— В феврале ты была готова провалиться под землю от смущения.
Юхён не спорит. Она и сейчас жутко смущается, но интерес побеждает. Что-то в художественной стороне Боры вызывает у неё самые смелые мысли и желания. Если Юхён муза Боры, то она готова быть любой, лишь бы та не теряла интерес и вдохновение.
Их разговор длится долгие минуты, состоя из коротких предложений и неловкого молчания. В итоге Бора приглашает к себе через неделю, готовая умереть от смущения.
Оказывается, что проблема не в неопытной и неловкой Юхён, которая едва терпит на себе взгляд, а в опытной и профессиональной Боре, что краснеет и отворачивается после того, как Юхён снимает рубашку. Она готова провалиться под землю от позора. Вся жизнь в искусстве может улететь в мусорку после такого.
Юхён становится легче и она всё время смеётся и дразнит Бору, не чувствуя такое смущение когда снимает штаны. Бора едва способна смотреть на неё и вновь прячет лицо, почти крича:
— Я передумала! Можешь одеться обратно.
За несколько шагов Юхён оказывается рядом, набрасываясь с объятиями, закидывая Бору фразами о том, что она маленькая и смешная. Кто бы мог подумать, что для красной и вялой от смущения Боры Юхён понадобится просто снять верхнюю одежду. Учитывая то, что некоторые вечера они целовали друг друга без кофт или футболок сверху, спокойно трогая голую кожу.
— Малявка, — улыбается Юхён, получая толчок в ребра. Бора в руках становится всё мягче и тише. — Ты ведёшь себя так, будто впервые видишь полуголую женщину.
— Я впервые вижу полуголую
тебя, — устало поправляет Бора, шумно вздыхая. — Кажется, это не так должно было произойти.
Юхён не перестаёт улыбаться, но начинает гореть от смущения. Она понимает о чём говорит Бора и совершенно не согласна, потому что позировать для глаз художницы легче, чем находиться под любящим взглядом. Особенно когда ладони Боры так мягко и бережно обнимают, боясь тронуть не там.
Бора, которая на публике трогает и щипает чужие бедра, боится тронуть не там.
У Юхён больше не находится слов. Она отодвигается назад, сверху вниз смотря на Бору. У той лохматые волосы падают на лицо и такой искренний взгляд, что сердце сжимается от нежности. Возможно, что отрицать свои чувства было глупостью, потому что сейчас внутри безграничное счастье и уют, которые стоят всех сомнений до.
Бора первая не выдерживает и тянется вперёд, оставляя на губах короткий поцелуй. Похоже, что написать
такую Юхён у неё получится ещё не скоро, иначе сердце откажет в работе. Но у них впереди месяцы или годы, за которые она успеет запомнить и перерисовать каждую деталь чужого тела.
В комнате точно появится уголок исключительно с портретами Юхён, которые Бора будет бережно хранить и показывать только той, для кого они писались.
