Твоя младшая сестра: Я давно в тебя влюблен

Пятнадцатое ноября (ночь) Мы сидим в квартире, на часах три ночи, но спать, кажется, никто не собирается. Я сижу на диване, забравшись на него с ногами. С одной стороны спит Арчи, устроившись мордочкой на моих ногах, а с другой стороны сидит Коля, закинув руку на спинку дивана. Мы наблюдаем за тем, как Диана обрабатывает лицо Серафиму, который хоть и злится все еще на нее, но уже хотя бы подпускает к себе. Она молчит, сосредоточена на своем занятии, поджав губы. Руки ее по-прежнему трясутся, но она старается унять эту дрожь, лишь бы Сидорин не видел. Пока она обрабатывает ему лицо, он пьет алкоголь вместе с Русланом, Эдиком и Железняком. Давид и Арина ушли спать, решив, что разбираться со всем этим лучше утром. Коля дотрагивается до моего плеча, потом трогает мои волосы, которые спадают с плеч, смотрит на меня, внимательно смотрит. Я же, в свою очередь, продолжаю смотреть на пару, слежу за каждым действием рыжеволосой. — Больно, блять! — фыркает челкастый, отстраняясь от девушки. Недовольно морщит свое лицо, а она продолжает молчать. Он это замечает, замечает, как ее глаза увеличиваются в размерах. — Как ты будешь выступать на концерте? — усмехнувшись, спрашивает Рус, делая глоток из стакана, — у тебя все ебало распухло. Оно и так, конечно, распухло от алкоголя, но теперь оно стало еще больше. — Иди нахуй, — фыркает на Тушенцова Серафим, пытаясь повернуть голову в сторону друга, но Диана недовольно цокает, поэтому Мукка сразу же замирает, — долго еще? — раздражается из-за боли. — У тебя глаз затек, — признается девушка, делая шаг назад, — тебе сильно больно? — Нет, блять, приятно, — вновь недоволен, а рыжеволосая отворачивается от него, чтобы убрать в аптечку все то, что достала. — Спать хочешь? — спрашивает меня тихо Коля, двигаясь ближе к моему лицу. Я кидаю на него быстрый взгляд, отрицательно качая головой, но он мне не верит, — не обязательно здесь сидеть, пока все не разойдутся. — Я не хочу спать, — вру я, подгибая ноги. Он молчит, тактично молчит, но продолжает смотреть на меня. — И че этот уебок от тебя хотел? — Серафим поднимает эту неприятную тему, нахмурившись. Наблюдает за девушкой, которая тяжело вздыхает. — Ну, наверное, познакомиться, — отвечает неохотно она. — А ты и рада, — теперь он щурится одним глазом, продолжая сверлить свою девушку взглядом, — меня же тебе, блять, недостаточно. Я же такой хуевый, бухаю, как черт ебанный, пропадаю, тусуюсь. Ты заебалась от этого, да? — не знаю, что нашло на Серафима в очередной раз, но он снова злится. Резко встает со стула, хватает стопку со стола, а потом залпом выпивает содержимое. Морщится, но не запивает. Ди прикрывает глаза на пару секунд, пытается не сказать ему чего-то лишнего, а я, сама того не замечая, хватаюсь за руку Коли. Крепко сжимаю ее, а он никак на это не реагирует. — С чего ты, нахуй, взял, что я была рада? — рыжеволосая возмущается, кидает свирепый взгляд на парня, — если мне на тебя похуй, то нахуя я постоянно терплю твои выкрутасы? — она делает шаг к нему, — думаешь, что мне ахуенно ложиться спать, зная, что ты бухаешь где-то? Утром я, блять, просыпаюсь с мыслями, что ты опять натворил какой-нибудь хуйни. — Лютый кринж, — вмешивается в их разговор Руслан, — он всегда наваливает кринжа, — но пара на темноволосого внимания не обращает. — Зато я ни с кем не трахаюсь, — и сам Сидорин делает ответный шаг в сторону своей девушки. — Так говоришь, будто я, блять, трахаюсь с кем-то еще! — Еще чуть и ноги бы раздвинула перед тем долбаебом! — Чего? — девушка вскидывает брови, — ты ебанутый, Сим? Перед кем я, блять, ноги бы раздвинула? — я, если честно, наблюдать за их перепалкой не особо хочу. Сейчас я не в том настроении, чтобы мирить их. Хочется спокойствия. Коля поворачивает голову в мою сторону, двигается ближе, подставляя свое плечо. Я кладу свою голову на его плечо, а он переплетает наши пальцы. — Перед тем хуйлом, — кажется, что все в комнате понимают, что Сидорин сейчас несёт чушь из-за большого количества алкоголя. Я беспомощно смотрю на Юга, который покачивает головой в разные стороны, потом смотрю на Эдика, который опускает взгляд вниз, а потом мы встречаемся взглядами с Русланом. Парень округляет глаза, делая вид, что удивлен этой сцене, но что-то мне подсказывает, что ему абсолютно все равно на их ссору. — Пошел в пизду, — девушка отмахивается от челкастого, — я тебя слышать не хочу, — разворачивается, но Мукку это действие злит еще больше. Он тут же хватает девушку, заставляя ее остановиться. — Ты знакомилась с каким-то челом, еще и обижаешься? — непонимающе хмурится. — Бля, Сер, — Лида, который молча наблюдал за всей этой ситуацией, подаёт голос, — ты немного погнал, чувак, успокойся, — но наш друг его не слышит. Диана свою руку пытается вырвать, но безуспешно, парень крепко схватил ее, а отпускать, судя по всему, не собирается. — Если бы я не пришел… Че было бы дальше? — он разворачивает рыжеволосую к себе силой, а я уже хочу встать на ноги, чтобы угомонить Серафима, но Руслан делает это первый. Он встает со своего стула, закатывая глаза, но идёт к ним быстро. Встает рядом, кладя руку на плечо парня. — Серафим, угомонись, — просит темноволосый, — утром поговорите. Нахуй сейчас драму разыгрывать? — Сер кидает недовольный взгляд на Тушенцова, показывая всем видом, что тому лучше не лезть, — ты бухой в очко, она тоже, не проще поговорить утром на трезвую? — У него все дела решаются на синюю голову, — отвечает за челкастого Диана, — отпусти меня, ебанутый, — и в следующую секунду она вырывает свою руку. Трет недовольно свое запястье, чертыхаясь, — долбаеб, — кидает она прежде, чем уйти. Я хочу пойти за ней, но Коля останавливает меня, мотая головой в разные стороны. — Сейчас не лучшее время, — шепчет мне на ухо кудрявый, — оставь ее в покое. Они завтра поговорят и помирятся. — Нихуя я с ней мириться не буду, — Мукка кидает на нас свой взгляд, — пусть к ебырям своим едет, — а потом плюхается обратно на стул. Тянется к бутылке, чтобы запить свое горе. — Посмотрим, как ты завтра заговоришь, алконафт, — Руслан похлопывает Серафима по плечу, не сдерживая усмешки, а потом садится рядом с ним. Я сонно зеваю, а Коля замечает это. Он встает с дивана, притягивая меня к себе, — а вы когда успели помириться, друзьяшки? — теперь темные глаза смотрят в нашу сторону. На этот вопрос я не отвечаю, потому что и сама не совсем понимаю, помирились мы или нет. И сам Лида не спешит отвечать на этот вопрос, отмахиваясь от Тушенцова рукой. Ледяные глаза смотрят на меня, а я сдаюсь. Мы проходим в комнату, в которой я ночую. Коля закрывает дверь, оставаясь наедине со мной. Я делаю вид, что не замечаю его, ложусь на кровать, удобно укладываясь головой на подушке. Арчи прыгает ко мне, устраивается удобно в ногах. Не хочу смотреть на Колю, но чувствую его взгляд на себе. Быстро подходит к кровати, по-хозяйски ложится рядом, укладываясь на второй подушке. Я молчу, потому что не хочу говорить. Не хочу поднимать больную тему на пьяную голову. Думаю, что он также не хочет говорить сейчас о чем-то серьезном. Я не отворачиваюсь, не двигаюсь, лежу в одной позе, с закрытыми глазами. Прислушиваюсь к тому, как дышит кудрявый. — С тобой все нормально? — аккуратно интересуется он. — Не знаю, — честно отвечаю я, приоткрывая один глаз, — я волнуюсь за Диану и Серафима. — Он просто напился, — оправдывает Коля своего друга, — думаю, что он не первый раз несёт подобную хуйню. — При мне такое впервые. — Не переживай за них, они уже достаточное время вместе, найдут общий язык завтра утром. Мне становится грустно, а Коля, кажется, замечает это сразу. Он двигается ближе ко мне, понимая меня без слов. Обнимает, прижимая к себе, но от этих объятий легче не становится. Все равно на душе было паршиво. Я его объятия принимаю, двигаюсь ближе, утыкаясь носом в его грудь. Мы вновь молчим, я прислушиваюсь к его дыханию, концентрируюсь на его руках, которые гладят мою спину. Успокаивает меня. И всегда успокаивал, несмотря ни на что. Но нас не надолго оставили наедине. Резкий стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть на месте, а потом отодвинуться от кудрявого. Сразу же сажусь на кровати, а дверь открывается. В комнату заглядывают Серафим с Русланом. — Вы спать, блять, вместе решили уйти? — интересуется темноволосый, рассматривая нас. — Я нихуя не понимаю, — проговаривает Сидорин, — хули вы тут делаете вдвоем? Колян, тебе там названивают, — Лида, услышав последние слова, напрягается. Чертыхается, встает с кровати, поправляя свою футболку. Я сразу поняла, кто именно ему звонит. Сразу. Сжимаю губы в тонкую линию, следя за тем, как он в миг становится серьезным. — Кто? — неохотно спрашивает он, быстро оборачиваясь на меня. В глазах вижу искреннее сожаление, знаю, что ему неудобно уходить от меня в такой момент. — Кто-кто, баба твоя, — отвечает за Серафима Тушенцов, усмехаясь еще шире, — могу ответить, сказать, что ты тут занят, — издевается специально. Сам замечает, как его друг меняется в лице. Коля предпочитает его проигнорировать, уходит из комнаты быстро. Сидорин смеётся, совсем не понимая, что между нами происходит, решается уйти за Колей на кухню, а Руслан продолжает стоять с открытой дверью. — Что? — спрашиваю я, скрещивая руки на груди. Некомфортно от такого взгляда. Некомфортно, складывается ощущение, что смотрит на меня с презрением. — Ничего, — быстро отвечает он, — немного в ахуе. — Почему? — Не знал, что ты любишь по занятым хуям прыгать, — слышу в его голосе обиду, хотя казалось, что он решил со мной нормально общаться. Видимо, ошибалась. Я решаю промолчать, потому что отвечать на это не хотелось. И ругаться не хотелось. Я сейчас не в том состоянии. Он понимает это, — даже отрицать не будешь, барби? — А есть смысл? — я выгибаю вопросительно бровь, — ты же все равно меня не послушаешь. — Ладно, — сдается темноволосый, — хуйню сморозил, хотел на эмоции вывести. — Ты у Серафима только плохому учишься, — усмехаюсь. Обычно, это Серафим у нас любитель вывести девушку на эмоции. Рус понимает это, посмеиваясь. — Не пойдешь к нам? — видно, что уходить не хочет. Топчется на месте, хоть и старается выглядеть самоуверенным. — Я спать, — отказываюсь. Не хочу там сидеть, не хочу слышать, как Коля общается со своей девушкой. А ему этого достаточно. Он уходит, закрывая за собой дверь. Оставляет меня наедине со своими мыслями. *** Сегодня концерт. Я нахожусь с ними в гримерной. Серафим выглядит так себе… Знаю, что с Дианой они так и не помирились. Он не смог найти нужные слова, она тоже не пошла на такой шаг первая. До сих пор сильно обижается на него, хоть и обрабатывает его раны часто. Мы пытались их помирить, но они, как кошка с собакой, еще больше ругались, поэтому мы отказались от этой затеи. Коля уехал в ту ночь сразу после звонка и сегодня на концерт решил не идти. Хотя должен был выступать в качестве гостя. Я не интересовалась, что у него там произошло. Из черного списка его тоже не вытащила. Решила, что это и не нужно делать. Серафим пьет, сидит и пьет, не замечая гневных взглядов рыжеволосой. Она хоть и молчит, но знаю, что злится. Вижу по ее лицу. Сидит рядом, но к нему не прикасается. Руслан пить отказался, готовится к выступлению вместе с Ариной и Давидом. — Ты набухаешься быстрее, чем выйдешь на сцену, — усмехнувшись, говорит Тушенцов, когда Сер выпивает залпом высокоградусный напиток. Сидорин эти слова игнорирует, отмахивается от своего друга. Не хочет, чтоб ему мозги ебали, — ты итак хуево выглядишь, может надо остановиться? — даже заботится о своем друге, пытаясь остановить его. Диана с благодарностью смотрит на Руслана, ценит его старания, а тот понимает ее без слов. Я молчу, наблюдая за каждым. — Я потом еще и в клуб поеду, — с вызовом говорит челкастый, кидая беглый взгляд на свою девушку. Диана сжимает губы в тонкую линию, прикрывает глаза на пару секунд, пытаясь унять агрессию, — а че? Диане можно веселиться, а мне, блять, нельзя? — Серьезно? — девушка не сдерживается. Резко поворачивает голову на своего парня, нахмурив брови, — ты собрался с телками знакомиться? — А ты в клуб ехала, чтобы с пацанами знакомиться? — он усмехается. Глаз все еще подбитый да и губа опухшая. — Не думаю, что в таком виде к нему хоть одна телка подойдет, — не понимаю когда именно Руслан стал таким добрым по отношению к рыжеволосой. Пусть он и подстебывает Серафима, но, в первую очередь, он пытается успокоить Ди. — Это с хуя ли? — Мукка оборачивается на Руслана, прищуривая один глаз, — меня и такого захотят, — я губы сильнее сжимаю, понимаю, что Диане эти слова совсем не нравятся. — Ты, блять, серьезно? — взрывается она, пихая челкастого в плечо. Я переглядываюсь с Русланом, оба понимаем, что начинается пиздец. Давид м Арина в эти дела не лезут, переговариваются между собой. — Он пиздит, — вновь Руслан пытается угомонить Диану, которая хмурится сильнее, — никого он клеить не собирается. — С ху… — Завали ебало, братан, — Тушенцов не слушает до конца своего друга. С угрозой смотрит на него, показывая всем видом, что ему лучше помолчать. На удивление, тот затыкается, опрокидывает еще одну рюмку. — Вы еще не надумали помириться? — спрашиваю я. Надеюсь, что они успокоятся и поговорят нормально перед концертом. Оба кидают на меня неодобрительные взгляды, а я сразу понимаю ответ на свой вопрос. Точно… Не надумали. Серафим дотрагивается до своей губы, недовольно шикает, а Диана тут же подлетает к нему. Обхватывает своими руками его лицо, вглядываясь. Беспокоится, хоть и обижается. Он пытается отвернуться, но я замечаю на его губах легкую улыбку. Злится, но внимание девушки приятно ему. — Болит? — нервно спрашивает рыжеволосая. Пальцем легонько проводит по опухшей губы, а он морщится от боли. Глаза прикрывает, но терпит ее прикосновения. — Нет, — врет он. Нагло врет, а она это знает. — Сильно болит? — вновь спрашивает девушка. — Вообще не болит, — а Сидорин снова врет. Девушка гладит по щеке парня, тяжело вздыхая, заглядывает ему в глаза. — Ты иногда такой уебок, — говорит она тихо, а мы с Русланом усмехаемся, слыша эти слова. Вновь переглядываемся, без слов друг друга понимая. — Ты ничем не лучше, — вредничает Мукка, но вновь терпит ее прикосновения. Не терпит, наслаждается ими. Диана спала следующую ночь со мной в комнате, потому что не хотела делить кровать с Серафимом. Он делал вид, что рад этому, хотя я знала, что такой поступок его очень задел. — Я знаю, — рыжеволосая с ним не спорит, даже соглашается. Видимо, сил на ругань у нее не осталось. Да и заметно, что она соскучилась по своему вредному парню. Руслан плюхается рядом со мной, закидывая руку на диван. Устало вздыхает, до концерта пару минут. — Ты где будешь во время концерта? — лениво интересуется он у меня, — на сцену пойдешь? — А можно? — удивляюсь, вскидывая брови вверх. — Тебе, как сестре Давида, можно все, — шутит он. А может и не шутит вовсе. Смотрит на меня своими темными глазами внимательно, — тебе еще «барби» петь со мной. — Петь? — переспрашиваю я. Мое сердце сжимается от воспоминаний. Когда-то Тушенцов посвятил мне песню, и не одну. Это то, о чем приятно вспоминать. Когда-то мы были близки, очень близки. Сейчас же я отношусь к нему только, как к другу. — Ты же слова знаешь наизусть, почему бы и нет, — он пожимает плечами, — ты против? — Нет, — тут же отвечаю я, — еще один повод для сплетней? — усмехаюсь. — Бывшая девушка CMH поет с ним песню, которую он посвятил ей. Неужели они снова сошлись? — я смеюсь, когда он придумывает новость. Хотя, возможно… И не придумывает вовсе. Возможно завтра именно так и напишут. *** Выступление прошло отлично. Я наслаждалась каждой песней своего брата, Арины, Руслана и Серафима. Хоть и фанатов насторожил внешний вид челкастого, но они все равно остались довольны. Мукка был пьян, но не сильно, поэтому фокусы на концерте не вытворял, знал, что влетит еще хлеще обычного. Язык иногда заплетался, но, как мне кажется, все уже давно привыкли к такому Серафиму. Сколько знаю его, он всегда на сцену в таком состоянии выходил, наоборот, удивительно было, когда он был трезвым. Все вокруг знали, как Серафим любил выпить. Любил выпить больше, чем трахаться, как мне казалось, а Диане приходилось это терпеть. Свыкаться с этой проблемой. Как и обещала Руслану, песню «барби» вместе спели. Зал орал, увидев меня рядом с ним. Шумел так громко, что иногда даже мелодии не было слышно. Но ни меня, ни Тушенцова это не напрягало. Песня-то хорошая, о многом напоминала мне. Во время этого трека в голове разные хорошие моменты всплывали, когда сердце при виде темноволосого билось так учащенно, что аж дышать сложно было. Даже заскучала по тем моментам, если быть честной. Сильно заскучала, не хватало мне тех эмоций в реальном времени. Хотелось кого-то любить до одури, души не чаять в человеке, но не могу. Колю сразу вспоминаю, на душе грустно становится. Сложно признаваться в том, что он нравится мне. Сложно признаваться, что и добиваться его я не хочу. Мне хочется, чтобы он счастлив был, хочется, чтобы жил спокойной жизнью. Я же ничего хорошего ему не принесу, знаю это. У меня состояние не стабильное, вечные эмоциональные качели, перепады настроения. Сама в себе вдруг стала вновь неуверенна, такой груз не готова возлагать на бедного парня. От себя тошно становится, когда песня заканчивается. Пою с Русланом, а думаю, мать его, о Коле, который даже прийти не решился. Его, если честно, я тоже не понимала. Сначала игнорирует, потом вопросы решить пытается, вроде обижается, но когда мне становится не по себе, сразу обо всем забывает. Обо мне думает, в первую очередь. Сразу ласковым становится, переживает за меня, крепко обнимает, одну боится оставить. Может он и сам не понимает того, как сильно хочет мне помогать? Не понимает, как сильно хочет быть рядом. После концерта я мысль словила, что соскучилась по нему, позвонить, если честно, очень хотелось, но я одернула себя. Чувствовала, что он не один, с девушкой со своей. Чувствовала всем нутром. Ехать домой к ребятам вдруг перехотелось. Захотелось навестить Нику, с который мы не созванивались все эти дни. Захотелось с ней поговорить, рассказать все то, что на душе. Хотелось, чтобы она мне совет дала, ведь она старше и опытнее. Ребят предупреждаю об этом сразу, говорю, что приеду утром, хочу к подруге уехать, меня с лёгкостью отпускают, хотя Руслан, как мне показалось, был недоволен такому раскладу, но промолчал, а я сделала вид, что не заметила. Забежала за бутылкой вина, знаю, что именно такое вино Ника любит. Звонить не хотелось, предупреждать тоже, хотелось с сюрпризом приехать. Выговориться хотелось слишком сильно, в голове странные мысли. Я понимала, что у меня два исхода событий: добиваться внимание Коли или отпустить его. Но не знала я, как лучше поступить. Честно, не знала. И отпустить хотелось, дать ему право построить отношение с кем-нибудь другим, но вспоминая о нашем поцелуе… Эти мысли из головы сами исчезали. Внутри все кричало о том, что такие нежные и чувственные поцелуи могут быть только у тех людей, кто чувства друг к другу сильные испытывают. Сама не замечаю, как губ своих касаюсь мечтательно, вкус губ кудрявого вспоминаю, а сердце сжимается. Нужна была помощь, точно. Без Ники в этот раз никак. Стою у квартиры, в дверь стучу, на звонок нажимаю. Переминаюсь с ноги на ногу, в пакете бутылка шампанского и виноград, шаги за дверью слышу, тихие и аккуратные, точно Ника. Светловолосая дверь через пару секунд открывает, смотрит на меня удивлённо, не ожидала увидеть. В розовом бархатном халате, на голове неопрятный хвост, губы красные. Неужели я ей помешала? Но она дверь шире открывает, отходит назад. — Какие люди, — улыбается, ярко улыбается, бегло целуя меня в щеку, — я уже соскучиться успела. — Ты не одна? — шепотом интересуюсь я, проходя внутрь квартиры. Дверь за собой тихонько закрываю, пакет девушке отдаю, чувствую себя виноватой, уверена, что помешала им в самый неподходящий момент. — Не одна, — Ника в улыбке расплывается, кивая головой, губу свою прикусывает, — но ничего страшного, проходи, я вас познакомлю! — а сама убегает в свою комнату. Мне уйти хочется, но взглядом натыкаюсь на знакомую куртку. Яркую, кислотную куртку. Сердце болезненно сжимается, я непроизвольно напрягаюсь. Стараюсь не думать о том человеке, проходя внутрь. Таких курток много, вон у Юга точно такая же, чего я распереживалась? Но сердце стучит быстро, успокоиться не могу. Куртку вешаю поверх той куртки, кроссовки мужские взглядом найти пытаюсь, но не нахожу. Прохожу неуверенно на кухню, замечая бутылку недопитого шампанского и два бокала. Неловко от того, что приехала без предупреждения, могла и догадаться, что Ника здесь не одна. Бегло пробегаюсь взглядом по кухне, замечая остатки роллов на столешнице, — сейчас он подойдет, — сама не замечаю, как светловолосая сзади оказывается, пакетом шуршит, — у тебя что-то случилось? На тебе лица нет, — замечает следом она, кладя свою руку мне на плечо. Своими серыми глазами всматривается в мои, а я губы сжимаю. — Да, — признаюсь я, — я за советом к тебе приехала, — говорю правду, не вижу смысла скрывать от нее что-то. Ника головой кидает, бутылку вина на стол ставит, а виноград к раковине несет. Шуршание слышу за спиной, а потом шаги. Поворачиваться не хотелось, замерла. Нутром чувствую, что что-то неладное, ногтями в стол впиваюсь. — Дарина, — девушка, приметив своего парня сзади меня, улыбается во все тридцать два зуба. От счастья светится, а глаза горят, наполнены любовью. Я улыбку на лицо натягиваю, глубоко воздух набираю, разворачиваясь. Черт. Кажется, это совсем не то, чего я так хотела увидеть. Ледяные, до боли знакомые, глаза не рады видеть меня здесь и сейчас. Мы оба смотрим друг на друга с таким нескрываемым разочарованием, а я чувствую, как внутри меня все обрывается. Чувствую пустоту.