Твоя младшая сестра: Я давно в тебя влюблен

Коля Я еду в такси к девушке, к которой не испытываю таких явных чувств. Еду к той, кто примет меня таким, какой я есть. Еду к той, кто без слов обнимет меня, когда я зайду в квартиру. Не уверен, что она вообще поймёт, что именно происходит со мной. Не уверен, что ей достаточно одного взгляда на меня, чтобы понять, что мне хуево. Я старался, правда старался быть хорошим парнем. Никогда не изменял, потому что не видел в этом смысла. И сейчас мне совсем не стыдно за то, что целовал другую. Не стыдно, потому что тогда этого хотелось больше всего на свете. Нужно признаться, что мне тяжело устоять перед яркими, такими большими голубыми глазами, которыми так часто смотрела на меня Дарина. Дарина. Я никогда не задумывался, что от этой девушки у меня будет столько проблем. Винить в этом ее нет смысла, потому что виноват только я. Виноват в том, что начал испытывать к ней чувства когда-то давно. Я виноват в том, что не мог налюбоваться ей. Мне нравилось слышать ее смех, нравилось, как она произносила мое имя. Понравилась она мне намного раньше. Не в Турции. Наверное, впервые я осознал, что испытываю к ней что-то большее на одном из мероприятий. Возможно, это был день рождение Руслана. Мы тогда ушли с ней вдвоем, гуляли в лесу, смотрели на замерзший красивый пруд. Вернее, она смотрела на пруд, а я смотрел на нее. Тогда я испугался того, что мое сердце забилось быстрее, когда я обнял ее по-дружески. У меня тогда была девушка. Девушка, которую, как я думал, люблю. Но, судя по всему, я нихуя к ней не испытывал. Чувства к Дарине намного ярче, намного ощутимее, с каждым днем мне все сложнее было их скрывать, сдерживать внутри. Я буду полным уебком, если скажу, что радовался новости о расставании Руслана и Дарины? Да, признаюсь, радовался. Не скажу, что я вообще надеялся на что-либо. Скорее, я понимал, что у меня появилась прекрасная возможность быть с ней рядом, быть ближе к ней. Поэтому, когда Давид и Серафим предложили мне улететь в Турцию для того, чтобы помочь этой светловолосой справиться с, так называемой, депрессией, я не раздумывая, согласился. Мне хотелось быть с ней рядом, хотелось разговаривать с ней, хотелось видеть ее. Тогда мне пришлось отменить парочку концертов, которые я планировал дать. Никому об этом не сказал, но пизды от своего менеджера я получил. Но мне было плевать на это тогда, я летел к ней, сломя голову. Я долго не хотел признаваться в том, что испытываю к ней отнюдь не дружеские чувства. Старался выкинуть эти мысли из головы, но к своей, уже бывшей, девушке я слишком резко охладел. Больше скажу, она начала раздражать меня в какой-то момент, мне не хотелось находиться в квартире, когда она была там. Я не хотел ложиться с ней в одну кровать. Пытался с этим бороться. Пытался заставить себя чувствовать что-то к ней, ведь ничего плохого она мне никогда не делала. Всегда была понимающей, поддерживала меня во всех начинаниях, а еще мы были с ней так долго. Она помнит меня еще обычным Колей, не Лидой. Мы были с ней так долго вместе, она ждала от меня предложения, а я взял и расстался с ней. Чувствовал себя полнейшим уебком, такого поворота не ожидали мои родители, которые слишком любили Леру. Кажется, они тогда расстроились намного сильнее, чем я вообще мог предположить. Расстался с ней некрасиво, резко, быстро, за пару дней до отлета в Турцию. Всем сказал, что мы не сошлись характерами. Помню, что Серафим тогда очень сильно удивился тому, как холодно я отнесся к разрыву. Долгое время я думал, что люблю Леру. Мы были вместе с ней почти семь лет. Прошли много трудностей. Вместе поднимались, падали, вставали на ноги, голодали. И она никогда не хотела уйти от меня. Мне было стыдно. Стыдно за то, что я ничего не испытываю к ней. Впрочем, об этих чувствах я забыл сразу же, как только передо мной появилась Дарина. Похудевшая, измотанная, без того огня в глазах, Дарина. Я тогда испугался за нее, забыв обо всех трудностях, которые были у меня в жизни. В первую очередь, мне хотелось помочь ей. Хотелось наплевать на себя, даже, блять, на Руслана. Мне хотелось забить хуй на все и всех, кроме нее. Я помню все до мельчайших подробностей. Помню, как обнял ее, прижав к себе. Вдохнул любимый запах яблок, которым она всегда пахла. Помню, как мое сердце быстро забилось, когда девушка обняла меня в ответ. Почувствовал себя ебанным школьником, у которого потеют ладошки при виде красивой старшеклассницы. Рядом с ней было тяжело держать себя под контролем. Всегда было тяжело, поэтому я не хотел напиваться при ней. Если мне трезвому тяжело было совладать с собой, когда она смотрела на меня своими яркими глазами, улыбаясь в тридцать два зуба, то… Я прекрасно понимал, что будучи пьяным я не смогу не поцеловать ее. На самом деле, я удивлен, что этот поцелуй произошел только сегодня. Удивлен, что я держался столько времени. Знала бы она, сколько раз я смотрел на ее губы, а в мыслях крутилось «целуй». Но я не целовал. Время было не то, не та атмосфера. Не было удобного случая, в общем-то, а может я сам себе искал оправдание. Может просто боялся переступать эту черту под словом «дружба». В Турции я влюблялся в нее сильнее с каждым днем. Дарина расцветала на моих глазах. Дарина начинала заново жить на моих глазах, и я был рад, что помогал ей в этом. Я был опорой, поддержкой, другом, подушкой для слез. Я старался быть для нее всем и сразу, старался делать так, чтобы она ни в чем другом не нуждалась. Сам себя пытался убедить, что я не привяжусь. Сам себя пытался убедить, что, прилетев в Москву, спокойно смогу существовать без нее рядом. Ведь жил же все это время без нее, хоть и испытывал к ней симпатию. Испытывал симпатию к «девушке» своего близкого друга. Но это была моя ошибка. С каждым проведенным днем вместе, я и сам не понимал, как падаю в огромную пропасть, а исхода было два: либо я разобьюсь, либо буду долго выкарабкиваться на поверхность. Я не ревновал ее к Руслану, хоть она и часто вспоминала его. Не ревновал, но боялся того, что эта малышка вернётся к нему. Боялся, хоть и старался не думать об этом. Тогда я готов был быть той самой таблеткой, в которой, как мне тогда казалось, она нуждалась. Готов был помогать ей встать на ноги, готов был поддерживать ее во всех начинаниях, готов был вытирать слезы с ее щек. Я был готов к этому всему. Никогда не замечал за собой такого трепета по отношению к кому-то. Я всегда был романтиком, но никогда не испытывал такой спектр эмоций к одному, к определенному человеку. Сам себя не узнавал, Серафим меня не узнавал, а Давид тактично молчал. Молчал до того момента, пока мы не напились втроем в баре при отеле. Тогда я решился признаться ему в том, что отношусь к Дарине не только, как к подруге, но и как к девушке. Он не удивился моим словам, сказал, что замечал что-то подобное между нами. Замечал ту самую «искру». Помню, что он тогда «дал добро» на то, чтобы эти отношения развивались. Сказал, что не против и хотел бы видеть нас вместе. Было приятно. Чертовски приятно слышать это от старшего брата девушки, в которую я влюбляюсь. Но помню, что Сер не оценил этого тогда, он был на стороне Руслана и не мог понять, как я мог посмотреть на его бывшую. Мы долго потом с ним разговаривали на эту тему, слишком долго. В итоге он сам свел все к шутке и больше мы никогда об этом не говорили. Я тогда жестко напился, забыл ключ от номера у Давида и решился пойти в таком состоянии к светловолосой. На самом деле, шел я тогда с одной целью: признаться в своих чувствах. Но не признался. Увидел ее в коротких шортах и топике и совсем забыл о том, что я от нее тогда хотел. Буду пиздаболом, если скажу, что не почувствовал тогда, как в шортах стало тесно. Буду пиздаболом, если скажу, что не хотел ее в тот момент. Хотя, я хотел ее всегда. Но я не хотел ее тупо трахать. Как бы это по-уебански не звучало сейчас, я хотел заниматься с ней сексом, заниматься любовью. Дарина не была для меня куском мяса. В первую очередь, она была для меня интересным человеком, с которым у нас была определенная связь. Никогда не подумал бы, что другой человек может понимать тебя без слов. Никогда не подумал бы, но встретил ее. Улетал я из Турции с мыслями, что мне пиздец. Пиздец, потому что влюбился. По уши, как малолетка. Влюбился и не знал, что с этим делать. И ее чувств понять не мог. Она будто бы давала надежду, но потом делала вид, что между нами ничего не происходит. Дарина была хитрой да и сейчас такой остаётся. Сама не понимала, как водит меня за нос, сама не понимала, что играет со мной. Я не мог ее винить в этом, потому что охотно велся на все, что она мне выкидывала. Охотно велся, самостоятельно, отдавая себе полный отчет в своих действиях. Было ли мне больно, когда она выбрала Руса? Да. Было. Чувствовал себя школьницей, которую впервые бросил парень. Я учился жить с чувством проебанности. Учился жить с чувством сильнейшего разочарования, но всегда понимал, что это только моя вина. Моя ошибка. Я был счастлив, если она была счастлива. Но я никогда не видел ее рядом с Русом. Никогда, хоть и сводил их изначально сам. Для меня они казались слишком разными, из разных миров, с разными взглядами на жизнь, с разными характерами. И это не тот случай, когда противоположности должны притягиваться. Я охуенно отношусь к Русу, пиздец уважаю, но он был не тем человеком, который смог бы сделать Дарину счастливой. И, как оказалось, видеть их вместе я не мог. Пришлось пропасть, пришлось испариться, чтобы выкинуть ее из головы. — Приехали, — из мыслей меня вытаскивает голос таксиста, который останавливается у одного из подъездов многоэтажного дома. Я, если честно, выходить не особо хочу, но открываю дверь. С трудом вылезаю наружу, накидывая капюшон на голову. Меня ждут. Но ждёт не тот человек, с которым я бы хотел проводить все свое свободное время. Иду к подъезду медленно, желая оттянуть время. Чувствую себя мудаком, потому что использую другую в качестве той самой «таблетки», которой когда-то хотел быть я. Выкинуть Дарину из головы получалось с трудом, очень помогала музыка и другое окружение. Помог Юг 404, помог Эдик. Оба знали, что происходит со мной, обоим рассказал все, как есть. Они охуели. Оба, но не отвернулись от меня, даже поддержали. Первые недели я пил, выкуривал пачку сигарет за день, писал музло. А Эд и Колян поддерживали меня. Именно в тот момент родилась песня «медляк», которая полностью была посвящена Дарине. Не хотел ее выпускать, потому что для меня это было чем-то личным, чем-то сокровенным, но друзья уговорили меня показать этот трек своим слушателям. Останавливаюсь у нужной квартиры. У Вероники я был всего пару раз, никогда не оставался на ночь, уезжал к себе домой. Было некомфортно оставаться здесь до утра, искал разные причины, чтобы уехать. Стучу в дверь, переминаясь с ноги на ногу. Выпил я много, но то, что произошло между мной и Дариной, та ситуация отрезвила меня. Потом во мне что-то поменялось. Я вдруг решил взять себя в руки. Начал следить за своим питанием, даже ходил пару раз в спортзал. Подтянулся, а боль прошла. Смог жить так, как хотел. Много улыбался, забыв о той светловолосой девушке. Вообще не думал о ней, даже не вспоминал о ней тогда, когда созванивался с Русом. Стер ее из своей памяти, иногда мне даже казалось, что ее вообще не было в моей жизни. Но она словно почувствовала это. Позвонила мне так неожиданно, я тогда был на студии с ребятами, брать трубку, признаюсь, не хотел. Не хотел, но взял. Взял, услышал ее голос и вновь ничего не почувствовал, даже обрадовался этому, а потом она предложила встретиться и я согласился. Было интересно, почувствую ли я к ней что-то, когда увижу спустя неопределенное количество времени. Именно интерес и заставил меня заехать за ней. Бросил ребят на студии и поехал к ней, сломя голову. Тогда я этого не понимал. Не понимал, что еду к ней, кинув всех. Думал, что держу всю ситуацию под контролем. Дверь открывается. Передо мной появляется Вероника. Девушка со светлыми волосами улыбается мне. Кажется, что рада видеть меня даже в такое позднее время. Делает пару шагов назад, пропуская меня в квартиру. Захожу неспешно, даже улыбаясь, хоть и в душе происходит полный пиздец. Но ей не показываю, а она и не понимает. Дарина бы, взглянув на меня, поняла все сразу. Девушка ждёт, пока я сниму с себя куртку, ждёт, когда разуюсь и только после этого обнимает меня. Эти объятия не кажутся мне такими комфортными, какими могли бы быть. Обнимаю ее неловко, даже не хочется дотрагиваться до ее тонкой талии. Неуверенно кладу руки, прижимая ее к себе. Затем Вероника целует меня. Настырно, требовательно, пытается показать мне, что скучала. Даже стыдно немного, ведь я не скучал сегодня. Совсем не скучал. Увидев Дарину в Москве, я понял, что вновь попал. Снова наступил на эти ебанные грабли, которые так больно ударили меня по ебалу. Я охуел уже тогда, когда она только вышла из подъезда. Слегка повзрослевшая, радостная, уверенная в себе. Но заметил я сразу, что она смущалась. Заметил, взглянув на нее через окно автомобиля. Ей было неловко, как и мне. Но, сука, мое ебанное сердце забилось также быстро, как и в Турции, когда она оказывалась рядом. Было трудно сделать вид, что я ничего не испытал при встрече с ней. Старался не смотреть, старался не говорить, делал вид, что слежу за дорогой, а сам материл себя различными словами. Думал о том, что я уебан, потому что согласился на эту встречу. — Устал? — девушка отрывается от моих губ, заглядывая своими серыми глазами в мое лицо. — Да, — признаюсь. Заебался. Светловолосая понимающе кивает головой, обхватывая мою руку своей, ведет меня куда-то, а я слушаюсь ее. На самом деле, мне хотелось лечь спать, но не хотелось оставаться одному, хотелось, чтобы рядом кто-то был, поэтому мой выбор пал на Веронику. Смешно, да? Она моя девушка, но если бы не та ситуация, которая случилась, то вряд ли бы я здесь оказался. Было тяжело говорить Дарине те слова в кафе. Было тяжело говорить о том, чтобы она оставила меня в покое. Я злился. Злился на нее за то, что была счастлива с Русланом. Но я знал, что они расстанутся. Знал, что разойдутся, был уверен правда в том, что Дарина надоест Русу. Не поверите, с каким трудом я проводил между нами ту черту. Мысленно прощался с ней. А прощался, потому что понял, что чувства к ней не остыли. Мне хватило одного взгляда на нее, чтобы понять, что я все еще тот же влюбленный школьник. И уезжал я с таким ебанным камнем на душе, крутил в голове ее взгляд, когда она поняла, что мы не сможем вернуть дружбу. Снова злился на нее. Какая, нахуй, дружба? Почему она, блять, не понимает, что дружить я с ней больше не хочу и не могу? После той встречи мне тоже пришлось отходить какое-то время. Но ловил себя на мысли, что Дарина была моим вдохновением. Даже тогда, когда ее больше не было в моей жизни, она все равно помогала мне, сама того не зная. И на девушек я не мог смотреть, даже трахаться ни с кем не мог. Помню, что переспал с одной из моделей будучи очень пьяным. В такую стельку, что сам процесс не помню, даже лица ее не помню. Узнал о том, что трахался с кем-то, когда проснулся у друга на хате с девушкой в одной кровати. От себя самого тогда тошнило, а от девушек тем более. — Кушать хочешь? — мы останавливаемся на кухне, Вероника поворачивает на меня свою голову, приподнимая вопросительно бровь. — Нет, — отрицательно качаю головой, — пойдем спать? — практически прошу я. Девушка поджимает губы, будто только начала догадываться, что со мной что-то происходит. Смотрит внимательно, а я натягиваю слишком фальшивую улыбку на лицо, но она не чувствует подвоха. Не замечает моей фальши. Иногда удивляюсь этому, если честно. — Хорошо, — соглашается светловолосая. Она снова целует меня в губы, но теперь поцелуй не углубляет, едва касается моих покрасневших губ. А я ничего не чувствую. С Вероникой мы познакомились случайно в одной компании. Вообще не обратил на нее внимания, даже не общался. Она показалась мне высокомерной и самовлюбленной, показалась циничной, но я ошибался. Мы сидели друзьями в кафе, я общался только с парнями, а она только с девушками. Сам не помню, как мы разговорились с ней, не помню, что послужило причиной. Сначала относился скептично, потому что вела она себя сдержанно. Пыталась казаться доброй и заботливой, но не только по отношению ко мне. Ко всей компании. Позже я оценил эту заботу, но все равно старался найти в ней подвох. Только позже она призналась, что заметила это. Заметила, что я искал в ней минусы. Именно из-за этого я ей и запомнился. Запомнился тем, что вел себя настороженно, а не падал в ноги, как многие другие в нашей компании. — Где был? — светловолосая вырывает меня из мыслей, когда мы оказываемся в спальне. Она садится на кровать, поправляя свои прямые светлые волосы. Я вздыхаю, не хочу отвечать честно, но и врать ей тоже не хочу. — На закрытой вечеринке, — я стаскиваю с себя лонгслив, снимаю джинсы, плюхаясь на вторую половину кровати. Прикрываю глаза устало, делаю вид, что не замечаю ее взгляда. — И как там? — она ложится рядом, устраивается на моей груди, ласково поглаживая меня по груди своими пальцами. Эти прикосновения меня успокаивали даже сейчас, после всего того, что случилось это было каким-то лекарством. Вероника старалась дарить мне тепло, женское тепло, которого мне так не хватало. — Не очень, — вру. Было классно, потому что там была Дарина в таком красивом платье. Даже плевать на то, что она обижалась на нас какое-то время. Я наслаждался тем, что просто мог смотреть на нее даже издалека. Вероника появилась в моей жизни слишком неожиданно, я и сам толком понять не мог, почему подпустил ее к себе ближе. Может потому, что нам обоим не хотелось просто трахаться. В первую очередь, нам хотелось разговаривать друг с другом. Много. Долго. На разные темы. В ней была удивительная черта, она умела слушать. Умела слушать, открыв рот. Не делала вид, что ей интересно, ей действительно было интересно. Мы относились друг к другу настороженно, признавались друг другу в этом открыто. Оба сразу объяснились почему так. Я рассказал о Дарине, не упоминая ее имени. Рассказал не в деталях, а в общих чертах. Она, в свою очередь, поступила также. Сначала мы виделись с ней не так часто. В основном тогда, когда я чувствовал себя одиноко. Она умела скрасить мое одиночество своей компанией, а позже я начал понимать, что имею к ней интерес. Мне хотелось узнавать ее поближе, хотелось знать, как у нее дела, а такого я давно не чувствовал. Об отношениях я тогда не думал, просто проводил с ней время, а потом, в какой-то момент, понял, что хочу за ней ухаживать. — Не очень? — удивлённо переспрашивает Вероника, — почему? — Потому что тебя там не было, — я вновь натягиваю фальшивую улыбку на лицо, открывая глаза. Смотрю на нее. Всегда считал ее милой и симпатичной, но сейчас она казалось мне чужой. А может я для нее сейчас был чужим, потому что плохо поступил по отношению к ней. Для приличия кладу свою руку на ее спину, но узоры, которые я так люблю рисовать, на ее спине не вырисовываю. — Я тоже скучала, — она целует меня в нос, улыбаясь, а на ее щеках появляются ямочки. Она искренне рада видеть меня, целует снова и снова. Щеки, нос, лоб, губы. Я ухаживал за ней красиво, напористым не был, получал отдачу. Все шло плавно, постепенно, и в какой-то момент я понял, что она мне нравится. Не сказал бы, что сильно, но она единственная, кому я захотел открыться, поэтому ценил ее. Отношения спешить не начинали, нам итак было хорошо. Я даже увлекся ей сильнее обычного. Увлекся, забылся, а потом вновь появилась Дарина. Вернее, я ворвался в ее жизнь слишком неожиданно. Знал бы я, что она будет у Серафима, вряд ли поехал бы. Чувствовал тогда, что что-то неладное, но все равно решился встретиться со своим другом. Увидев ее на пороге квартиры, удивился, но ничего не почувствовал. Не почувствовал быстрого биения сердца, не почувствовал какой-то сильной тяги. Просто посмотрел на нее и успокоился. Потом только обрадовался нашей встрече, чуть позже. Нам обоим было неловко находиться рядом, оба чувствовали напряжение, но я постарался сгладить ситуацию. Я осознал тогда, что соскучился по ней. Не как по девушке, а как по подруге. Решил, что пора налаживать контакт, решил, что сейчас я готов с ней просто дружить. Даже про девушку позже рассказал, но Дарина не обрадовалась, хотя старалась скрыть это. А потом… Я вновь, сам того не замечая, начал падать в ту пропасть под названием «Дарина». Когда я понял вновь, что чувства, от которых я бежал, снова вспыхнули, постарался избавиться от них. Старался проводить много времени с Вероникой и это работало. Работало до сегодняшнего дня. Работало до сегодняшнего поцелуя. — Прости, что разбудил тебя. — Пустяки. Я рада, что ты приехал, — она укладывается головой на мою грудь, прижимаясь своей щекой, а я прикрываю глаза, надеясь, что сейчас мне удастся уснуть, — спокойной ночи, — ласково проговаривает девушка. — Сладких снов, Да… — я мысленно чертыхаюсь, резко прикусываю свой язык. Я чуть не назвал Веронику другим именем. Надо избавляться от этих чувств, пора дать себе шанс на новые, счастливые отношения, где меня ценят.