***
«я обязательно выживу» © котенок из интернета
Натягиваешь маску на голову — проблем нет. Разве что с дыханием. Почти намордник же по факту. Носишь тупые бессмысленные наглазники — подкрашиваешь глаза, желательно водостойким карандашом, чтобы в случае чего не выглядеть как дебил, и живешь со знанием, что тебя может узнать каждый встречный-поперечный. В перспективе. Ему пока что везет. Ну вроде как. Магия свое дело знает. Но тот факт, что ему приходится упорно подводить глаза после каждой трансформации, напрягает и в какой-то мере угнетает. Казалось бы, что такого? Он — модель. Он — сын дизайнера. Он может кому угодно на лице сотворить такое, что у любого от зависти отвалится хвост. И жопа. У него иммунитет к любому количеству косметики на собственном лице и три ящика различных, статистически женских штучек — и его это никогда не цепляло. Пока не зацепила необходимость подводить глаза чертовым карандашом, потому что — да потому что он блядский перфекционист! Да простит его Господь. У Ледибаг такой проблемы не было и в помине — милая красная масочка в горошек вполне отлично всегда выглядит и без всяческих дополнений. Божья коровка, гордо восседающая венцом на его празднике жизни. Супер-кот в своём костюме вкупе с маской — и подводкой, и хвостом, и… — Супер-кот в своём супергеройском костюме с самого начала выглядел как БДСМщик. Лютый. Что в четырнадцать, что в семнадцать. Трагически вздыхая, Андриан цепляет челку заколкой, что всегда при себе, оттягивает нижнее веко и, успешно подавляя ноющее изнутри раздражение, от души чертит жирную линию. Затем вторую. Находит их в отражении, щурится, выискивая изъяны, и расслабляется. Сойдет. Всё равно ночь. Акума где-то поблизости уже как пару минут вполне себе успешно разносит хренов Париж на кусочки — а Супер-кот наводит марафет. Классика.***
«Дебил блядь» said the cat © the cat
Он ругается про себя, едва покинув пустующий школьный туалет через форточку (иногда быть киской полезно) — он дебил, раз решил, что красить глаза как Адриан — отличная идея. Потому что трансформация не оставляет за собой не то что косметику — даже трусов под костюмом не наблюдается, и упаси Париж об этом хоть когда-нибудь узнать Але — «Ледиблог» взорвётся. Вообще-то он ничего не решал, просто сделал, и теперь с последствием этого решения предстоит как-то прожить день — после обеда репетитор и встреча с Маринетт, Алей и Нино, а в сумке вряд ли завалялась мицелярка — а чертова подводка на нем останется и после победы над акумой, потому что нанес он ее будучи чертовым Адрианом, а не Котом. А Кот в этот раз будет как драный котенок, косящий под панду, потому что даже Брюс Уэйн тушует глаза, чтобы не выглядеть лохом. Быть лохом Адриан никогда не любил. Быть лохом Адриану приходилось.***
«Наелся и спит» © мать❤️
Ночной патруль должен начаться с минуты на минуту в паре кварталов отсюда, а Супер-кот, что обычно приходит на место раньше минут на двадцать, восседает на перилах балкончика небезызвестной Маринетт Дюпен-Чен, наверняка видящей десятый сон, и, глядя в камеру шеста-коммуникатора, неторопливо чертит под уже вторым глазом неизменно черную линию. И немного над глазом. И еще немного в уголке подкрашивает… О, и вот, уголок у левого не подкрасил — Аля такое, случись что, обязательно заснимет и, конечно, узнает, что Супер-кот перед каждым важным нападением в первую очередь делает себе готический макияж, а уже потом спасает мирных жи… — Ти!.. — звучит из-за спину звонкий голосок Маринетт, и Супер-кот напряженно замирает. — Т-ты! Ты что здесь делаешь, Кот?! — Эм-м, Маринетт, приветик, — он издает нервный смешок, не оборачиваясь. — Наслаждаюсь замурчательным видом. Камера тут же выключается, свет от вспышки гаснет, но проворная Маринетт уже рядом и смотрит на него во все свои большие голубые глаза — на него и, несомненно, его же подводку тире контурный карандаш. — Ты тут что делаешь? Время — час ночи, Кот! Люди спят! Это что? Подводка? У Али такая же есть, я точно помню… Ты тут что, красоту наводишь посреди ночи? — каждое слово звучит все удивленней и удивленней, а в конце переходит на ту стадию недоумения, которая вряд ли поддается распознаванию. — Нет! Это подарок! Тебе! Держи быстрей, у меня дела! Пока, Маринетт! — он, взволнованный до невозможности, яростно пихает чертов карандаш прямо Дюпен-Чэн в руки, расчехляет шест и улетает с балкончика навстречу Ледибаг — а лучше бы далеко и надолго. Котенок умер.