El triunfo de la Muerte

      Андрей второй день не выходит из своей комнаты, свернувшись на кровати. Он скулит, стонет и издаёт все те пошлые звуки. Мимо его двери ежедневно останавливаются множество альф, вдыхая сладкий аромат свежей сосны. Даже Дима Нюберг один раз, да залип на этот чудесный фимиам. И хотя бы один альфа из той десятки, что проходят мимо,  стучал в комнату с предложением помощи. В ответ его приглушено посылали если не нахер, то домой. Такого дикого Андрея ещё никто не встречал.       А все дело было в том, что ни один блокатор, как выяснилось в последствии, не мог более сдерживать омежью сущность Андрея.       Шёл третий день течки, Андрей все ещё пил таблетки в надежде, что хоть немного, но они помогут. Однако становилось только хуже. Вся его простынь была насквозь пропитана смазкой, рука начинала болеть от постоянной дрочки (Андрей постоянно вспоминал глупые шуточки Серафима Мукки и Феди Букера), а альфы, предлагающие свою «руку (член) помощи» не казались такими уж дикими. Их запахи были реально классными. Но в один момент Андрей уловил эти нотки. Лед и горячий пепел. Это было странно, необычно и очень-очень-очень правильно. Хотелось впечатать в себя только этот запах. За дверью раздался голос Фёдора Стедди. Андрей даже вздрогнул, не в силах поверить, что это запах Феди.       — Ты как, Андрей? — тихо, почти равнодушно поинтересовался он. Ох, видел бы Андрей чужие непривычно горящие щеки, не раздумывая затащил в комнату. — Ребята волнуются.       Федя держался хорошо — даже голос не дрожал. Хотя его уши уловили сиплые стоны и этот чертовски пошлый хлюп. Андрей что-то тихо пробормотал себе под нос и опять кончил. От голоса Фёдора. И его запаха. Господи, это гребаное безумие. Как он теперь ему в глаза смотреть будет?.. Но эти мысли вытеснила фантазия о Феде.       — Я п-просто… Умф!.. Черт! — Бледные пальцы быстро растягивали влажную дырку, хотелось больше-больше-больше. Плевать, что сам Федя может это слышать. Плевать. — Прос-сти-и, Федечка, но… О-о-ох! Но не мог бы т-ты…       На большее его бы вряд ли хватило. Уже три его пальца просто чертовски быстро двигались внутри. Жарко-горячо-жарко. Федя сам вошёл. И откуда у него только ключ?.. Неважно. Все равно. Главное, что теперь этот чудесный запах заполнил всю комнату Андрея. Дверь опять закрылась. Три оборота и ключ остался в замке́, чтобы им никто более не помешал.       Федя только что увидел кое-что такое нереальное и волшебное. Андрей, приподнял свою задницу, уткнулся лицом в подушку и буквально трахал себя пальцами. Одежды на нем и в помине не было. На тумбочке лежали только коробки из-под таблеток и закрытый тюбик смазки, без которого он прекрасно обходился.       — Федечка!.. — Андрей на пару секунд оторвался от подушки, выгнув спину сильнее и подставляясь под пальцы. На его выпирающих лопатках Андрей увидел капли пота. Он был в смятении, не знал, что делать. Его член давно стоял, ещё с того момента, как в ответ на вопрос за стеной раздались стоны. — Пожалуйста-а-а-а!       Крышу моментально сорвало. Он со звериным рыком оказался рядом с Андреем. И, — о боги! — пальцы Феди были длиннее его, горячие и одновременно ледяные, они задевали простату и не находили общий ритм с пальцами Андрея. Так дико-ненормально-похабно-классно одновременно. Школьная форма в две секунды оказалась на полу, а Федя оставлял укусы и засосы где только можно. На левой лопатке он прокусил кожу до крови, слизывая её. Но финалом была шея. Крашеные патлы лезли в глаза и рот, но Федя всё помечал и помечал кожу именно там.       Андрей стонал, скулил и просил больше. В глазах даже стояли капли слёз от перевозбуждения и Феди надолго просто не хватило. Он с готовностью впился зубами в загривок и вошёл на всю длину. Без смазки и презервативов.       — Федя!       Бешеные толчки, размашистые шлепки, громкие стоны и безумный день — вот, что их ждало.

***

      К комнате Андрея никто не решался подходить. Скрипы, сюрпы, вскрики определённо настораживали учителей, но прервать боялись все. Запах сосны, гари и льда смешались, создавая что-то совершенно новое, многие хоть близко и не подходили, а аромат чувствовали.       На четвёртый день течки все звуки затихли. Разве что сбивчивое дыхание доносилось до ушей остальных. Через пару часов затишья первой в дверь робко постучала Деля. На её беспокойство Федя ровным (и как он это делает?) голосом сообщил, что все хорошо, просто Андрею нужен отдых. Смущаться было уже попросту глупо, учитывая, что их слышал, вероятно, весь мир. Но Андрей на то и Андрей. Его щеки и уши буквально горели, он каждый раз утыкался в подушку, но не заглушая стоны, а смущение.       — А что если мы не истинные? Это же получается, — о че-е-ерт! — это был прост-то… Я не могу такое говорить! — Федя редко улыбался. Но этот детский лепет не мог не вызвать улыбку. Он нежно провел ладонью по голой спине, усыпанной не только веснушками, а ещё и засосами-укусами. — Федя, что нам теперь дела-а-ать?       — Я предлагаю отношения.       — Я… — Андрей остановился. Он обернулся, встречаясь взглядом с Федей. В голову ударило воспоминание, как он, не стесняясь, выкрикивал его имя с каждым новым толчком. Черт. Течка ведь закончилась, разве нет?.. — Я согласен, Фёдор.       Начинать отношения не с признания в любви, а с дикого секса? Он долбаный неудачник, но кажется, Фёдор не против. Этот поцелуй не похож на вчерашний, он не быстрый и влажный. Напротив. Он медленный, романтичный… Все, как любит Андрей.       (Однако им ещё предстоял разговор с родителями, психологами и Делей. Это было мега неловко)