Только друг у друга

— Давай, ещё раз, Ленок, — Влад держал мой велосипед, пока я тёрла колени, — Нельзя же сдаваться на полпути. — Говоришь, как мама. — Хоть чему-то правильному в этой жизни она научила, — пододвинул ко мне руль, — На этот раз буду держать тебя сзади, честно. Просто я думал, что с тобой сработает, как со мной. Мне когда-то отец сказал, что держит, и я смог поехать, хотя он не страховал. — Но я же не ты, — закатила глаза, сложив руки на груди. — Да, усёк уже, — потрепал меня по волосам, — Давай, садись, горе луковое. Надо закончить начатое, — лучи солнца падали на велосипед, заставляя его сиять прямо перед глазами; Влад нажал на звоночек, отчего я дёрнулась. — Лена, приём, — меня тряс за плечи Евген, — Слышишь меня? — кивнула, — Я не думаю, что будет хорошей идеей заявляться на выпускной нашей девятиклассницы. — Но для неё же это важно, — стала разглядывать чай в кружке, рассматривая собственное отражение в нём, — Ты слышал, как она хочет нас видеть. — Понимаю это, Лен, честно, — отложил тарелку с рисом и котлетой, — Но тебе опасно туда заявляться. — Главное, чтоб Дима туда пошёл, — моя интонация звучала абсолютно вяло, а взгляд не решалась поднимать, — Но она же всех попросила. Варьке это очень важно. — Конечно, ей тут самый дружище это Димас, но и к нам она, вроде, прониклась. Стоп, — похлопал себя по щекам, налил газировку, — Не в ту степь унесло. Я говорил, что вообще плохая идея туда приходить. — Ты прав, но мы сколько уже сидим, не выходя из дома? Тебе самому вешаться от такого не хочется, Жень? Мы настолько засиделись в четырёх стенах, что даже перестали друг друга бесить. А тут, — сделала глоток, — Хотя бы повод будет. Из новых лиц видим только Богдана с его девочками. Загримируем меня, и всё чики-пуки будет. — Мне нравится, — усмехнулся, — Как мы подруг обезличиваем на фоне Богдана, — я пожала плечами, а он продолжил, — Совсем ты раскисла, Лен. Может нам просто погулять? Хочешь на набережную? Или, — пауза, — Можем вчетвером в парк сгонять центральный. Будет тебе разнообразие. Пока мы дома сидим, то ты с головой в этой тетрадке. Уверена, что не хочешь отказаться от этой затеи? Я не думаю, что Варя обидится. — Тысячи и один вопрос. Надо по очереди, а то много ответов хочешь, — положила подбородок на сжатую в кулак руку, — Хотя в этом весь ты. — Ты всё ещё злишься из-за той души призванной? — У неё имя есть, Геша. Ты к этому так холодно относишься, что даже жутко. Могу задать вопрос? — Женя пожал плечами, — Почему тогда из-за камней ты пытался убить Диму? — Нашла, что вспомнить, — я покрутила кругом в воздухе указательным пальцем, чтоб он продолжил речь, — Ну-у, — почесал затылок, — Самый быстрый способ по забору души, — закашлял, — Через смерть. Я же хост, и моя цель существования — быть сосудом. А ты разве не спрашивала? — Вот послушаешь тебя, — добавила сахара в чай, — И мурашки по телу. Жуткий ты человек, Гешка. — За человека спасибо, Милка. — О, — я всплеснула руками, — Боже. Вспомнил старое прозвище. Какой кошмар, — звучало наигранно, — Помоешь за мной посуду? — кивнул, — После ужина помою я, — направилась к выходу из кухни. — Иди уже, — взял мою тарелку и положил в раковину, — Буди выпускницу. И подумай над моим предложением! Она не обидится! На двуспальной кровати лежала Варёнка, завернувшись по голову в одеяло, обнимая подушку. Маленькие ступни с пальчиками торчали наружу. Весенний ветер с ароматом сирени и бликами солнечного света из-за штор заполняли спальню. Варвара принципиально не хотела ночевать дома, предпочитая нашу компанию, хотя её можно понять. Я аккуратно села рядом с ней и потрясла за плечико, пытаясь тихо разбудить, но она не подавала признаков жизни. Через минуту в спальне оказался Евген, улыбнулся, подошёл к окну и раздвинул шторы, отчего худенькое тело закуталось ещё сильнее. Затем Женя прислонил палец к своим губам, посмотрев на меня и шикнув, чтоб я молчала. Он пощекотал пальцами ей ступни, которые следом спрятались под одеяло. Мигом Евген схватил её укрытие и поднял наверх с криком: «Осталось полчаса, ты как собираться будешь!?». Варёнка подскочила, вследствие чего мы заметили гнездо светлых волос на её голове: долго будет это расчёсывать. Белая пижама в розовую клетку из шёлка превращала её в типичную девочку из американских фильмов нулевых — я улыбнулась из-за этого вида. Она потёрла глаза и потянулась к телефону, разблокировав его, укоризненно произнесла: — Зачем так пугаешь? У меня на сборы ещё три часа. Ты больной, Жень? — Просила тебя разбудить, чтобы ты успела всё сделать. Что не нравится? Ровно три часа до мероприятия, как и просила, — после его слов она закатила глаза и бухнулась снова на кровать; Евген схватил её за ноги и потянул вперёд с постели, приподняв, отчего её майка нежно-розового цвета задёрнулась, — Давай, встава-ай! — Сдохни, — но его вопли были проигнорированы, она подскочила и укусила за руку Шетелиха; парень встрепенулся, бросив тело девушки, — Чтоб ты знал! — Ты дурная? — наглаживал кисть, — След остался, — начал усиленно тереть, словно ссадина от этого пропала бы, — Вот так и помогай людям. — Разнылся, — Варя встала, — Доброе утро, — посмеялась, — Получите и распишитесь. Покажи, — Варёнка подползла к нему на четвереньках и взяла за руку, откинув её сразу же в сторону, — Симулянт, даже крови нет. — Ещё б ты до крови прокусила! — взвизгнул, отчего я засмеялась, — А что смешного? — Не знаю, просто это очень забавно. Мы прям как нормальные люди, — я опустила брови. — Ага, — спрятал руки в карманы спортивных мягких штанов, — Варь, брысь в ванну. — Оставить наедине? — косо на неё глянула, — Шучу! Женькус, — встала на ноги, взяв полотенца из шкафа, — Ты колосок тот красивый мне заплетёшь? — кивнул, — Спасибо, наша хозяюшка, — парень закатил глаза, а девушка ретировалась из спальни, а я рухнула всем телом на кровать спиной. Влад был на лавочке, но в неприемлемом положении: сидел на спинке, а ноги поставил на сиденье. Повсюду были осенние листья, небольшие лужи на асфальте. Он пытался высушить промокшие сигареты. Оделся в чёрную куртку и классические штаны. Запахло словно гнилыми яблоками, но лучи солнца отвлекали от этого. Можно было ещё немного погреться и понежиться в тепле бабьего лета. Я подошла вплотную к брату. — Мне её хватает курящей, теперь ты ещё. Слав, давай без сигарет? — Они не мои, — ударил себя по лбу, — Одноклассник попросил спрятать у себя до завтра. Что я ему отдам? Чем платить? Натурой? — на пачке был след от обуви. — Боюсь, что у него другой вкус. Но бить-то себя зачем? — заметила покрасневшие костяшки на руках. — Да, я тупой: вертел их в руках, а надо было убрать просто в сумку, балбес. — Думаю, что тебе простят такую ошибку. Не стоит себя так корить, — взяла Славу за руку и начала гладить её, — Каждый лохануться может, так ты мне говоришь? — Всё, — вырвал руку, — Отвали, Ленок, даже ответить нечего, — улыбнулся, — У меня есть сотка, — «поиграл» бровями, — Хочешь в магазе купим чего-нибудь и пожуём на этом же месте? — Теперь я узнаю тебя! Конечно, хочу. — Особенно за мои деньги, — слез с лавки прыжком. — Особенно за твои, — я взяла его за руку, и мы пошли вперёд. — Такая улыбка у тебя приятная, — послышался голос Евгена, отчего я открыла глаза и увидела стоящим его перед собой, — Что-то приятное вспомнила? — Наверное, а ты вообще не знаешь о понятии личного пространства, да? Просто не отходишь от меня. Это уже некомфортно. — А, — пододвинулся к выходу, — Извини. Мне просто с тобой очень приятно находиться, не слышать стёба, — нервно посмеялся. — Женя, — строгую интонацию включила, — Свали на время. Переведи в нужное русло разговор с Димой, обсудите Богдана. Не знаю, включи фильм на телеке, займись чем-то. Мне тяжело от такого постоянного внимания. Не обижайся. — Хорошо, — кивнул, — Без проблем. Я тогда, ну это, — я начала ему кивать, — Там буду, — помахала рукой, привстав с кровати, — Ты зови, если что, — взяла за плечи, выпроваживая парня за дверь, — Всегда буду рад составить компанию, — с улыбкой закрыла дверь. — Ну и жуть, — прошептала себе под нос. Я села за письменный стол, включила настольную лампочку, хотя комната была и так переполнена светом. Достала тетрадь Богдана, принялась снова её перелистывать, чтобы найти что-то важное. Молодые девушки, многие с длинными волосами — неужели наш Тед Банди не любил длинноволосых? Женя ему точно не понравился бы. Почему вы доверяли ему, девочки? Все жертвы с ним знакомились. Это не было случайностью — он их явно «мариновал». Выглядел не только симпатично, но и безобидно. Все девочки являлись прилежными студентками, они явно не стали бы связываться с какой-то «мразью». Точно! Свидания. Он ходил с ними по свиданиям. Это должен быть один типаж. Если у барышень есть бывшие, то их можно отыскать. Вправду, кто нам позволит такую роскошь? Жаль, а план вначале мне понравился. Почему дело не доходило у него до секса? Обида какая-то? Травма? Брал симпатичных девушек, но отыгрывал с ними динамо? Не понимаю, чего он добивался? И кровавое месиво не оставлял. Неужели пытался их вообще руками лишний раз не трогать? Боялся за отпечатки? Нет, явно тут что-то другое. Инициировав самоубийство один раз, он вошёл во вкус и начал применять такой способ чаще и чаще. Ловил кайф? Или мечтал почувствовать власть? Какой в этом смысл? Что за подтекст? Зачем ты так усложнил? Чтоб не быть пойманным? Тогда к чему похожий почерк, который образовывал серию? Нет, маньяк хотел, чтоб все понимали, что это он. Или я запуталась? Богдан указал примерное время, из которого напрашивался вывод, что активность за последнее время стала очень редкой и ушла почти на спад. Все жертвы из разных городов. Что если указанный тут первый случай, не являлся им? Где-то же ты лоханулся с ними, поэтому сейчас осторожничаешь. Надо копаться в старом, тогда сможем найти его ошибки, за которыми он не усмотрел. Убрала тетрадь в нижний ящик между какими-то альбомами, на которые впервые захотела взглянуть. Лёгкие линии карандаша вырисовывали цветы, а акварель заполняла пространство. Красные толстые бутоны, узкие и длинные зелёные стебли с листьями и голубое небо — какой нежный рисунок. Подпись чёрной ручкой с нижнего края: «РВ», а сбоку — звёздочка. Пролистала страницы дальше, пока не услышала шаги, направляющиеся в спальню — по звуку Варя. Я быстро убрала всё в нижний ящик, включила монитор компьютера, сделав вид, что сидела в нём. Девушка зашла уже в советском школьном платье с фартучком. В её руках находился фен, который Игнатенко тут же подключила к розетке и принялась стоя сушить волосы, нанеся перед этим какую-то штуку спреем. Уткнулась глазами в компьютер, в котором до этого сидел Дима, судя по содержимому закладок. Сделаю вид, что я этого не видела. Начала щёлкать на их закрытие, пока не остановилась на его странице в социальной сети. На аватарке альбинос стоял в солнечных очках и чёрной рубашке с пиджаком на фоне какой-то кучи воздушных шаров. Ого, сколько лайков и комментариев. Раевский явно со многими имел хорошие отношения. Как много комментариев от девочек. С его-то фигурой неудивительно… Выходим отсюда, Лена, это вторжение в личную жизнь! Одно непрочитанное сообщение от какой-то Полины. Всё, хватит, Лена! «Ночью опять встретиться можешь со мной?». Всё, я выхожу! Щёки красные; не видела, но чувствовала, как они горели. Что за Полина? Что за ночь? Так вот почему Дима постоянно спал до обеда, а я думала, что он сова. Не заметила, как сбоку оказалась Варвара с улыбкой до ушей, дотягиваясь еле-еле из-за шнура фена. Я смотрела на неё и хранила партизанское молчание, пока она не выключила устройство. — Добро пожаловать, — очень тихо произнесла, протянув ладонь, — Во френдзону. — Не поняла, — но Варёнка всё равно пожала мне руку. — Смотри, — достала телефон и зашла в галерею, — Это Полина, к которой он сейчас подкатывает, — на фотографии была темноволосая девушка с длинными вьющимися волосами и глубоко посаженными серыми глазами, — Из моей школы. Они сегодня тоже выпуск отмечают, но одиннадцатый класс. Димас поэтому захотел пойти, — печально произнесла, а я и не знала, что ответить, — Так что добро пожаловать, губозакатывающую машинку закажу через пару дней, смогу поделиться. Хотя, — прищурила взгляд, — Похоже, что только я тут останусь одна. — Варь, может это у них не всё серьёзно. — Меня или себя успокаиваешь? — Я бы никогда не стала с ним встречаться, поэтому хватит. — А почему нет? — Ну, — прокрутила в голове все события, — Я не хочу этого. Мы вообще сейчас в такой яме, что и не до этого как-то, — отвела взгляд. — Ты вся красная. Впервые вижу такое смущение на лице. А ты хотя бы пойдёшь на мой выпуск? — и как тут прислушаться к Евгению? — Мы все пойдём: для тебя же это важно. Надеюсь, что твоя мама не будет нас комментировать никак. — Не, — замахала руками, опустив взгляд, — Не переживай. Никто из родни не придёт. — А дядя Вадим? — Он сейчас в командировке, да и не его обязанность присутствовать там. А родителям некогда, как и всегда. Мама подбирает лицей для подготовки к университету и экзаменам, а я не хочу в десятый и одиннадцатый класс. Лучше уж в колледж. Только она не отпустит. Мне хотелось ответить что-то стоящее, но неожиданно зазвонил мой кнопочный телефон, где высвечивался номер Богдана. Взяла трубку, а Варя продолжила тихо сушить волосы. — Да, Богдан, что случилось? — А что, я не могу позвонить красивой девушке с утра и поинтересоваться, чем она занимается? — посмеялся. — Тошнит, Богдаша. Так, что хотел? — Что сегодня делаете? — бодрый голос. — Слушай, может я тебе дам контакты Жени: будете друг друга развлекать, а то ему тоже скучно. — Ты жестока. Дай нам шанс. — Я и предоставляю его, чтобы вы могли побыть вместе, прокомпостировать друг другу мозги. Богдан, не тяни время, что надо? — Ты же когда-то и живых людей могла найти, — мои руки задрожали, — В общем, тут очень серьёзное ЧП, — я не дала ему договорить, перебив. — Пока, Богдан, я не нанималась работать на тебя, — сбросила, отшвырнув телефон на кровать, схватилась за волосы и наклонила голову над столом, закрыв глаза. Тело Владислава валялось под столом, а в руке лежала бутылка виски, которую подарили матери за мою работу. Он выпил это в одну харю? Я подбежала к брату, потащила к дивану, пытаясь привести в чувства. Вся рубашка-поло в клетку была испачкана в рвоте. Как бы саму не вывернуло. Я взяла из аптечки мазь-звёздочку и поднесла к носу Славы, отчего тот заворочался и открыл глаза. — Чего надо? — Ты только выпил? Больше ничего? — подошла и пальцами раздвинула веки, но зрачки были нормальные, — Тебя мать убьёт! Не понимаешь? — Плевать, что сделает эта дрянь. Пусть бьёт, потом сама же в старости будет подыхать и просить стакан воды, а я в него плюну и выплесну ей в лицо. — Так нельзя говорить! Ты пьян! — А что я не так говорю?! — отшвырнул бутылку в сторону, отчего она разбилась вдребезги, — Давай, вали! А то и ты получишь. Сделай вид, что меня не видела. Прошу, Лена, проваливай на улицу. Давай, что ты, типа, в дом даже не заходила, пожалуйста. Я не хочу, чтоб у меня сердце и за тебя болело, — на моих глазах накатывались слёзы, — Только рыдать не надо. Слезами делу не помочь. Давай, — толкнул меня руками по ногам, сидя на полу, — Убирайся! — Но я хочу плакать от такой жизни! — Только судьбе плевать на твои и мои слёзы. Это ничего не решает, мы ничто, — глубоко вздохнула из-за его слов, выбежала на улицу, разрыдавшись. — Хочу и буду плакать! — крикнул брат. Варёнка разложила косметику на подоконнике и приступила к нанесению макияжа, смотря на отражение в круглом зеркальце на ножках. По выражению лица считывалась её печаль и обида на семью, что это начало передаваться мне. Уйти к ребятам или поговорить с ней? Дима сейчас бы явно меня отвлёк, но оставить Варю? А разве это моё дело? Она чужой мне человек. На глазах светловолосой девушки наворачивались слёзы, внутри меня что-то сжалось окончательно. Это невыносимо, и я встала из-за стола, направившись к мальчикам. В кресле сидел Евген, смотря фильм по телевизору через платную подписку Варьки. Он увидел меня и поставил на паузу. — На тебе лица нет, что случилось? — после его вопроса подошла к парню поближе и продолжила диалог тихим голосом. — Варе там плохо, можешь с ней поговорить? — не могла оставить её так, но и помочь сама не в силах. — А что приключилось-то? — У неё никто из семьи на выпуск не идёт. Варька там ещё чуть-чуть и заплачет. — А сама поговорить с ней не имеешь желания, Лен? Почему я? — Ты сейчас давишь на меня? — сжала руки в кулаки. — Психовать необязательно, Елена, — парень посмотрел блекло-голубыми глазами на меня снизу вверх, сидя в кресле, — Я не давлю на тебя, просто не хочу, чтоб ты садилась мне на шею. — Я никак ей не помогу, слышишь?! — взяла его за плечи и потрясла. — Ты просто не хочешь. А я тут причём? — холодно проговорил Шетелих, — Обязан исполнять все твои хотелки и порывы? Я понимаю, что ты чувствуешь моё особое отношение к тебе, но думаю, что мне не нужно такому потакать. Если ты сама будешь разговаривать, решая проблемы, то это пойдёт на пользу всем. Без обид, Лена. — Это месть, потому что я попросила оставить меня одну!? — Тихо, — какая холодая интонация, — Не разбуди Диму, он спит, — повернул голову на диван, — Ленусь, припоминаю я или нет, но говорю сейчас по факту. Не несу ответственности и обязанности за твои желания и сочувствие к кому-то. У тебя своя жизнь, а у меня своя. Я же не прошу тебя говорить с Димой вместо меня. Вот и ты больше не проси меня о таком. Никогда не против дать совета и помочь, но не быть джином. Тут каждый сам себе хозяин, и я в том числе. Может, ты хотя бы первая в это вникнешь? — опустила голову и двинулась назад в спальню, хлопнув громко дверью, — Психи показывать необязательно! Не твоя квартира, чтоб так хлопать, — отвечает, как его родители в воспоминаниях; что за шут? Посмотрела на Варю, которая даже не обратила на меня внимание, продолжая краситься. Внутри стало одолевать чувство одиночества и тоски, как будто никого нет, и ты всеми брошен. Не смогу с ней поговорить, не справлюсь. Не хочу слышать, как ей плохо. Бесит! Не хочу слушать, жалеть и сочувствовать! Побежала в ванну, включив кран, шум воды которого бы перекрывал мои избиения стены и тихие крики. Почему я одна? Почему брат бросил меня?! Это нечестно! Несправедливо! Папа бросил! Влад бросил! Мама. Это не моя вина! Нет! Я не виновата! Это она вырастила нас в страхе, что мы ожидали от неё такой подлости! «Но эту подлость смогла сделать только ты, Лена». Нет, я не хотела! «Убийство. Чем ты отличаешься от того убийцы?». Я не хотела! Это её вина! Не моя! Я тут причём? Вообще это была идея Влада! «Но в крови только твои руки». Неправда! Неправда! Не заметила, как в порыве разбила зеркало рукой, потекла алая кровь. Режущая боль. Я схватилась за рот, чтоб не закричать, опустившись на колени. Стала поворачиваться медленно дверная ручка. Забыла её закрыть на замок. Передо мной стоял Евгений с очень суровым выражением лица. Парень поднял меня и схватил за плечи, но его прикосновений будто бы не чувствовались. Взял мою руку и повертел кисть, прикусил губу и метнул на меня пронзительный взгляд. Залез в шкафчик, достав аптечку, молча облил мою руку перекисью водорода, вывел из ванны. Проверил рану на наличие осколков, усадив моё тело на кресло, тщательно обрабатывал порезы. Начало жечь. Послышался крик Вари из спальни. — Что-то случилось? — хотела что-то ответить, но Женя закрыл мне рот. — Нет, всё нормально. Небольшая проблема, ты собирайся и не беспокойся, — следом перешёл на шёпот, глядя в глаза, — Попсиховала? — дёрнулась из-за раны, — Будет щипать, извини. Лен, не срывай человеку праздник с уже плохим настроением. — Кто бы говорил. — Окей, — перестал держать мою руку, — Иди и расскажи ей, покажи порезы, — сидела молча, — Вот и не лови психозы. Знаю, что ты ни черта не спишь, изводишь себя своим прошлым и вопросами с тетрадью этой, а может и ещё чем-то. Лена, — стал пристально приглядываться к ране, — Ты же понимаешь, что когда человек закрывается, то вечно к нему стучаться не будут? Я не хочу тебя пугать, но прекращай так сильно показывать свой бунтарский характер. — И ты туда же, — прошептала, — Сговорились, — нервно улыбнулась. — Лен, — голос смягчился, — Я знаю, какой ты человек, — аккуратно прикладывал ватный диск к ранам, — И прекрасно в курсе, какая ты бываешь послушная и тихая. Понимаю, что тяжело и необычно: почувствовала полную свободу. Твоё рвение даже на этот выпускной меня напрягает. Это я всё к чему? Прошу не показывать особо характер, чтоб не наживать никому проблем. Тебя чёрт словно ведёт эти дни, как тетрадь принесли. Один раз решила втихую выйти на улицу, чтоб половить того чела в шапочке, которого видела ранее. Лена, — пауза, — Хватит дурить, я тебя по-человечески прошу. Если вляпаешься куда-то, то не факт, что мы сможем тебя спасти. Да, — прижал сильно ватный диск к ране, отчего я дёрнулась, — Ты нас не просишь о помощи, и мы не лезем сильно в твои внутренние проблемы, пока не попросишь. Я просто хочу, чтоб ты не натворила того, о чём потом пожалеешь, что может стоить твоей жизни. Ещё раз, — посмотрел на рану, — Я делаю вид, чтоб тебе было комфортно, но прекрасно знаю, что ты за человек из очень близких для тебя глаз. Извини, что так вышло. Суть в том, что я в курсе, что ты сидишь-сидишь, а потом попадаешь в такие ситуации, как с матерью своей. Ещё одна такая ошибка может привести к ужасным последствиям. Если тебе тяжело, то просто попроси помощи. — Я у тебя и попросила, но что ты мне сказал? — Хорошо, что я не бью женщин. Лена, — Шетелих улыбнулся, убрав свои волосы за уши, — То была не помощь, а перекладывание ответственности и расценивание меня, как джина, исполняющего желания. Нравится тебе это или нет, но я не твоя палочка-выручалочка. Ты мне очень нравишься, — подул на рану, — Как человек. Я сочувствую до глубины души сложившейся ситуации в твоей жизни, насколько могу это делать со своим характером. — Извини, что перебью. Но ты же сейчас меня буквально покатал по «горячо-холодно» своей реакцией от начала просьбы до ранения. — Что хочешь услышать, Лен? — посмотрел в глаза, — Серьёзно. Думаешь, что отпираться стану? Ты и сама прекрасно понимаешь, что я за человек. Могу сейчас тоже сказать, что поступал из благих побуждений, поверишь? — промолчала, — Вот и я думаю, что нет. Мне показалось, что так надо было отреагировать, вот и всё. Будь на твоём месте кто-то другой, то я бы сделал то же самое, — взял другую неповреждённую кисть в свою, — Вдохни и выдохни. Мы тут оба не правы. По твоим правилам можем друг перед другом не извиняться. Устраивает? — кивнула, — Сейчас мазь с бинтом принесу, перевяжу и осколки уберу. Семь лет несчастий, кстати. — Хуже не будет. — Поспешных выводов не делай. Но надеюсь, что ты права. После всех открытых и прикрытых манипуляций от Жени я проследовала в нашу с Варей спальню, чтобы переодеться. Девушка почти закончила с макияжем, вокруг лежало много ватных дисков, видимо, из-за слёз приходилось переделывать несколько раз. Я глубоко вздохнула, спрятав перебинтованную руку за спиной. — Всё нормально, Варён? — Не бери в голову. Тебе самой явно не очень, что-то случилось? — С Женей как всегда мнениями обменялись, — усмехнулась, — Ничего серьёзного в общем-то. Так, — села на кровать, — Тебе обидно из-за родителей? — Игнатенко смутилась, опустив взгляд; видимо, из меня плохой психолог, — Давай, — что давай, Лен? — Я сниму на телефон тебя, отправишь родителям. Думаю, — надеюсь, — Что они оценят по достоинству. Здорово придумала? — русоволосая девочка активно закивала головой с улыбкой на лице, а потом обняла меня и побежала в гостиную, чтоб Евген сделал ей причёску. Конечно, могла бы поменять внешний вид с помощью сил, но последние разы меня приводило это к какому-то кошмару: решили обойтись старым добрым макияжем и сменой имиджа. На школьной площадке я стояла с платком и солнечными очками, нацепив длинное летнее бардовое платье с мелкими светлыми цветочками. Женя был в чёрной водолазке и тёмных джинсах. Дима же вовсе куда-то делся со своей белой рубашкой, заправленной в классические штаны. Я передала Шетелиху камеру телефона Варьки и двинулась на поиски Раевского, который сидел в стороне от школьников на пеньке у спортивной площадки на улице. Он посмотрел на меня, прокручивая телефон в руках. — Я сейчас подойду. — Тебе чем-то помочь? — решила поинтересоваться, заметив напряжённое выражение лица, но выглядеть ненавязчиво. — Оставь меня одного, ок? — ничего не ответила и вернулась к детям и их родителям, которые снимали всё на камеру. Прошло вручение аттестатов, нудные речи, а потом ребят наконец-то запустили в актовый зал, находящийся внутри школы. Кто-то из ребят выступал на сцене, демонстрируя себя во всей красе. Наше же трио сидело вместе, ожидая какого-то сюрприза. Неожиданно Варьке пододвинули микрофон на сцене, и запустилась музыка. Мы переглянулись все друг на друга, а Евген нажал на кнопку записи. На пальце юноши блестел перстень с пятнистым камнем.

Зачем пришел ты так внезапно, Весной, когда была одна. Забрал меня из мира страхов В свои объятия навсегда. Чудовищ реальных не бывает, А в сказки верю до сих пор. И скажешь ты тогда случайно: «Мой ангел, я с тобой» Я под водой, не вижу света. Вокруг меня, одна лишь мгла. И освещает только сердце, Я научусь любить тебя. Любовью стены перепачкав, Я ототру их за тебя. А ты улыбку свою прячешь, Не дашь мне разгадать себя. Касаясь крыльев нежно-нежно, Ломая их из раза в раз, Ты повторяешь, еле слышно: «Мой ангел, ты все для меня». Я под водой, не вижу света. Вокруг меня, одна лишь мгла И освещает только сердце, Я научусь любить тебя. Моя рука в твоей обитель, И там она уж до конца. Один вопрос витает в выси: «Зачем мне так любить тебя…»

После исполнения песни Варёнку окружили одноклассники. Родители ещё фотографировались со своими детьми, а затем оставили их в зале на дискотеку. Даже шоколадный фонтан завезли с пиццей, роллами. Стало намного легче, когда родители и прочие родственники покинули стены актового зала. Я старалась избегать с ними зрительного контакта, не привлекая внимания. Шумели динамики, которые отстукивали внутри моего тела. Закашляла оттого, как встряхнулись лёгкие из-за звуковых вибраций. Задвинутые огромные шторы, шары и вывески мерцали в переливающемся свете, но мне не хотелось веселиться. Люди вокруг смеялись и улыбались, что-то бурно обсуждали, отчего напряжение внутри словно нарастало с новой силой. Подошла к Варе, лицо которой было в блёстках, а белоснежная улыбка и вовсе заставляла отбросить переживания на второй план. Протянула ей из своих рук смартфон, а она тут же поблагодарила меня за записи, приобняв. Хотелось восстановить справедливость, сказав, что оператором был Евген, но боялась её отвлечь от волны позитива. Увидела огромную железную дверь, через которую можно было покинуть актовый зал. Ватные ноги поволокли тело вперёд, минуя танцующих и болтающих подростков. Повернув ручку и открыв дверь, я столкнулась с Димой лицом к лицу. — Ты чего? — Да, душно там и громко. Голова заболела, хочу посидеть в коридоре, — я улыбнулась, сняв солнечные очки. — Точно всё норм? Могу обезбол от головы намутить. — Не, Дим, — скинула платок с головы, — Спасибо за заботу, но не надо. — Ого, — показалась улыбка, — Не каждый день от тебя за такое спасибо можно услышать, кажись завтра снег пойдёт. — Или сегодня, — прошла вперёд, не оборачиваясь. В длинном расписанном рисунками школьном коридоре я нашла лавочку близ окошка. Сразу же присела и начала разглядывать улицу: там уже собрался одиннадцатый класс, который будет отмечать последний звонок. Тут есть второй актовый зал? Опять будто кошки на душе скребутся. Отвернулась, чуть-чуть ссутулилась и уткнулась глазами в пол. Почему так тоскливо? — Эй, — меня толкнули бедром, — Двигайся, — передо мной стоял Женя, придерживая в руках два пластиковых стаканчика, — Хочешь сок? Мультифрукт или апельсин? — Яблочный есть? — Оба, — усмехнулся, — Давай сяду, — пододвинулась, — Чего грустишь? — А ты чего не веселишься? — Так я ж люблю доматываться, когда людям плохо, — заметив, что я никак не реагирую, он перестал улыбаться, — Грустно, что не испытала такое же? — Какое? — Выпускной, ёлы-палы, Лен, — мы синхронно отпили из стаканчиков, — Ну и кислятина, — вытер рукавом губы, — Мы с Димой, вот, тож пропустили свой последний звонок. А ты же вообще на дому училась? — кивнула, поправив волосы. — Не совсем: и да, и нет. При секте была школа, но по факту домашнее обучение, да. Только начальная школа была обычной. — М-да, — постучал пальцами по стаканчику, смотря куда-то вперёд, — Надо же навёрстывать, — повернул голову ко мне, — Пошли, попляшешь, развеешься. Сама же пришла ради этого, а по факту просто триггеришь себя этим одиночеством, ну? — положил мне руку на плечо, — Хочешь позову твоего Димочку? — Шетелих улыбнулся, а я покраснела и дала ему подзатыльник, — Настроение поднялось? — посмеялся, — Тогда допивай и пошли. Обещаю, — взял меня за руку, вытащив с нагретого места, — Что даже приставать не стану. Впервые попробовала роллы с лососем. Вначале чуть не стошнило, но с третьего раза я вошла во вкус. Пицца с овощами и мясом оказалась очень даже вкусной. Хорошего понемногу — пора остановиться. Со спины меня похлопал Раевский, пригласив потанцевать, но я вспомнила про Варю. С горестью в сердце и печалью на душе предложила ему пригласить её. Варёнка очень обрадовалась, когда это произошло. Они прильнули друг к другу и закружились в танце. Я посмотрела на Женю, который улыбался и качал головой в такт музыке, но сидел на стуле. Побрела к нему и спросила. — Чего сидишь? — блики светомузыки отпечатывались в глазах парня. — А чего это ты отказалась от кандидатуры Раевского? Он же горячий, или что ты там говорила при температуре? — ехидно улыбнулся. — Ты его попросил, что ли? — Нет, — впервые заметила, как человек смеялся вовнутрь, немного подёргиваясь, — Такой шанс проворонила. Лох, получается. — Получается, что да, — улыбнулась, убрав руки за спину, даже пальцы немного начала царапать. — Лен, — потёр нос, — Извини, я не умею танцевать, — засмеялся вслух, но тут же прекратил, как увидел моё серьёзное выражение лица. — А с тобой никто и не хотел, — после моих слов, Женя приподнял одну бровь и мягко заулыбался. — Да ты что? — облокотился на спинку, — Такая ты смешная. Давай, — привстал с сиденья, — Побесим кумира, видно же, что ты злишься на него. Уверяю, что он будет задет до глубины души, — приложил руку к своему сердцу, — Раз ты его, альфу, променяешь на патлатого подкаблучника. — Ты же не умеешь танцевать. — А он умеет? Спросишь потом у Варьки, как он ей ноги все отдавил. Обещаю, что мои ноги намного легче, — Евген взял меня за руку и повёл на «танцпол». Пальцы слегка коснулись талии, но сама ладонь будто висела над ней. Запахло шампунем и сиренью. Я откинула его волосы назад и положила свои руки на плечи Евгена, сцепив их друг с другом за шеей парня. Так близко я давно ни с кем не стояла. — Опа, — брат приподнял меня и поставил на ступни, — Раз, два, три, — включил на телефоне музыку, — Давай, принцесса. Сейчас научим тебя пляскам с бубном. — Мне же не пять лет, — я покраснела, — Отпусти. — Нет, учись танцевать. Вдруг тебя пригласят на выпускном, а ты что? — Влад, — опустила голову, — Ты же знаешь, что никакого выпускного у меня не будет. — Отставить унылое настроение! Шаг назад, потом вперёд, очередной поворот. Снова туда, а потом сюда. Меня сейчас укачает. Зачем я его попросила об этом? Как два бревна, мы качались из стороны в сторону, изображая танец. Разглядывала его бледно-голубые глаза, в них виделась какая-то искорка, которую я раньше не замечала. Женя немного опустил голову к моему уху и нежно прошептал: «Раевский смотрит, не обращай на него внимания». Отодвинулся, что я увидела его улыбающееся лицо, а губы зашевелились вновь: «Сделаем друг другу приятно?». Усмехнулась и пожала плечами, продолжая качаться туда-сюда. Он продолжал не прикладывать до конца свои руки к моей талии. Почему? Я посильнее потянула его к себе, он удивлённо посмотрел и вначале дёргающим жестом, но положил ладони полностью. — Впервые с кем-то танцую по-настоящему, — немного опустил голову ко мне, чтобы я его услышала. — Я тоже. — Скоро песня закончится. Кстати, знаешь откуда она? — отрицательно покачала головой, — Фильм «Сумерки» видела? — Про вампиров? — Фух, — улыбнулся сильнее, — Я уж боялся, что ты совсем из леса. Прикинь, это Варёнка попросила поставить. Наверное, — кивнул в сторону Раевского и Вари, — Она сейчас из колготок от счастья выпрыгнет. — Я тоже. — Что? — показались слегка торчащие клыки, — Стало лучше? — кивнула, — Ну, это самое главное. — Спасибо. — За что? — приложил свой лоб к моему, — Ты сама подошла, и сама захотела создать воспоминание, — отодвинула голову, — Они сейчас шары будут запускать. Может и нам достанется. Ты в деле? — Ещё бы, — песня закончилась, и я тут же отошла от Евгена. Мы вышли вскоре на улицу, где собралась толпа подростков. Они достали маркеры и стали расписывать воздушные шары пожеланиями. Весенний ветерок дул в спину, а солнце ярко засияло. Хорошо, что в мою маскировку были включены солнечные очки. Сзади затолкались ребята. Варёнка достала мне голубой шарик и чёрный маркер, которым я начала писать список пожеланий: «Счастье». Думаю, что этого достаточно. Рядом со мной стоял Женя. Когда я пустила шарик в небо, то заметила светло-зелёный воздушный шар Евгена. Он так же улетел куда-то ввысь. Я медленно повернулась к нему лицом с маркером в руках. Парень схватился пальцами за виски, из носа пошла кровь. Шетелих попятился спиной назад, столкнувшись с Раевским, который как раз-таки отпускал жёлтый шар. Женя присел на корточки, но его тело дрожало. Парень приподнял голову, и я увидела, что его глаза побелели, как в тот раз. — Отойдите! — вырвался мой крик.