Шкатулка обещаний

      Он обещал каждый раз выбросить её из головы. Обещал не вспоминать их диалоги перед сном, радуясь, что во мраке не видно его покрасневшего лица. Обещал не представлять её искреннюю улыбку, что каждый раз сводила с ума и дурманила разум. Обещал себе тысячу раз забыть её тёплые касания, обжигающее дыхание, пленящий взгляд.       Обещал, но тщетно. Как только он мельком видел Гермиону, сердце таяло, не в состоянии противостоять ей. Как бы Драко не старался игнорировать её, один её смех вновь делал из него покладистого кота, что требует немедленных поглаживаний. Когда его голова едва касалась её коленей, сразу накатывала сонливость, сладкая дремота. А Гермиона видела это. Она бережно гладила по макушке, разделяла пальцами его белокурые пряди. При одном её присутствии Драко терял все свои маски и образы, полностью обнажая свою душу. А Гермиона знала это, отчего становилось совсем худо. Пока он настойчиво молчал, ей уже давно было всё известно.       Он обещал не рассказывать. Обещал молчать до гроба. Каждый раз зашивал рот нитками из обещаний, уверяя себя, что сможет сдержаться. Гермиона не должна догадываться, знать, быть уверенной. Ведь с ним, отбросом этой жизни, нельзя быть уверенным ни в чём. Драко игнорировал все вопросы о чувствах, скрывал эмоции, вновь надевая те самые маски. Маски грубости, маски, утаивающие потребности в заботе и внимании.       Он обещал каждый раз сдерживать себя, но срывался. Срывался, когда Гермиона со всей нежностью задавала вопросы. Она спрашивала о том, как прошёл день, ел ли он, замёрз ли он. А если он не ел или мёрз, то решительно шла на кухню, искала сокрытые от учеников сладости и несла ему, отводя к камину. И Драко, греясь у огня, ел булочку с вишнёвым джемом, всё так же не выражая благодарности. Ему казалось, что отступиться и показать своё удовольствие было крахом, ошибкой. Но Гермиона не сдавалась. Не дожидалась ответной реакции, а продолжала спрашивать, помогать. Она знала, что, пытаясь достать его из дна, могла сама утонуть. И, скорее всего, утонет. Но из них двоих лишь ей удавалось следовать своим желаниям. Лишь она могла спросить о его боли, сожалениях. А он говорил, вновь раскрываясь, но умалчивал лишь об одном.       Он обещал избегать её. Обещал никогда больше не разговаривать, не смотреть, не чувствовать. Несколько недель ходил блудом бесконечными коридорами, где он никогда не увидит её. Драко тонул, задыхался, терял себя, но не позволял себе хотя бы коснуться её руки помощи. Его взгляд всегда приковывала стена, когда они были в одном помещении. Его разум терялся, боясь вновь вернуться к мыслям, когда он чувствовал её разочарованный взор на себе.       Он обещал, но Гермиона рушила обещания. Она находила его во всех закоулках тьмы, освещая всё вокруг. Он не мог молчать, когда слышал звонкий смех девушки. Он не мог отвести взгляда, когда другие парни пытались украсть её у него. Никак не мог игнорировать, когда Гермиона совсем рядом шёпотом спрашивала: «Вновь избегаешь меня?» У Драко не получалось уйти, оставить обеспокоенную девушку одну. Ведь она чуть ли не единственный человек, который стремился быть с ним. Который не бросал во тьме, который не пугался этой тьмы. Она всегда будет рядом не только физически, но и в его голове, и этого нельзя отрицать. Как только он мельком видел её облик, все обещания избегать уничтожались им же. Драко несдержанно улыбался, когда его Гермиона наконец проговорила словечко ему. Будь то приветствие или очередной вопрос о самочувствии. Он желал видеть её каждый день, ведь без этого можно сказать, что он прожит зря. А Гермиона лишь следовала его желаниям. Быть может, её желания были такими же.       Он обещал не причинять ей боли. Обещал не резать девичье сердце острыми ножами, которыми безжалостно терзал остальных. Драко знал, что его тёмная душа может очернить и её, чего больше всего не хотелось. Не хотелось, чтобы её свет мерк при взаимодействии с его тьмой. Но это было невозможно. Невозможно было отгородить Гермиону от боли, которую он каждый раз причинял.       Он обещал не ранить, но всегда крушил весь её мир. В её мире ему не было места. Драко был её личным природным бедствием, что уничтожало всё живое вокруг. И осознавать это было так отвратительно. Он отвращал самого себя, когда в очередной раз уверялся в том, что был монстром для Гермионы. Он готов убивать себя, когда видел содрогающиеся плечи девушки от рыданий, причиной которых был он сам. Она проклинала себя из-за того, что жертвовала собой ради собственного убийцы. Драко никогда не говорил, что будет меняться. Никогда не уверял, что больше не будет сжигать всё, что она так долго выстраивала. Он всегда говорил, что без него будет лучше. Но Гермиона никогда не слушала. Подымалась вся разбитая, со стёртыми до крови коленями, обессиленно тянулась к нему, обвивала худыми руками шею, зарывалась пальцами в волосы и облегчённо вдыхала его хвойный запах. А он не отвергал её, но и не отвечал на такое рвение. Но точно знал — всегда готов умереть за неё. Он постарается вытащить её из дна солёных вод, смешанных с их кровью. Вытащит и потонет сам.       Он обещал не влюбляться в неё. Обещал, что сердце никогда не будет трепетать он её голоса. Драко был уверен, что не влюбится в шелковистые волосы, усыпанное веснушками лицо, лёгкую походку и осторожные шаги, направляющиеся к нему. Был уверен, что никогда не станет причиной сияния её глаз, что девушка будет так же, как и он, нуждаться в объятьях. Был уверен, что никогда и не посмотрит в её сторону.       Обещал, но влюбился. Глупо влюбился. В те волосы, веснушки, руки, голос, взгляд… Во всё, что было в ней. Ранил себя, ранил Гермиону, но любил. Он молился, чтобы они наконец остались одни и слились в трепетном поцелуе, которые стали смыслом его жизни. По всему телу растекалось тепло счастья, когда тихий голос его Гермионы проговаривал: «Здесь нет никого, кроме нас» И правда. В его мире никому не было места, кроме Гермионы. И это самое большое счастье для него. Драко желал делиться этим счастьем с ней — быть не причиной слёз, а вызывать искреннюю усмешку. Это всё, о чём он мечтал.       У Драко уже была целая шкатулка с обещаниями, которые так и не исполнились. Он сжёг в своей душе их и наконец сделал ответный шаг к Гермионе. Оба знали, что рано или поздно им придётся отказаться друг от друга. Придётся лишиться всего, что они оба получали, будучи рядом. Но пока Драко способен любить Гермиону — будет делать это, несмотря на все обещания.