А через девять месяцев они вспомнили...

      Йода сидел в зале совета магистров на привычном ему маленьком кресле и размышлял о видениях, которые всё время преследовали его, когда джедай пытался спрашивать Силу о ребёнке Энакина и Асоки.       Сила всегда твердила одно, она буквально кричала о том, что сын мастера и падавана будет очень особенным джедаем, в то время как кодекс гласил совсем обратное.       И Энакин, и Асока нарушили правила Ордена джедаев, даже более того, Скайуокер, сам избранный, сделал это дважды, и перед гранд-магистром стояла сложная задача.       По факту он должен был выгнать беременную рыцаря Тано и отлучить её от джедайства, но, эти послания Силы так и не давали ему покоя. Маленький зелёный гуманоид никак не мог понять, как правильнее было бы поступить. Какое-то решение нужно было принять, но он всё оттягивал и оттягивал с этим, в конце концов, своё промедление выдумав списать на то, что судьбу Асоки он решит по возвращению бывших мастера и падавана в храм.       Гранд-магистр уже было пришёл к выводу, что с этой проблемой он разобрался, как, внезапно, раздался сигнал его комлинка, и Йоде пришлось ответить.       — Слушаю я, магистр Скайуокер, — увидев у себя на руке голограмму Энакина, как всегда с хитрой задумчивостью, произнёс зелёный гуманоид.       Он чувствовал, как его собеседник волновался, был чрезмерно воодушевлён и встревожен чем-то, впрочем, это отражалось не только в колебании в Силе за много парсеков отсюда, но и было легко заметно по всему внешнему виду Энакина. Он явно готовился к чему-то важному, и Йода начинал постепенно догадываться к чему.       — Гранд-магистр, я прошу вас собрать всех членов совета Ордена, я хотел бы обсудить с ними одно важное дело, — незамедлительно выпалил Скайуокер, дёргаясь, весь как на иголках, и предположения Йоды подтвердились окончательно.       — Сделаю это я, но прибыть сюда с рыцарем Тано должен ты, так как о ней, предполагаю, речь пойдёт… — сразу же согласился маленький зелёный гуманоид, понимая, что ему и самому было, что обсудить со своим заместителем, даже не заметив, как его слова, откровенно сбили столку удивлённого чрезмерной осведомлённостью Йоды собеседника.       И вот уже спустя несколько часов Энакин и Асока стояли перед дверью в зал совета джедаев. Напряжение было огромным, волнение буквально витало в пространстве, маленькими яркими разрядами то и дело сверкая в Силе. Скайуокер был не на шутку взбудоражен, а Тано испытывала сильнейший холодный страх перед неизбежным наказанием, едва ли, не дрожа, как лист на осеннем ветру, еле сдерживаясь, чтобы от ужаса обеими руками не обнять, сквозь широкую робу большой живот.       Её пальцы слегка вздрогнули, когда взгляды бывших друзей и бывших мастера и падавана встретились, и мужчина крепко взял женщину за руку в знак поддержки.       — Не бойся, я с тобой. Что бы ни случилось, я всегда буду с тобой…       Асока едва заметно улыбнулась, давая понять, что ей стало чуть спокойнее, и крепче сжала сильную мужскую кисть Энакина, вместе с ним входя в зал совета.       Никто не стал спрашивать о произошедшем, никого не волновали детали случившегося, от Йоды и Немы магистры уже знали, как обстоят дела, и это явно ощущалось и в Силе, и в недоверчивых неодобрительных взглядах всех присутствовавших, от чего тогрута пуще попыталась скрыть свой живот, что было, в принципе, уже тщетно.       Минута молчания, тяжёлая, давящая, обвинительная, и Йода попытался открыть рот, дабы произнести какой-то вердикт.       Мгновение, одно последние мгновение былого счастья, и мир рухнул бы для бывших мастера и падавана, погрязших в любовном грехе.       Однако Энакин был не таким, чтобы смиренно принять наказание за то, что он не считал и вовсе преступлением, он был готов к такому повороту событий и, потому, решительно выставив руку вперёд, в немом знаке, чтобы гранд-магистр замолчал, уверенно заговорил первым.       — Все мы знаем, или, по крайней мере, догадываемся о причинах, по которых здесь собрались. Мы с рыцарем Тано нарушили кодекс, которому джедаи следовали десятилетиями, и я, несомненно, уверен, что сейчас речь пойдёт о её судьбе и о моей тоже. Возможно, кодекс гласит нам, что нет привязанностей, есть лишь покой, но… Прежде, чем хоть кто-нибудь из высшего совета нас осудит, я попросил бы выслушать меня…       Скайуокер говорил так пылко и так отчаянно, что даже самые закостенелые представители управления Орденом, не решились его перебить. Лишь Йода, плавно взмахнул рукой в знак того, что его заместитель может продолжать.       — Многие из вас знают, о том, каким образом я и рыцарь Тано нарушили кодекс. Многие так же помнят и о том, что до рыцаря Тано, у меня была и другая семья, я так же не был верен и честен перед кодексом, многие считают, что кодекс следует выполнять неукоснительно, и изгонять из Ордена и наказывать тех, кто посмел преступить дозволенное… Однако… Кодекс гласит нам о том, что привязанности на тёмную сторону ведут… Но я, я сам — это личное и живое доказательство обратному… Когда Галактике грозила опасность, когда мир мог бы быть ввержен во тьму сильнейшим ситхом за последние сто лет, я остался верен светлой стороне Силы, я остался верен Ордену, я не ступил на тёмную сторону, и мои привязанности как раз и стали причиной придерживаться света. Я выбрал жизнь, ради моей семьи, я выбрал мир ради любви к моим близким, я шёл в бой с Дартом Сидиусом ради них, ни на секунду не сомневаясь в обратном. И я вновь сделаю его ради Асоки и нашего будущего ребёнка. И я был не единственным джедаем, которые в истории всего Ордена делали такой же выбор. Находясь в реабилитационном центре, я внимательно изучил архивы Ордена. И узнал, что несколько сотен лет назад правила о запрете на привязанности и вовсе не существовало. В хаме жили сотни семей джедаев, и никто из них не пал на тёмную сторону. Более того, потомственное обучение делало Орден более крепким и сильным в борьбе с внешними противниками, а дети, рождённые от двоих адептов светлой стороны, становились невероятно мощны и духовно, и физически. Кроме того, я узнал, и ещё одну интересную деталь…       В этом моменте кто-то из магистров, зашевелившихся в нервных перешёптываниях, попытался было перебить Скайуокера, но тот так и не дал ни единого шанса остановить его на достигнутом.       — Сам магистр Йода является ребёнком из последнего поколения таких семей, — мужчина глубоко вдохнул и, демонстративно вскинув руки в жесте усиливающим значение его слов, наконец-то, торжественно произнёс, — Потому я вношу предложение к изменению кодекса… Предложение об отмене запрета на привязанности в стенах Ордена отныне и впредь!       Энакин сказал эти слова так эмоционально, что от его буквально выкрика, вздрогнули все присутствовавшие, а Асока, и так перепуганная до смерти, вся сжалась на месте и взволнованно схватилась за живот, бегая взглядом за хаотично начавшими переговариваться магистрами.       В зале воцарился переполненный спорами и пререканиями хаос, видя, в каком состоянии была Тано, Скайуокер бережно обнял её, прижимая к себе.       Он сделал всё, что мог, он сказал всё, что должен был, и если бы возникли какие-то вопросы, то мог в любую секунду предъявить доказательства, захваченные с собой из архивов библиотеки.       Но этого не потребовалось.       Теперь оставалось лишь решение за советом.       Джедаи спорили и хаотично переговаривались, взволнованно махая руками, кто-то возмущался, кто-то сомневался, кто-то был удивлён.       И лишь Йода с задумчивым видом сидел, положив свои руки на посох, и как-то отстранённо глядел на Энакина и Асоку, или, как будто сквозь них.       Хаос разгорался с ещё большей мощью, но, помощь, вдруг, пришла откуда не ждали.       — Я согласен с Энакином, многоуважаемые магистры, — внезапно в переговоры громогласно вмешался Оби-Ван, оказавшийся самым смелым из всех, — Было время, когда я сам испытал на себе подобные моральные дилеммы, когда был влюблён в герцогиню Сатин. Сейчас же, мы с новым падаваном, великолепной фиолетовой девушкой тви`лком, тоже испытываем весьма неоднозначные чувства друг к другу, и данное правило вызывает у нас множество моральных проблем.       — Поддерживаю, наверное, многие уже догадываются о наших весьма неформальных отношениях с рыцарем Секурой, — весело, почти шутя, вмешался магистр Фисто.       — Если большинство членов Ордена, так или иначе, нарушает это правило кодекса, но при том, система Ордена остаётся неизменной, то есть ли смысл в его поддержании официально и дальше? — с данью уважения к Мейсу Винду, почти его словами, в разговор вступила и Деппа, все знали о том, какие чувства испытывала бывшая ученица к своему погибшему мастеру.       Один за одним по кирпичику начала рушиться броня запрета в совете, другие джедаи, тоже постепенно приходили к выводу об отмене данного правила в кодексе, выступая в поддержку Энакина.       Даже, ворвавшиеся в кабинет, вышеупомянутые, ученица Оби-Вана и Эйла, вместе с толпой других рыцарей и падаванов галдели и высказывались за отмену запрета.       Воцарился полный беспорядок, с родни локальному митингу в зале, и только Йода, всё ещё молчаливо и задумчиво смотрел на взволнованных Энакина и Асоку.       «Ребёнок мастера и падавана будет очень особенным джедаем!» — вертелись у него в голове, неустанно повторяясь, слова Силы, и лишь сейчас, гранд-магистр понял о чём она хотела ему сказать…       Запрет на привязанности был отменён и навсегда искоренён из кодекса Ордена, в дань усиления учения джедаев.       Энакин и Асока, стали первой джедайской парой, поженившейся в стенах храма, спустя много сотен лет.       Был яркий солнечный день, лёгкий ветер мягко колыхал жёлтую листву раскидистого дерева, под которым Тано и Скайуокер венчались на пышной публичной церемонии.       Тогрута была всё ещё беременна, как раз на девятом месяце, готовая вот-вот, со дня на день, подарить миру новую жизнь, но даже так, даже с огромным округлым животом она была прекрасна.       Женщина была облачена в простое белое платье с прямоугольным лифом и широкой юбкой, расходящейся в стороны почти от самой груди, что удачно скрывало весьма двусмысленное положение невесты. На голове её была серебряная отполированная тиара, с тремя острыми зубцами на вершине, изящно украшенная двумя большими белыми цветками, похожими на лилии. В руках Асоки был роскошный букет из таких же цветов.       Энакин, в свою очередь был одет строго, в чёрную новую джедайскую робу и брюки в цвет, поверх которых был свободный тёмный плащ с широким капюшоном в тон.       И оба они, жених и невеста, были невероятно счастливы. Они улыбались под яркими золотыми лучами солнца, полутенью огромного дерева, шуршащего жёлтой листвой, под ласковым дуновением ветра, мягко касающегося открытых участков кожи.       Смотрели в глаза друг другу и сияли счастьем, держась за руки теперь уже навечно, не как друзья, а как муж и жена, не в силах дождаться финального поцелуя, к которому они так долго, столько лет не тех отношений, шли.       Кто-то мог бы сказать, что любовь не может возникнуть из дружбы, если ты не чувствуешь любви к человеку сразу, как к паре, то никогда и не почувствуешь, это так, но, возможно, где-то глубоко в душе и сердце эта самая настоящая любовь тайно жила в только что заключивших союз и страстно поцеловавшихся у всех на виду супругах. Любовь и новая пробуждённая страсть, которая будет жить в них до конца их дней!       Церемония закончилась, начался праздник, и Энакин отвёл Асоку в сторону, лучезарно улыбаясь.       — Прав был магистр Йода, наш сын родиться необычным человеком. Он ещё даже не появился на свет, а уже изменил многолетние правила целого Ордена.       На что Тано, а теперь уже, тоже Скайуокер, осторожно положила руку своего бывшего друга, ныне мужа, себе на живот и загадочно произнесла:       — С чего ты взял, что наш сын будет человеком?