Не оглядывайся.

***

       Он полон ярости, горечи и не знает что делать. Его рука уже не чувствительна и покрыта противной липкой сукровицей, но он этого не хочет видеть и не видит. Продолжает расчесывать кожу отросшими ногтями.        Он взбешён, ему противно он самого себя: он накричал сегодня на сестру, ему стыдно. Наверное стоило просто пойти и посмотреть этот мультик. И сидя в своей комнате, на полу, он испытывал внутри себя противоречие. Позади окно и по нему кто-то стучится, на противоположной стене растёт тень. Но что бы там ни было, он помнил главное правило — не оборачиваться назад. Не открывай окно.        Нельзя смотреть назад в лесу по утрам, когда идёшь в школу. Оглядываться назад на треск веток, там же вечером, по пути домой, строго запрещено. Он знает и смотрит. Он все же оглядывается и видит лису в шубе. Та предлагает ему желаемое и он следует за ней. На улице смеркается, холодеет. Вокруг все не знакомо, но он какими-то способом возвращается домой.        Следующим утром мать увеличит дозу «витаминов». Он не задаёт вопросов — знает почему. Так же, как и то, что является причиной родительских ссор. Если его не станет, все же будет лучше?       Чёрные тени в углах комнаты отступают, но не до конца — это лишь затишье перед бурей. Они всегда остаются, шепчут ему на уши, щупают щиколотки. Он живет с ними не первый год, знает что с ними не справится просто таблетками, но все равно пьёт их. Стало хуже, они разозлились. Но он помнит главное правило — не оглядывайся на дверь. Они там.        Школа не сулит ничего хорошего. Он знает что его ждёт и не хочет идти. Ему не страшно, нет — страх отошёл вместе с проглоченными таблетками. Но обьяснятся с матерью за опять потерянные очки нет желания.       Перед глазами уродские лица одноклассников, стоящих перед доской объявлений, под ногами потертые доски коридора, а на лице улыбка. Пропал ещё один. С каждым днём вероятность, что следующим будет он, увеличивается. Он думает об этом и радуется.        Ему нравится думать о тайге и ее тьме. Четкие лики и образы встают перед глазами всего на секунду, но этого достаточно чтобы пробиться мурашками. Еще свежи видения прошлой ночи.        После учебы он знает что будет. Он знает что не нравится другим. Он знает что его ждут в лесу, на опушке. Знает, но пойдёт. Знает и примет ругательства и удары. Не с достоинством и честью, как учил отец. Со смирением и нежеланием брать ответственность за иную роль. Но их там нет. Видимо, огорчены пропажей своего мерзкого дружка и прячутся по норам. Забавно, но их отсутствие не делает его счастливым.        Он отчаян в своём стремлении пропасть. Ему будет жалко сестру, но не долго, мертвые не сожалеют. Он не сопротивляется силуэтам, окутавшим его, те заводят его в глубину леса и быстро исчезают. Жалко. Нужно идти домой. И в мозгу набатом правило — не оглядываться. У лисы был шанс его забрать, она его упустила, значит не сегодня. Он продолжает идти, но треск не утихает, как обычно.        Будь он верующим, воззвал бы к Всевышнему: Боже! Если ты есть, сделай так чтобы он больше не существовал. Забери его отсюда, принеси в жертву зверям, что стучатся в окно каждую ночь, освободи его от недуга, мешающего ему быть нормальным. Но никто не ответил.        Звуки сзади становятся громче, внутри потихоньку пыхнет паника. Тихая, но ощутимая. Ускорить шаг нельзя. Он повернулся назад.        Глупый заяц, что боялся смотреть, был пойман. Но он не пытался выбраться и не сожалеет о собственной глупости. И сестру только жалко. Та ждёт же, наверняка. Но это неважно, ничего не важно. Мертвые не чувствуют, звери ему ближе. Он наконец-то счастлив.        На утро в школу он не пойдёт, на объявление он не посмотрит. Не увидит за стеклом собственное имя и фотографирую. Но может оно и к лучшему.