Путь серебряного меча

У него были рыжие непослушные волосы, которые вились и порой вздымались к самому небу, но чаще всего лезли в лицо, и добрые серые глаза, смотрящие на всех наивным детским взглядом. Его забрали, когда ему было восемь лет. Он мог бы забыть многое, но красное, опухшее от слез лицо матери не забудет никогда. Однажды ведьмак спас его отца и попросил то, что он не ожидает увидеть дома — маленькая юная жизнь первенца. Предназначение нельзя обмануть, оно настигнет тебя рано или поздно, как смерть, забравшая горе мужчину. Мать Ньяла несла бремя заботы одна, но мальчик не чувствовал себя обделённым. Он помогал маме по мере сил и не отказывался от любой работы, которую мог выполнить "юный мужчина" — так мать звала его время от времени. Расставание с ней было невыносимым, но Ньял понимал своим детским умом, что раз отца нет, то за его долги платить ему. Он плакал как не в себя, забывая иногда дышать от распиравших эмоций, но продолжал идти. Пообещал матери, что вернётся за ней и ушел, не зная даже, что его ждёт. Да и откуда ему было знать. Крепость ведьмаков встретила его холодным величием. Было заметно, что сооружение выстояло не одну битву и не одну осаду. Где-то вместо башен осталась только дыра да основание, верхушку, видимо, когда-то снесло. Местами виднелись дыры в стенах, плохо замаскированные поросшей лозой. Ров вокруг крепости тоже был неравномерным и, возможно, обвалился со временем, а может и от напирающих на стены врагов. Ведьмак, забравший его, почти всю дорогу молчал, неохотно отвечая на вопросы, либо коротко говоря "увидишь". В последнем Ньял не сомневался, но узнать побольше хотелось уже сейчас. Все таки он имеет на это право. Когда конь остановился во внутреннем дворе, паренек был удивлен, увидев и других мальчиков, которые уже стояли шеренгой перед каким-то седым мужчиной в грозном доспехе. Похоже, что ждали только их. — Приветствую, юнцы. Добро пожаловать в Каэр Морхен — главную крепость и по совместительству дом ведьмаков школы волка, — его звонкий и грубый голос облетел небольшую тренировочную площадку и пригвоздил к нему все взгляды. Он говорил много непонятного, но определенно чего-то важного. Новая информация давалась с трудом. Ведьмаки. Обучение. Испытания. Новый дом и товарищи. Отречение от былой жизни. И чудовища, которых надо научиться убивать. Голова ходила кругом, однако Ньял видел, что не только у него. Один из ребят заплакал, из-за чего к нему быстро подскочил его наставник и увел внутрь крепости. Откашлявшись, седой продолжил. — Все вы уже познакомились со своими наставниками. Именно они будут учить вас всему, иногда я и старшие ведьмаки. Судьба распорядилась так, что вы можете стать новыми ведьмаками, но лишь достойные дойдут до конца. На этом все, — взмахнув рукой, старик закончил речь и ушел в ту же сторону, что и ведьмак с плачущим мальчиком. Да и другие быстро разошлись. Ньял не заметил, как остался один. По телу пробежался неприятный холодок, а на глазах стали наворачиваются новые слезы, никогда ещё так не хотелось к маме. — Эй, ты чего застыл? Пошел бы со всеми в крепость, — знакомый голос ударил по ушам, и юнец сам не заметил, как уже повис на поясе у своего наставника. — Ты чего, малец? Чудной ты какой-то, — пробасил ведьмак, неловко почесав затылок. — Ладно, пойдем, а то все без нас съедят. — Съедят? Мы будем есть? — Что за странный вопрос? Время обеденное, наши уже наверняка на стол накрыли. Кстати, а как там тебя мать звала? — наконец-то удосужился спросить мужчина, ведя своего подопечного к главным дверям. — Я Ньял, а ты? — Арон, — просто ответил тот и с силой надавил на массивную дверь, открывшую взору скромное убранство ведьмачьего жилья, но поражавшее своим простором. Стол и в правду был накрыт, многие уже трапезничали. Лишь некоторые старшие поодаль что-то обсуждали. Арон отправил Ньяла к остальным, а сам пошел к той группе болтавших. Все казалось нереальным, будто странный сон. Ещё чуть-чуть и он проснется дома, побежит завтракать кашей и расскажет маме о странных видениях. Однако на утро ничего не изменилось. Их подняли ни свет ни заря, построили на улице перед чучелами и раздали деревянные мечи - начались изнурительные тренировки. В первый день болело все тело, на третий появились мозоли, на пятый руки были содраны в кровь и неуклюже перемотаны кусками ткани. Наставник не жалел его, как и другие взрослые своих подопечных, ударяя мечом, пусть и деревянным, со всей силы, что в один раз разбил ему лоб над бровью, а затем расцарапал губу. По синякам можно было изучать звёздное небо, а боль во всем теле не унималась даже после макового молока. Когда трубили отбой, мальчишки, коих было пять человек в одном углу, собирались на двух соседних кроватях и тихо болтали, о прошлом, о семье, о чем-то детском. Никто не жаловался на тренировки, на боль и раны - все были в одинаковых условия. Так Ньял узнал, что его сосед справа был из богатой семьи. Ведьмак тоже спас его отца и пожелал "Предназначение", из-за чего его семья переезжала с места на место несколько лет, а когда осели на долгий срок, пришел "он". Несмотря на свое происхождение, мальчишка был неизбалованным и вел себя примерно, от чего ребята сразу прониклись к нему уважением. Леслав умел немного читать, а потому его негласно нарекли самым умным. Сосед слева оказался таким же простым крестьянским сыном, однако, в отличие от рыжеволосого, его родители иногда уходили в набеги, нападали на торговцев и подворовывали всякое. Не исключалось наличие эльфийской крови. Тут уже спасены были оба родителя, а просьба все та же. Ян был мальчишкой куда более бойким и ловким, даже умел стрелять из лука, а потому как-то спонтанно стал лидером их мелкой шайки. Двое других спали с другой стороны и почти с первого дня были не разлей вода. Чернявого звали Эспен, а сивого Варг. Жизнь в крепости бурлила. Так, пропадая в тренировках, странных отварах и ночных посиделках, неспешно текло время, стирая из памяти беззаботное прошлое. Проходили недели, за ними месяца. Мало кто знал, но близилось время первого испытания. Ньял что-то такое слышал от Арона, но как только начинал задавать вопросы, тот затихал и переводил тему. Другие ведьмаки, что были их на года два, а то и три старше, лишь тихо посмеивались и молчали, сохраняя вокруг испытания ауру таинственности, что скорее больше пугало, чем увлекало. Так он и не понял, что это за испытание. По обыкновению собравшись поздним вечером на двух кроватях, шайка юных вояк вела беседу: — Негусто, — процедил Ян, почесывая пока еще лысый подбородок, как делал его наставник. Он был не единственным, кто понахватался повадок у старших. — Чегось они такую секретность держат? — Да понятно же, они нас на опасное задание отправят и помрем мы все, — в сердцах воскликнул Варг и затрясся, обхватив себя руками, но тут же был успокоен объятьями Эспена. Возразить на это было нечем. Никто ничего не знал. Подняли их по обыкновению ранним утром, но пришел тот старый ведьмак, которого все звали Варином. Осмотрел каждого, довольно отметил, что все набрали в весе с первого дня в крепости и повел новобранцев в подвал. Крепость и без того не выглядела уютной и приветливой, а теперь внушала ещё и страх. Лаборатория больше напоминала пыточную, а железная конструкция, названная столом, с тугими засаленными ремешками и вовсе заставляла бежать прочь. Но никто не шелохнулся. — Ну что, Иеронимус, все готово? — пробасил старик, подойдя к чародею. Тот задумчиво погладил бороду и через секунду удовлетворительно кивнул. — Можем начинать. Ты всех пятерых сразу привел? — удивлённо протянул чародей, не переставая наглаживать свою бороду. — Конечно. В прошлый раз же вышло, — по простому ответил Варин, ни капли не смутившись, поймав на себе гневный взгляд мага. — Невежда! Я чуть не погиб, пытаясь пятерых... — вскрикнул старик, но тут же осекся, посмотрев на испуганные лица мальчишек. Повисла неловкая тишина. — Ладно, скольких ты сможешь? — Двоих. Максимум троих и не ребенком больше, — затараторил чародей и отвернулся, давая понять, что разговор окончен и дальше дело за ведьмаком. Варин тяжко вздохнул, взял под локоть Леслава и Яна, что стояли ближе к нему, и подтолкнул их к столу. Те испуганно начали озираться, не понимая, что надо делать. Вдруг из-за угла вышли их наставники и помогли им залезть на конструкцию, закрепив конечности ремешками. Стало очень страшно. Теперь слова Арона в воспоминаниях Ньяла приобрели предупреждающий и серьезный тон, и мальчик понял, что это было что-то важное, а он все прослушал, чем мог с ним поделиться наставник. Ноги подкосились, готовые в любой момент кинуться прочь, а мозг что-то анализировал, думал, размышлял, пока с его губ не сорвалось предательское "возьмите и меня". О чем он тогда думал? Выставить себя смелым в лице других? Нет, вовсе нет. Тогда ему хотелось лишь одного - отмучиться одним из первых. Голые ледяные пластины неудобно впивались в позвоночник, затылок и копчик. Это сооружение кузнечного дела можно было назвать как угодно, но точно не стол. Лежать на нем было совершенно неудобно. Ремешки туго сковывали ноги, туловище и запястья, что трудно было сказать, от чего испытываешь больший дискомфорт. Оставшихся мальчиков увели. Сначала не происходило ничего, потом каждому поставили капельницу с тремя особыми растворами, состав которых невозможно было определить даже по запаху. С первой же капли под кожей начало жжечь. И если поначалу это можно было терпеть, то через минуту боль стала невыносимой, что ремешки и железные пластины отошли на задний план. Трое мальчиков, поддерживаемые магией старого чародея, истошно вопили на весь подвал, змеёй извиваясь на своих местах, но ремни достойно выполняли свою работу. Не будь маг человеком бывалым, создавшим не одно поколение ведьмаков, то не выдержал бы этих стенаний и прервал испытание, однако Иеронимус предусмотрительно наложил на себя заклинание глухоты и без лишних мук совести творил свои чары. Иногда приходил его помощник Хирд, кормил, протирал лоб своего учителя, подпитывал его магическую энергию своей. В отличие от чародея он слышал душераздирающие крики детей, а потому выполнял свои обязанности быстро и спешил удалиться прочь. — Сколько он уже там? — спросил Арон, нервно перебирая в руках цепочку с медальоном, который будущие ведьмаки активируют в конце всех испытаний. — Полтора дня уже как, — спокойно ответил Варин, выкуривая табак из трубки, напоминавшей волчью морду. — А чего ты нервный такой? Не уж то к пареньку прикипел? — старик усмехнулся и дым пошел из его носа. Арон не смотрел на него, продолжая теребить цепь, и вопрос оставил без ответа. На самом деле ему от чего-то не хотелось признаваться ни старому ведьмаку, ни себе, что он и в правду к нему прикипел. Однако возраст Варина это не только большая цифра, но и большой жизненный опыт. Он понял все без слов. Прошло ещё полтора дня, прежде чем Арону позволили спуститься вниз. Стояла гробовая тишина. У того, кто не осип и не лишился голоса, просто не было сил издавать какие-либо звуки, кроме редкого мычания. Ньял лежал ни жив ни мертв, полузакрытые веки выдавали хаотично бегающий взгляд, что было побочным эффектом на долгую боль. У двух других закатились глаза, что их можно было принять за трупов. Как выяснилось позже — Ян не выдержал испытание и умер в первый же день. Леслав находился на грани, спасти его могла только внутренняя сила и желание жить. Ньял хоть и выглядел плохо, совсем исхудал и облысел, подавал большие надежды. — Не смей умирать, слышишь? Ты со всем справишься! — прошептал ему на ухо наставник, сжал его маленькую ручку и вышел. Дальше предстояло испытание мутагенами. Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем двух выживших мальчиков вынесли из подвала. Яна закопали за стенами замка. Статистика всегда верна, выживают лишь 3-4 мальчика из десяти. Сейчас же выборка была из пяти молодых ребят. Эспена и Варга похоронили рядом друг с другом, так что даже после смерти они были рядом. Когда Ньял с трудом продрал глаза, было глубоко заполночь. Комната, в которой он лежал, была не его, и свет нигде не горел, но он все равно это понял, видя очертание ближайшей мебели своими новыми кошачьими глазами, о которых ещё даже не догадывался. Тело его не слушалось и нещадно болело, поэтому мальчик тут же оставил любые попытки подняться, уронив голову на подушку. Пережитое казалось дурным сном, от которого бросало в дрожь, в памяти всплывали какие-то обрывки, которые он видел в бреду, но также и слова наставника, которые он четко запомнил, хотя не был уверен, правда ли он такое говорил или это очередное наваждение. Отбросив назойливые мысли, от которых начинала болеть голова, Ньял попытался снова заснуть. Он не знал, сколько пролежал так - в состоянии полудремы - и все же вскоре услышал шаги, шаркающие о каждую ступень. Раньше у него был не такой острый слух, мальчик это быстро осознал. Сразу после этого где-то в углу зашумела мышка, а ветка, встревоженная ветром, заскребла по кирпичной стене. В комнату вошёл Варин. Этого старого ведьмака Ньял ждал меньше всего. Как только дубовая дверь отварилась, в комнату ворвался дневной свет, ударив по глазам. Значит уже день. Варин не стал закрывать её, остановившись в шаге от двери, являясь единственной преградой свету. — Очнулся наконец, — довольно отметил он, лениво оглядываясь. Окна все это время были завешаны плотной тканью, а рядом с юным ведьмаком у другой стены лежал ещё не пришедший в себя Леслав. — Он жив? — Жив. — А другие? — голос мальчишки звучал тихо и сухо, связки ещё не успели восстановиться, но Варин отчётливо его слышал. — Нет. Только вы двое. Собирайся и спускайся вниз, все тебя уже ждут, — после этих слов он быстро развернулся и вышел. Кошачьи глаза немного привыкли к свету, но он все равно слепил и не давал сфокусировать взгляд. С трудом поднявшись со своего места, Ньял надел одежду, что лежала рядом с ним, и неспеша вышел. Проморгавшись несколько раз, мальчик все же смог привыкнуть к новым глазам, различая ступени винтовой лестницы, по которой ушел ведьмак. За второй дверью его встретил Арон. Ньял мог поклясться, что видел его улыбку, хотя наставник оставался серьезным. — Молодец, — тепло похвалил он его, сжав в своей руке маленькое плечо. — Ты справился с этим испытанием и справишься с другими. Я верю, что ты станешь ведьмаком. Голос Арона звучал так по родительски, что мальчишке захотелось его обнять, но он сдержался. В этот раз слова ведьмака запоминались отчётливее и больше не были бессмысленными наставлениями. Хотелось спросить про другие испытания, как тогда, но в душе он знал, что ему не ответят. Лишь в день, когда придет его время, он услышит слова поддержки и подсказку, как выжить. — Пойдем тебя умоем, ты должен привыкнуть к своему виду. Ведьмак подвел его к бочке с водой, и Ньял охнул. Все его рыжие кудри пропали, а он даже не заметил этого. Янтарные кошачьи глаза бегали по отражению, будто не веря, что оно настоящее. — Побочный эффект от испытания травами, — просто ответил Арон, понимая состояние своего подопечного. — Нельзя сказать точно, какой результат получится. У всех всегда по разному. — Это значит, что я останусь таким навсегда? — расстроенно спросил юный ведьмак, проведя шершавой ладонью по гладкой голове. — Не знаю. Может, со временем волосы отрастут. Придется подождать. Ньял коротко кивнул и окунул голову в бочку, теперь ему ничего не мешало так сделать. Вода приятно охлаждала кожу, успокаивала измученное тело. Следом за холодной водой последовало горячее молоко с маслом, любезно поданное ему Ароном, - лучшее средство для больных связок. Он выдержал одно из самых сложных испытаний, его наставник верит в него, а значит он не подведёт. Снаружи их уже ждали другие ведьмаки во главе с Варином и молодые мальчики, ставшие мутантами намного раньше. Они радовались новому ученику и поздравляли Арона, будто в этом была его заслуга. Ньял не понимал всеобщей радости, ведь столько мальчиков погибло, зато сразу понял, что отдых закончен, когда его подвели к новому ведьмаку, невиданному им ранее, и вручили стальной меч. Скупой радости быстро пришла на смену привычная строгость тренировок, крики наставника, удары холодного оружия и синяки. Ньял наконец-то познакомился с маятником, о котором много раз слышал, и сразу же невзлюбил его. Ноги не слушались, тело не могло привыкнуть к новой скорости, ловкости, а слух к громкости криков учителя. Потребовалось много времени, прежде чем он смог с лёгкостью отбивать любой удар маятника. Не на много быстрее смог он преодолевать Мучильню - так юные ведьмаки прозвали дорогу с препятствиями в лесах под замком. Больше всего Ньял любил спарринги. Один на один с другим учеником, он чувствовал себя сильнее и быстрее. Когда же удавалось скрестить мечи со своим старым наставником Ароном, юный ведьмак не упускал такой возможности. Он всегда проигрывал, но вместе с тем всегда учился чему-то новому. Когда же время физических нагрузок подходило к концу, наступал час умственных. Рассевшись на полу перед старым лидером ведьмаков, юнцы утыкали свои носы в книги и скучающе читали про гулей, иначе как падальщиками именуемые, про особенности их и места обитания, а также - самое главное - как их убивать. Потом шли альгули, коих отличить от гулей можно было "по отметинам, яко же у пантеры тигриной, в Зеррикании живущей и телом нездраво бледной", как гласил толстый трактат Иоанна из Бругге, всеми ведьмаками так нелюбимый. И как бы сам Ньял не предпочитал больше меч книге, изучать их все равно приходилось ежедневно и Варину потом отчитываться вместе со всеми. Шли года, юнцы росли, превращаясь в юношей, росло их мастерство. Однажды, после победы над Леславом, Ньял вновь напросился на драку с Ароном. Ведьмак слабо улыбнулся в привычной манере и встал в стойку, готовый к нападению. Парнишка знал все движения своего учителя, но ещё ни разу не смог правильно нанести удар. Однако все бывает в первый раз. Проведя обычную атаку и ответив на контрудар, Ньял крутанулся и нацелился в бок ведьмака. Арон ловко парировал и также быстро сделал выпад, чуть не зацепив плечо юноши, с трудом успевшего отскочить в сторону. Не только Ньял хорошо знал своего учителя, но и тот прекрасно видел слабые и сильные стороны подопечного. Хотя тот все же смог его удивить. Увернувшись, он встал на мостик и, оттолкнувшись ногами от земли, выбил из рук учителя меч, как акробат, стоя на одной руке, Ньял изогнулся и вскочил на ноги. Выбитый меч упал за ним и вонзился в землю. Арон опасливо шагнул назад, осматривая место их схватки и всклокоченного ученика. Юный ведьмак тяжело дышал, до боли сжимая в руке меч, и не верил случившемуся. Он победил учителя. Осознание пришло не сразу. — Молодец, — похвалил его мужчина, подойдя ближе и похлопав по плечу. — Но в следующий раз будь осторожнее с этим приемом, не хочу, чтобы меч упал тебе прямо на голову, — он тихо усмехнулся и пошел подбирать оружие. Ньял упал на колени и хотел бы сейчас заплакать, но после мутаций он забыл о том, как это делается. Мелкие камни больно впивались в кожу, но он думал только о том, что сделал пару минут назад. Из оцепенения его вывел громкий голос наставника, подзывающий к себе. Мотнув почти что лысой головой - за прошедшее время у него отросли новые волосы, но они оказались такими ломкими, что парень решил остричь их до длины трёхдневной щетины - Ньял пришел в себя и поспешил к Арону. Приближалась зима, поэтому стол был накрыт уже не так богато, над мясом стали преобладать свежие овощи, и ведьмаков сидело намного больше, многие из них приехали на зимовку и лишь некоторые все ещё испытывали удачу, катаясь по большакам. Леслав сидел с самого края и жадно уплетал за обе щеки рагу под тихие смешки старших собратьев, после мутаций у него стал зверский аппетит. Казалось, что прошло не так много времени с их первого испытания, вот только это была не первая их зима в Каэр Морхене. Осознание этого пришло к парню спонтанно, мысли лихорадочно бегали в голове, вырисовывая пока что размытую картинку, но четкость ей придало не время, а слова Варина. — Друзья мои, — громко начал он, разрезая промерзший воздух своим звонким, но тяжёлым голосом. — Скоро наступят холода - время, когда весь мир засыпает. Мы, собираясь под крышей нашей школы, ждём его пробуждения, чтобы с новыми силами очищать эти земли от монстров и защищать простой люд. Однако, — старик сделал театральную паузу и поднял палец вверх. — Не все среди нас являются истинными ведьмаками. Это значит, что пришло время последнего испытания для наших юных учеников. Сердце Ньяла неприятно замерло и кольнуло, прежде чем вновь начать биться с новой силой. Он неосознанно обернулся и посмотрел на Леслава, тот сидел смирно и лишь иногда жевал свою еду, будто не решаясь ее проглотить. Их взгляды встретились, и они без слов поняли, что вновь боятся. Тяжёлая рука наставника опустилась на юношеское плечо, от чего то вздрогнуло. — Не волнуйся, — спокойно сказал Арон, подбадривающе сжимая пальцы, сминая между тем его кожаную курточку. Он делал это каждый раз перед чем-то важным, от чего парню становилось немного легче, ведь он знал, что в него верят и ждут с победой. На следующее утро, по обыкновению раннее и по осеннему холодное, их подняли с постели и сонных повели во двор. Старый Варин все также гордо и величественно стоял в окружении других ведьмаков, убрав руки за спину. В этот раз он обошёлся без долгих речей, к радости всех собравшихся, лишь объяснил суть испытания юным ведьмакам. В этот раз их цель находилась вне стен крепости. Круг стихий, где они должны были активировать свои медальоны, располагался на отдельном острове, до которого ребят вызвался подбросить наставник Леслава - Марек. Но прежде, чем добраться до него, ребятам пришлось убить не одного утопца, парочку даже под пристальным взглядом старшего ведьмака. В рыбацкую лодочку они забрались быстро, стоило только спуститься к маленькому домику на сваях, где ведьмаки хранили удочки, сети, охотничье снаряжение и некоторые другие мелочи. Сегодня с ними был ещё один мальчишка - выживший из другой группы, Ньял видел его несколько раз на тренировках, но никогда не разговаривал. Сейчас он тоже молчал и смотрел вперёд, сосредоточенно, неподвижно, от чего походил больше на статую. Рыжий переглянулся с Леславом, но тот лишь пожал плечами и принялся осматривать медальон. Ньял к нему присоединился. Магический амулет был выполнен из особо сплава и напоминал волчью морду в оскале, красные глаза тускло смотрели на него, пустые без родной магии стихий. Парень был напряжён, чувствуя неладное в этом задании, не зря же оно звалось испытанием и было последним этапом после долгих тренировок, а слова старика лишь сильнее это подтверждали, так как он никогда так просто не объяснял суть испытания: взять амулет, пройти сквозь гору, подняться к месту силы, положить его на постамент и подождать несколько часов - звучит слишком просто, не так ли? Лодка шумно причалила к берегу, собрав своим носом мелкую гальку. Марек не поднялся со своего места, зато указал юнцам на вход в пещеру. Испытание началось. Получше обхватив рукоять меча, Ньял неспешно вошёл в темный и сырой проход, если бы не кошачьи глаза, ориентироваться внутри было невозможно. Решив дополнительно выпить "кошку", будущий ведьмак сморщился от ее вкуса, часто заморгал, привыкая к четкости очертаний, а затем более уверенно зашагал вперёд, все ещё сохраняя былую осторожность. Его спутники шли следом, совершенно не готовясь к каким-то сюрпризам. Их шаги эхом разлетались по пещере, отталкиваясь от свода и уходя вглубь. Ньял недовольно шикнул на каждого. — Ты чего такой осторожный? — усмехнулся его друг, поддевая мыском сапога мелкий камень. Пещера со всей точностью повторила каждый звук. — Это ты слишком спокоен, — недовольно проговорил парень, хватая своего приятеля за плечо и останавливая от очередного необдуманного движения. — Согласен, нужно быть осторожнее, — наконец-то заговорил с ними их спутник, тоже доставая меч и продвигаясь вперёд уже не так уверенно. На Леслава это все подействовало отрезвляюще, и он присоединился к бесшумному движению. Шли долго. Тишину пещеры теперь нарушали лишь звонкие звуки капель, падающие с острых зубов на сводах, и мелкие камешки, иногда хрустевшие под ногами. Но чем сильнее они пробирались вглубь тоннеля, тем отчётливее становился незнакомый ранее шум. — Что это? — испуганно прошептал Леслав, замирая. — Не знаю. — Это старый грот, — бросил им за спину так и не представившийся соратник. — Откуда ты знаешь? — Слышал. Старшие говорили, что он тут недавно обосновался, лет сто назад. — Сто? Это по твоему недавно? — громче положенного возмутился бывший дворянин, от чего на него тут же шикнули. Повисла неловкая пауза. Каждый думал о своем. Спрятавшись за камнем, Ньял выглянул и окинул быстрым взором пещеру. Она была просторной, неплохо освещенной солнечным светом, что сочился из небольших дырок в потолке, но сохраняющей то тут, то там темные укромные места. Немного поодаль спал великан, кожа его была бледно серой, пыльной, волосы черные, грязные, с запутавшимися камнями и ветками, лица видно не было, но Ньял мог бы поклясться, что красоты в нем ни на грош. — У меня есть план, но мы должны быть заодно, — рыжий обвел взглядом своих спутников и под их пристальным взором продолжил. — Грот спит, а его храп такой громкий, что заглушит наши шаги и мы сможем прокрасться мимо него, только нельзя на камни наступать, а то захрустят. — А разве мы не должны его убить? Мы же ведьмаки, — ещё тише прошептал Леслав, подавшись вперёд, будто монстр мог проснуться даже от этого. — Варин сказал добраться до места силы, грот не наша забота, да и мы пока не ведьмаки, — фыркнул третий, убирая меч в ножны. — Значит попытаемся прокрасться, если что-то пойдет не так - бежим. Этот великан нам не по зубам. Уверенно кивнув, Ньял первым перемахнул через камень и спрыгнул вниз. Несмотря на громкое приземление, старый грот продолжал сладко спать, сотрясая землю своим храпом. Последним оказался Леслав. Бывший дворянин неохотно продвигался следом за их колонной, то и дело поглядывая на чудище. К счастью для всех, обошлось без происшествий. Оказавшись в новом узком туннеле, парень уже более уверенно шел вперёд. Тот резко расширился, вильнул вбок и вывел путников к большому подъему, местами поросшему мхом и травой. — Мы почти на вершине, — констатировал третий, вырвавшись вперёд. Сладость победы приятно разлилась по телу каждого, лица озарила улыбка, и все они ринулись вверх по каменистой тропинке. Почти у самого выхода земля задрожала и показались две зубастые морды. — Человеки стоять. Дальше не ходить! — прогремел страшный голос первого монстра. Он ударил большим кулаком по земле и трое юных ведьмаков чуть не потеряли равновесие из-за начавших скатываться камешков под ногами. — Да, человекам стоять. Уходить человекам. — Так нам уходить или стоять? — чуть осмелев и выйдя из оцепенения, спросил Ньял. Мозг тут же стал воспроизводить все знания о троллях, которые он только смог запомнить из книг. Они были разумными созданиями, хоть и глупыми, и с ними можно было договориться - это парень запомнил сразу. — Эээ... Уходить. Да. Человеки уходить, — пробасил второй тролль и тоже стукнул кулаком по земле. — А может человеки все же пройдут? Им нужно к кругу стихий. Они там побудут и уйдут. Вас снова никто не будет тревожить. Что скажите? Леслав и третий парень переглянулись. Все это время они растерянно переводили взгляд с монстров на своего спутника и снова на монстров, не зная, что им делать - выхватывать мечи и драться, бежать или тихо стоять на месте. Тролли сконфуженно замычали, почесывая свою каменистую голову, периодически друг с другом переглядывались и топтались на месте. Ньял терпеливо ждал. — Аээ... Ладно. Возьмак может пройти, но один. Другие стоять здесь. И оружие отдать. — Так не пойдет, — уверенно возмутился рыжий, хоть и почувствовал, как потеют ладони. Двое спутников схватили его за руки и начали тянуть вниз, но сказать о своих опасениях побоялись. Только третий сквозь зубы прошипел: — Что ты творишь, дурак?! Но Ньял не собирался отступать. — Мы - ведьмаки и нам надо к кругу стихий, это важное место, понимаете? Мы оставим оружие, но пойдем втроём. Так пойдет? Монстры снова задумались, их каменные тела с характерным звуком зашумели, земля задрожала, но в этот раз они ответили быстрее. — Хорошо. Возьмаки идти. Мечи тут оставлять. Если возьмаки обманывать, мы их камнями убить. — Мы все поняли, — кивнул Ньял, снимая с пояса свой меч и оставляя его возле камня. За ним повторили другие. Тролли с грохотом расступились и в глаза ударил яркий солнечный свет, "кошка" давно перестала действовать, но свет все равно немного ослепил. До места силы было рукой подать. — Ты сумасшедший! — резко выпалил молчавший все это время Леслав. — Но это было поразительно. Ты... Ты... Они... Мы... — он начал запинаться, размахивая на эмоциях руками, от чего парень тихо рассмеялся. Леслав оставил попытки сформулировать свои мысли и тоже разразился хохотом. Лишь третий их товарищ оставался спокоен и задумчив. Оставив их наедине со своей истерикой, он уверенно подошёл к каменной плите и положил медальон. Следующим шагом было зажечь факелы. Успокоившись, два друга присоединились к нему и начали подготовку к ритуалу. Когда все было окончено, оставалось только смиренно ждать и медитировать. Ньял не знал, сколько они так просидели, но внутренняя чуйка подсказала ему, что можно подойти к медальонам - глаза их горели красным огнем и слабо подрагивали, резонируя. — Мы справились, — облегчённо, на выдохе, вырвались эти слова и, если бы он мог сейчас заплакать, то сделал бы это от радости, от красоты вида и от мысли, что все они стали настоящими ведьмаками.