***
Коммандер стоял лицом к иллюминатору, и лейтенант, миновав раздвинувшиеся двери, тихо, как мышка, со смиренным видом встала около стола, будто она уже давно здесь. – Ну что у тебя? – ненормально спокойно спросил повернувшийся старший помощник, конечно же, услышавший писк входного сенсора. – Вот, – удивленная столь невозмутимым состоянием Лунга Мартика протянула ему планшет, где завхоз написал на нее характеристику. – Угу, – коммандер вернул ей гаджет, вряд ли успев прочитать отчет за две секунды. – К тебе единственный вопрос. – Да? – с замиранием сердца хрипло отозвалась Бреллер, отчего-то предполагая самое худшее: она вконец надоела старпому своими выходками, за что ее понизят в звании и сошлют на Форпост караулить тамошнего коменданта. А то и на Цереру задницу морозить, как говорит доктор Цовап! – Зачем ты явилась, если вечером всегда присылаешь мне отчет? – Упс… Впервые за наказательный период Мартика действительно прибыла с отчетом лично. Сегодня ноги, руководствовавшиеся дурной головой, забитой заданием оперов, принесли ее сюда сами. И ведь не факт, что Лунг будет находиться в зале совещаний, а оказался именно тут в конкретное время. – Да я спутала вечер с утром, – соврала Бреллер. Не говорить же про непонятное желание прийти. Старший помощник снова угукнул и отвернулся к иллюминатору, намекая, что лейтенанту пора уходить. Ей очень хотелось спросить, что там с подготовкой к операции на станции у Лаванды, но этот вопрос уже явно вынес весь мозг коммандеру, так что не стоит его лишний раз теребить.***
Традиционно по отношению к новостям или грядущим событиям галакопы с «Тихоходки» делились на три категории: те, кто радовались, кто печалились и кому было по фигу. Чтобы выяснить еще подробностей, Мартика по привычке примыкала то к первой, то ко второй категории, однако на сей раз и равнодушные включились в обсуждение предстоящей миссии. Из бесед участников групп лейтенант узнала очень много подробностей, в которых логичного и доказуемого ничего не было. Например, станцию захватили не пираты, а ее обитатели, недовольные властью смотрителя, которого вздернули на наружной антенне. По другой версии, станция находилась в руках некогда жившего там киборга, вернувшегося и подчинившего себе местный искин. Третья гласила, что станция уничтожена пиратами, а «Тихоходка» летит засвидетельствовать случившееся. Поначалу четвертый вариант, что это учебная тревога, Бреллер показался обоснованным, но остановленный для уточнения в коридоре глава оперов Сората покрутил щупальцем у основания правого усика и резво уполз заниматься последними приготовлениями. – Грустишь? – к Мартике, сидевшей в столовке в компании остывшего чая, присоединился Кортен, наконец-то разделавшийся со статистическими данными. – А толку? – вздохнула лейтенант. – Но я все равно грущу, ты прав. Плайвисторсен сочувственно погладил подругу по плечу, отчего Бреллер душераздирающе застонала. – Слышали последние новости? – к ним на диванчик плюхнулась Стрева, заинтриговав вскинувшихся приятелей не столько вопросом, сколько явлением своей персоны. – Нет, а что случилось? – спросил энсин. – Да жесть! Один из оперативников заболел туйской ветрянкой, ну от которой по телу синие большие зудящие пятна, а потом ее обнаружили еще у семерых. У троих оперов приключилось несварение желудка. Остальных признали здоровыми и отправили под карантин, чтобы чего-нибудь не подхватили до операции. Лунг в тихом ужасе. Бедненький... – То-то он на мой отчет никак не отреагировал: он был на грани, – сообразила Мартика. – Так, и чего коммандер предпринял? – жадно поинтересовалась она у некогда ненавистной Рашаны. – А я откуда знаю? – Но ту инфу ты откуда-то вызнала. – Медсестра рассказала по знакомству. – Ну и дела… – протянул Кортен. Он и Стрева горячо взялись за обсуждение сложившейся ситуации, а Бреллер молча слушала, гоняя мысли туда-сюда. Надо было что-то делать. Она встала и не замеченная Плайвисторсеном и Рашаной ушла из столовой.