Экспозиция
Или знакомство с кораблем и экипажем.
Любая жизнь — бесценна.
Любое ее проявление.
Темнота и тишина. На командном мостике слышен лишь тихий ритмичный звук — капитан корабля Офелия Нуос постукивает пишущим пером по поверхности панели управления. Под удары попадает часть сенсорного экрана, на котором высвечена краткая сводка общего состояния «Распьера Бернстада» — межзвездного космического аппарата лучевого типа. «Лучевой тип» — означат всего лишь тот факт, что судно вышло из космопорта в направлении колонизируемой планеты и никогда больше не вернется обратно. Нет, корабль вовсе не планируется разбить или уничтожить иным способом. Дело в том, что после прибытия в пункт назначения, он сам станет частью будущей колонии: из его отсеков, обшивки и реактора будет построена первая жилая база на новой планете. Зачем везти с собой миллионы тонн стройматериалов в трюме, если их можно сделать частью самого корабля? И да, как известно, «луч — это линия, имеющая начало, но не имеющая конца». Началом «луча» такому кораблю служил космопорт. Конца же, метафорически выражаясь, у него не было, ибо он сам становился частью чего-то другого, вечного. Экипаж корабля немногочислен: капитан, его (в данном случае, ее) помощник, дублирующий офицер и небольшая команда персонала, в которую входят врач, инженер, повар, завхоз, охрана. Кроме команды корабля, «Распьер Бернстад» несет на борту еще и пять дюжин колонистов-добровольцев. Каждый человек, вызвавшийся добровольно отправиться в космос на освоение неведомой планеты, четко осознает, что назад он или не вернется вообще (если условия на колонизируемом объекте окажутся слишком суровы), или вернется не скоро — когда из штаба пришлют корабль-челнок с новыми колонистами и ресурсами. Кроме этого, каждый из тех, кто захотел стать колонистом, проходит жесткий отбор: его состояние здоровья не должно вызывать проблем, психика должна быть крепка, а физическая форма — близка к очень хорошей. Так же, каждый колонист обладает различными навыками, без которых ему делать на чужой планете просто нечего: все умеют строить, ремонтировать и поддерживать в хорошем состоянии простейшие жилища, все умеют добывать огонь, охотиться, ловить рыбу, разделывать и готовить пищу, оказывать первую медицинскую помощь. Так же, особо ценятся знания в области ботаники, зоологии, геологии, инженерном деле и портняжном ремесле. В космосе никому не нужны неумехи и бездари. Там, на новой планете, ты либо приносишь максимальную помощь маленькому сообществу людей, либо получаешь пулю в лоб. Кормить дармоеда никто не будет. На борту корабля, помимо криокапсул со спящим экипажем и колонистами, находится универсальный реактор. В данный момент он заставляет двигатели работать, а после приземления он станет основным источником электричества для колонии. Устроен он довольно сложным образом, но для поддержания его полноценного функционирования на борту есть механик и главный инженер. Поскольку перелет от космопорта до пункта назначения (планеты Джифред, звездной системы Финора) занимает достаточно много времени, большая часть людей на борту спит в криокапсулах, что уменьшает затраты на их транспортировку в разы, ведь им не надо ни ходить, ни есть, ни пить, ни даже толком воздухом дышать. Однако, корабль хоть и полностью автоматизирован, ничто не помешает произойти несчастному случаю. Именно поэтому два члена экипажа всегда не спят, по вахтам. И регулярно отправляют отчеты в штаб.День 181
Капитан Нуос
— Капитан Офелия Нуос, корабль «Распьер Бернстад». День сто восемь… — капитан зевнула, — восемьдесят первый. По бортовому журналу. Полёт протекает в штатном режиме. Вскоре будем на… — зевок, — на месте. По лицу капитана видно, что ей скучно. Делать регулярные отчеты — то еще занятие. — Корабль в полном порядке, — капитан еще раз посмотрела на панель со статистикой всех систем «Распьера». Все цифры светились приятным зеленым цветом. — Все члены экипажа и пассажиры в норме, проблем нет. Капитан встала со своего места и взяла в руки небольшой планшет, в камеру которого и диктовала свой отчет. Ей надоело просто так сидеть на месте. — Устроим вам экскурсию по кораблю! Объектив камеры мимоходом запечатлел мягко освещенный командный мостик корабля, покрытый сенсорными дисплеями, два кресла с ремнями безопасности (в одном только что сидела капитан Нуос), коротко остриженные светлые волосы и приятные черты лица самого капитана, а также огромный иллюминатор с космосом (что логично) за ним. Дальше был коридор, едва освещенный голубоватым светом (очевидно, для экономии энергии), в коридоре, сидя на корточках, ковырялся отверткой в розетке старший помощник капитана — Тоби Барретт, смышленый щуплый парень двадцати с небольшим лет. Его коротко, по-флотски, стриженные волосы взмокли от пота. — Ну что, починил? — веселым голосом спросила капитан. Именно в этот момент что-то сверкнуло, Тоби вскрикнул и отпрыгнул в сторону, тряся рукой — его ударило током. — Нет, капитан, — ответил старший помощник. Он неодобрительно посмотрел на планшет, снимавший каждое его слово. — Но, судя по тому, что меня только что оттянуло током, электричество в этой фиговине точно есть. — Ну да, — снова усмехнулась капитан. — Только зачем нам розетка именно здесь? Старпом закатил глаза и саркастически произнес: — «Обеспечение доступным питанием всех автоматизированных работников». — Роботы будут заряжаться в двух метрах от двери в главный отсек? Не удобно. Тоби пожал плечами. Капитан направилась дальше. — Вот тут у нас столовая! — улыбающееся лицо капитана Нуос влезло в кадр. — Тут мы… мы тут едим! Здорово, правда? Столовая явно не была рассчитана на пять дюжин колонистов: в ней было всего три стола, у каждого из них стояло по две скамьи. Итого вместе тут мог уместиться сразу разве что только экипаж. Колонисты, очевидно, вкушали пищу только после посадки — всё время полёта им полагалось спать в криокапсулах. — Так, а дальше у нас медицинский отсек! — жизнерадостность капитана не знала границ. — Вотчина строгого доктора Остина. Смотрите, как всё сверкает и блестит! В кадре показалась стеклянная раздвижная дверь. За нею — медицинский отсек. Обиталище доктора Остина сверкало белизной: даже не смотря на экономию энергии, в отсеке горели бактерицидные лампы: вдруг что-то случится и у пострадавшего не будет времени ждать завершения стерилизации оборудования? Капитан не стала входить внутрь отсека, а просто прижала планшет к стеклянной двери, ведущей внутрь. Судя по звуку, она и сама прижалась носом к стеклу. В центре стерильного помещения стояла большая медицинская станция. На ней аккуратными бухточками были смотаны и закреплены разные провода с датчиками и шланги для введения растворов. Вокруг нее, будто отметины на циферблате часов, стояли двенадцать кроватей, предназначенных для пациентов. Каждая кровать была повернута головой к станции. У каждой кровати были ремни для фиксации пострадавших и две руки-манипулятора для автоматического ухода за больными. Зачем лишний раз тревожить доктора, если ввести инъекцию может и робот? В ногах каждой больничной кровати стоял монитор, на котором должны будут отображаться жизненные показатели подключенного к нему пациента. Капитан продолжила свой путь по кораблю. — Дальше у нас склад, — в кадре мощная стальная дверь с надписью «склад» и, ниже, чуть меньшим шрифтом, «вход только по пропускам». — Тут мы все храним. Еду, лекарства, инструменты, всё. Но я туда не пойду — у меня пропуска нет, — капитан Нуос рассмеялась своей же шутке. — На самом же деле, там просто не на что смотреть. Коробки, коробки, контейнеры, контейнеры… и на них все цифры, коды, штрих-коды… Понятия не имею, как Вит в этом всем разбирается. Вит — это наш завхоз. Фамилию его я так и не научилась выговаривать. Лекд. Леж… Лек-джакар… Лексу… нет, это не то. Ладно, не до него сейчас. Дальше у нас комната с реактором — но туда мы не пойдем (в кадре — металлическая дверь с маленькими окошками; за ней что-то не громко, но ощутимо, гудит). Во-первых, я не знаю, как он устроен и боюсь что-то сломать, во-вторых — ну его нафиг, нам еще лететь далеко, задену еще что-то. Туда лучше вас потом наш инженер сводит. Капитан направилась дальше. Длинный тускло освещенный коридор привел к широким раздвижным стеклянным дверям. Они распахнулись в тот же миг, как только капитан подошла к ним на расстояние метра. Сразу после этого, на потолке, стенах и полу засветились белым длинные узкие полосы — автоматическая система освещения, реагирующая на людей. Холодный белый свет вырвал из темноты ряды криокапсул, похожих на пальчиковые батарейки с маленькими экранчиками сбоку. Капитан подошла к ближайшей капсуле и сказала торжественным голосом: — Вот они! Почетные граждане нашей Межзвездной Лиги! Добровольцы, храбрецы, дерзнувшие бросить вызов неизведанному! Готовые покорить непокоренное и освоить неосвоенное! Она указала рукой на ближайшую серую капсулу. — Это — стандартная транспортная криокапсула. Ложишься туда и засыпаешь. Компьютер медикаментозно замедляет процессы жизнедеятельности до почти смертельного порога, и ты просто… спишь. Спишь и летишь. Потом просыпаешься, как ни в чем ни бывало, и идешь осваивать планету. Здорово, правда? А что это за экранчики сбоку? Ну что же вы! Это же каждый школьник знает! Это — статистическая информация. Фамилия, имя, возраст, общее состояние здоровья, время сна. Вот тут у нас, например… эммм… некий Джонатан Харкер-младший. Тридцать семь лет. Здоров. Спит уже сто восемьдесят один день. Ух как долго! Капитан прошлась вдоль длинного ряда капсул, кратко осмотрев каждую (это входило в ее обязанности) и направилась обратно. На мостик она шла быстрее и более молчаливо, камера снимала только пол и стройные ноги в форменных брюках и сапогах. Очевидно, Офелия Нуос попросту забыла выключить запись. — Ну что, наснимались, капитан? — послышался голос Тоби Барретта. — Хоть размялась, — безмятежно ответила Офелия. — Надоело сидеть просто так. Заодно и проверила всё. Как розетка? — Починил. — Молодец. — Сыграем в шахматы? — Мож… Ой! Запись идет! Конец отчета.Запись собеседования для колонизации планеты Джифред
№ 111А212-К
Собеседование на должность: капитан корабля
(небольшая комната; стены, пол и предметы мебели — серого цвета; в центре — стол; с одной стороны стола сидят два человека неопределенной гендерной принадлежности; оба — в медицинских халатах и с электронными планшетами в руках; напротив них — соискатель: молодая женщина, короткие светлые волосы, спортивное телосложение) — Представьтесь. — Капитан Офелия Нуос, Третья отдельная бригада Рейнджеров. — Капитан Нуос, назовите свой возраст. — Тридцать лет. — Вы являетесь соискателем на должность «капитан корабля-колонизатора», так? — голос задающего вопросы сотрудника сух и безжизненен. — Совершенно верно. — Назовите причину, по которой вы хотите занять эту должность. Капитан Нуос на миг задумалась. — Я хочу сделать что-то полезное в жизни. Колонизация нового мира является делом полезным для человечества. — Вы — альтруист? — В какой-то мере, — капитан пожала плечами. — В анкете вы указали, что недавно пережили развод. Это так? Если да, то повлияло ли это на принятие вами решения? Капитан чуть заметно нахмурилась и неуловимым движением изменила положение тела. Очевидно, вопрос был неожиданным и задел за живое. Лица интервьюеров не изменились. — Капитан Нуос, напоминаем, что ваши ответы будут проверены на наличие лжи. Губы Офелии едва заметно скривились и тут же приняли «исходное положение». — Да, в какой-то степени, — неохотно сказала капитан. — Я хочу сменить обстановку. Разрыв с мужем… повлек… много неприятных последствий… — Нам известно о скандале в вашей воинской части, — сказал один сотрудник. — В результате этого скандала ваш бывший муж лишился работы и звания, а вы — получили продвижение по службе, — добавил второй. Офелия отвела взгляд. Очевидно, ей неприятна эта тема. — Я не горжусь этим, — резко сказала она. — Да, я получила повышение, но не хотела и не просила его. — Нам так же известно, что вы направляли прошение об отмене присвоения вам звания «капитан», но в нем было отказано. Это так? — Да. — Закончите, пожалуйста, ответ на вопрос о причинах, — вмешался второй сотрудник. — Я хочу сменить обстановку, — капитан вздохнула. — Я уважаю своих коллег по работе, но после развода… слишком много воспоминаний. К тому же, поскольку у нас нет детей, меня не держит здесь ничто. Я считаю, что мне нужно время для того, чтобы привести мысли в порядок. Подзаработать немного, в конце концов. — Вы планируете вернуться обратно с челноком? — спросил сотрудник. — Я рассматриваю эту возможность, — кивнула Офелия. — Хорошо, — холодно подытожил один сотрудник. — Какими качествами вы обладаете? — спросил второй сотрудник. Офелия нахмурилась. — Уточняю вопрос: почему вы считаете, что обладаете нужными для этой должности качествами? — Я больше десяти лет служу в «рейнджерах», — спокойно начала отвечать Офелия. Было видно, что она готовила ответ на этот вопрос заранее. — Я умею командовать людьми. У меня высокая стрессоустойчивость и отличный показатель принятия правильных решений в экстремальных ситуациях. Кроме этого, я отлично умею управлять космическими судами разных классов, умею совершать планетарную посадку и орбитальный старт, что является важным при работе в должности «капитан корабля-колонизатора». Помимо этого, я умею находить общий язык с людьми и управлять ими. — Вы умеете обращаться с огнестрельным оружием? — Так точно. — Вы когда-нибудь убивали человека? — Во время боевых операций — безусловно, да, — спокойно ответила капитан. Было видно, что она не гордится, но и не терзается угрызениями совести. — Неоднократно. Это указано в моем личном деле. — Как вы считаете, — продолжил опрос один из сотрудников, — вы смогли бы убить человека? — В зависимости от обстоятельств. Думаю, да, смогла бы. — Вы смогли бы казнить человека? — спросил тот же сотрудник. — Уточните вопрос, — попросила капитан. — Капитан корабля-колонизатора после приземления автоматически становится главой колонии на срок, достаточный для выбора демократическим путем нового официального лидера, — равнодушно ответил один из сотрудников. — В связи с этим, капитан исполняет роль судьи и, зачастую, палача в колонии. Повторяем вопрос: вы смогли бы осудить и привести в исполнение вышеуказанную меру наказания? — Да, безусловно, — спокойно ответила капитан Нуос.День 202
Бортовые камеры и капитан Нуос.
Медицинский отсек.
Корабельный врач, Джонатан Остин, неторопливо садится в кресло и аккуратно пристегивается всеми ремнями. Отцепляет от боковины подголовника противоударный шлем и аккуратно надевает его себе на голову. Все медицинские капсулы пусты. Из экипажа в бодрствующем состоянии находятся только капитан, ее помощник, доктор и главный инженер. Капитан и помощник осуществляют посадку корабля, доктор находится в активном состоянии для того, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств оказать немедленную помощь. Главный инженер нужен почти по тем же причинам: на случай возникновения поломки оборудования.Капитанский мостик. Отдел мониторинга всех систем корабля.
В отличие от доктора Остина, Эрик Марш не так молод. Джонатану едва исполнилось двадцать семь, главному инженеру — уже за сорок, но волосы его всё еще черны, седины почти нет. Доктор — худ, подтянут и в чем-то даже изящен, Эрик Марш — высок, кряжист, кожа на руках — груба из-за работы с различными инструментами. Главный инженер тоже пристегнут к своему креслу, а на голове противоударный шлем. Он неотрывно следит за всеми дисплеями корабля. Все горят ровным зеленым цветом: корабль готов к посадке. Капитанский мостик. Место капитана. Офелия Нуос сконцентрирована. Глаза бегают от экрана к экрану, на голове — только наушники с микрофоном. Противоударный шлем не по уставу валяется на полу. В соседнем кресле сидит бледный, как полотно Тобиас Барретт. Его шлем прочно закреплен на голове. — Капитан, пять минут до входа в атмосферу, — дрожащим голосом доложил помощник. — Наденьте шлем, а то рискуете свернуть шею. — Тоби, — голос капитана четок и безукоризненно спокоен, — если ты еще раз вякнешь что-то про мой шлем, то он в эту же секунду окажется глубоко в твоей заднице, ты меня понял? — Так точно! — Мне в нем не видно ничерта, и голова не поворачивается. А сейчас, если мы закончили обсуждать последний писк космической моды, заткнись и назови точное расстояние до входа в атмосферу. Главный инженер, слышавший по линии связи каждое слово капитана, лишь усмехнулся: его забавляла перебранка безусого мальца с матерой волчицей Нуос. Перед тем, как вылететь на Джифред, Эрик Марш узнал список членов экипажа и ознакомился с общедоступной информацией из их досье. Послужной список капитана Нуос внушал уважение. Поэтому если она считает, что шлем будет ей мешать, то пусть поступает как знает, потому что ее процент удачных приземлений составляет идеальную сотню. Даже когда она пилотировала почти полностью уничтоженный кусок корабля, она все равно смогла удачно доставить его на поверхность планеты и избежать детонации. — Минута до входа в атмосферу! — сказала капитан. — Марш, как наша носовая обшивка? Не подведет? — Зеленый свет, капитан, — мгновенно ответил инженер. — А брюхо? — Норма. Брюхом называли нижнюю часть корабля. — Угол тридцать пять градусов! — доложил Тоби. Капитан промолчала: она неотрывно смотрела на дисплеи и лишь изредка нажимала какие-то кнопки. Никаких рычагов управления не было — только сенсорные экраны и кнопки. Бортовая система управления уже несколько столетий обходится без примитивных «палок» и «баранок». Корабль начало трясти: он сбрасывал скорость и аккуратно входил в атмосферу. — Жестко будет, — пробормотала капитан сквозь зубы. — А? — не расслышал Тоби. Он посмотрел на капитана и сделал вывод, что прослушанная реплика не имела никакого отношения к нему лично. — Нагрев поверхности — тридцать процентов от допустимой нормы, — доложил Марш. — Впереди гроза, — сказал Тоби. — Вижу, — ответила капитан. Она внесла в бортовой компьютер корректировку и корабль немного изменил курс. Внезапно сверкнула молния. — Задело?! — Мимо, — ответил Марш. Он смотрел на экраны и хмурился: вроде бы молния прошла мимо, а вроде бы и… Непонятно. — Что-то странное на приборах. Мы будто шаровую молнию сбили. — Неполадки? — спросила капитан. — Все чисто, — ответил Марш. Сам же он в этот момент смотрел на экран мониторинга систем развертывания посадочного оборудования: показалось или нет? Вроде там был зафиксирован скачок напряжения. А вроде нет. — МАРШ! — рявкнула капитан. — А? — не по уставу ответил инженер. — Что с гребаными закрылками?! Левый задний застрял! — Прокричала капитан. Ее руки порхали над экранами. — Сейчас… — Эрик Марш внимательно изучал отчет состояния двигателя. — Двигатель в норме… — Вижу! — рявкнула капитан. — А с его охватывающими закрылками что?! Какого хера нас заносит?! — Секунду… — Нет секунды! — Вижу, — спокойно сказал Марш. По его животу протек холодок. — Посторонние вещества на закрылках. Не то лед, не то нагар от сгоревшего топлива. Мешают полноценно маневрировать. — Блестяще… — Прошипела Офелия Нуос. Тоби сидел рядом ни жив, ни мёртв: это была его первая посадка на планету. Нет, безусловно, он приземлялся на других планетах, с детства! Только вот раньше он был или в роли пассажира, или курсанта лётного училища. Помощником пилота он был впервые. Гроза осталась далеко позади. «Распьер Бьернстад», оглушительно грохоча и завывая, оставляя дымный след в небе, стремительно летел в небе по спирали. А должен был почти по прямой. Спираль, по мере продвижения «Бьернстада» к земле, все больше сужалась. Под конец корабль практически вращался на одном месте, снося деревья кормой. Но вот еще миг и он коснулся земли и… заскользил по инерции дальше, снова двигаясь полукругом. На секунду ярко вспыхнули и мгновенно погасли маневровые двигатели. Еще три секунды грохота, скрежета и неуправляемой инерции и — мощный удар…Место посадки »Распьера Бьернстада».
Холмистая местность. Среди небольших пологих возвышенностей и редких одиноких утёсов течет неширокая река. Вся почва покрыта густым лесом. От начала места падения до конечной точки остановки космического корабля тянется широкая просека раздавленных деревьев: корабль снес и вдавил их в землю подобно исполинскому утюгу. Свой путь «Распьер Бьернстад» закончил врезавшись правым бортом в высокую отвесную скалу. Часть скалы от удара разрушилась и упала сверху на корабль. Вдоль всего тормозного пути кое-где горели или вяло тлели разные растения. В небе летали потревоженные птицы.Капитанский мостик.
— Марш? Жив? — капитан тяжело дышала и говорила с трудом: мощнейшие перегрузки последних минут едва не прикончили ее вместе со всем кораблем. По сути, если бы эта чертова скала стояла на сто метров ближе, она попросту разрезала бы корабль напополам. А так она только повредила правый борт. — Так точно, капитан, — прокряхтел инженер. — Чувствую, что ремень мог сломать мне ребро. — Тоби? Ты как? — уже более спокойно спросила Офелия. Она откинулась в кресле и медленно отстегивала ремни безопасности. Ее противоударный шлем висел где-то под потолком, зацепившись пряжкой за неведомый выступ. В ответ раздался скрип пополам с бульканьем — помощника капитана отчаянно тошнило после адской встряски. — Старший помощник капитана Тобиас Барретт! Немедленно доложить капитану! — рявкнула Офелия. — Так… точно… капитан… — Прохрипел бедный парень. — Живой я. Вроде, повреждений нет. — Прекрасно, — Офелия вздохнула спокойнее. — Капитан! — раздался неожиданно веселый голос Марша. — Вы посмотрите на этого хлыща! Один из экранов на панели капитана изменил картинку: теперь на ней виднелся медицинский отсек, в котором невозмутимый доктор Остин спокойно снимал шлем и аккуратно отстегивал ремни безопасности. — Будь у этого парня кофе, — рассмеялся Марш, — так он бы не пролил ни капли! Погляди-ка! Даже не позеленел! — Прекрасно, — откликнулась Офелия. Примерно через полминуты дверь на капитанский мостик открылась и вошел доктор. Он спокойно осмотрел членов экипажа и осведомился: — Капитан? — У Марша ребро сломано. Глянь, — вяло махнула рукой Офелия. Джонатан Остин тут же подошел к главному инженеру и тщательно осмотрел поврежденный участок тела, применив для этого какой-то хитрый электронный медицинский инструмент. Через минуту он заключил «Жить будет. Просто сильный ушиб» и молча повернулся к капитану. Предстоял самый трудный этап приземления. — Да знаю, что пора, — вздохнула Офелия. Хоть она и была спокойна, но внутри нее все тряслось от страха. — Инженер Марш, доложите состояние корабля. Эрик Марш долго всматривался в экраны. Джонатан Остин тоже смотрел туда, но эти технические сведения ему почти ничего не говорили. Капитан и ее помощник молча ждали результат. От следующих слов зависели их жизни: корабль мог получить критические повреждения систем жизнеобеспечения. Реактор мог разрушиться. Атмосфера могла быть ядовитой, и она уже проедала стенки жилых отсеков… Через минуту Марш начал говорить: — Правый борт сильно поврежден. В технических отсеках. Возможна разгерметизация, но автоматика мгновенно изолировала отсеки. Важных для нас среди них нет. Только проходные технические пути. Повезло. — Хорошо, — кивнула капитан. По протоколу колонизации, категорически запрещалось выходить наружу или даже просто открывать шлюзы до окончания лабораторных исследований воздуха и почвы на предмет вредоносных организмов, газов или излучения. Соответственно, если бы при ударе были бы разгерметизированы отсеки, без которых невозможно было бы провести исследования, это вызвало бы серьезные проблемы. — Двигатель и генератор в норме, — продолжал Марш. — Медицинский отсек тоже в норме. Склад… там беспорядок, но тоже вроде порядок. Просто разбросало все. Столовая тоже в норме. Странные сигналы от системы связи: вроде антенна повреждена, но это не точно: возможно, просто упавший камень мешает сигналу. — А жилые отсеки? — спросила капитан. Самое важное. — Так… наши каюты в норме… — Марш! — Да, капитан! Так… Жилые отсеки… ну… Вроде нормально. Несколько криокапсул сорвало со своих мест, а так — вроде порядок. По сути, удар пришелся практически в нижнюю палубу отсека криокапсул, а там амортизация хорошая. — Капитан, — спокойно обратился Остин, — разрешите осмотреть капсулы на предмет повреждений? — Бегом, — кивнула Офелия. Внутри нее будто развязался тугой узел: корабль практически цел, экипаж жив, колонисты, судя по всему, тоже. Самое трудное — позади. Осталось только колонизировать планету. Капитан отстегнула последний ремень и встала из кресла. Она потянулась и почувствовала головокружение от притока крови к мозгу. Рядом выпал на пол Тоби: он все еще не оправился от сильной перегрузки во время приземления. На верхней губе у него виднелись следы носового кровотечения. Капитан подошла ближе к иллюминатору, занимавшему большую часть передней стены каюты, а также часть потолка. На «носу» корабля, прямо за толстым бронированным стеклом, лежал кусок скалы, в которую врезался «Распьер». А на этом камне сидела и с любопытством смотрела на находящихся внутри людей большая пестрая птица. За спиной у капитана встали марш и Барретт. — Здоровенная какая, — сказал инженер. — Интересно, а она съедобная? — спросил помощник капитана. — Всё бы тебе пожрать, — усмехнулся Марш. Птица, тем временем, все так же внимательно наблюдала через стекло за действиями людей и не выказывала ни малейших признаков страха. Очевидно, что подобных живых существ она раньше не встречала. — Капитан! — раздался спокойный голос за спинами экипажа. — Доктор Остин? — обернулась Офелия. — Шесть криокапсул колонистов получили критические повреждения. Находящиеся в них люди мертвы. Три капсулы получили менее тяжкие повреждения. Люди в них практически не пострадали. Офелия лишь молча кивнула.Запись собеседования для колонизации планеты Джифред
№ 615Д212-ПК
Собеседование на должность: помощник капитана корабля
(небольшая комната; стены, пол и предметы мебели — серого цвета; в центре — стол; с одной стороны стола сидят два человека неопределенной гендерной принадлежности; оба — в медицинских халатах и с электронными планшетами в руках; напротив них — соискатель: молодой парень примерно двадцати лет, невысокий, но плотный, одет в форму лётной академии) — Представьтесь. — Я? — растерялся парень. — А! Курсант Тобиас Барретт. Выпуск… — Курсант Барретт, назовите свой возраст. — Двадцать лет… — Вы являетесь соискателем на должность «помощник капитана корабля-колонизатора», так? — голос задающего вопросы сотрудника сух и безжизненен. — Да, я… — Назовите причину, по которой вы хотите занять эту должность. — Я всегда мечтал сделать это, — глаза парня загорелись. Сразу стало понятно, что этот вопрос является для него главным во всей процедуре. — Понимаете? — интервьюеры остались равнодушны. Лишь что-то пометили в планшетах. — Это же так интересно! Новая планета! Места, где еще не ступала нога человека! Трудности, испытания, романтика! — тут он сбился и заговорил уже более спокойно и медленно. — Понимаете, я с детства мечтал об этом. И посвятил всю свою жизнь достижению этой цели: учеба, дополнительные курсы, диплом летной академии (с отличием), лучший курсант выпуска. Я с детства любил научную фантастику: Стругацкие, Ефремов, Беляев, Мусаниф, Саймак, Брэдберри, Адамс, Морган — я их книги до дыр зачитал. Но мне этого было мало, понимаете? Я хочу пройти через это же. Хочу увидеть, почувствовать, прожить, ощутить на себе! — В анкете вы указали, что ваше семейное положение — холост. — Совершенно верно. — Это связано с какими-то убеждениями? — спросил интервьюер. — Нет, не связано, — ответил Тобиас. Он усмехнулся: — Наверно, просто не повезло. Впрочем, оно и к лучшему: не надо переживать, что меня одобрят, а жену — нет. К тому же, я могу встретить свою любовь и на новой планете, верно? — Какими качествами вы обладаете? — спросил сотрудник. — Понимаете, я не только мечтал, — ответил Тобиас, — но и работал. Упорно работал. Я учился всему, чему мог: строительство, инженерное дело, пилотирование космических и наземных аппаратов, обращение с оружием и инструментами. Я знаю, что «балласт» в космосе не нужен никому. Кроме этого, я знаю о конкурсе на каждое место при колонизации. Я хочу занять это место. Я, а не конкурент. Я должен был стать лучшим, и я им стал, — в голосе Тобиаса слышалась сталь. — Это место — моё. — Вы умеете обращаться с огнестрельным оружием? — спросил сотрудник. — Я же сказал, что да. — Вы когда-нибудь убивали человека? — задал вопрос другой сотрудник. — Нет. — Как вы считаете, — продолжил опрос один из сотрудников, — вы смогли бы убить человека? — Н… нет, наверно, — Тобиас замешкался. — Нет, наверно. Хотя, зависит от обстоятельств. Не знаю. Не думал об этом. — Вы смогли бы убить вышестоящего по званию офицера? — Что? Зачем? — не понял Тобиас.