Одинокие снежинки неторопливо падали на тресканный асфальт. Медленно приземляясь, они кое-как поддерживали собой хлюпающую под ногами слякоть. Завывания холодного ветра разбавляли немногочисленные звуки улиц. Солнце уже начинало потихоньку опускаться за горизонт, знаменуя конец очередного унылого дня, ещё буквально час-полтора, и город погрузится во тьму.
Держа руки глубоко в карманах старой куртки, Алекс медленно, но верно, шёл по направлению к дому, каждые полминуты оглядываясь на Нелли, идущую следом и зарывающуюся лицом поглубже в потрёпанный шарф.
— Ненавижу слякоть… — приглушенно пробурчала она через него.
— Сама же хотела, чтоб снег пошёл, — шутливо заметил Алекс, вновь обернувшись в сторону сестры.
— Я хотела
снег, а не слякоть! — возразила Нелли, скорчив недовольную мину. — Это две разные вещи!
— Ты такая милая, когда злишься, — все ещё абсолютно несерьёзно произнёс парень внимательно глядя на сестру. Её лицо безо всяких слов выражало её нелюбовь к тому, как её называют «милой». Тихо усмехнувшись, Алекс развернулся обратно в сторону дороги, вновь невольно погружаясь в свои мысли.
Снег, слякоть…
Обе эти вещи для него были одинаково плохи. Не потому что они ему как-то не нравились, просто для него они означали одно и тоже: теперь жить будет сложнее.
Будет холоднее, будет темнее… И, конечно же, атмосфера будет куда более гнетущей.
Последнее может показаться не столь значимым, но когда смотришь на тёмные заснеженные пейзажи гетто за окном…
Да ещё и в холоде…
Раньше мать хотя бы изредка платила за коммуналку, но теперь она это только по праздникам делает, и то, если дождь пойдёт.
Да и в целом в последнее время она выглядит крайне…
Нездорово.
Не то чтобы раньше она выглядела хорошо, но теперь создавалось стойкое ощущение, что в любую секунду она посыпется… А второго дома у брата с сестрой явно не найдётся.
Бомжевать на улице, да ещё и зимой — так себе перспектива. Но… Наверное, она выпутается.
Всегда выпутывалась.
Вопрос только в том, хорошо это, или плохо…
Усилившийся ветер своими завываниями вернул Алекса в реальность. Погода, конечно, была не ахти, даже по его меркам, сильно заниженным жизнью в этой дыре. На улице постепенно становилось всё темней и темней, всё окружение как будто бы подгоняло парня поскорей добраться до дома.
Он ускорил шаг, чувствуя, как холод, практически не останавливаемый почти изношенной курткой, пробирает его насквозь. Нелли молча шла рядом, ели поспевая за братом.
Малая, кажется, не так сильно мёрзла, и это для парня сейчас было главным. Смотря на её родное личико, почти полностью скрытое шарфом, всё его нутро наполнялось теплотой.
Хоть его тело так и не думало.
Вновь кинув взгляд на дорогу перед собой, он увидел с детства знакомый перекрёсток, значит, они уже почти пришли. Свернув направо, брат с сестрой шустро зашагали по улице, каждое здание которой своим видом навевало чувство относительной безопасности.
Каждый дом тут до боли знаком, каждого соседа ты знаешь в лицо. Вот тут живёт старый алкаш, бьющий свою жену-стерву, тут гопарь, не упускающий шанс отжать что-нибудь у кого-нибудь, и не раз получавший за это в рыло, а здесь маразматичная бабка, которую хлебом не корми, дай поорать на окружающих по поводу и без.
Никаких неожиданных сюрпризов.
Каждый день одно и тоже.
Стабильность.
В плохом смысле слова, конечно.
О, а вот тут живёт ничтожная наркоманка, которую Алекс презирает всей душой. Дом, милый дом. В его окнах горел свет, что не сулило ничего хорошего. Встав перед дверью, парень начал сверлить её взглядом.
— Что-то не так…? — озадаченно спросила Нелли, понаблюдав за этой картиной пару секунд.
— Ничего такого, просто… У меня плохое предчувствие, — вздохнув, ответил Алекс. Поглядев в одну точку ещё немного, он молча вынул ключи из кармана и медленно открыл дверь, тут же издавшую громкий скрип. Зайдя в дом, он окинул взглядом прихожую.
В его поле зрения быстро попала мать, сидящая на диване и смотрящая куда-то вдаль абсолютно пустым взглядом. Её длинные, почти полностью покрытые колтунами волосы, что когда-то были тёмно-русыми, а сейчас и по цвету и по текстуре напоминали скорее какую-то солому, почти полностью закрывали её бледное лицо, оставляя лишь едва видимые, будто бы стеклянные глаза, что почти не моргали.
Она была такой худой, что больше напоминала полу-иссохший труп, чем живого человека. Вдруг, совершенно неожиданно, она медленно повернула голову в сторону сына, показывая своё лицо, украшенное огромными мешками под глазами, что, казалось, занимали больше места, чем сами глаза.
Она долго молча таращилась на Алекса, будто бы пытаясь понять, что сейчас стоит перед ней. Её леденящий душу взгляд, что словно просматривал парня насквозь, нехило его нервировал. Но вдруг на её словно снизошло озарение, и её лицо медленно расплылось в жуткой улыбке, когда она поняла, кто вернулся. Алекс нервно сглотнул, больше всего он ненавидел те моменты, когда она улыбалась.
— Ах, это ты, Алекс… — тихо произнесла она хрипловатым голосом. Нелли молча прижалась поближе к брату, пытаясь за ним спрятаться, словно предчувствуя, что ничего хорошего сейчас не будет.
— Да, это я, Лидия, — через силу ответил парень, пытаясь абстрагироваться от своего презрения к человеку перед ним.
— Эх,
Лидия,
Лидия… — с некоторой печалью в тоне повторила за ним женщина, опустив свой взгляд. — Хоть бы раз ты назвал меня мамой… — услышав это, внутри Алекса будто что-то щёлкнуло, и лёгкая нервозность сменилась гневом.
Мамой, значит?!
Это ему говорит человек, что своим детям предпочёл бы дозу? Это ему говорит человек, что клал жирный болт на их опеку? Это ему говорит человек, из-за которого жизнь малой совершенно лишена каких-либо перспектив?! Парень слегка прикусил внутреннюю часть губы, чтобы хоть немного притупить своё бешенство.
—
Ты мне не мать, — злобно прошептал он, сжав кулаки так сильно, что пальцы начали болеть.
— Что…? — спросила Лидия спустя пару секунд молчания.
— Ты мне не мать, — повторил Алекс уже более громко.
— Что ты сказал…? — вновь спросила женщина, медленно встав с дивана и подойдя ближе.
— ТЫ МНЕ НЕ МАТЬ! — крик парня как гром пронёсся по комнате, ещё несколько мгновений отзываясь от стен громким эхом. Мать молча стояла перед ним, на её лице застыло выражение изумления, что медленно сменилось на гнев.
— Да-- Да как ты смеешь?! — негодовала она дрожащим голосом. — Я тебя родила! Я тебя вырастила! И это — твоя благодарность--?!
— А я просил себя рожать? — спросил вдруг Алекс, выплёскивая наружу неожиданно разблокировавшийся поток чувств и мыслей, что так долго гнели его. — Я просил рожать себя в этом убогом мире, где что не день, то страдания?! — он начал медленно подходить к объекту своей ненависти, что начал испуганно пятиться.
— Я прекрасно знаю, как вы с отцом меня зачали, один бухой, другая под кайфом!
— Алекс, прекрати! — воскликнула Нелли, схватив брата за руку, но тот, не обращая на неё совершенно никакого внимания, быстро вырвался из её хватки.
— Ты никогда не была мне матерью, не была, и не будешь! Мать должна любить и заботиться! Ну а ты… Ты просто родила меня! И я проклинаю тот момент, когда это случилось! — Лидия выглядела крайне ошеломлённой, её глаза показывали что-то среднее между болью, гневом и недоумением.
— Ты ненавидишь меня, — произнесла она, словно осознав очевидное.
— Да, ненавижу, — твёрдо сказал парень, злобно смотря на женщину исподлобья, его рот расплылся в хищном оскале. — Ненавидел, и всегда буду ненавидеть, — выслушав все его слова, мать вновь уставилась на Алекса пустым взглядом, в коем читалось отчаяние и безысходность.
Она словно вопрошала этим взглядом: «почему»? Звук её тяжелого дыхания было единственным, что нарушало тишину. Вдруг она издала приглушённый смешок, что совсем не подходил ситуации. За одним смешком последовал и второй, и третий, после которых женщина залилась истеричным хохотом, что тотчас ввёл парня в ступор.
Сделав пару шагов назад, Лидия прильнула к стене и медленно съехала по ней вниз, приняв положение сидя, не прекращая хохотать. Нелли, в страхе наблюдая за этой картиной, вновь прижалась к Алексу сзади, ели выглядывая из-за него. Парень, в свою очередь, совершенно не понимал, что происходит.
Изо рта матери вдруг хлынула густая пена, а сама она начала корчиться в припадке. Вдруг, припадки прекратились, а хохот сменился странным кряхтением, которое через некоторое время окончательно стихло. Пролежав некоторое время практически без движений, лишь немного дрожа, её глаза закатились, и она застыла, перестав подавать каких-либо признаков жизни.
Как только Алекс вышел из ступора, он медленно, будто крадясь, подошёл к безжизненному телу, и, присев, попытался прощупать её пульс. Крепко обвив её руку, парня охватил ужас, когда он ничего не почувствовал.
Пульса нет.
Она мертва.
— Ч… Что с ней…? — тихо спросила Нелли, подойдя ближе. Парень молча обернулся к ней, по его лицу она поняла, что случилось непоправимое. Осознав что произошло, её дыхание участилось, руки задрожали, а из глаз хлынул поток слёз. — Я… Я не верю… Это… М-мне всё это снится… — отрицала она, схватившись за голову. Алекс без промедления встал, и прижал сестру к себе в крепкие объятья.
— Нет… Это всё наяву… — развеял последние надежды он, не ослабляя свою хватку ни на секунду. —
Это всё наяву…
***
*Добро пожаловать в Пустое Пространство*
Ник проснулся в холодном поту. Оглядевшись по сторонам, он понял, что вновь попал в Пустое Пространство. Да… Это объясняло, почему он только что вновь пережил один из худших моментов своей жизни.
Выровняв дыхание и окончательно успокоившись, он медленно встал на ноги, и начал искать взглядом своего седовласого двойника. К удивлению длинноволосого, его почему-то нигде не было…
—
Бу, — раздался сзади знакомый низкий голос, сопровождаемый резко положенной рукой на плечо.
*Ник от неожиданности бьёт двойника! *
*Промах… *
Моментально растворившись в воздухе, седовласый появился в паре метров от места, куда бил Ник, который, в свою очередь, от неожиданности потерял равновесие и упал на «пол».
—
Какого хера? — спустя пару секунд отлёжки прохрипел он, перевернувшись на спину.
—
Чёрт, это того стоило, — произнёс двойник, беззвучно посмеиваясь, прикрывая рот рукой.
— Ты когда телепортироваться научился? — спросил Ник, снова поднявшись на ноги.
—
Ха. Я могу буквально всё, что угодно, это же сон, — сказал собеседник, принимая такую позу, как будто он уселся на стул, закинув одну ногу на другую, и откидываясь на невидимую спинку, заведя руки за голову. —
К слову, как вам «кино»?
— Я не понимаю, зачем ты показываешь мне флешбэки, связанные с матерью, или малой… — двойник заинтересованно нагнулся на своём «стуле», пододвигаясь ближе к Нику. — Разве наш уговор не заключался в том, что ты поможешь мне вспомнить о том, как я боролся с «Небесами»?
—
Нет, — сухо ответил седовласый, наконец по нормальному встав. —
Он заключался в том, что я помогу тебе вспомнить забытое. Я не вижу тут никаких противоречий, — добавил он, глядя длинноволосому прямо в душу.
—
К тому же, прошла уже целая неделя, а ты так ни на йоту не сдвинулся в своём расследовании, так что скажи спасибо, что я тебе вообще показываю флешбэки, ведь свою часть сделки ты явно не выполняешь.
— Сложно, знаешь ли, копать под самый крупный наркокартель города, — с укором произнёс Ник, скрестив руки.
—
Да ну? Мы говорим о тех же «Небесах», которые лепили свой символ куда ни попадя, или уже о каких-то других? Они крупнейшие ровно по одной причине ﹣ они единственные. Сложно не быть лидером, если ты один в группе.
— Ты их недооцениваешь.
—
А ты недооцениваешь мои флешбэки. Хотя… Нет. Ты не считаешь их бесполезными, я уверен. Тебе просто больно переживать эти моменты снова, не правда ли? — длинноволосый многозначительно промолчал.
—
Тебе больно вновь испытывать вину за свои ошибки, угрызения совести за то, что ты совершил, — настаивал на своём двойник, обходя собеседника вокруг. —
За то, что ты даже не помнишь. Интересно, если я открою тебе всю правду о твоём прошлом, ты откроешь мне все тайны «Небес»? Проверим? — с этими словами он занёс руку над головой и щёлкнул пальцами.
*ЩЁЛК*
***
В комнате стояла мёртвая тишина.
Ели видимые частички пыли летали в воздухе, оседая на мебель, на пол, и на бездыханное тело, ранее принадлежащее матери.
Всё в доме стало будто безжизненным.
Единственным, что нарушало эту атмосферу, были брат с сестрой, сцепившиеся в объятьях.
Алекс уже давно потерял счёт времени. Сколько прошло? Полчаса, час… Или пять минут? Ему не хотелось отпускать. Ощущалось так, что как только он отпустит малую, он окончательно потеряет последнюю частицу нормальности, оставшуюся в его жизни.
Мир вокруг словно остановился, были только они вдвоём, окутанные пеленой безысходности. Тишину нарушали только приглушенные всхлипы Нелли, уткнувшейся брату в свитер.
—
И что мы теперь будем делать…? — неразборчиво пробубнила она, не отлипая от Алекса. Это был вопрос, на который парень сам бы хотел узнать ответ. Куда им теперь идти, что делать…?
Соседи вполне могли всё слышать…
Да даже если не слышали, то рано или поздно кто-нибудь да заметит её смерть, и тогда их с Нелли отправят в какой-нибудь сраный приют, где они будут как в тюрьме…
Или, чего ещё хуже, их вообще разделят друг от друга…
Это было для длинноволосого хуже смерти.
В поражённом паникой сознании всплывал только один вариант…
— Мы уйдём отсюда. И никогда больше не вернёмся.
***
Ветер выл, разгоняя бессчетное множество снежинок. Стремительно приземляясь на землю, они наращивали толстый слой снега, что уже давно перекрыл собой слякоть. Тьму позднего вечера своим тусклым светом рассеивали лишь редкие фонарные столбы и окна тех немногих, кто по какой-то причине всё ещё не спал.
Снег издавал приглушённый хруст под ногами Алекса, пока тот шёл, сам не зная куда. Нелли молча следовала за ним, пытаясь не отставать ни на шаг.
У них с собой почти ничего не было, всё поместилось в небольшой потёртый рюкзак, который длинноволосый в последний момент нашёл в дальнем углу шкафа.
Ну хоть теперь он пригодится…
По ощущениям они шли уже часа два, если не больше. Парень уже не чувствовал своих рук, несмотря на то, что всё время держал их в карманах, а малая, судя по виду безо всяких проблем продуваемая ветром, дрожала как осиновый лист.
Алекс думал лишь о том, как бы добраться до благополучной части города, чтобы уже там где-нибудь укрыться. Можно было бы, конечно, поискать убежище и в гетто, но склонностей к суициду у парня пока не наблюдалось.
Звук ветра разбавляли изредка проезжавшие мимо машины, оставлявшие за собой ели видимый шлейф света. Следы, что брат с сестрой оставляли за собой, быстро заметались, словно их никогда и не было. Волосы Алекса то и дело задувало ему в харю, возможно, резинки всё-таки стоило захватить. Его тяжелое дыхание превращалось в пар, что исчезал столь же быстро, как и появлялся.
—
Алекс… — раздался вдруг сзади голос Нелли. Парень остановился и обернулся в сторону сестры. — Я… Я устала… Долго нам ещё идти…?
— Я… Не знаю… — честно ответил он, отведя взгляд в сторону.
— Мы можем немного отдохнуть…? Хоть минутку…? — взмолилась она, вытирая рукавом слёзы.
— Мы не можем сейчас останавливаться… Не здесь… — произнёс длинноволосый, пытаясь не глядеть на малую, словно стыдясь того, что они всё ещё не в безопасном месте. Наконец, он нашёл в себе смелости взглянуть на неё.
Её вид говорил лучше всяких слов — она не может идти дальше. Её ноги подкашивались, по щекам текли слёзы, а лицо было белее снега.
Не в силах больше на это смотреть, Алекс быстро подошёл к ней, и не менее быстро взял обессилевшее тело сестры на руки. Та, не оказывая никакого сопротивления, молча уткнулась лицом в руку брата, и, начав издавать приглушённое сопение, быстро уснула.
Парень, теперь уже с двойной ношей, продолжил свой путь в неизвестность. Ветер становился всё быстрей и быстрей, будто не хотя, чтобы они смогли добраться. Вторя ветру, снегопад стал таким сильным, что длинноволосый не был до конца уверен, что он таким вообще может быть.
Сильней была лишь буря чувств у него внутри.
Столько мыслей крутилось в голове…
Сколько ещё идти?
Когда уже ветер утихнет?
Туда ли он вообще идёт…?
Каждый раз отбрасывая новые вопросы, Алекс, не смотря ни на что, шёл вперёд, хоть каждый шаг и давался сложней, чем предыдущий.
Но вот, наконец, улицы начали потихоньку становиться всё более и более опрятными, горы мусора на обочинах постепенно становились меньше, а ветер, словно сдаваясь, начал медленно утихать.
Свернув на очередной перекрёсток, вдали показался какой-то парк, возможно, там найдётся укромное место? Медленно пройдя мимо таблички, гласящей «Парк Фаравея», парень принялся внимательно осматривать окрестности.
Сам парк был достаточно небольшим, и мест, скрытых от постороннего внимания, в нём, похоже, не было. Собравшись уже было уходить, взор длинноволосого остановился на непримечательные заросли, что, казалось, никуда не ведут. Но, присмотревшись получше, он заметил, что за ними что-то да было.
Ну, проверить лишним точно не будет.
Огибая кусты и ветки, Алекс медленно продвигался вперёд, пока наконец не вышел к дорожным ограждениям. Пройдя и мимо них, перед ним предстало замерзшее озерцо, кажется, тут давно никого не было. Похоже, это место просто идеально для временного укрытия. Аккуратно положив сестру на снег, парень принялся шустро обустраиваться.
***
Очнувшись от резкого флешбэка, Ник, скрючившись в три погибели, ели удержал равновесие чтобы не упасть на «пол» Пустого Пространства. Окончательно придя в себя, он поднял взгляд на двойника. На его лице застыла какая-то злорадная ухмылка, словно он искренне кайфовал от того, как длинноволосый реагировал на воспоминания.
— Чёрт, предупреждать надо… — произнёс он, взявшись одной рукой за голову.
—
Так же неинтересно, — ответил седовласый, самодовольно скрестив руки.
— То есть тебе интересно смотреть на то, как я страдаю, да? — с укором сказал Ник, ели выпрямившись.
—
Да, — быстро ответил собеседник, кивнув головой. —
А знаешь, что самое интересное? Ты ещё не видел самого худшего момента из этого воспоминания! Хочешь покажу? — только длинноволосый хотел было запротестовать, как он тут же продолжил:
—
А я и не спрашиваю! — с этими словами он вновь занёс руку над головой, и, натянув на лицо хищный оскал, щёлкнул.
*ЩЁЛК*
***
Сложив кучку веток в одно место, Алекс достал из рюкзака старый коробок спичек, добрая половина которого была уже пуста. Найдя в рюкзаке ещё пару каких-то бумажных обёрток, он подкинул их к веткам, после чего открыл коробок и достал из него спичку. Закрыв его обратно, парень начал медленно чиркать.
*Чирк*, *Чирк*, *Чирк…*
На четвёртый чирк спичка наконец зажглась, после чего длинноволосый, присев, аккуратно поднёс её к растопке. Спустя считанные секунды огонь начал разгораться и Алекс, отдёрнув руку, начал заворожённо наблюдать за этим зрелищем, время от времени подкидывая ещё веток в костёр.
Языки пламени тянулись вверх, изгибаясь в самых различных позах. С каждой подкинутой веткой, они становились больше, лишь для того, чтобы вновь начать медленно затухать до того, как им подкинут ещё кусочков дерева.
Чем-то похоже на самого длинноволосого — такой же пылкий и самонадеянный, как огонь, самозабвенно пытающийся достать до неба, но столь же быстро затухающий без подтопки в виде цели… Но если дать ему разгореться, то всё, что станет на его пути, бесследно сгорит.
А ведь если подумать, то огонь — одно из самых лучших оружий, особенно для одиночек. Да, разжечь хорошее, большое кострище может быть достаточно сложной задачей, но если удастся… Ох, как же не повезёт тем, кто встанет на пути у пироманьяка!
Хм… А ведь если вспомнить, то парню всегда нравилось наблюдать за огнём…
— Алекс…? — раздавшийся сзади голос Нелли отвлёк длинноволосого от размышлений. — Где мы?
— В каком-то парке, — сухо ответил брат, обернувшись к сестре. — Эта место, вроде, достаточно укромное, чтобы тут остановиться, — добавил он, вновь устремив свой взгляд на пламя. Малая молча подошла к нему, и, присев рядом, опёрла на него свою голову, так же начав разглядывать огонь. Так продолжалось несколько минут, пока она, наконец, не произнесла:
— Алекс, могу я тебя кое о чём попросить? — парень заинтересовано взглянул на сестру. — Пообещай мне… Что… Мы всегда будем вместе. Несмотря ни на что… — на глаза Нелли вновь навернулись слёзы.
— Я… — Алекс запнулся, но тут же продолжил: —
Я обещаю, — сказав это, он приобнял её, и прижал к себе так сильно, как только мог. Утерев слёзы, она закрыла свои глаза и быстро уснула, а буквально через пару минут в забытье провалился и Алекс.
***
Ник вновь проснулся в холодном поту, но в этот раз уже на своей кровати.
Видимо, седому шизу надоело его мучить, и он наконец отпустил длинноволосого.
Шиз…
Да, пожалуй, так он теперь и будет его называть, никакого другого слова к нему не подобрать.
Ну, после такого Ник уже точно не заснёт.
Длинноволосый бросил взгляд на часы. На них было четыре утра. Медленно встав с кровати, он направился в ванную, чтобы умыться холодной водой и окончательно прийти в себя. Закрыв дверь и подойдя к зеркалу, взгляд Ника невольно упал на свои волосы в отражении.
Седой стала уже почти половина чёлки.
