Кролик по-губернаторски

— Антон, напомни-ка мне, будь добр, что мы тут забыли? Арсений с соединёнными за спиной руками, наклонился и очень внимательно рассматривал шиншиллу. С настолько вежливым выражением лица, что Антону смешно. Совсем немного. — Дима вчера два часа мандел, что Савина хочет домашнее животное, а он ещё от реанимации хомяка не отошёл. — То есть нового животного им не надо? Антон чешет макушку. — Ну, в общем, да, — и тут же быстро добавляет: — Но мы втихую с Катей поговорили, и я, типа, буду таким миротворцем, как раз Новый год будет. Вжух — и в коробке щенок! Или котёнок. Или... — А Дима это как воспримет? Антон поджимает губы и отворачивается. Где на него в упор смотрит флегматичный хамелеон. Ну почему он такой дотошный? Да, условием было что-то «не мерзкое» и «не очень активное», но ведь есть и много других вариантов! Та же шиншилла... — Антон, я не против дарить «живые» подарки, — Арсений качается с пяток на носки и обратно. — Но я хочу быть уверен, что люди будут заботится о нём и что животное не будет балластом. Это груз, понимаешь? Антон вспомнает Люка, которого отдавал Ире со слезами в глазах, потому что ни он, ни Арс не могли за ним приглядывать во время гастролей. Прям рыдал в три ручья. Да, он больше тосковал по коту, чем по девушке, с которой встречался больше пяти лет. Приличный срок, но «видно не судьба, видно нет любви». Арсений, вон, не даст соврать. Да, Арсений? Арсений?.. Антон тяжело вздыхает. — Нет, Арс, черепаха — это скучно, положи черепаху. Ну и что, что легко в уходе, оставь в покое черепаху, я сказал! *** Антон вихрем залетает в квартиру и принимается стягивать кроссовки. Носки тоже исчезают в неизвестных направлениях, куртка летит на вешалку, а Арсений все ещё не встречает его ставшим привычным и родным «Я в ванной, на кухне, в спальне!» — нужное подчеркнуть. — Арс! — На кухне, не кричи. Антон разлохмачивает волосы и с шальной улыбкой шлёпает босыми пятками на источник голоса. — Я выбрал животное! Всего на секунду одарив Антона взглядом, Арс возвращается к плите, на которой что-то вкусно готовится. — Какое? — Кролик! — Антон светится, словно солнце, не скрывая по-детски искренней радости. Арсений что-то бормочет, и Антон принимает это за одобрение. Захлёбываясь от восторга, он говорит и говорит, о том, как наткнулся на рекламу этих мягких ушастиков, как встретился с милой заводчицей, об очаровательном белом пухляше, в которого влюбился с первого взгляда, о том, что уже завтра поедет забирать его. — Подожди, — Арсений наконец выключает плиту и разворачивается к Антону. Между бровями пролегла неглубокая морщинка. — То есть ты решил забрать его сейчас? Когда до Нового года ещё целый месяц? Антон куксится, но виду не подаёт. Это был самый скользкий момент плана. — Ну... Да? Ты не понимаешь, у неё кролики — просто кайф, их раскупают аж так. Если ещё несколько дней подождать, то нифига не останется! А Поз как их спрячет от детей? Это ж не конфеты, которые на самую высокую полку — и всё! Видимо, судьба сегодня благосклонна к Антону, потому что морщинка потихоньку разглаживается. Но и Арсений так просто не сдаётся. — Я за ним следить не буду, — категорично чеканит он. — Этот месяц кролик — твоё животное, от и до. И если я в кровати найду... Антон не выдерживает и начинает смеяться. Он заграбастывает Арсения в медвежьи объятья и кружит его по небольшому кусочку пространства два на два метра. — Всё будет отлично! Ты его даже не заметишь! — тут он вспоминает ещё кое-что. — Кстати, Арс, я так подумал... — Нет. — Ты даже не выслушал, что я имею в виду! — Да у тебя на лице всё написано! — Арсений начинает заводиться. — Никаких «ой, Арс, у них была акция: два кролика по цене трёх, и я взял нам тоже одного!» Нам не нужно домашнее животное. Антон пожимает плечами, не подтверждая и не опровергая то, что Арсений попал в яблочко своим предположением. У него ещё будет время уговорить неуступчивого Графа. — Что на ужин? — добродушно спрашивает Антон и садится за стол. Можно проиграть сражение, но не войну. — Спагетти болоньезе, — чуть улыбается Арсений краешками губ. Буря обошла пока краем. — Вау. С каких таких пор ты у нас шеф-мастер? — Та что-то захотелось, — Арсений чешет макушку с несмелой улыбкой, и Антон с умилением понимает, что тот смущается. В жизни ведь не признается, что помнит, как Антон любит пасту. — Не так уже, оказывается, и сложно — главное найти рецепт совсем «для чайников» и чётко идти по нему шажок за шажком. Импровизировать в готовке — это не ко мне, я больше по сценариям, — хохмит он. — А, вы актёр! — понимающе кивает Антон. — Да! — притворно облегчённо выдыхает Арсений. — Вкусно хоть? — Давай добавки, — просто протягивает он пустую тарелку. *** Антон, как и говорил, покупает на подарок кролика. Но уже через неделю ситуация начинает выходить из-под хлипкого контроля. Арсений устанавливает с белым безымянным кроликом очень сильно вооружённый нейтралитет. Антон, сколько ломал голову, не может понять, чем ему не угодил ушастый. При виде кролика, гуляющего вне клетки, Арсений неизменно кривит тонкие губы. Почти незаметно, но Антон-то его хорошо знает. Не кролика — Арсения. Когда проходит мимо клетки, которая стоит на полу в коридоре, — обязательно посмотрит странным прищуром на ни в чём не повинное животное. Антон ради эксперимента положил однажды кролика Арсению на ногу. Закаменели, как будто, оба. Только белыш скоро отмер и принялся передвигаться по штанине, а по лицу Арсения было видно, что он еле сдерживается, чтобы его не пнуть или хотя бы ссадить с себя. Или вот, вечером, когда они укладываются в постель, не дай бог белышу пошуршать или чем-то захрустеть — Арсений тут же метнёт в Антона многозначительный взгляд и демонстративно уляжется на подушку, выключив бра. Хотя могло быть только полдесятого, и никто из них прямо-таки спать не собирался. В последнее время Арсений даже прицепил на бедное животное кличку «Беляш», вместо безобидного «белыша». А на все аккуратные расспросы дёргал плечами и отвечал, что не любит домашних животных. Вернее, не любит в непосредственной близости от себя. С одной стороны Антону было немного приятно, что Арсений не видит смысла перед ним скрывать свою антипатию, а с другой стороны, смешно сказать, но ему от этой клички даже кошмар приснился. Во сне Антон, радостный, возвращался домой с мыслью о кролике, весь его смысл жизни сфокусировался на белом пушистике. Так вот, возвращается, а там Арсений прилежно его ждёт у стола в красивом розовом фартучке. И как прилежная домохозяйка, с широкой белозубой улыбкой ставит под нос истекающему слюной Антону целую жаренную тушку то ли курицы, то ли индоутки, то ли вообще куропатки. Антон добытчик, Антон зверь, он вгрызается зубами в сочное мясо и блаженно стонет. Вкусовые рецепторы устраивают во рту оргию, он с закатывающимися от удовольствия глазами спрашивает у Арсения, который отвернулся опять к плите, что за деликатес такой. На что Арсений через плечо ласково бросает: «Кролик, Антош. По-губернаторски! Правда вкусно?» И разворачивается с неестественно нежным оскалом. Антон в ужасе, Антон в ахуе, он выплёвывает кусочки мяса, но славного милого белыша это ведь уже не спасёт. Арсений что-то сюсюкает, поливает наполовину съеденную тушу соусом, и красные потёки, напоминающие кровь, помогают Антону наконец достигнуть пика ужаса и проснуться в холодном поту. Естественно, Арсений бы так никогда не сделал: его стиль — это гордо терпеть до последнего, но от мимолётных подозрений было не избавиться. А ещё Антона очень расстраивала напряжённая атмосфера в квартире. И Арсений, конечно же, это заметил. — Шаст, может, отдадим кролика сейчас? — осторожно спрашивает он, когда на календаре четырнадцатое декабря. Антон сидит перед наполовину наряженной ёлкой и поднимает на него несчастные глаза. — Почему ты так его не любишь? — вопрос звучит так наивно, что Арсений невольно улыбается. Он присаживается рядом и ненавязчиво притягивает Антона к себе. Тот утыкается лбом в подставленное плечо и вздыхает. — Ну что ты вздыхаешь так тяжело? — тихо спрашивает Арсений, перебирая русые кудри. — И не вздумай сказать, что просто дышишь: я же вижу, что ты сам не свой. — Ну не нравится мне, что ты так нервничаешь из-за этого сраного зайца, — неразборчиво бормочет Антон. — Это просто кролик, а ты такую драму развёл. Его даже скоро отдадим. Признайся, у тебя кроликофобия? Арсений тихо смеётся ему в макушку, и тугой узел в груди начинает рассасываться. — Нет, у меня не кроликофобия. Я правда не очень люблю домашних животных. Они воняют, шумят, создают проблемы. Едят за мой счёт; ветеринар для них стоит, как крыло от боинга да и не поездить с ними, опять же... Ну не люблю я это всё. — У тебя же в детстве на балконе даже свинья была, чо ты врёшь, — бурчит Антон. — Во-первых, это были поросята, во-вторых, всего два или три дня. А в-третьих, я давно не двенадцатилетний омский пацан. — Да, ты сорокадвухлетний питерский дед. Дыхание перестаёт щекотно шевелить его волосы, и Антон чувствует неладное. — Арс? — он немного отстраняется и смотрит на зажатого Арсения. — Кстати об этом. Мне на Новый год придётся уехать в Питер. Антон не верит своим ушам. Они ведь уже даже гирлянды почти все повесили, вон только ёлка и осталась. Арс специально купил живое дерево, не лень же было переть его на шестой этаж с неработающим лифтом. — Чего, блядь? — Ну чего-чего, — Арсений устало потирает глаза. — Уехать. За квартиру заплатить, там проблемы какие-то. Мой агент нашла несколько интересных вариантов съёмок, попробоваться надо. Ну и ещё... Поздравить надо, увидеть. Всех. Антон в сердцах закрывает глаза и смачно про себя матерится. За долгий месяц, что Арсений живёт в его квартире, он успел забыть, что его мужчина принадлежит ещё и Санкт-Петербургу. — Прости. Должен был раньше сказать. — Когда уезжаешь? — Двадцать пятого. Повисает задумчивая тишина. Антон ни в коем случае не злится, не негодует, не в ярости. Он реально растерялся, потому что забыл про второй город. Который сейчас всё равно что на другой планете. — Ты поэтому такой... ну, такой раздражительный был? — он дождался кивка и продолжил: — А я не могу с тобой?.. Ай, блин, Стас меня с говном сожрёт, если я пропущу столько съёмок. Кто вообще снимает что-то в канун Нового года? Арсений слабо хмыкает. — Трудоголики и владельцы кучи разных шоу. — Тоже верно. Когда вернёшься? — Постараюсь как можно раньше... — Это я и так знаю. Когда вернёшься, спрашиваю? — Числа третьего, но хрен его знает, когда меня отпустят. Может и в середине января. Антон неоправданно чувствует себя брошенным. Он сидит почти в объятьях Арсения, вокруг украшенная ими двумя со смехом и заботой квартира, и кролик в коридоре. Идиллия, а ему мало. — Арс, я хочу кролика. — Зачем он тебе? — немного замучено отзывается Арсений. — Хочу кролика, — просто отвечает Антон. — Я где-то читал, что желание иметь домашних животных может быть сублимацией недостатка человеческого общения или желания иметь детей... Всё-всё, молчу. — Я ж серьёзен. Я взрослый человек, который может позволить себе кролика! Тебе разве не нравится, какие они пушистые?! — Нравится, — улыбается Арсений. — Очень нравится. Облачко в ладони. Но их недостатки на меня имеют бóльшее влияние. И я ж тебе не запрещаю — иди, покупай. — Почему я чувствую себя так, как будто мне мама только что сказала «делай, что хочешь», — пробурчал Антон и поднялся с пола, чтобы пойти за второй коробкой с шариками. — Потому что ты знаешь, что я прав, — довольно отвечает Арсений, вставая следом. — Но я ж говорю: ты взрослый человек, делай, как считаешь нужным. *** После этого если не всё в момент стало гладко, но более спокойно точно. Арсений старался игнорировать кролика изо всех сил, а тот отвечал ему полной кроличьей взаимностью. Антон даже раскрутил Арсения на согласие с тем, что он неоправданно предвзят. Вечер двадцать четвёртого декабря. Антон сидит в голубом новогоднем свитере, который страшно колется, и с высунутым от усердия языком пытается красиво обернуть коробку упаковочной бумагой. Он заранее знает, что у него ничего не получится, ввиду врождённой косорукости, но не сдаётся. Вроде бы, Арс должен уже прийти... Что вообще можно делать вечером в субботу... Антон плюёт на всё и просто обматывает один раз картонную коробку голубой ленточкой и цепляет бирку «Позу», которой безмерно гордится. Коричневый с голубым — чем не стиль? — Увлёкся? — насмешливо звучит над ухом. Антон дёргается и роняет рулон с ленточкой. — Арс, ёб твою мать! — ворчит Антон. — Сколько раз просил так не делать. Ты чего так поздно? — Та... За подарком ездил. Прости, что потратил на это полдня, — таинственно и одновременно извиняюще улыбается Арсений, сверкая голубыми гляделками. — О, подарок. Подарок это хорошо, я тоже тебе кое-что... — Антон так и замирает со свёртком в руках, потому что у Арсения в руках коробка, очень похожая на ту, которую он пытался задекорировать. С дырочками. — Подумал, что тебе может быть одиноко без меня тут, — подмигивает Арсений, а Антон не может поверить. — Если тебе не надо, то я верну подарок, я от него не особо в восторге, — понятно, что его берут на слабо, но Антон бросает все свои поделки и спешит открыть коробку. Не дай божé вернёт ещё, он же может... Два, целых два пушистых кролика терпеливо сидят в коробке и подёргивают носиками. Антон пищит почти на грани ультразвука и ему всё равно, что подумает о нём Арсений, с тёплой насмешкой смотрящий на него. — Похожи на нас немного. Ну я и решил, что тебе понравится, — непонятно зачем он объясняется, ведь Антон готов лопнуть от распирающего всеобъемлющего счастья. Спокойный коричневый кролик с висящими ушками и чёрно-белый оживлённый, который сразу деловито полез исследовать Антоново плечо, действительно были похожи на них. Антон поднял голову и посмотрел на Арсения, пытаясь вложить во взгляд всю благодарность и восхищение им, переступившему собственную нелюбовь и подарившему ему питомца. Кролика. Двух кроликов! — Давай я вас сфоткаю, — неожиданно предлагает Арсений. — Набросим на вас вот эту бесхозную гирлянду, как раз осталась... — «Бесхозную»? — фыркает Антон. Больше по привычке, ведь мозг всё ещё занят попыткой осознать всю степень широты души Арсения. — Сколько тебе лет, дядя? — Молокососам слово не давали, — шутливо грозит он пальцем. — Держи. И Арсений будет фотографировать Антона целый час, а тот будет с умилёнными визгами тискать целых трёх зайцев, и не обращать на камеру никакого внимания. А потом гонятся за Арсением с криками «покажи фотки, падла!». И долго тискать уже его, щекотать до шального взгляда и красных щёк, уставших от смеха. Но Арсений выстоит в этой неравной битве. Это будет их личный ранний Новый год. А завтра в обед, проснувшись во второй раз, Антон найдёт в чате с Арсом, который сейчас едет в сапсане, одно-единственное фото, где он сидит, обмотанный гирляндой, с тремя кроликами, в голубом дурацком свитере со снежинками. Где он счастливо и громко смеётся Арсению за кадром. «Дурак», — подумает Антон с сонной улыбкой. И тоже сбросит фото, где два кролика, коричневый и чёрно-белый уютно сидят рядышком и ластятся друг к дружке мордочками.