Нарушители спокойствия

На рынке было очень оживленно. Смертные то и дело сновали туда-сюда, занимаясь каждый своими делами. В глаза бросались пестрые краски с диковинных тканей, разной утвари и, что самое главное, еды. Хеймдалль застыл у тележки красных и ароматных яблок. Рот заполнялся слюной от вида желанного лакомства. Хоть ему как богу еда особо не требовалась, но это не значило, что он не любил ее вкус. Он настолько погрузился в раздумья, что не заметил, как его тоскливо-голодный взгляд приметил Атрей. Хеймдалль поспешил вернуть нейтральное выражение лица. Какой же это стыд было показывать кому-то свой голод. Он должен быть выше этого, как учил его Всеотец. К счастью, Атрей никак не прокомментировал эту ситуацию. Даже не хмыкнул на все это. Единственное, что выдало его спутника — это короткий всполох интереса в мыслях, не более. — Пойдем, здесь недалеко, — махнул в сторону обширного шатра с одеждой Атрей. Юноши поспешили к намеченной цели. В просторном торговском куполе было прохладнее, чем на улице. Хеймдалль с облегчением выдохнул, хотя бы здесь пытаясь отойти от жары. Но не успел он даже в до расслабить плечи, как со стороны увиделось чужое намерение, как-то связанное с его головой. Ас поспешил пригнуться. Чужая рука пролетела мимо него, не успев даже коснуться волос. — Ох, надо же, какой прыткий юноша, — услышал златозубый, как только повернулся. На него восхищенно глядела женщина. В мыслях ее виделось только искреннее удивление и интерес к необычному посетителю. Хеймдалля это насторожило. Он потянулся к рукояти меча, но знакомая рука его остановила. Атрей только осуждающе на него глянул. — Здравствуй, Арахнея. Извини, за вспыльчивость моего друга, он просто не из этих мест, — обернувшись, заговорил с женщиной юноша. Он успокаивающе провел большим пальцем по чужому запястью и медленно отпустил его руку. Как бы странно это не было, но златозубого это немного успокоило. — Что же, стало быть волчонок из диких земель. Как интересно, — не стесняясь ничего, наигранно ядовито проговорила женщина. Хеймдалль только раздраженно фыркнул в ответ. Отвечать на эту явную провокацию было ниже его достоинства. Но так или иначе, интереса в женщине это только прибавило. — Есть ли у тебя что-нибудь легкое для него? В наших краях ему жарко, а впереди долгая дорога. — Есть ли у меня что-нибудь легкое? Юноша, да за кого ты меня принимаешь? — задорно ответили ему. Пока смертная перебирала все наряды в поисках нужных, Атрей повернулся к нему лицом. — Мне нужно уйти ненадолго, оставайся пока здесь, — и, видно на всякий случай, пихнул асу в руки флягу с водой. Хеймдалль не успел даже оценить жест заботы, как мальчишка сразу скрылся из виду. От том, что с каждым разом становилось все страннее и страннее, юноша решил не думать. По крайней мере так часто. — Что ж, — дали ему знать о своем местоположении где-то возле уха. Ас медленно обернулся, демонстрируя, что ни капли не удивлен таким наглым вторжением в свое личное пространство. Но почему-то восторга в мыслях странной женщины с каждым его действием становилось только больше. — Я подобрала парочку нарядов для тебя. Переоденешься здесь или за шторой? — загадочным тоном пропела она. Теперь-то златозубый отлично и в подробностях увидел ее намерения на свой счет. Ас выхватил у нее стопку с одеждами и поспешил за штору, спасаясь от чужого внимания и пряча свое красное лицо. — Не дождешься, наглая женщина, — и закрылся прямо перед ее лицом. За тканью задорно посмеялись. Какая же странная эта смертная. Он долго перебирал ткани, пытаясь выбрать что-то менее пестрое и удобное. Получалось не очень. Арахнея, видимо пожелав добить его окончательно, как на зло выбрала ему самые пестрящие в своей аляповатости тряпки. Видимо ничего не оставалось как принять правила чужой игры. Хеймдалль из всего вороха выбрал одеяние, которое на фоне остальных показалось ему более простым. Как только он вышел из-за шторы, женщина удивлённо присвистнула. — Ох, юноша, да ты просто само божество в этой одежде. Стало быть, даже прекрасней самого Аполлона, — женщина как никогда была близка к истине. — И в самом деле, прекрасно выглядишь, — где-то у входа послышался знакомый голос. Атрей стоял пораженный его внешним видом. И что самое удивительное, уж его внимание не вызывало в Хеймдалле смущение и стыд, нежели такое же от наглой смертной. Юноше было даже приятно. Так они и стояли какое-то время пока его спутник не откашлялся и поспешил увести взгляд в сторону. Хеймдалль последовал его примеру. — И да, лучше быть осторожной в своих высказываниях. Знаешь же как боги гневаются от подобных заявлений, — поспешил развеять внезапную тишину Атрей. Арахнея прикусила свои губы, а в голове ее мелькнула искра страха. — Действительно, что это я… — А тебе нравится эта одежда? — уже обращаясь к асу спросил юнец. Златозубый повел плечами. — Слишком аляписто и неудобно. В стороне послышался возмущенный вздох. От прежней вспышки страха не осталось и следа. Будто волной его окатило чужое возмущение. И судя по смущенному взгляду его спутника, не его одного. — Ну знаешь ли! Все мои изделия подобны искусству. А знаешь ли ты, что это за ткань? Это самый удобный и самый… Хеймдалль потянулся резко в пояснице и ткань разошлась по швам. -…красивый материал, который я когда-либо делала… — вяло закончила смертная свою злую тираду. Ас скинул с себя ненужную тряпку. — Так или иначе, мне нужно что-нибудь попроще. Атрей с надеждой заглянул в глаза женщины. — Пожалуйста, Арахнея. У тебя же должно быть что-нибудь. Женщина призадумалась и с тяжелым вздохом пошла к выходу из шатра. Когда же вернулась, неся что-то в руках, злобно шикнула по пути на Атрея. — Мог бы и сказать кто он. Знала бы, не дала бы ему испортить такой изысканный хитон! — А ты не догадалась кто я? — для большей демонстрации ас показал пальцами на свои глаза. Арахнея в ответ только фыркнула. — То же мне удивил, откуда мне знать, что ты не нимфа там какая-нибудь. — Нимфа?! — Среди нимф не бывает мужчин, — словно под нос пробормотал Атрей. — Ну теперь я об этом знаю, спасибо большое, — саркастически огрызнулась женщина. Потом бросила новым нарядом в аса. — Померь-ка. Хеймдалль надел принесенную вещь и его удивлению не было предела. Ткань была настолько легкой, что почти не ощущалась на коже. На все его резкие выпады руками и ногами, одежда будто бы подстраивалась под все его движения. Атрей подошел ближе к нему и с большой внимательностью рассматривал чуть ли не каждую нитку в ткани. Удивление в его голове граничило со ступором, когда он узнал материал. Хеймдалль, находясь в его мыслях тоже очень сильно удивился. — Это же… — Да-да, одежду я перепряла из ее полотна, давай не будем об этом, — отмахнулась Арахнея, будто говоря о пустяке. — Я не могу принять его. Я же знаю, что оно для тебя значит, — решил гнуть свою линию до конца Атрей. Женщина смешливо прыснула. — Что может значить для меня эта ненужная тряпка? Тем более не тебе, Атрей, я ее предложила, — и перевела веселые глаза на аса. — Забирай уж, волчонок. Но сперва… Арахнея приблизилась к нему, полная уверенности. А Хеймдалль все же позволил ей осуществить свое первое желание, которое появилось, как только он оказался в ее шатре. Он наклонил голову и позволил ласковым пальцам перебирать свои косы. Все пространство вокруг заполонили восторг и радость Арахнеи. Но едва ли ас обращал на чужие пальцы внимание, исподлобья наблюдая за солнечной улыбкой Атрея. Когда они покинули шатер, солнце уже медленно уплывало за горизонт. А через какое-то время вовсе пропало, отдавая власть на небе луне и звездам. Оба юноши решили устроить привал. Уже сидя возле костра, каждый думал о чем-то своем. Голова Хеймдалля была полна сегодняшними событиями. И он был уже готов признать, что сегодняшний день был в какой-то степени забавным из всех тех, что ас успел прожить в этом незнакомом крае. И тем более, забавнее тех, что он провел в кругу семьи. И та странная смертная. Вряд ли теперь он забудет ее вообще. Но не успел он развить эту мысль дальше, как со стороны встрепенулись. Хеймдалль не меняя своего положения, поймал летящий в него снаряд. В его руках снарядом оказалось яблоко. Он удивленно посмотрел на Атрея, а тот упорно уводил взгляд. — Мне показалось, что ты его хотел, — просто ответил он на безмолвный вопрос. Что ж, теперь всю оставшуюся ночь ас будет думать только об этом.