Эпилог
Мы встретимся с тобой за алым заревом рассветных полей. Там, где цветут яблони.
— Ты так долго спал! Лилию не пробирает дрожь, когда спустя мириады столетий он слышит вдруг любимый голос. До странного удивительно, с каким принятием своей смертной участи он ощущает собственное тело в объятиях нескончаемого нежного света, что переливается перламутровым персиком вокруг его рук. Всё вокруг такое незнакомо-знакомое. Эфирная легкость и свежий аромат яблок пробирает Лилию до костей, которых уже нет. Он не ведал доселе, что может быть так спокойно. Безмятежно и хорошо; Печали превращались в легкую белую пыль, какую уносил ветер вместе с плодовыми семенами. Умереть оказалось приятным. Но куда более радостным и долгожданным оказалось услышать ее голос. Словно бы очнувшись от долго, мутного сна, вымученный сновидениями и грёзами наяву, Лилия наконец отверзает веки. И видит. Впервые видит незамутненно и чисто. Без боли и вины. Роуз склоняется над его лицом, пока он лежит у нее на коленях. В ней всё неизменно — вся та же совершенная красота медового золота и озорная улыбка, что грела когда-то его душу. Прекрасная белая роза, невинная и только его. Лишь изношенное платье стало теперь ажурной лазурью истинно королевских одеяний. — Я… — пьяно и с непозволительной радостью всматриваясь в лаванду её глаз, Лилия не знает — дышит ли он, да и нужно ли ему дышать ныне. Медленно, с трепетным и вожделенным страхом, он поднимается на ноги, не смея отягчать своей главой ее милые колени. Странно — кажется, его руки и плечи снова юны. Он снова тот мужчина, которого Роуз увидела впервые и который её погубил. — Да, ты пришел, — вскакивая, будто бы лесная лань, Роуз подлетает резво к нему, поднимаясь босыми ступнями на носочки, вновь заглядывая в его растерянное лицо, как и ранее. — Я терпеливо ждала тебя, «господин Генерал». Ее звонкий смех теряется среди яблоневого сада, что источает сладчайший аромат и от каждого древа и спелого плода исходит непередаваемый нежный свет. Оглянувшись себе за спину, Лилия с отчаяньем думает, что стоит бы уйти. — Мне не сюда, красавица, — виновато усмехается он, делая шаг назад от налетевшей пташкой Роуз. Но своевольница и проказница быстро подлетает к нему снова, беря его терпкие руки в мягкие свои. Обезоруживает старого солдата умело и спорно. — Нет, еще как сюда, — настойчиво и с верой в бодром голосе кивает Роуз, и её златые локоны смешливо струятся по плечам. — Ты прожил долгую жизнь: вырастил трех сыновей, помог многим, дал многим кров. Твои дети, даже, если вы не связаны узами крови, стали достойными людьми. Столькие тебе благодарны, так многих ты научил жизни, стольких друзей обрёл. Тебе еще как сюда. Топая забавно ножкой, Роуз заставляет Лилию улыбнуться в тот миг, когда бы не стоило улыбаться и вовсе. — Роуз, убийцы не живут среди раскидистых садов… — стараясь мягко возразить упрямому нраву дикой розы, Лилия неловко пытается выпутать свои пальцы из ее ладоней. Но тщетно. Не давая ему более права на оправдание, Роуз вдруг пускается в легкий бег. Утягивая его за руку за собой, не позволяя ему сделать выбор. Лазурь платья походит на крыло бабочки, а ее волосы превращаются в золотой ветер. Она ведет его куда-то, и он еле поспевает бежать следом. — Ну, уж нет! Я уже пообещала представить тебя матушки и тетушкам! Потом будешь припираться! Яблони душисто цветут, сок сочится из высоких стволов. Листья горят золотом и платиной. Вечный рассвет и вечный закат выстилают им путь.