***
Уже вечер. Леви удалось заставить Наоми убираться не только в комнате, но и в конюшне, и сейчас она вылизывала еë до блеска уже третий раз. Рей сидел за столом в их общей комнате. То, что он теперь живëт с сестрой стало проблемой. Скрывать свою тайну станет сложнее. Все считают его идеальным солдатом, другом, капитаном, а он пытается соответствовать. Но люди не понимают, что таким образом сломали его. Это случилось ещë три года назад. Тогда Рей был на пределе. На него как-то разом всë навалилось… Личный отряд, преподавание новичкам, куча отчëтов. Парень пытался изо всех сил справляться со всем идеально. Он спал очень мало, сдавал все бумаги вовремя, вëл интересные уроки. Но организм не вечный, тело Рея просто не выдержало. У него начались нервные тики, повысилась тревожность. «Я больше не проснусь» — его единственные мысли перед сном. Руки до ужаса тряслись, он мог резко начать хихикать или плакать. Всë бы так и продолжилось, пока он не услышал ту чëртову фразу от новобранцев: «Она режет свои руки и говорит, что ей становится лучше!». Рей не знает, кому это было адресовано, но навязчивая мысль засела в его голове. Может и правда, если наказывать себя за каждую оплошность, то будет легче?.. И он решился. Это было спонтанно и необдуманно. Рей просто не мог заснуть и его взгляд пал на бритву, которую ему подарили на 22-летие. Она была острая и легко могла порезать кожу. Рей вдруг схватил еë и провëл ею немного выше запястья. Парень не хотел резаться так сильно, но кровь стремительно потекла по руке. Рей испугался, кинул бритву под ноги и взялся перебинтовывать порез. И, кажется, он понял, почему та девушка резала себя. Тогда и вправду стало немного легче. Рей подумал, что он уже ответит за свою слабость этими порезами. Груз ответственности больше не давил на него, и Рей впервые за последний год смог хорошо поспать. На утро стало легко, как никогда. Нервные тики перестали его мучать, а тревожности будто и не было. Он нашëл то, что ему было нужно, но на душе было отвратительно пусто. Рей понимал, что так он делает себе только хуже и если переборщить, то руки перестанут нормально работать, но остановиться не смог. Рей пытался изо всех сил делать это как можно реже и у него получалось. Он копил ненависть к самому себе, а после выплëскивал еë, оставляя на запястьях новые порезы. Руки потом немного потряхивало, а на душе было пусто, но он уже не мог по другому. Рей не хотел больше смотреть на шрамы, не хотел больше забинтовывать свои запястья, но уже не получалось остановиться. После каждой вылазки он брался за ту злосчастную бритву и делал столько порезов, сколько жизней бы смог спасти тогда. Резал он не глубоко, но порезов было много. А потом Рей просто лежал на кровати. Вспоминал тех людей, что умерли. Но ненависти к себе уже не было, ненависть оставалась в порезах. И снова, как тогда. Он пристально смотрит на бритву. Разбинтовывает правую руку и кладëт на стол. Свечи тускло светят. Рей берëт в руки бритву и легко касается лезвием кожи. Он водит ею по запястью совсем легко, даже невесомо, но с каждым воспоминанием за последний месяц сила нажима увеличивается. Рей смог остановиться лишь тогда, когда боль заглушила мысли. «Вот же чëрт, я тут всë залил кровью… Надо убирать, Наоми скоро вернëтся…» Рей сжал руку в кулак и крови стало ещë больше. Его немного забавляло то, что ничто, кроме боли его не спасëт. Он приподнял уголок губ и начал по новой бинтовать запястье, к слову, правую руку забинтовывать сложнее. В комнате было тихо. Отбой был полчаса назад, а Рей до сих пор возился с бинтом. Руки опять начали трястись, а голова кружилась. Он услышал отдалëнные шаги. «Доигрался» — пронеслось в его голове.***
Наоми наконец закончила уборку в конюшне. Ноги жутко гудели, а глаза слипались. От ужина девушка отказалась, но перед сном хотела узнать кое-что у командора. Она направилась в кабинет Смита. Наоми точно знала, что он там. Немного постоя напротив заветной двери, она постучала. «Войдите» и Наоми заглянула в кабинет Эрвина. — Наоми, что-то стряслось? — командор Смит пил чай, а на диванчике рядом сидел капитан Леви. — Здравствуйте, комнадор Эрвин, здравствуйте, капитан Леви! Я бы хотела спросить… Почему у Рея стало так много бумажной волокиты?.. — Хм, странно. Последние несколько дней я не давал ему новых отчëтов, а последние он уже сдал… Может ты что-то путаешь? «Всмысле, путаю? А почему он тогда пол дня в кабинете торчит? Он же обычно с Ханджи или со своим отрядом…» — Да, это я что-то напутала… Спасибо! — Наоми вышла из кабинета. — Как ты думаешь, Леви, что-то произошло? — устало спросил Эрвин. — Скорее всего просто Рея из виду потеряла, вот и нервничает. Не придавай этому особого значения. — Да, ты прав. Наоми шла в сторону их общей комнаты. Спать хотелось сильно, но ложь брата настораживала. «Зачем врать, что он будет занят бумагами? Ой, а вдруг я ему с чем-то помешаю?.. Ладно, сам виноват, надо было предупредить заранее, так что, братишка, если вдруг застукаю тебя за грязными делишками… Хо-хо-хо, уже представляю твоë испуганное лицо!» Наоми резко открыла дверь и уже была готова подловить брата на горячем, как вдруг увидела, что он пытается как можно быстрее забинтовать правую руку. — Ой, ты что, поранился? — Наоми подбежала к брату, — Пошли в лазарет, смотри какие бинты кровавые! Наоми потянула свои руки к бинтам, чтобы помочь Рею, как тот ударил еë и отшатнулся. — Не трогай! В кадетском корпусе стучаться разучилась?! — Ты… Ты чего? Прости если что, но я спросила у командора и он сказал, что никаких отчëтов заполнять тебе не нужно, вот и хотела узнать, что случилось… Кто тебя так? Везде кровище… «Чего это с ним?.. Запястья в крови, весь стол в крови, и бритва тоже, а руки показывать не хочет…» — Ничего не случилось, просто рисовал и когда карандаш точил, то порезался… Только и всего, а ты панику устраиваешь… — Бритвой точил карандаш? Покажи руки. — Наоми, успокойся, это всë из-за переходного возраста, вот и мерещится всякое. Я в норме… — Покажи свою руку… Или сейчас, Рей, я пойду к командору и доложу на тебя… Наоми смотрела на Рея глазами, полными страха. Она начала понимать, что за сейчас происходит. — Наоми, это просто небольшая царапина, лучше принеси мне новый бинт, я- — Покажи свою чëртову руку! Или я позову командора! «Пусть я ошибаюсь, пожалуйста… Пусть я накручиваю себя…» Рей протянул руку младшей и отвернулся. Наоми медленно разматывала бинт, надеясь увидеть небольшую царапинку, но увидела кучу шрамов. Некоторые были отчëтливо видны, некоторые практически незаметны, были уже старые и совсем свежие, но самым запоминающимся был тот, который, видно, был сделан только что. Порез ещë кровоточил, отчего и запачкал бинт. Рей прикусил губу. — Нет. Только не говори, что это сделал ты, Рей… — Это сделал я. Наоми начала разматывать бинт и на второй руке. Там порезов было не меньше. У кисти самые тонкие, чтобы были незаметны, ближе к локтю самые глубокие. Это уже нельзя было списать на шалости какой-либо кошки, это делал Рей. — Прости, что пришлось такое увидеть. Я не рассчитал и порезал слишком глубоко, забинтовать не получилось. — Р-Рей… Это ты сделал, да?.. Наоми закрыла рот рукой. — Я уже говорил, это сделал я. Уже последние три года это делал я. — Неужели… Неужели тебе было так плохо, раз ты не нашëл другого выхода?.. Почему.? Почему ты молчал всë это время… Рей не спешил отвечать на этот вопрос. Он хотел рассказать, но считал самоповреждение чем-то недостойным столь пристального внимания. Да и тем более, он думал, что станет посмешищем, как та девушка. — Разденься. Рей, снимай всю чëртову одежду! Наоми, кажется, сходила с ума. Она то плакала, то смеялась. Это полное отчаяние. Она винила себя в том, что не могла поговорить со старшим. Она сама ломала его каждый день. Говорила всем, какой он крутой и идеальный, говорила что изъянов в нëм нет абсолютно. Но маленькая Наоми даже не понимала, что больше всего старший брат не хотел этих слов. — Наоми, ты что, выпороть меня хочешь? — отчаянно засмеялся Рей. — Разденься… Я хочу убедиться, что кроме рук мне больше ничего не нужно обработать… Наоми уже не сдерживала слëзы, она просто задыхалась, смотря на то, как брат снимает сначала куртку, рубашку, потом штаны, носки. Кроме рук он ещё ни к чему не успел притронуться. Она усадила его на свою кровать. Сама же стала рыться в своëм шкафу. Наоми взяла спирт, ватку и бинты. Она села перед братом на колени, вытирая последние слëзы, намочила ватку спиртом и начала кропотливо обрабатывать порезы на руках. Рей жмурился, шипел, но ничего не говорил, просто боялся. Думал, что если сейчас что-то скажет, то окончательно сломает сестру, а он не хотел этого. Младшая изредка вытирала нос и глаза, шмыгала и тряслась. Она со всей любовью, на которую способна, обрабатывала порезы. Ей было не сложно дуть на ранку, когда щипало и она поглаживала те раны, что уже зажили. «Какой же я… Противный. Кто меня полюбит с этим? Это клеймо теперь со мной на всю жизнь…» — Прости… Я… Это, наверное, из-за меня… Я читала про такое… Когда человек думает, что недостоин быть тем, кем является и из-за этого ломается… А потом… Всë это может довести до самоубийства… — Ты тут не причëм. Просто я… Не смог справиться с трудностями, с которыми должен был. Это моя вина. — Если ты думаешь, что жалок из-за того, что не справился с какими-то проблемами, то это не так! Отец всегда учил нас помогать друг другу, так почему же ты молчал… Всë время ты молчал, копя ненависть к себе… — У меня не было никаких трудностей. Просто все считают меня идеальным, вот я и пытался соответствовать, но… Как это называется… Выгорел? Не мог уснуть, думал, что во сне умру и всë-такое. Руки перестали слушаться, казалось, что за мной следят… А потом услышал, что кто-то из новобранцев так делал. Решил попробовать. Стало легче, но остановиться я уже не смог. — Такое бывает… Разве ты не думал, что ты уже идеальный, раз тебя таковым называют?.. Рей замолк. Он и вправду не задумывался над этим. Сам он считал себя непутëвым и недостойным звания капитана, но… Все им восхищались. — Нет… Я думал, что они просто льстят мне, поэтому и хотел стать ещë лучше. Я тебе такого не рассказывал, но тогда я проводил почти всё тренировки, заполнял кучу бумаг и помогал другим, я даже поспать не мог, не хватало времени… — И сколько ты так жил?.. — Меня хватило на месяц. Потом всë и началось. Наоми продолжала бинтовать руки брату. — Если бы хочешь прекратить это, то я помогу, но если тебя всë устраивает, то я обещаю, что никому и никогда не расскажу о том, что сегодня увидела… Я обещаю. Рей потупил взгляд. Он думал, что Наоми просто посмеëтся над ним, а потом распустит слухи по всей разведке, но она наоборот стремилась помочь. — Я не хочу больше резать себя. Руки уже перестают слушаться и болят, но… Я просто не могу перестать это делать. Если я не сделаю хотя-бы пару порезов, то тревожность опять появится… — У меня тоже было похожее… Примерно два года назад. Я рассказала Микасе и она посоветовала просто делать зарядку. Вот я и делаю до сих пор. Благодаря этому даже вот так умею, смотри! Наоми отложила бинт и села на пол, не просто так, а раздвинув ноги! — Вау! — Ага! Если тебе тяжело, то в такие моменты попробуй тренировать гибкость… Или стой в планке… Или просто расскажи мне, а я попробую помочь… Сейчас Рей был рад, как никогда. Он правда последует совету сестры. Он правда изменится, только чтобы она никогда не плакала.