Словарь ненавистных слов Чон Чонгука

      — До свидания, господин Чон.       Он кивнул охраннику на проходной и неспешно двинулся к выходу. Пятница. Его подчиненные давно сбежали, кто домой — провести время с семьей, кто на гулянки — вчерашних студентов в коллективе было немало. Сам Чонгук, окончив университет три года назад, по возрасту мог бы подойти к обеим категориям, но семьи у него еще не было, а по клубам уже не тянуло. Поэтому спешить ему особо некуда.       Выудив из кармана фирменного пиджака ключи от машины, он вышел на парковку у здания, по пути читая сообщение от Намджуна.       «Завтра ты пойдешь со мной в бар, вместе с…»       Он не дочитал. Замер, еще не понимая — почему, только жадно втянул носом воздух, чувствуя, как легкие заполняются его ароматом, а под языком копится слюна.       — Привет.       Низкий голос ворвался в уши, пуская по телу волны неконтролируемой дрожи. Чонгук сжал в руках телефон, сжал зубы, а сердце сжалось само. Пропустило удар и остановилось.       И не билось. Не билось, не билось, разламывалось, разваливалось, крошилось мелкими осколками, брызгами осыпаясь на асфальт.       Больно.       Альфа внутри заскулил… Его сильный, доминантный волк завывал побитой уличной псиной, а Чонгук молча выл вместе с ним.       Нет. Пожалуйста, нет! Пускай это будет мороком. Галлюцинациями, бредом воспаленного от усталости сознания.       Он поднял глаза, медленно, с трудом фокусируя взгляд на том, кто ждал его на парковке.       Он.       Блять!       — Привет… Тэхён. — Имя сладко легло на язык, как же давно Чонгук не произносил его вслух. Мысленно — сотни, тысячи раз. — Как ты оказался в Штатах?       В голове совсем другие слова. Но их Чонгук никогда не скажет. Поэтому так — вежливо, почти официально.       — Проездом, — опираясь о капот сияющей серебристой мазератти, — завтра обратно в Корею. Вот, решил проведать друга.       Друга? Чонгуку хотелось засмеяться, захохотать истерично, но он задавил рвущийся наружу смех. Не друзья они. Друзей из них не получилось, как бы Чонгук ни старался. Ему проще ненавидеть Ким Тэхёна, чем дружить с ним. Ведь не любить просто невозможно. А ненавидеть, в общем-то, не за что, но Чонгук искренне пытался.       — Надо же, — сердце, кажется, все же бьется, то, что от него осталось. Вот. Стучит. Громко. Надрывно. Ломая ребра изнутри. — Не ожидал тебя увидеть. Сколько прошло с нашей последней встречи? Года два? — такая топорная ложь. До смешного очевидная. Как будто он может не помнить, когда они в последний раз виделись, как будто он не умирал каждый чертов день, все эти три года и два месяца.       — Три, — поправил Тэхён, с неизменной улыбкой на лице.       Чонгук знает.       — О, действительно? — удивился неискренне.       — Угум, — Тэхён щелкнул зажигалкой, а Чонгук снова забыл, как дышать. Только смотрел, как тонкие, длинные пальцы сжимают сигарету, как пухлые губы касаются фильтра…       Идеальный. Тэхён и раньше, в студенческие времена, да с дикого похмелья и недосыпа умудрялся выглядеть потрясающе. С легкой ленцой в каждом движении, с извечной улыбкой и продуманно встрепанными волосами, тот приковывал к себе взгляды окружающих. И Чонгука.       — Может, выпьем? — предложил он, хотя сказать хотелось совсем другое.       Возьми меня. И владей, владей, владей.       — С удовольствием, — щелчком отшвырнув бычок от сигареты. Не в урну. И какого черта ему так нравится это мелкое хулиганство? — Знаешь какое-нибудь место, где подают охуенные шоты?       — Знаю, — кивнул Чонгук.       Тэхён довольно улыбнулся, кивком указав на свою машину. Чонгук без споров сел на переднее сиденье, почему-то даже вопросов не возникло, кто их повезет. И плевать, что его внедорожник останется на парковке.       — Как ты узнал, где меня искать? — полюбопытствовал он, стараясь смотреть вперед. Не на Тэхёна.       — Ну, то, что работать будешь на своего отца, я знал всегда. А филиал его фирмы здесь всего один.       Не смотреть. И, если можно было бы не дышать, Чонгук не дышал бы…       На улице еще ничего, запах Тэхёна хоть как-то рассеивался в воздухе, а вот в салоне стало совсем плохо. Чонгуку казалось, что он каждой порой впитывает пряный цитрус, который за три года стал куда тяжелее — Тэхён вырос. Вырос и его альфа.       — А про Штаты ты мне сам как-то сказал…       Он даже точно помнил, когда. За прошедшие после побега из Кореи три года, Тэхён звонил трижды. В первый раз волновался, куда он пропал, все спрашивал, когда вернется. А услышав, что обратно в Корею Чонгук не собирается, скинул вызов. Во второй раз позвонил уже на следующий день, ругался, рычал, уговаривал, умолял. После, спустя почти полтора года, Тэхён позвонил в свой день рождения, пьяный вдрызг и долго плакал в трубку. Чонгук потом себя по кусочкам собирал и разодранное в клочья сердце тупо заставлял биться. Лишь бы не сдохнуть от тоски. По правде говоря, лучше бы сдох.       И только-только научился хотя бы дышать без понукания, только стал засыпать без успокоительных, да уходить с работы до того, как начинал валиться от усталости, явился Тэхён.       — Раньше ты не был таким молчаливым, — заметил тот.       Раньше он не боялся, что, открыв рот, начнет умолять себя трахнуть.       — Просто устал, не обращай внимания. К тому же, не виделись давно. Я, если честно, понятия не имею, о чем нам теперь разговаривать.       — Или просто боишься, что я начну задавать неудобные вопросы, поднимать темы, которые ты не хочешь обсуждать.       — Тэхён, я уже давно не твой однокурсник из универа и вполне могу не отвечать, если не хочу.       — Гук-и вырос, да?       Блять!       — Тебе не кажется, что теперь это слегка неуместное прозвище? — прозвучало довольно грубо, но плевать. Это ведь не он приехал к Тэхёну, это Тэхён явился к нему и ведет себя так, словно не было трех лет разлуки.       — Не называть тебя так? — ничуть не обидевшись, мягко поинтересовался тот. — Не нравится?       Нравится! Пожалуйста, назови так еще!       — Нет, — твердо. И откуда только эта самая твёрдость взялась?       — Как скажешь, — легко согласился Тэхён. — Прости, если обидел. Увидел тебя, вот и вспомнились старые привычки.       Когда-то Чонгук не хуже омежки тёк от этого мелодичного «Гук-и». Сейчас тоже течёт… поэтому и запрещает.       — Забей.       — Так куда, говоришь, ехать?       Чонгук потянулся к навигатору и вбил адрес бара, где, как он знал, были шоты, которые Тэхён, похоже, любил до сих пор.

***

      Народу в пятницу ожидаемо было много, но им столик нашелся. Только вот и в этой мешанине запахов, самым ярким для него был цитрус. Он обволакивал, утягивал за собой, заставлял вспоминать все те желания, что так усиленно Чонгук запихивал поглубже.       Тэхён сидел напротив и, улыбаясь своей фирменной квадратной улыбкой, расслабленно рассказывал о своей жизни, периодически вставляя вопросы о том, как жил Чонгук.       Плохо жил. Одиноко. На стенку лез.       — Учился управлять филиалом, — Чонгук выпил залпом. — Поначалу непросто было, а теперь ничего, научился. Даже нравится.       — Почему именно Штаты, кстати?       Чтобы подальше от тебя.       — Здесь все куда проще, чем в Корее, — Чонгук не лгал, просто озвучивал не всю правду, умалчивал о главной причине. — Народ не такой замороченный.       — Есть такое, — Тэхён хмыкнул. — Обратно в Корею не планируешь, значит?       — Не планирую.       Хочется ли ему в Корею? Нет. Ему хочется к Тэхёну и плевать, в какой тот будет стране. Но нельзя. Слово-то какое отвратительное — нельзя. Даже звучит противно.       — Надеюсь, хотя бы на пару дней сможешь приехать, — уронил Тэхён. И, достав из кармана пиджака конверт, пододвинул к нему по столу.       — Что это? — Чонгук взял его в руки, отчего-то боясь открыть. Чувствовал, что содержимое его убьет.       — Приглашение на свадьбу.       Хотелось спросить «на чью?», но Чонгук уже знал ответ. Видел во взгляде темных глаз, в немного грустной улыбке, что едва-едва растянула губы Тэхёна.       — На твою? — все же выдавил он, цепляясь за глупую надежду. Спросил так тихо, что Тэхён скорее прочитал по губам, чем услышал в этом гомоне чужих голосов и музыки.       — Да.       Одно слово.       Всего одно, а внутри что-то треснуло. Надломилось. И ухнуло вниз. Чонгук чувствовал, как рычит, беснуется в нем альфа, как рвет когтями душу на части, крошит ребра. А сам мог думать лишь о том, чтобы удержать лицо, так старался, но не сумел. Дрогнуло.       Больно.       Настолько, что хотелось позорно всхлипнуть, рыдания застряли в глотке, не позволяя и слова выдавить. Чонгук сжал губы. Не глядя, нашел рукой стопку и выпил содержимое, не разбирая вкуса. Ощутил лишь, как алкоголь обжег глотку.       Выдохнул.       — Поздравляю.       И замолк, совершенно не зная, что еще сказать. Не так. В голове было множество слов, признаний, которые хотелось донести до Тэхёна, но Чонгук не станет. Нельзя. Сам себе запретил когда-то.       — Серьезно? — и было что-то такое в интонации, что заставило Чонгука вскинуться, чтобы посмотреть на Тэхёна. — Правда поздравляешь, Чонгук? Может скажешь еще, что рад за меня?       Треснуло. Но на этот раз трещала маска Тэхёна. И там, под слоем осыпавшейся эмали, тоже проступала боль. А еще злость. Обида. Тоска.       И надежда.       — А не должен? — беспомощно оглядев стол, Чонгук убедился, что алкоголь закончился. А ему надо. Срочно! И без того с трудом держит себя в руках.       — Беспросветный идиот! — выплюнул.       — Ты меня сюда оскорблять приехал? — язвительно.       — Нет, констатировать факты. — Чонгук попытался ответить, но Тэхён не позволил, продолжив с нажимом. — Ты меня любишь, я знаю. Вижу это, как бы ты ни пытался изобразить, что тебе плевать. Чувствую в твоем запахе. И сюда ты поехал не для того, чтобы научиться управлять компанией, ты сбежал, Чонгук! Подальше от меня! Потому что испугался! Меня. Себя. Своих желаний. И… если прежде я допускал мысль, что тебя, возможно, отпустило, что чувства прошли, то теперь мне стало очевидно — это не так.       — Даже если ты и прав, то что дальше? — взрыкнул Чонгук в ответ. — Если ты, вдруг, подзабыл, то я альфа! И ты тоже!       — Да какая разница — кто есть кто? Неужели тебе не наплевать?       — Нет.       — Да боже, блять! Все твоя гомофобная семейка! Твой отец…       — Тэхён, — предупреждающе начал Чонгук, — осторожнее с высказываниями.       — Да плевать мне на твое «осторожнее»! Может, пора уже научиться называть вещи своими именами, м? Ты же не сам себе в голову вбил, что любить меня — неправильно. Но ты отвечал на тот поцелуй, Чонгук! Стонал в мои губы и цеплялся за меня, я помню. О, да я даже если захочу забыть, все равно не смогу, как бы ни пытался. А потом ты допёр, что чувства у нас далеко не дружеские, и не придумал ничего умнее, чем сбежать. Скажешь, не так?       Так. Все так.       — Скажу, что это не твое дело, — отрезал Чонгук. Тэхён бил по больному. Расковыривал раны, которые только недавно начали покрываться корочкой. — Да и вообще. У тебя же свадьба! Зачем сейчас все это мне говоришь?       — Затем, что ты можешь… — Тэхён замолчал, выдохнул шумно. — Пригласи меня к себе, Чонгук.       — Что? — он нахмурился.       — Позови провести с тобой ночь. И не будет ничего, не будет никакой свадьбы. Я останусь.       Чонгук отшатнулся. До боли прикусил щеку изнутри, зажмурился.       Так хотелось согласиться. Так хотелось снова почувствовать губы Тэхёна на своих, ощутить их сладость. Хотя бы еще один раз… Последний.       Нельзя. Неправильно. Постыдно.       Отвратительно, как говорил его отец.       — Уходи, Тэхён, — попросил устало. — Просто уйди, ладно? Пожалуйста.       Тот смотрел на него не грозным альфой, а брошенным щенком, таким же, как сам Чонгук.       — Хорошо, — поднявшись, достал кошелек и кинул несколько крупных купюр на стол. — Раз уж ты вполне счастлив без меня, то, надеюсь, найдешь возможность прилететь ко мне на свадьбу. Познакомлю со своим омегой. До встречи, Чонгук.       И ушел, не оборачиваясь.       Прощай, Тэхён.