Моя пустота

✦ Наверное, я уже не смогу вспомнить кому первому в голову пришла эта идея. Мы так и сидели, разговаривая о всякой фигне, перебрасывались ничего не значащими фразами. Он рассказывал мне очередную бессмысленную историю без начала и конца, незаметно перетекающую в следующую, а я внимательно слушала. Имелась у него одна такая, странная привычка - вести беседу вне всяких рамок первоначального вопроса. Он словно пытался запутать тебя, специально вгоняя в дебри собственного сознания. Искажая историю и никогда не реагируя однозначно на очевидные вещи. Вот, вроде бы, тебе кажется, что ты улавливаешь ход ваших мыслей, практически контролируешь курс общения, будучи с ним на одной волне. Но в один момент вдруг приходит осознание. И ты понимаешь, что первоначальная тема обсуждения давно утеряна, а он уже перескакивает на совершенно иную плоскость, управляя твоими мыслями так, как ему нравится, играясь с твоим восприятием. Разговор продолжался, и становилось ясно, что это схема: за вопросом следует длинный ответ, который сливается с подробностями, порой отклоняется от курса, и становится всё более неясным. В конечном итоге Мэнсон всегда говорил только о том, что интересовало исключительно его, незаметно проскальзывая сквозь любые сторонние темы. В какой то момент я поймала себя на том, что попросту не успеваю за ходом его мыслей. Но это было совсем не важно. Я все ещё сидела верхом на нем, сомкнув пальцы на его ладони. Мы так и не перебрались на более располагающую поверхность. Он же не возражал особо, лениво потягивая, оставшийся с прошлой ночи, абсент из высокого стакана и изредка проводя свободной рукой по моей пояснице. - ... Знаешь, ты ни за что не сможешь остаться незамеченным если мы решимся идти вдвоем. Думаю, именно после этой моей, случайно брошенной, фразы все пошло не по плану. Мэнсон посмотрел на меня как-то странно. Глаза блеснули секундным неадекватом. Он что-то явно задумал, и мне чертовски нравился его энтузиазм граничащий с помешательством. - Я бы не был так категоричен. Спустя несколько минут он уже невозмутимо общался по телефону, заказывая нам в номер доставку. Отель предоставлял такую услугу, но я очень сомневаюсь, что они вообще когда-либо сталкивались с просьбами подобного характера.. - Здравствуйте, я бы хотел заказать парочку хиджабов в 505-й номер. На другом конце линии повисла гробовая тишина, и я закрыла рот руками в попытке сдержать неконтролируемый порыв смеха. - Но сэр... - Оплата в любом размере. Ожидаю в течении часа. Постучите в дверь три раза. Вам ее не откроют. Оставьте заказ под дверью. После тихого шушуканья на другом конце провода прозвучал неуверенный ответ: - Мы постараемся что-нибудь придумать, сэр... Короткие гудки разрезали натянутое молчание. Мэнсон положил трубку. - Ты серьезно? - Ага. - промурчал в самое ухо, смыкая руки за моей спиной и прижимая ближе. - Я что, не похож на серьёзного человека? - Ну как бы... Нет. Он легко рассмеялся своим натянутым баритоном, и по моей коже холодом пробежались мурашки. Хотелось продлить это чувство, слиться с ним, став одним целым. Хотелось поцеловать его и прокусить губу до крови. Странные желания, поселившиеся глубоко внутри моего существа с приходом этого человека, больше не вызывали вопросов. *** Через сорок минут в дверь и вправду постучали. Три коротких удара и, последовавшие за ними , тихие удаляющиеся шаги. - А как же оплата? Я удивлённо подняла брови и проводила его взглядом. - Думаю, с Тони уже стрясли состояние. Он приоткрыл дверь и через щёлку затащил в номер средних размеров бумажный сверток. Приземлившись на кровать, с удовольствием распотрошил его, усеяв покрывало картонными огрызками. - Ммммм, неплохо. - произнёс с предвкушением, явно не ожидая такого меткого попадания в цель. Он внимательно осмотрел каждое из изделий, и с видом главного дизайнера дома "Vivienne Westwood" без колебаний вручил мне белое, более открытое, одеяние, обрывающееся выше голени, и закрывающее нижнюю половину лица. С кружевной сеткой на груди и бедрах и корсетной шнуровкой по бокам. Оно было слишком уж откровенным для наряда подобного рода. Себе же он оставил чёрную, уходящую в пол, "накидку", которая скрывала практически все тело, за исключением узкой прорези для глаз. Стянув рубашку, он накинул ее на себя, подвязывая края подола и как-то по особенному оборачивая пласты оставшейся ткани вокруг шеи и плеч. Кожаные перчатки на руках идеально завершали образ. Все это он проделал через чур ловко для человека, занимающегося подобным впервые. Складывалось впечатление, что это был далеко не первый его раз. Мэнсон понимающе улыбнулся, поймав мой удивленный взгляд. - Знаешь, разное бывало, уже приходилось в прошлой жизни заниматься подобными... вещами. Мы с Твигги в 97- м из-за этого вмазались в одно дело... .. Он резко замолк и неопределенно махнул рукой, решив не озвучивать лишние детали. Я стояла, нерешительно комкая в руках свой хиджаб, понятия не имея, что мне со всем этим делать. - Подойди ко мне. Его голос менялся, когда он замечал мое замешательство. Становился глубже, завораживал своим напором. Мое стеснение становилось главным катализатором всех его тайных желаний. Я смиренно встала напротив, и он медленно снял мою блузку, спустил юбку, опустившись на колени. Провел раскрытой ладонью по краю чулка и, остановившись позади, накинул белое одеяние поверх плеч. Твердая хлопковая ткань заструилась по спине и рукам. Я зажмурилась, чувствуя как туго он затягивает шнуровку на талии, подчеркивая, недопустимые в этом образе, изгибы тела и прижимается ко мне сзади. Закончив, он подтолкнул меня к зеркалу и встал рядом. Эмоций было не разглядеть за плотной черной паранджой на лице, но я уже давно научилась читать его по глазам. Они каждый раз с потрохами выдавали его - все то, что он так старательно пытался скрыть глубоко внутри неизбежно просачивалось наружу. Мэнсон имел такой добрый странный, в какой то мере беспомощный взгляд, который в корне противоречил всему его образу. Именно по этой причине, очки являлись его постоянным, практически не снимаемым, аксессуаром, будь то разгар дня или полночь. Неважно. Когда их не было под рукой, в ход шёл алкоголь, скрывающий за своей пеленой все вышеперечисленное. Однако, ещё давно я заметила, что рядом со мной он никогда не носил их, не стеснялся открытого взгляда. Хочется верить, что это было обыкновенное доверие, но с ним никогда нельзя быть уверенным точно в чем-либо, ведь это Мэнсон. Он никогда не делает ничего просто так. "Возвращаясь к нашей костюмированной вечеринке"... Выглядели мы весьма колоритно, слишком необычно, даже для улиц Берлина, где в центре на один квадратный метр приходилось по три фрика , убежденных в своем абсолютном знании андеграундных модных течений. Мэнсон выглядел.... Как обычно. Бесполым существом с излишне изящной для мужчины фигурой, скрытой за черным полотном. На две головы выше меня. Кожаные перчатки с латексными вставками туго обтягивали руки, а грубые ботинки на невысокой платформе вызывали лёгкие несостыковки с верхней частью, но смотрелись на удивление органично. Будучи не в курсе предыстории всего этого богохульства, легко можно было бы принять нас за двух шахидок. Только вот мой облик ставил всю эту теорию под большой вопрос при ближайшем рассмотрении. Я выглядела как карикатура на окончательную версию задуманного, излишне сексуализированная и недопустимо развратная. Наши костюмы удивительно дополняли друг друга, как если бы один не мог существовать без второго. Он протянул мне руку и произнёс с воодушевлением: - Пойдем же со мной, сестра, настало время оскорблять чувства верующих. Я стиснула чужие пальцы в ответ, нервно улыбнувшись. Так крепко и до боли приятно. Мэнсон терпеливо ждал моего ответа, ненавязчиво предлагая, с надеждой, что я не отвергну его безумие. Он видимо ещё не понимал тогда, или же просто не верил. Но я... Я готова была пойти за ним куда угодно. *** - Ну давай же, ты стучишь первая! Разнеси его дверь нахрен! Мы стояли в тускло освещённом коридоре этажом ниже, переминаясь с ноги на ногу на красном ковровом покрытии перед дверью 417-го номера. Он сказал, что вначале мы по быстрому заскочим к одному из его гитаристов, чтобы предупредить о том, что пойдем отдельно от остальных. Ну и чтобы напугать его до усрачки, конечно же. Как же без этого. Сделав один шаг, я тихо ударила пару раз по лакированному покрытию и быстро отступила. Он пораженно вздохнул, закатывая глаза. - Ты издеваешься что-ли.... Подскочил к двери и обрушил на нее ряд оглушающих ударов, после которых в глубине номера послышался встревоженный возглас. - "Какого хрена!?" Быстрые шаги и секундное затишье. Мы встали бок о бок в метре от цели. - Кто? Тишина. Нерешительный оборот ключа и жалобный щелчок, дверь приоткрылась. Глаза полные ужаса и непонимания уставились на нас, он взвизгнул когда Мэнсон сдвинулся с места, но страх быстро сменился принятием, когда он пригляделся к разрезу для глаз на лице моего спутника. - Блять, Мэнсон, ты чё совсем ебанулся? Он облегчённо опустил плечи. - Я уже подумал что все, по мою душу пришли, допился. Ко всем белка приходит, а ко мне проститутка в хиджабе. - Это я не тебе. - произнёс гитарист, примирительно глянув в мою сторону. Мэнсон сипло рассмеялся, наслаждаясь произведенным впечатлением . - Не завидуй, Джорди. - Ой , да я и не думал. Мне того раза, знаешь, вполне хватило. Сейчас давайте без меня как нибудь. Гитарист криво ухмыльнулся, и Мэнсон ответил ему идентичной хитрой улыбкой. Они явно разделяли какое-то общее воспоминание, о котором не торопились распространяться остальным. - Мы пойдем своим ходом, передай Тони, пусть не теряет. - Вот так что-ли? Он показушно осмотрел нас с ног до головы, не находя больше слов . -Ага. - Ничему тебя жизнь не учит. Заключил Твигги и перекрестил его в воздухе, нарочито неправильно, справа на лево. Мэнсон притянул его с улыбкой, крепко обняв. Потрепал по черным, едва касающимся плеч, волосам. - Хочется с нами? - Ага.... - В другой раз мы с тобой проделаем все тоже самое, Джорди, только в более экстремальной форме. Как раньше. - О Господи, нет. Они оба рассмеялись. ✦