увязание прошлым

Неяркий, тусклый свет, аккуратно пробирается в щель чуть приоткрытой двери. Полностью пустой класс веет одиночеством и прохладой. Окно приоткрыто, а рядом с ним располагаются колбы, пробирки, спиртовки и различные химические вещества. Парень клюёт носом, но продолжает что-то записывать в потрёпанную тетрадь. -Ты почему ещё в школе?.. - Неуловимый, тихий голос донёсся у входа в кабинет. Уставшие, помутнённые глаза, уже не различавшие очертания, скользнули к источнику шума. На копну светлых волос, завязанных в слабый хвост, слабо упала рука. -Ох… Да, простите, я уже собирался уходить... - Гробовая тишина… Неуютно, некомфортно, страшно… Невысокий парень встал немного пошатываясь, в глазах потемнело от нехватки гемоглобина. Он задержался на несколько секунд держась за старую парту чтобы прийти в норму. -… Всё в порядке?- Ни заинтересованности, ни сочувствия, вопрос заданный лишь из уважения, только для того, чтобы убедиться не нужно ли позвать медсестру. -Спасибо за беспокойство, всё в порядке. -Отрезал парень и поспешил расставить всё на свои законные места. -Не задерживайся тут допоздна… - Уже собравшись закрыть дверь учитель остановился -А, кстати, Альбедо, тебя Кэйа искал, просил передать если замечу. Сконфуженно закончив предложение фигура скрылась за дверной проём. Кэйа? Тот неугомонный парнишка из класса, вечно ищущий повод подколоть кого-либо. Абсолютно безответственный и несамостоятельный. Тот, который вообще не был заинтересован в общении с такими как он? Искал? -Подождите!.. -Хотел было окликнуть парень, но незнакомец испарился. Пустой коридор, бесшумно мигающая лампочка в самом далёком кабинете и оглушающая тишина. Он будто остался один во всём мире, снова утопая в бесчисленном количестве своих переживаний, тревог и размышлений. Но ему уже не было так страшно, он уже привык к этому ощущению и, казалось, оно ему даже нравится. Ну или ему хотелось так думать. Неспешно закрыв дверь он подошёл к своему рабочему месту. Листы формата А4, полностью расписаные от руки, тетрадь с химическими формулами, учебник, дополнительные материалы, баночки, скляночки, банки от энергетиков и кофе - всё это лежало у него на столе. Тоскливо промычав Альбедо принял тот факт, что всё это придётся убирать в одиночку. Прибавив звук играющих наушников, в которых раздавался тоскливый пост-панк, пришлось взять себя в руки и как-то прогнать неожиданно напавшую сонливость. . . Стаканы бьются друг о друга всё чаще и чаще, рука уже устала держать очередной бокал с дорогим алкоголем, чокаться с нескончаемым количеством людей, как знакомых так и тех, кого он видел впервые. Скучно. Целая куча пьяных подростков: кто танцует в пьяном угаре, кто сидит за барной стойкой и неспешно попивает что-то, а кто-то зажимается в углах со своей второй половинкой. Взгляд Кэйи устремился на красноволосую макушку, такую родную и в то же время такую далёкую и незнакомую. Он снова не с ним, с другой, всё продолжая избегать его вновь и вновь. -Кэйа, наливай ещё! Радостно протягивает кто-то из друзей, ставя рядом ещё одну рюмку, вытягивая из размышлений молодого парня. -Я, пожалуй, выйду. Ласково улыбнувшись он и поспешно удалился с места вечеринки. Захотелось уйти как можно дальше, убежать на другой конец города и никогда больше не вспоминать ни этот день, ни друзей со знакомыми, ни красноволосую макушку, которая так старательно избегала его весь вечер. Голова будто раскалывалась на крохотные осколки, уши заложило так, что ничего в радиусе пяти метров не было слышно, в глазах плыло, а ноги не слушались. Еле держа равновесие пришлось облокотиться на ближайшую стену, разрисованную граффити. Сейчас главное не отключится, вынести истошный поток мыслей, чувство тошноты и неприятный скрежет в районе сердца. Он действительно думал, что смог полностью забыть его, те неоправданные надежды и симпатию. Каким же дураком он казался, когда подавал нескончаемые попытки флирта. Попытки понравится, заставить его улыбнуться; застать то чудесное мгновение, когда его нос, усыпанный крохотными веснушками, немного съёживался; когда его глаза прикрывались от счастья, а губы вздрагивали в милой улыбке… Поздно. Уже слишком поздно что либо менять в их отношениях. Да, виной их конфликта оказался Кэйа. Да, он не единожды винил себя в этом. И да, ему бы очень хотелось вернуть то тёплое прошлое. Он бы отдал многое дабы Дилюк его простил. Дилюк… Нет, теперь он не в праве произносить это имя. Он сотни раз пытался переключиться на других людей. Женщин или мужчин - не особо-то и важно, как и не был важен их возраст. Люди с большим опытом ему казались более серьёзными и в них он пытался найти лучик света в его кромешной тьме, лишь бы вновь ощутить тепло, которого так не хватало и своего рода душевную свободу. Они могли  подарить это всё, пусть на незначительное время, но могли ведь… Сидеть на сырой земле и размышлять о своей жизни не было в его стиле. Обычно все проблемы решались сами собой после парочки бутылок алкоголя, а дальше как пойдёт: ночь проведённая с одноразовым секс-партнёром, либо в одном из немногих ночных клубов города. Но сегодня обыденный распорядок дня не был полностью осуществлён. И что теперь делать? Встать и пойти домой? В данном состоянии он просто напросто и до ближайшей скамейки не доползёт. Вызвать такси сил тоже не было. А все друзья, которые могли бы это сделать в клубе, расположенном в пару метрах от него, но даже туда дойти казалось нереальной задачей. Неужели он так и останется тут? На холодной улице с отвратительным настроением и желанием исчезнуть напрочь, провалиться сквозь землю, чтобы никто не нашёл, не увидел его в таком состоянии. Зачесав волосы пятернёй он уставился на небо. Безмятежно большое, фантастическое. На редкость, сегодня оно было чистым и его не заполоняли тяжёлые облака, закрывая собой бесконечное количество маленьких, ярких звёзд. В детстве они часто любовались ими, рассуждали на различные темы, даже самые незначительные, лёжа вместе под светом луны. Тогда всё это казалось таким обыденным… Прошлое тяготит, оно не даёт и малейшего просвета будущему, что уж говорить, настоящим то трудно приходится жить. Не этой жизни он хотел, не об этой жизни доводилось говорить в юношестве. Лишь яркий свет от фар машин не даёт полностью погрузиться в глубокий сон. Ему не остаётся ничего, кроме как думать о прошлом, ведь это единственное что у него осталось.