Золотой дракон

      Чайльд всегда был уверен в своих силах, как и в том, что ни за что не покраснеет перед женщиной. Тем более, перед такой сдержанной и оттого кажущейся Тарталье невероятно смешной, как госпожа Нин Гуан. Она же буквально создана, чтобы сбивать её с толку любым бредом, перемешанным с флиртом, если не предстоит никакого серьёзного разговора!       И всё же, юноша сидит на кресле, которое, по его смелым предположением, обычно занимает Моракс, не вмешивается в диалог, и не может вымолвить ни слова. Правда, это, насколько он понимает, и не требуется. Он уверен, что Чжун Ли и Нин Гуан имеют представление о том, что он не знает ни слова из китайского языка, иначе вряд ли бы начали общаться именно на нём, когда неуловимо для него соскользнули с темы Осиала.       И, что странно, Чайльд даже не обижен. Он совершенно не заинтересован в секретах Ли Юэ или раздувании скандала с Мораксом из-за недоверия, особенно после того, как сам признался, что не может доверять ему до конца.       Тарталья не чувствует себя покинутым, нет. Он просто смущён. Госпожа Нин Гуан восприняла уведомление о событиях ночи с таким бесстрастным выражением лица, будто всю свою жизнь только и сидела в ожидании, когда это произойдёт, уверенная, что иного выхода из ситуации не существует. Она стала ещё более сдержанной, когда услышала о планах Чайльда, высказанных в основном Чжун Ли, а не им самим, и просто поджала губы.       Она интересуется мнением Моракса, а не его, что следует делать Чайльду с Осиалом, но юношу это скорее удивляет, чем сердит. Наверное, он бы накинулся на эту женщину, не объясни ей Чжун Ли, что не имеет никакого влияния на Тарталью. Сейчас же лимит его ярости исчерпан. Воля Небес, как её порой зовут, по крайней мере, не так презрительно кривит губы, как Бешт, и оказывается весьма сговорчивой, когда с ней говорит Чжун Ли. — Полагаю, я могу Вам помочь, господин Чайльд, — неожиданно уведомляет Нин Гуан после продлившейся несколько мгновений тишины. — Если Вам, конечно, потребуется помощь.       Тарталья поворачивается к ней и наклоняется, опираясь руками на колени. Стул негромко скрипит от его движения, и юноша про себя задаётся вопросом, зачем Мораксу такая мебель, прежде чем отозваться. — Почему Вы? Разве не… — Я не могу помогать тебе всё время, Чайльд, — прерывает его Чжун Ли достаточно строго, чтобы Чайльд заметил несоответствие тона и виноватого блеска в золотых глазах.       Вернее, в одном золотом глазу. Второй всегда остаётся холоден, но Чайльд и не ожидает от пустой стекляшки ничего другого. — Госпожа Нин Гуан… милостиво согласилась не разрушать уверенности Царицы, а потому она имеет право быть с тобой на связи постоянно, в то время как для меня это будет несколько проблематично, — продолжает мужчина, постукивая уже облачённым в кожу перчатки пальцем по голове золотого дракона, венчающего его трость. — Подобное было бы не просто неосмотрительно, но и опасно.       Тарталья пялится на закрытую пока что пасть и два горящих глаза, отмечая, что за этой небольшой изящной вещицей недурно следят, раз на ней до сих пор не появилось пятен от крови. Хотя, кто знает, из чего она сделана на самом деле. Вероятно, раз трость изначально была рассчитана на убийство, её сделали бы такой, чтобы никто и никогда не смог к ней придраться. — Вряд ли мне понадобится помощь, — пожимая плечами, бормочет юноша. — Если я захочу выцарапать кому-то глаза, то справлюсь с этим сам. — Может произойти что угодно, — возражает Чжун Ли, тут же примирительно поднимая ладонь, стоит Чайльду вздёрнуть бровь. — Я знаю, что ты способен защитить себя, но есть вероятность, что этого не хватит.       Юноша задумывается, подперев щёку кулаком и упёршись им в подлокотник кресла, прежде чем наконец вздохнуть и ответить. — Ладно, — соглашается Тарталья. — Действительно, мне лучше иметь связь с Ли Юэ. Только вот… Полагаю, не так-то просто передать информацию, когда вокруг множество лишних ушей.       Моракс качает головой, позволяя мягкой улыбке скользнуть по его лицу, прежде чем исчезнуть, словно её и не было. — Ты не понял, Чайльд, — говорит он. — Мне не нужна информация. Мне нужно знать, что с тобой ничего не произошло. — Связь с госпожой Нин Гуан в любом случае будет… — Тарталья запинается и облизывает губы, не находя слов. — Выглядеть несколько странно, ты не находишь? — Разве не ты предполагал, что Осиал и без того имеет подозрения? — интересуется Чжун Ли таким тоном, словно у него и в мыслях не было спорить или насмехаться над возлюбленным. — Одно дело — подозревать и плести басни, а совершенно другое — иметь этим самым басням подтверждение, — слабо возражает Чайльд. — Вряд ли он будет прыгать до потолка. — Вы говорили, что можете за себя постоять, — смиренно опустив глаза куда-то в пол, замечает Нин Гуан. — Так постойте.       Моракс хочет что-то ей сказать, но так и не открывает рта. Вместо этого он удивлённо смотрит на фыркнувшего от смеха Тарталью. Юноша не ожидает от кажущейся ему чопорной Воли Небес чего-нибудь подобного, а потому выражает ей своё восхищение так, как умеет. Что, возможно, она смыслит и в других сферах, а не только служении Ли Юэ и сохранении секретов Моракса от простых смертных. Запутать она уж точно умеет, Чайльд проверял на собственном опыте. — Вы совершенно правы, госпожа Нин Гуан, — заявляет Тарталья, полностью игнорируя Чжун Ли. — Но не лучше ли мне сохранить хорошие отношения, чем постоянно драться? Я бы не хотел давать Осиалу повод убедиться в его правоте, понимаете? Даже если он сам уверен, я ни за что не скажу ему, что он угадал. Тем более, что это не так, но, раз уж такие мелочи в расчёт не берутся…       Чайльд умолкает, оставляя остальную часть быть додуманной его собеседниками. Он ожидает, что Воля Небес либо милостиво согласиться, либо отвергнет его идею и опять предложит проявить навыки, которыми он так хвалился, но ничего подобного не происходит.       Вместо Нин Гуан вступает Чжун Ли, всё такой же неумолимый и упорный. — Я должен знать, что происходит, — говорит он, не собираясь отступать. — Ты будешь знать, обещаю, — со вздохом уверяет Тарталья. — Но только в том случае, если я действительно не справлюсь один. Ты же не дурак, чтобы надеяться, будто меня пронесёт и никто не обнаружит моего милого общения с госпожой Нин Гуан.       Моракс молчит. Он думает, и, Чайльд видит по сжатой на голове дракона руке, мысли эти не самые лёгкие и приятные.       Нин Гуан не считает себя обязанной нарушать паузу. Она сидит, спокойная и собранная, словно является свидетельницей обсуждения обыкновенных торгов, не позволяя Тарталье проникнуть в свои мысли и чувства дальше, чем это необходимо.       Что ж, необходимость ничтожно мала, как осмеливается заметить про себя юноша. — Ладно, — нехотя соглашается Чжун Ли. — Отсутствие новостей я буду считать хорошей новостью. — Ну вот и прекрасно, — подхватывает Чайльд, довольный, что смог разобраться со всеми заинтересованными сторонами так, чтобы не получить по шее. — Тогда… — Но если ты не сможешь связаться, — прерывает его Моракс. — Не потому, что у тебя не будет надобности, а потому, что тебя лишат такой возможности, я не даю тебе никаких гарантий, что спасу тебя.       Чайльд чешет затылок и морщит лоб, пытаясь придумать выражение, которые бы не так сильно задело самолюбие Чжун Ли, но при этом в достаточной мере выразило его мысль. — Видишь ли, — начинает он, приподнимая брови и яростно общаясь с тростью, а не её хозяином. — Если я смогу позвонить госпоже Нин Гуан, значит, я ещё не в такой критической ситуации, ну а если… В общем, Чжун Ли, будем откровенны: ты не в силах помочь мне тогда, когда у меня у самого уже нет возможности спасаться.       Мужчина не выглядит сердитым. Во всяком случае, Тарталье так кажется. Что ж, тем лучше, что он не из тех, кто желает в чужих глазах всегда оставаться всесильным. С такими Чайльду приходится гораздо проще. В будущем, если оно когда-нибудь наступит, можно будет не придерживать язык каждый раз, когда хочешь отпустить более грубую шуточку. — Дело в том, что я не знаю, кто именно мне предан, а кто — нет, — рассуждая вслух, говорит Чжун Ли. — Более того, ситуация осложнена моей смертью. — Чжун Ли… — умоляюще бормочет молодой человек.       Нин Гуан кидает на него быстрый взгляд, в котором юноша может разглядеть только вспыхнувшее на секунду неодобрение. Тарталья полагает, что ему нет нужды обращать внимание на подобные мелкие детали, пока отношение Моракса достаточно благосклонно. Тем более, Воля Небес, судя по всему, не собирается озвучивать мысли, а пока она молчит, любое недовольство не может быть засчитано. — К сожалению, в отношении Осиала я действительно слаб, — заключает Чжун Ли, переставляя трость так, чтобы она прижималась к другой его ноге.       Чайльд приподнимает руки, демонстрируя полное смирение. — Главное, что я не слаб, — с улыбкой замечает он. — Я не требую ничего. Только хорошее отношение со стороны Ли Юэ, когда я наконец разберусь с оставшимися делами, и всё. — Хорошее отношение Ли Юэ зависит от мнения Адептов, — отвечает мужчина. — Я склонен полагать, что они не станут тебе отказывать.       Тарталья успевает заметить скользнувшую по губам Моракса быструю улыбку, и усмехается сам. По крайней мере, Адептов он может настроить на нужный лад. Юноша не хочет разбираться, как и что в Ли Юэ устроено, но уже доволен играми Чжун Ли. Если он получает выгоду, то предпочитает не думать о её цене. Слишком уж легко свихнуться и потерять веру в самого себе, если всё время высчитывать честность каждого шага. — Тогда у меня больше нет ни одного требования, — отзывается Чайльд. — Да и это не требование, а просьба.       Госпожа Нин Гуан кивает ему, как и Чжун Ли, будто слова юноши обращены и к ней. Она не выражает никаких эмоций, с помощью которых Тарталья мог бы угадать её мнение о влиянии Моракса на Адептов, что кажется юноше скорее хорошим предзнаменованием, чем дурным. — В случае чего, думаю, Путешественница сможет тебе помочь с поисками трупа, — фыркает молодой человек, отталкиваясь рукой от сидения и вставая.       Что-то во взгляде мужчины темнеет, но он не даёт никаких комментариев по поводу своего отношения к этой шутке. — Директор Ху гораздо полезнее во всём, что связано со смертью, — мрачно отзывается Чжун Ли, вставая следом. — Но этого не потребуется.       Чайльд улыбается и вздёргвает брови, прежде чем быстрым движением пожать плечами. — Как тебе угодно, — говорит он весело. — Я думал, что ты настроен пессимистично. — Относительно нашего… сотрудничества, а не твоей жизни, Чайльд. Пока ты сохранишь её, я буду благодарен тебе в любом случае. — Хорошо, как скажешь. В первую же секунду ляпну, что ты жив. — Если это будет означать хотя бы маленький шанс на спасение, ты обязан ляпнуть это, Чайльд. Это я имел в виду, говоря, что ты не работаешь в Ли Юэ. — О… — Тарталья облизывает губы, отчего-то чувствуя себя неловко. — Хорошо…       Он не ожидал ничего подобного от Моракса. Одно дело — таинственно намекать, но совершенно другое — сказать прямиком в лицо, да ещё и при госпоже Нин Гуан. Разве не должно такое… Чайльд сам не знает, что, быть чрезмерно интимным? Во всяком случае, оно ему кажется таковым. Впрочем, его мир немного перевёрнут. Он бы без зазрения совести позволил Воле Небес смотреть на то, как Чжун Ли его трахнет, но совершенно не намерен терпеть подобную заботу. Это же забота, верно? — Если ты не возражаешь, мы проведём время до обеда вместе, — предлагает мужчина, коротко улыбаясь. — Раз проблемы разрешены, я хотел бы быть с тобой как можно дольше.       Юноша фыркает, но соглашается. Он и сам бы этого хотел, а ещё больше мечтал бы остаться здесь, с Чжун Ли, и никогда в жизни больше не сталкиваться с Осиалом. Что ж, судьба никогда не была к нему благосклонна. Ну, разве что тогда, когда позволила ему познакомиться с Мораксом, всё же помиловала. — Он может лгать, — тихо замечает Нин Гуан, задумчиво наблюдая за тем, как окрылённый Чайльд ускользает из кабинета.       Она хочет добавить что-то про свои сожаления, уверенная, что господин Чжун Ли её не слышит, но он не только оборачивается, но и отвечает: — Я знаю, Воля Небес. — Быстрая, словно молния, улыбка озаряет его черты, но не смягчает их. — И я готов к этому.