Birdy – People Help the People (Live at the Tabernacle)
Leroy Sanchez – Love In The Dark
– Оставьте нас. Как только Нисса вошла в свои покои, две молодые девушки тут же встали, повинуясь приказу жрицы, и исчезли за дверью с быстротой предрассветных теней. Дочь Демона остановилась, чуть повернув голову им вслед, и только потом медленно перевела взгляд на Далию. Старая жрица выглядела также, как и двадцать лет назад. Она никогда не менялась. Единственная, кому Ра'с позволял использовать воду из Ямы Лазаря, чтобы проводить свои ритуалы… Далия стояла спиной к Ниссе, и длинные темные волосы без следа проседи падали ей на спину. Массивное черно-красное одеяние полностью скрывало ее фигуру, обнажая только худые руки и, как лучница могла убедиться, когда жрица наконец обернулась, глубокое декольте. – Одевайся, – коротко приказала она, и Нисса возвела глаза к потолку. Это было скорее не раздражение, а усталость. Она не стала спорить. Далия знала ее еще ребенком, и играть перед ней в гордость, бунт или безразличие было бы бесполезно. Быстрыми резкими движениями ослабляя ремни на доспехах, Нисса сбросила сначала верхнюю броню, а затем и все остальное. – Как только тебе дали возможность, сразу же вернула свои игрушки, – голос жрицы звучал тихо, но все равно могущественно, будто она действительно владела какой-то магической силой притяжения. Нисса не ответила. Она аккуратно разложила свое оружие на постели и взяла платье. Она натянула его через голову, стараясь не запутаться в тонкой ткани и не оторвать половину мелких камней, которыми расшили наряд. – Аккуратнее, – Далия подошла к Ниссе, ее пальцы скользнули к платью и расправили складки, помогая исправить довольно печальную картину. – Тебя научили пользоваться всеми видами оружия, но не научили, как пользоваться красотой. – Отец что, заставил тебя заранее подготовить для меня наставления? – уголок губ лучницы дернулся в презрительной усмешке. – Ра'с аль Гул убил бы меня, если бы узнал, что я собираюсь сказать тебе, – руки жрицы скользнули к воротнику платья, и на мгновение Ниссе показалось, что унизанные перстнями пальцы обернуться вокруг ее горла. Она вопросительно подняла бровь, но Далия не сказала больше ни слова. Только молча сделала шаг назад и повелительным жестом указала на стул напротив высокого зеркала в массивной золотой раме. Когда Нисса опустилась на стул, Далия остановилась за ее спиной и принялась расчесывать темные локоны дочери Демона, собирая их волосок к волоску в высокую прическу. Нисса ненавидела это, но тем не менее сидела молча. Ее глаза, стеклянные, безразличные, уставились на собственное отражение, которое менялось с каждой секундой. – Ты похожа на свою мать, – Далия озвучила мысль, которая давно витала в голове Ниссы. Она не помнила свою мать, не знала ее, не слышала даже ее голоса, но видела миниатюрный портрет, сделанный когда-то давно, в то время, когда Амина Раатко только встретила Ра'с аль Гула. Наверное, тогда она еще была счастлива. Далия закончила с прической и осторожно воткнула в собранные в узел волосы брошь, к которой крепилась длинная полупрозрачная фата. Шифон окутал ее плечи и спину, спускаясь на пол, и Нисса встала, чтобы посмотреть на себя в полный рост. – Это не я, – наконец сказала она, отворачиваясь. Далия молча подняла руку, и в ее пальцах блеснул неизвестно откуда появившийся флакон. Он был почти пуст, только на дне осталось совсем немного прозрачной жидкости – всего на один глоток. Нисса нахмурилась, когда жрица вложила пузырек в ее ладонь. – Я когда-то поклялась Амине Раатко, что не дам ее дочери повторить ее судьбу. Эмоции вихрем взметнулись в душе, но лицо Ниссы осталось непроницаемым, только глаза беспокойно метались по лицу жрицы. Два колодца сплошной темноты, в которых отражалось пламя свечей и тысяча невысказанных вопросов и сомнений. Наконец дочь Демона ответила, и голос ее прозвучал тверже, чем она рассчитывала: – Я довольна своей судьбой. Если бы я хотела убить себя, я бы сделала это раньше. – Ты можешь обмануть своего отца, но не меня. Иногда смерть – это милосердие. – Или трусость, – парировала Нисса. Ее глаза вспыхнули. – Я говорю не о тебе, – легкая улыбка тронула губы жрицы. – Этот яд невозможно распознать. Если ты дашь своему мужу выпить его, никто никогда не узнает, что убило его. Ты будешь свободна. Нисса точно не знала, что удержало ее тогда. На мгновение все перед глазами сделалось мутным, нечетким, а волна ярости мгновенно смела остатки здравого смысла. Хотелось броситься вперед, приставить кинжал к горлу Далии и вылить содержимое флакона ей в горло, заставить ее проглотить яд вместе со сказанными словами. – Убей самозванца. Он чужой здесь, – пальцы Далии впились в руку Ниссы, но лучница даже не поморщилась, хотя хрупкие с виду пальцы жрицы обладали большей силой, чем казалось. Нисса резко вырвала свою руку из пальцев Далии и спокойным, хладнокровным и почти пустым голосом предупредила: – Никто не тронет его. Ни я, ни ты, ни твои люди. Ты должна была беспокоиться о данной Амине Раатко клятве гораздо раньше. Теперь я не нуждаюсь ни в твоей помощи, ни в твоих советах. Сделаем вид, что этого разговора не было. Дочь Демона знала, что Далия прочла в ее глазах всю правду, но не боялась этого. Теперь они квиты. Тайна за тайну. Жрица не посмеет ничего предпринять, даже если уже догадалась о назревающем предательстве. Она сама предатель. – А теперь оставь меня. Займись лучше своими обрядами. Нисса отвернулась. Когда позади раздались удаляющиеся шаги Далии и тихий хлопок двери, лучница позволила легкому недоумению отразиться на лице. Она не думала, что жрица подчиниться так легко – без лишних слов, без капли гнева или сомнений. Может быть, Нисса аль Гул унаследовала от отца и его властный тон, что будто гипнотизировал ассасинов и обещал боль тысячи смертей в случае отказа подчиниться?***
Стройные ряды ассасинов дружно сделали шаг вперед, оставляя лишь узкий коридор между собой. По этому пути должна была пройти Невеста Демона. Аль Сах-хим не услышал ее шагов за топотом сотен ног и шелеста вынимаемой из ножен стали. Мечи взметнулись в воздух, отдавая честь дочери Демона. Она появилась в дверях главного зала бледной тенью, теперь не такой грозной без своей брони и оружия, но по-прежнему прекрасной. Оливер на мгновение замер, глядя на нее, и не заметил, как в эту самую минуту проницательные глаза Головы Демона впились в него, изучали каждое изменение на лице. На губах Ра'с аль Гула заиграла усмешка – горькая, но все же насмешливая. Но Оливер не видел этого. Все что было перед глазами – Нисса, медленно идущая между шеренгами ассасинов. Ее движения были по-прежнему грациозными, хоть и немного скованными, и Оливер знал, что сейчас она чувствует себя некомфортно в этом платье с длинным шлейфом, увешанная драгоценностями, будто дорогая кукла, которую выставили на витрину. Еще немного – и его кулак сжался бы в безмолвной ярости за то, что ее заставили пройти через все это. Нисса наконец подняла взгляд, и глаза ее медленно заскользили по стоящим у алтаря. Далия молча возвышалась над чашей живого огня, и язычки пламени плясали в ее узких, щедро подведенных темным глазах. Ра'с аль Гул по правую руку от нее выглядел довольным, насколько можно было судить по его лицу. И это пугало. Наконец Нисса встретилась глазами с Оливером. И снова – магнетизм между ними, висящее в воздухе напряжение, не позволяющее разорвать зрительный контакт. На мгновение в сознании мелькнула безумная мысль: а ведь это все по-настоящему. И то, что это все было только планом Ра'с аль Гула, разрывало аорты и пускало кровь не хуже кинжала. Нисса ненавидела саму мысль, что все в этой комнате двигаются по заранее написанному сценарию, и ненавидела то, что ее чувства снова стали частью умелых манипуляций отца. «Скажи, отец, это тоже было твоим планом? Так долго принуждать меня, чтобы потом, когда я сама соглашусь последовать твоему приказу, это убивало меня изнутри? Чтобы эта ненависть к тебе и к самой себе не оставила внутри и капли радости?» Нисса остановилась рядом с Оливером, и они оба повернулись к жрице. Далия медленно обошла алтарь, где язычки пламени плясали на раскаленных углях, и остановилась перед обрученными. Обреченными. – Нет клятвы священнее, не уговора выше, чем тот, что между мужем и женой. Слова повисли в воздухе, и пауза, наступившая после них, показалась вечностью. Нисса с трудом заставила себя отвести взгляд от отца. Она боялась, что ее глаза выдадут ту жгучую ненависть, которая кипела внутри. То смятение, которое отняло дар речи. Она боялась хоть немного повернуть голову и снова встретиться взглядом с Оливером. И единственное, что оставалось – уставиться на воды Ямы Лазаря за спиной Далии. – Эта церемония соединит ваши души. Навеки свяжет их. И пути назад не будет. Глаза дочери Демона невольно метнулись к жрице, и на лице Далии, казалось, можно было прочесть непроизнесенные слова. Нисса вспомнила последний разговор с ней и почувствовала, как по спине пробежали мурашки. В чем-то Далия была права. Через минуту все будет кончено – и тогда закон Лиги Убийц свяжет Ниссу по рукам и ногам. Нарушить закон значит обесчестить себя… А достоинство – последнее, что у нее осталось. Для Оливера церемония не значила ничего – Нисса была в этом уверена. Он никогда не чтил закон Лиги и соблюдал его лишь для видимости. И страх, что когда все закончится, этот брак останется осколками стекла между ними, заставлял сердце лучницы сжиматься все сильнее. – Вы не познаете свободы, – продолжала Далия, – вы навсегда останетесь заложниками любви друг к другу. «Ты смог даже очернить любовь в моем сердце, отец… Доволен ли ты теперь?» Далия медленно подняла руки, будто призывая своих невидимых Богов, которым служила – а может, только притворялась, что служила. – И мы воздаем благословения за эту разделенную жизнь… Аль Сах-хим первым вложил свою руку в протянутую ладонь Далии. Нисса не смогла побороть новую волну отчаяния, что захлестнула с головой и утопила в собственном бессилии. Она подняла взгляд на отца, и на мгновение – всего на мгновение – Ра'с увидел в темной радужке все, что бесновалось в потерянной душе. И этого было достаточно. Пауза затягивалась. Оливер повернул голову к Ниссе. Она колебалась, прежде чем поднять руку, и он видел, чувствовал, что ей понадобились все силы, чтобы сделать это. Боль, тупая и ноющая, пронзила сердце, отразилась во взгляде невысказанной тоской. Нисса не хотела этого брака, и у нее были все права на это. Но выражение ее лица все равно ранило – и ранило глубоко. Когда жрица соединила их ладони, перевязывая ярко-красной лентой, будто вымоченной в крови, оба они были сломаны. Обоим хотелось отмотать время назад. Но было уже слишком поздно. Раз шагнув в бездну, тем же путем обратно уже не выберешься. Придется пробить землю, рыть ее, копать, ломая ногти, задыхаясь от пыли… И в конце, может быть, умереть, так и не увидев дневного света. – Союз скреплен. «Это был твой выбор», – говорили глаза Далии. «Как я и рассчитывал», – насмехались глаза отца. Нисса почувствовала легкое пожатие чуть дрожащих пальцев и медленно повернула голову к Оливеру. Он смотрел прямо перед собой, и его лицо не поменялось, однако за этой маской дочь Демона вдруг нашла то, чего ей так не хватало – лучик света. Они не была одна – ни сейчас, ни все это время. И, может быть, слишком поторопилась с выводом, что для Оливера произошедшее не значило ничего. Нисса не хотела, чтобы в сердце забилась надежда, но было слишком поздно. Каждый раз, глядя на Оливера, она видела ту сторону жизни, которую всегда считала недоступной для себя. Может, если идти не одной, добраться до этого « хорошего конца» будет проще? Ра'с аль Гул молча наблюдал за окончанием церемонии. Его разум уже выстраивал следующий шаг заранее продуманного плана, в который Голова Демона вносил последние изменения. Теперь, когда он убедился в том, о чем подозревал еще тогда, когда Аль Сах-хим вернул Ниссу в Нанда Парбат, в его руках был еще один козырь. И все случится так, как было задумано. Воля Ра'с аль Гула свершится этой ночью. Мужчина сделал шаг вперед, бросив быстрый взгляд на мелькнувшую перед ним Далию. Жрица отступила в тень и быстро исчезла в боковой двери. – Теперь, когда ты стал мужем моей дочери, я с гордостью назову тебя своим сыном, Аль Сах-хим, Ибн аль Гул. Аль Сах-хим почтительно склонил голову, как будто эта честь была всем, о чем он только смел просить. Нисса дернула уголком губ в горькой усмешке и отвернулась. – Сегодня вы оба отправитесь со мной в Старлинг-Сити и принесете с собой смерть и разрушение. Оливер и Нисса встретили взгляд Головы Демона без капли сомнений или эмоций. Даже самый подозрительный человек не усомнился бы в их преданности, однако на уме у обоих было только одно: смерть и разрушение они принесут не Старлинг-Сити, а Ра'с аль Гулу.***
Роскошное платье осталось на полу горой тряпья, уже не так похожей на подвенечный наряд, когда Нисса покинула свою комнату. За спиной висел наполненный стрелами колчан, на поясе – кинжал и ятаган. Остальное оружие, как и всегда, оставалось скрытым под множеством ремней и карманов в броне дочери Демона. Этой ночью ей, возможно, понадобятся все ее умения. Нисса быстро спустилась по узкой лестнице, пользуясь самым коротким путем, и после духоты запутанных коридоров крепости наконец ощутила прилив свежего воздуха. Впереди стояли на своем посту ассасины отца. Они открыли перед лучницей массивную окованную железом дверь, и Нисса шагнула в темноту ночи. Одинокие звезды, разбросанные по затянутому тучами ночному небу, почти не освещали горное плато, где ждал настоящий самолет Ра'с аль Гула. Нисса медленно приблизилась к открытому заднему шлюзу и остановилась. Ветер подхватил лежащие на спине темные кудри и теперь играл с ними, то и дело бросая пряди волос в лицо. Нисса раздраженно пригладила волосы рукой и снова оглядела лица стоящих рядом ассасинов. Даже сквозь маски, что скрывали нижнюю половины лица, дочь Демона с легкостью узнавала почти каждого. Среди них не было Оливера. Наконец она заметила его. Куин стоял чуть поодаль, взглядывая в горные вершины, что теперь поднимались вдалеке темными пугающими тенями. Нисса приблизилась к нему со спины и остановилась рядом. – Какой у нас план? – тихо спросила она. Он не ответил. Мысли Оливера были далеко, и хоть он не хотел в этом признаваться, с того момента, как Ра'с объявил, что Нисса отправиться в Старлинг-Сити вместе с ними, страх сковал сердце Куина колючей проволокой. Если бы только можно было оставить ее здесь. Одна мысль, что Нисса в безопасности, что она благополучно покинет Нанда Парбат с остальной командой, дала бы Оливеру решимость сделать то, что он планировал. – В чем дело? – на этот раз ее голос прозвучал не так уверенно. Нисса повернула голову к Оливеру, и ее глаза, требовательные, чуть прищуренные, больше не готовы были принять молчание за ответ. – Все хорошо, – Куин заставил себя ответить уверенно. – План сработает. Доверься мне. Чувство вины больно кольнуло в груди, но Оливер проигнорировал его. Как он может просить ее довериться, если сам не уверен, что сможет спасти ее? Оливер повернулся к Ниссе и, бросив быстрый взгляд назад, на самолет, был уже почти готов рассказать ей правду, но тут вдалеке у самых ворот крепости мелькнули факелы – это шел Ра'с аль Гул со своими ближайшими помощниками. Куин сжал челюсть и резко отвернулся. – Просто будь осторожна. Если что-то случится с самолетом, хватай парашют и прыгай. Прежде чем Нисса успела ответить, Оливер быстро двинулся обратно к самолету. Девушка следила за его удаляющимся силуэтом – губы приоткрыты в попытке решить, окликнуть его или промолчать, глаза расширены от недоумения и смятения. Нехорошее предчувствие скользкими щупальцами схватило за горло, и по спине пробежал холодок. Нисса тряхнула головой, отгоняя страх. Оливер просил ее доверять ему, значит, именно это она и сделает.