Излишнее доверие

      Он приходил к ней каждую ночь. Когда вся рабочая суета в лаборатории заканчивалась, и все отправлялись по своим комнатам, он не мог не навестить свою маленькую ненаглядную девочку, ему было недостаточно того времени, которое он проводил с ней в радужной комнате, когда водил ее из кабинета в кабинет, он хотел быть как можно ближе к ней.       Она, возможно, питала подобные чувства к этому обаятельному блондину, но боялась признаться себе в этом, боялась того, что Папа может узнать, поэтому подавляла в себе это, запихивала это в глубину своей души и старалась отрицать. Конечно, ей было приятно, то, что он был ее единственным другом в этом ужасно бело-стерильном мире, что он выбрал именно её, но она не понимала почему. Ей нравилось то, что он ее поддерживал, если у нее что-то не получалось во время опытов, в то время как Папа мог сухо бросить ей что-то вроде: «Молодец, в следующий раз будет лучше». Питер любил называть ее милыми прозвищами, показывая свою заботу, небезразличие, так она чувствовала себя особенной, нужной кому-то в этом одиноком мире.       Питер же в свою очередь выбрал ее не случайно, ему нравилось ее покорность, то, что она ему безоговорочно верит, он оплел ее в паутину своей фальшивой заботы, втерся ей в доверие настолько, что она была готова выполнить любую его просьбу, дабы не расстроить своего друга. Санитару отчасти нравилось то, что у нее что-то не получалось, потому что он мог успокоить Эл, касаясь ее нежной мягкой кожи, вырисовывая узоры своими длинными пальцами на маленькой ручке, иногда позволяя взять ее ладошки в свои. Даже от такой минимальной тактильности у него немного сносило крышу, он хотел прикасаться к ней больше, хотел ощущать ее тепло. Элевен не знала, что чувствовала в такие моменты, с одной стороны ей нравилось то, что он держал ее за руки, но с другой она не понимала, почему он позволяет себе касаться ее рук, коленей, ляшек, ей было странно это ощущать, как будто здравая часть ее рассудка говорила ей о том, что друзья не должны так делать, особенно такие взрослые как он, но он успокаивал ее тем, что это забота, что он ни в коем случае не причинит ей боли, он будет оберегать ее как хрупкую вазу, которая вот-вот может сломаться от любого неправильного движения в ее сторону. В глубине души он возможно понимал, что неправильно так делать, что он не может так поступать с ней, ей всего шестнадцать, но он так сильно желал ее, что от его некогда светлой души, осталась лишь черная дыра.       И сейчас, направляясь к комнате Эл, он вспоминал как он гладил ее, как прижимал к своей груди, позволяя выпускать ей все слезы, которая она копила в себе, от своих неудач. Странное чувство начало накатывать на него, как эйфория, он начал представлять как опять притронется к ее нежной коже, погладит ее по коленке, от чего она немного испугается и смутится, но он успокоит ее своими лживыми речами о том, что это абсолютно нормально, что он ее друг и ему хочется успокоить ее таким образом. Элевен же лежала на кровати, свернувшись калачиком, спиной к двери, поэтому не услышала, как он зашел к ней, а поняла это только тогда, когда под ней немного прогнулся матрас от его веса. Она развернулась в сторону того, кто потревожил ее покой, и увидев своего друга, приняла сидячее положение, скрестив ноги под себя. Питер заметил небольшое беспокойство на ее лице. — Что-то случилось, милая? — спросил он, немного наклоняясь к ней, придавая своему голосу как можно больше заботы. Она подняла на него свои глаза и увидела его улыбку, ту самую улыбку, от которой ей всегда становилось легче, по крайней мере, она так думала. — Да, я сегодня расстроила папу. У меня опять не получилось включить все лампочки. — немного расстроено отозвалась девочка. Санитар понял, что это хорошая возможность сблизиться с ней, прикоснуться, успокоить. — Эй, тебе не о чем беспокоится, котенок. В этом нет ничего страшного, правда. У тебя получится в следующий раз, я уверен в этом. — одарив ее своей теплой улыбкой, он взял ее ладошку в свою. Еще одна волна этого приятного чувства накатила на него, она сейчас была так уязвима, так прекрасна, она поверит во все, что он ей скажет, поэтому он решил действовать. — Скажу тебе по секрету… Папа вовсе не расстроился. — она посмотрел на него с удивлением, смешанное с недоверием. — Он мне рассказал о том, что он верит в тебя, он понимает, что ты устаешь, так что я думаю, что тебе не о чем беспокоиться, милая. — Правда-правда? — спросила она так радостно, что у Питера от ее голоса, немного дернулся член. Он всеми силами пытался подавить свое возбуждение, но оно было сильнее всего. Как тут думать о чем-то другом, когда его маленькая девочка радуется как ребенок, поверив в его наглую ложь. — Я тебе когда-нибудь врал? — нежно спросил он, манипулируя, зная, что она купится на это. Она помотала головой из стороны в сторону, отрицая его вопрос, на что он расплылся в улыбке. — Ты большая умница, Элевен, я правда горжусь тобой. — проговорил блондин, выпуская ее ладошки из своих и положил ей руку на колено, чуть поглаживая. Она не оттолкнула, что его не могло не радовать, на что его паховая область так же отозвалась положительно, приливая туда больше крови. — Спасибо, ты единственный, кто понимает меня, ты мой настоящий друг. — сказала девочка так искренне, смотря на него с полным доверием. Тогда он понял, что у него получилось то, к чему он так долго шел. Она полностью ему доверилась, значит можно было действовать, он был уверен в том, что она не оттолкнет его. — Можно тебя попросить кое о чем? — немного погодя спросил он, вкладывая всю заботу в свой голос. Девочка посмотрела на него немного с непониманием, но интонация его голоса внушала настолько огромное доверие, что она кивнула, не зная, не подозревая о том, на что согласилась. Блондина это обрадовало еще больше, и он почти был готов взвыть от нарастающего возбуждения, но подавил в себе это, прочистив горло. — Я хочу показать тебе что-то очень хорошее, поделиться с тобой своим секретом, ты же не расскажешь никому? — конечно, он это знал, ей некому было говорить, но надо было создать атмосферу полного доверия, атмосферу того, что он тоже ей доверяет. — Нет, ты же мой друг. Друзья не раскрывают секретов другим. — ответила Эл его же репликой, которую он говорил ей, когда она ему рассказала что-то для нее важное. — Мне очень приятно слышать, что я твой друг, Элевен. Мне так повезло быть другом для такой красивой девочки как ты, правда. Подопытная чуть смутилась от его слов, он ей и раньше говорил, что она особенная для него, но он не упоминал никогда о ее внешности, все дети тут были одинаковыми, а то, что Питер считал ее красивой — радовало ее еще больше. — Только обещай, что не испугаешься, хорошо? — все так же приторно заботливо спросил он. — Ты так говоришь, как будто это что-то ужасное… — чуть со страхом проговорила Эл. — Нет, нет, котенок. Обещаю, что не причиню тебе ни капли боли. — сказал он почти шепотом, и потянулся к ее лицу. Девочка не успела среагировать, поэтому немного не поняла, что происходит, когда его теплые, мягкие губы немного коснулись ее губ. Она не шевелилась, казалось, что она затаила дыхание. После этого поцелуя у Питера просто сорвало крышу, ему казалось, что еще чуть-чуть и он кончит себе в трусы, но он не могу так опозориться перед ней, поэтому немного отодвинулся от ее губ, смотря ей в глаза. — Видишь, ничего страшного не произошло, я же говорил, что не сделаю тебе больно. — подкрепляя свои грязные обещания манипуляцией, сказал он.       Элевен не понимала, что только что произошло, и почему он был так близко к ней, друзья же так не делают. Она молчала и смотрела на Питера, немного непонятливо, что не могло его не раздражать. Он украл ее первый поцелуй, конечно он же ждал от нее восторга, но хотя бы что-то она могла бы и выдавить из себя.       Воспользовшись ее замешательством, он повторил свое действие, но в этот раз немного с напором, чуть приоткрывая ее губы, проникая в такой горячий, желанный ротик. Боже, как же горел его пах, казалось, что ему в штаны положили гирю килограммов двух. Элевен же просто не переваривала его действия, но верила ему, поэтому не отталкивала. Свою руку, которая до этого лежала на ее коленке, он начал поднимать выше, задирая края ночной сорочки.       Немного неудобно было целоваться с ней, повернувшись боком, поэтому, он, продолжая исследовать ее рот языком, залез на кровать, так, что она находилась почти под ним, такая маленькая, хрупкая и уязвимая. Питер хотел сделать ей приятно, хотел подмять ее под себя и целовать ее так страстно, что она бы задохнулась от его ласк. Но он сдерживался, знал, что нельзя, потому что спугнет ее, но он не учел тот факт, что его вставший член почти выпирал из штанов, поэтому когда он нечаянно задел ее, она чуть удивленно промычала ему в рот.       Он с трудом оторвался от ее сладких губ и посмотрел на нее. Ее рот был таким влажным от его слюней, что он закатил глаза от удовольствия, видя, как она облизывает свои губы, слизывая его остатки. Он тяжело дышал, ему было сложно думать о том, что на сейчас чувствует, но, если она его не отталкивает, значит все хорошо, по крайней мере, он так думал.       Элевен же в свою очередь боялась. Боялась его расстроить, ведь друзья не могут обижать своих друзей, и Питер этим нагло пользовался. — Все хорошо, милая? — спросил он шепотом, горя всем телом от возбуждения. Девочка в ответ лишь кивнула. Бесит. Как же его бесит, что она молчит, но он подумает об этом позже, сейчас у него есть дела поважнее. Санитар продолжил поднимать свою руку выше, почти дойдя до ее промежности, отчего Эл немного дернулась, и пыталась свести ноги, но он не дал ей этого сделать, вперив свой успокаивающий взгляд в ее глаза. — Тшш, тихо, все хорошо, девочка моя, я не сделаю ничего плохого, обещаю, ты можешь мне верить. — его шепот действует немного успокаивающе не нее, ведь Питер никогда не врал ей. — Правда? — тихо спросила малышка, подавляя свой страх и дрожь в голосе. — Правда.       И она ему поверила. Опять. Он же немного коснулся промежности через трусики и почувствовал на своих пальцах немного естественной смазки. Отлично, она возбудилась, значит больно он ей правда не сделает. Немного погодя, смотря ей в глаза, он отодвинул край ее ткани, скрывающее самое интимное, сокровенное и такое горячее и желанное для него нутро. Эл чуть дернулась, но скорее от его прикосновений, нежели от страха. Он понял, что все в порядке, и провел указательным пальцем от влагалища до клитора, перепачкав его в ее прозрачной жидкости. От этого движения, она стала чаще дышать, на что он улыбнулся, продолжая исследовать ее там. Кончиками двух пальцев он водил туда-сюда, задевая такой чувствительный клитор, массируя ее половые губы, немного надавливая. Элевен начала немного громче дышать, почти переходя на стоны, и дабы заглушить их, Питер заткнул ее рот поцелуем, вторгаясь своим горячим, мокрым языком. Немного погодя, подготовив ее, блондин начал проталкивать пальцы внутрь Эл, не полностью, по первую фалангу, давая ей привыкнуть к чему-то новому в ее жизни. Девочка почти стонала в его губы, умоляя Питера о большем, как ему казалось, и он проталкивал пальцы все глубже. Ему было приятно осознавать то, что она так текла под ним, его длинные, узкие пальцы входили без труда в нее. Большой палец он переместил на ее клитор, массируя его круговыми движениями, при этом терзая ее рот в рваных поцелуях. Еще немного и он почувствовал, как его внутри сжимает ее влагалище, так тепло и приятно, она кончила, извиваясь под ним, простонав его имя в экстазе. Питеру было до одури приятно, что его девочка, которую он так долго подготавливал, испытывает свой первый в жизни оргазм с ним, под ним, от его рук.       Он медленно вынул из неё свои пальцы и отстранился от ее губ, от чего она немного дернулась и издала очередной стон, смотря ей прямо в глаза, он облизал их, пробуя её на вкус. Она невероятно смутилась из-за этого. Ведь он такой взрослый мужчина, который только что трахал её своими пальцами, доводя до конвульсий, а сейчас она смотрит как они утопают у него во рту, как он облизывает их, поглощая ее полностью. Он потянулся к краю ее трусиков и вернул ткань на место. Он был доволен, пусть он сам и не кончил, ему пока что было все равно, он может подрочить у себя в комнате. Питер поднял на Эл свои глаза и увидел слезы. — Эй, котенок, не надо плакать, разве я сделал тебе больно? — заботливо спросил он. Она помотала головой, всхлипывая и поджимая под себя ноги. — Ты обманул меня. Друзья не делают таких вещей друг с другом… Он не знал, что ответить на это, поэтому он просто придвинулся к ней, и обнял ее, позволяя прижаться к его груди, пуская слезы на его белоснежную рубашку. — Я тебе никогда не врал, Элевен. Так делают друзья, которые считают другого друга красивым.