***
Погода будто бы издевалась над Тихомировой – солнце усиленно палило, лёгкий ветерок колыхал листочки на деревьях. На улице слышался смех – точно детский, с восторженными нотками. Как она хотела отказаться на месте этого радостного чада. Утерев слезы пальцами, Катерина положила голову на стол. Прикрыв глаза, девушка мечтала о лучшей для себя жизни – полностью свободной, ни от кого не зависящей, с счастьем в глазах, находясь с любимым человеком большую часть времени. Но он разрушил остатки самообладания, и осталось отпустить, оставить на произвол судьбы. Пьяное лицо Космоса, бросившего бутылку, напугало. Ещё никогда она не видела его таким – озлобленным, безумным, готовым наброситься в любую секунду. В этих моментах он до боли походил на отца – такого же жестокого, сошедшего с ума, для которого стёрлись всякое сострадание и уважение к кому бы то ни было. Эта энергия разрушения способна уничтожить что угодно, и в особенности любовь Тихомировой, стоившей очень дорого. Катя прекрасно видела, как Исаев пытается заполучить её внимание, даря свою благосклонность. Для израненной души это не значило ровным счётом ничего, Тихомирова расценивала подобные знаки как помощь и не переходила границы, чтобы о ней не подумали, что она нашла замену Космосу так быстро. Но проблема всплыла на поверхности – холод покрыл сердце девушки и только искренность намерений способна вернуть то, что уже разбито. Но возможно ли это? С самого детства, с самой первой встречи Катя понимала, что он – именно тот человек, который ей нужен. Она готова на все, на самые безумные поступки, лишь бы видеть, что Космос счастлив. Холмогоров был единственным человеком, не считая матери, способным протянуть руку помощи, оказать поддержку, защитить непробиваемым щитом. Девушка приходила в школу не сколько ради успешной учёбы, сколько чтобы вновь увидеть улыбку дорогого друга. Влюбленность тогда тщательно скрывала, но оба понимали, что они – не просто друзья. Сердце обоих билось значительно чаще в присутствии друг друга. Она вспоминала и его губы, пронизанные вкусом табака и виски. Катя скучала по этому вкусу, ведь он напоминал все самое безоблачное, что было между ними – дружбу, переходящую в любовь, первый поцелуй, пропитанный неловкостью. Эти губы давали надежду на завтрашний день, эти губы целовали на прощание. Сейчас слеза упала на новую картину Тихомировой и вкус губ, видимо, будет Тихомировой лишь снится. Городская суета предстала на картине во всей красе – десятки машин спешили по разным направлениям, а трамвай, стоящий на остановке, напоминал Катеньке детство. Именно тогда они впервые с Космосом прогуляли уроки, сбежав на совместное времяпровождение. Вернулись они только к поздней ночи, и девушка помнила, как получила от отца, но тогда было настолько наплевать, что девушка засыпала с улыбкой на лице, не реагируя на больные синяки. - Убиваешься по нему? – поинтересовался Осипов. - Да, убиваюсь, – огрызнулась Тихомирова. – И не тебе судить, что я потеряла, ясно тебе?! - Более чем, – усмехнулся Артём .– Ты сделала правильный выбор. Ты достойна лучшего. - Кого? Володю Исаева? – рассмеялась Катя сквозь слезы, убирая рисунок в сторону. - Да хоть бы и его. Достаточно ты настрадалась, пора расправить крылья. - Я не знаю, что мне делать. Но я люблю его, Артём. Хочется в это верить. Верить, что он изменится. - Дура ты, Катя, – неожиданно ответил Осипов. – Он тебя раздавит ещё, обещаю. И ты все равно простишь. Дверь комнаты захлопнулась с громким стуком. Тихомирова отчаянно вздохнула, надеясь пустить в свою жизнь хоть толику прекрасного. Расположив голову на столе, она прикрыла глаза. Во сне ей вновь привидится Космос, с абсолютно искренней улыбкой, дающей продолжение на счастливое будущее. Она мечтала, чтобы эта улыбка расцвела вновь. Но возможно ли это в такое непростое время, когда их разбросало по разные стороны баррикад?***
Вечер наполнился непривычной какофонией голосов – две бригады усиленно спорили друг с другом, приводя контраргументы наступления на Зиновьева. Собрались на квартире у Пчелкина. Витя верил, что осталась последняя ниточка, ведущая к безумному тирану. Он представлял, как его мерзкое тело падёт, и месть настигнет душу выродка сполна. Улыбка слегка тронула губы, выдыхающие сизый дым сигареты. Мужчина перевёл взгляд на Исаева, в свою очередь обратившего внимание на Космоса. Взгляды врагов схлестнулись подобно острым саблям, готовым поразить в самое незащищенное место. - Что мы имеем, – начал рассказывать Василий Егорович, – Карельский пропадал каждое утро четверга. Сань, ведь помнишь, что он опаздывал, ссылаясь на пробки? Рискну предположить, что в это время он посещал его аудиенции, скажем так. - Также мне удалось найти ещё одно доказательство причастности Макса, – продолжил Валера, – у него две сим карты – одна для нас, другая – для созвонов с Зиновьевым. Я пробил через своих людей, вызовы совершались вечерами среды. Что и вяжется с вашими доказательствами. - Что будем делать? – отреагировал Бакурин, зажав зубами фильтр сигареты. - Надо застать его врасплох, – ответил Белов. – Ром, ты должен увезти его куда подальше, пока он не догадался о том, что мы ему подлянку устроим. Я придумаю что-нибудь. Володя тебе в этом поможет. - После того, как он во всем признается, мы можем спокойно добраться до этой старой мрази и убить его, – произнёс Космос. – Чем больше лазеек, тем лучше. - Ладно, решили, – устало вздохнул Саша. – Ром, завтра утром рано я уеду, и Макса беру на себя. Тебе с Володей нужно с ним разобраться. Справитесь? - Конечно, – усмехнулся Исаев. - Вот и прекрасно. Все начали расходиться. Витя проводил практически всех, но Исаев стоял, как вкопанный, с явным любопытством изучая собеседника. Пчелкин, не понимая такой реакции, подошёл к нему, сведя брови к переносице. Налив в рюмке коньяк, Витя быстро осушил его, закусывая половинкой лимона. Исаев, продолжая рассматривать его, как экспонат в музее. Пчела решил все же развеять тишину. - Что ты смотришь на меня, как влюблённая девка? - Информация для тебя есть, очень серьёзная. - Если это касается Космоса, то скажу сразу – не твоя это женщина и твоей никогда не будет. Так что сбавь пыл. - Я не об этом, – Володя выпил коньяк из горла, чем немного удивил Пчелкина. – Помнишь, мы с Катей приходили к тебе в гости? - Ну? - Я рылся в твоих вещах, – честно признался Исаев. - Ты больной?! – закипел Витя, моментально встав с места. - Остынь. Я лишь нашел доказательства, что Маша Юдина не такой уж и божий одуванчик. Хочешь убедиться – полазай по своим шкафам тщательней. Мужчина подорвался, раскрывая ящики шкафчиков. Посуда, всяческая кухонная утварь, но только, что находилось в самом верхнем ярусе, Витя не знал. Он, раскрыв ящик лёгким движением руки, пришёл в ужас. На дне покоился бутылек с зелёной жижей. - Это что? - Яд. И вся природа его в том, что он убивает не сразу. Зиновьев лично передал эту отраву ей, чтобы она без зазрения совести убивала тебя. Она и Макс – одного поля ягоды.***
Солнце, вновь выйдя на пьедестал, начало властвовать в новом дне. Витя просидел всю ночь, и не думая сомкнуть век. Сон просто не шёл, ведь осознание ситуации привело если не в разочарование, то в шок точно. Та наивная девочка, поверившая в красивые речи, рассмеялась уже над Пчелкиным, вдоволь наигравшись чужими чувствами. Он и не думал, что Юдина окажется подстилкой Зиновьева. Вероятно, только в самом страшном сне Виктор представлял такой сценарий, где страдают всегда двое. Что он, любимец дам и душа компании, хороший сын и влюблённый в Ольгу мужчина окажется в лучшем случае истерзанным, а в худшем случае, в могиле. Не такого сценария он ожидал от жизни. Дверь открылась. Мария, даже не подозревая о том, что Витя даже и не ложился, прошла на кухню, удивилась присутствию нелюбимого человека. Червячок подозрения вился вокруг вен, и становилось страшно. Пчелкин улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов. Он раскрыл объятия, позволяя девушке нырнуть в них. Юдина, повинуясь, приблизилась максимально близко, совершив фатальную ошибку. Удар по лицу отрезвил сознание, и Мария упала на пол, придерживая щеку рукой. Но Витя так просто сдаваться не собирался – крепко сжал ее шею, сверля девушку яростным взглядом: - Признавайся, тварь, на кого работаешь?! - Я н-не понимаю, о чем ты… - пыталась оправдаться Юдина, но от этого стало только хуже, бандит разозлился не на шутку. - Я знаю, где ты по ночам пропадаешь! Бегаешь к этому мудаку старому, чтобы информацию сливать. И видать, этим ограничиваться не стала – отравить меня решила, чтобы двух зайцев убить! - Это не так… это… - Заткнись! Закрой рот! Виктор схватил бывшую любовницу за волосы, желая излить всю ненависть, что в нем накопилась. Так они оказались на улице, где их поджидала чёрная машина с тонированными стеклами. Маша, глотая слезы, была брошена на заднее сидение. Пчелкин вдавил на «газ». Дождь, уже давно не появлявшийся на улицах столицы, усиленно бил по окнам и крышам зданий. В тишине двора звуки машины слышались слишком громко. Вероятно, двор, в котором она жила лет шесть, не меньше, окажется последним, что она увидит с своей никчемной жизни.