Томаты и палочки

      Любые недопонимания требуют времени, все обиды нуждаются во внимании, важность созданных когда-либо уз нельзя недооценивать. Дни сменяют недели, а их и месяцы, всё возвращается на круги своя, но порой границы этих кругов становятся настолько тесными, что давят похуже неудобных ботинок.       Уже несколько дней как консультант ритуального бюро перестал появляться в ресторанах города, а если и наведывался – исключительно на чашку послеобеденного чая и то и дело в компании небезызвестного в местных кругах молодого человека. Детали его сомнительной славы обсуждать никто из осведомлённых в инциденте достаточной давности не решался, а потому неудобств это не доставляло.       Готовка в знак примирения? Что может быть проще и приятнее! Тарталья предложил это скорее навскидку, просто так, шутки ради. Чжун Ли согласился, не задумываясь. Жизнь вдали от дома приучила предвестника к самостоятельности и в плане питания, а немалое количество посещённых в ходе рабочих путешествий мест подарило ему возможность изучить множество блюд едва ли не из каждого уголка Тейвата, чему всегда были рады ждущие его в родительском доме младшие. И вот кулинарный талант и богатый опыт нашли себе новое применение.       – Часто готовишь для друзей? – поинтересовался, заглянув через его плечо, мужчина, пока Чайльд мастерски шинковал заоблачный перчик.       – Ты сейчас назвался моим другом, сяньшен? – вопросом на вопрос ответил предвестник и усмехнулся, ловко откидывая ровные алые кубики с разделочной доски в свободную пиалу. – Значит, в последнее время где-то раз в полгода.       Полученный в ответ тихий смешок, как показалось Аяксу, ознаменовывал согласие.       Подготовка ингредиентов, как и непосредственно готовка, много времени не заняла, однако и его Тарталья предпочёл провести около аппетитно бурлящего на огне чугунка. Конфликт между ним и Властелином Камня казался исчерпанным, однако к когда-то привычному ему общению они ещё не вернулись, а потому и бурные разговоры заводить, и в глаза смотреть было немного… неловко. Сам Моракс с этим также не напирал, понемногу делая небольшие шаги навстречу и позволяя предвестнику отвечать тем же.       Как и ожидалось, в обители гео архонта столовый прибор "для смертных" не предусматривался, а потому, не найдя альтернативы ножу и вилке, Тарталья только рукава рубашки повыше закатал, садясь за скромный стол. В какой-то момент поймав замерший на своей руке взгляд, он приподнял уголки губ и чуть прищурился:       – Тебе не говорили о том, что твой осуждающий взгляд может испортить аппетит, сяньшен? – он беззастенчиво облизал пальцы, которыми ловко пользовался вместо злосчастных палочек для еды.       – Разве же я осуждаю? – Моракс в некотором удивлении изогнул бровь и так же прищурился в ответ, ни коим образом внешне не выказывая желания ввязываться в начатую предвестником игру, о который тот и не подозревал вовсе, не видя в своих действиях ничего и близкого к вызывающему. – Ни в коем случае. Пищей надлежит наслаждаться достойным образом, однако достоинство в сердце каждого своё.       – Тц, подумаешь... – длинные пальцы захватили очередной нефритовый мешочек и отправили его в рот, – хочешь сказать, что я не достоин того, что сам только что приготовил? Не смеши.       – Я говорю исключительно то, что хочу сказать, Аякс, – тихий вздох, предваряющий звук имени собеседника, слетает с губ вместе с едва заметной улыбкой. – Когда ты вот так, одним лишь жестом, рушишь традиции, которые складывались под моим надзором тысячелетиями, я всё задумываюсь...       Тарталья, дожевав, прыснул смехом, не удержавшись, и перешёл на шёпот:       – Задумываешься о том, сколько эти руки уже разрушили помимо ваших традиций? – предвестник чуть вытянул руку перед собой, будто бы любуясь ею в неярком свете настольной лампы. – Сколько жизней отняли?       – Скольких заставили сбиться с пути, – так же заговорщицки тихо продолжил бывший архонт, вопреки ожиданиям Тартальи перехватив его запястье и, притянув руку ближе к себе. – Скольких соблазнили, – обдавшее влажную от пряного соуса кожу тёплое дыхание обволокло пальцы, оплетаемые один за другим мягким языком. – Скольким доставили удовольствие...       Неожиданно для самого себя растерявшись, только что нагло дерзивший Тарталья округлил глаза и попытался было потянуть руку обратно, но, снова встретившись с чужим взглядом, завораживающе серьёзным, оставил эту затею. Пока он неотрывно следил за неторопливо скользящим по костяшкам пальцев языком мужчины перед собой, голову гудящим роем заполонили мысли. Соблазнял ли он кого-то? Доставлял ли кому-то удовольствие? Кого? Как? Когда бы нашёл он для таких глупостей время, что на вес золота? Едва ли найдётся ещё один извращенец, настолько искушённый битвами, что получал бы от них наслаждение, не сопоставимое с иными! А иных он и не знал.       – Я убивал, сяньшен, – почти извиняющимся тоном дрогнувшего голоса осмелился отозваться предвестник. Да, гнозиса в груди Чжун Ли больше нет, но в его глазах он всё ещё тот, кто заставляет сердце биться быстрее, а кровь – закипать в жилах, он всё тот же образец могущества бога и несокрушимости камня, с которым ему, ищущему битвы, хотелось бы сразиться. Он всё ещё тот, кто вызывает благоговейный трепет вкупе со сладким предвкушением борьбы, – много убивал, ты же знаешь.       Придержав кончики чужих пальцев, Моракс тихо хмыкнул и коснулся губами тыльной стороны ладони, грубоватой, изрезанной шрамами, но по-юношески хрупкой, по сравнению с божественной дланью архонта:       – Ты так хорош во лжи, но так плох в оправданиях, – прошептал он, отпуская наконец чужую руку и невесомым движением пальцев прихватывая деревянными палочками мешочек с пряной мясной начинкой. – Готов поклясться, ты даже не представляешь, как полезны могут быть эти палочки при правильном обращении.       – Представляю. Можно выколоть глаза, например, а если заточить хорошенько – засадить под рёбра, – постарался буднично отозваться Чайльд, пережёвывая всё, что успел набить за щёку. – И рассаду к ним подвязывать, наверное, удобно после высадки в открытый грунт. Молодые кустики томатов, например, очень хрупкие, ты знал?       – Аякс… – с трудом не рассмеявшись, Чжун Ли предпочёл ограничиться лишь приподнятым в улыбке уголком губ и подпер голову рукой. – Желаешь проверить мои слова на себе?       Тарталья оторвал взгляд от тарелки и удивлённо сморгнул:       – Если ты хотел меня сейчас заинтриговать – у тебя получилось, я заинтриговался, – со смешком отозвался он и, отпив чаю, кивнул.       – Одно условие для нашего вербального контракта, – Моракс поднял указательный палец в дополнение к сказанному. – Ты не задаёшь вопросов и полностью мне подчиняешься, иначе он аннулируется, а я получаю моральную компенсацию в удобном мне виде.       – Звучишь абьюзивно и неопределённо… – предвестник поморщил нос. – Мне нравится.       Спешить с наглядной демонстрацией Чжун Ли не стал. Закончив трапезу за на удивление лёгкой беседой, он помог убрать со стола и в знак благодарности за вкусный ужин даже посуду сам вымыл. Горшки-то боги может и не обжигают, но с мытьём тарелок, как оказалось, управляются весьма недурно. Проведя некоторое время у шкафа за копошением в ящике, он предложил гостю на выбор три пары палочек и тот выбрал самую, на свой взгляд, неудобную – многогранные палочки из, кажется, слоновой кости выглядели определённо богато и эстетично, но несподручно: такими едва ли что-то удастся доказать. Вернувшись за стол, Моракс мягко прихлопнул ладонью по его поверхности:       – Располагайся.       В тот самый момент Чайльд понял, что не задавать вопросов будет чертовски сложно, однако любопытство на уровне ребёнка лет шести было сильнее, поэтому он послушно перекинул ногу через колени сидящего мужчины и уселся перед ним, руками позади себя опираясь:       – Надеюсь, ты ими меня не заколешь.       – Посмотрим на твоё поведение, – без тени улыбки отозвался Чжун Ли и, не тратя времени, с присущей ему серьёзностью расстегнул чужие брюки.       – С-сяньшен?.. – предвестник выгнул бровь и округлил глаза, однако противодействовать не решился. – Это не вопрос, если что! Я впечатлился просто что-то. Неожиданно, кхм.       Хотев было воздержаться от комментариев, Моракс взглянул на него снизу вверх и с едва заметной хитрецой ухмыльнулся:       – Стражи руин, Аякс? В Снежной нынче своеобразная мода на исподнее, – хмыкнул он, высвобождая чужое достоинство из белья.       “Мать моя крио гипостазис!”       Тарталья в голос выругался в мыслях и закрыл ладонью густо покрасневшее лицо:       – Подарок… От Тевкра, – севшим голосом пояснил юноша и прикашлянул, прочищая горло. – Вот уж не знаю, где он это достал. Сам навряд ли, наверняка старик подсоби-... Сяньшен! Ты чт-... Ты серьёзно?! – вскинувшись и попытавшись отодвинуться дальше, вскрикнул он, когда ощутил знакомое тепло дыхания строго промеж ног.       Язык Чжун Ли, того самого консультанта ритуального бюро, того самого эксперта во всём на свете, того самого создателя мировой валюты, того самого гео архонта, того, кем Тарталья так восхищается, сейчас ласкает его член. Даже от кровопотерь в время сражений в глазах у предвестника так люто, как сейчас, ни разу не темнело. Тишина в мгновение возмутительно зазвенела в опустевшей без мыслей голове и прервалась пронзительно громким, как показалось, звуком облизываемых губ.       Чайльд сейчас только мечтать мог о возможности отвести взгляд от развернувшегося перед его глазами действа, однако даже моргнуть не мог, точно загипнотизированный наблюдая за тем, как под неторопливыми прикосновениями губ и языка подрагивает и наливается кровью его плоть, и тяжело вздыхая от вяжущего чувства не столько в низу живота, сколько в груди.       “Что ты, блять, творишь?”       Точно услышав немой вопрос, Моракс вновь поднял взгляд и в совершенно невинном жесте свёл брови домиком, отчего все возмущения из рыжей головы чуть ли не ветром сдуло. Тихий смешок, совпавший с выдохом через нос, и влажные губы плотно обхватили головку, звучно причмокнули, собирая каплю смазки, и съехали вниз по стволу, выбивая из груди предвестника предательски честный стон. Тяжёлая, как и подобает, пожалуй, Властелину Камня, ладонь заскользила от колена по бедру, огладила обтянутую светлыми брюками ягодицу и по напряжённому изгибу талии и рёбрам поднялась к груди, зажав между пальцами затвердевшую бусину соска.       “А к чёрту. Продолжай.”       Собравшись с силами, чтобы прикрыть глаза, Тарталья закусил изнутри щёку и с еле слышным полустоном откинул голову, пальцами обеих рук накрепко сжимая края поверхности под собой, будто то не столешница вовсе, а плот, готовый вот-вот перевернуться, если он ещё хоть немного даст слабину и ещё на йоту ослабит бдительность. Плотно сомкнутые губы, понемногу замедлив скольжение, и вовсе остановились, а разгорячённую плоть обдало прохладой воздуха, когда до ушей Чайльда донёсся вполне привычный по звучанию, но не совсем понятный в тот момент тихий щелчок, за которым последовало доселе незнакомое ему чувство: зажатый, точно щипцами, у самого основания возбуждённый орган ощутимо вздрогнул.       – Не смотри, – предостерегающе глубоким шёпотом проговорил Чжун Ли, и хватка на члене, усилившись, поползла вверх, застопорившись у головки, а после обратно, понемногу набирая более быстрый темп движения.       Странное, но оттого не менее приятное ощущение прохлады чего-то постороннего понемногу переросло в своеобразное удовольствие, сопровождаемое будто бы перекатыванием чего-то ребристого по рельефной плоти. Сяньшен приказал не смотреть, значит смотреть Тарталья не станет, однако сколь же велик соблазн! Переминаясь пальцами по краям стола, кусая губы и томно вздыхая каждый раз, когда по члену вместе с новой волной наслаждения прокатывалась неведомая ему вещица, предвестник понял только одно, о чём по дурости сразу же сообщил:       – Этого мало.       – Честность тебе к лицу, я всегда знал, – всё тем же голосом отозвался Моракс.       Убрав прядь волос за ухо, он вновь вобрал пульсирующий член в рот, размеренными покачиваниями головы принимая его всё глубже и понемногу подстраиваясь под ритм, задаваемый рукой с нехитрым приспособлением. Если прежде обострившиеся донельзя ощущения мешали Тарталье свободно дышать, то теперь он и вовсе задыхался бесстыжими стонами блаженства, жадно хватая губами воздух, подобно выброшенной на песок рыбе. Предвкушая скорую кульминацию, он, не сдержавшись, но всё так же покорно не смея открывать глаза, опустил одну ладонь на ритмично движущуюся промеж ног макушку, зарылся пальцами, совсем недавно обласканными языком архонта, в его тёмные волосы и, сжав их чуть сильнее, чем хотелось бы, изогнулся, подобно натянутой тетиве.       Из пустоты захлестнувшей эйфории Тарталью вырвало новое резкое сокращение узкой глотки вокруг ещё не опавшей после эрекции плоти – Моракс гулко сглотнул. Одёрнув руку точно от горячего котла, предвестник заметался, подбирая слова и истерично думая, что может предпринять – вдруг он только что всё испортил?       – Сянь-.. ох, господин Чжун Ли, я…       – Глаза можешь открыть, на сегодня мы закончили. А вот наглости тебе не занимать: ты только что кончил мне в рот и всё ещё пытаешься соблюдать формальности? – мужчина причмокнул губами и, переведя дыхание, ещё несколько раз прошёлся расслабленным языком по обмякающей плоти, только после этого аккуратно поправляя бельё и застёгивая ширинку брюк.       – Я не хотел! – возмутился было Чайльд, но осёкся, опустив взгляд на слегка заалевшие щёки архонта. Объясняться бесполезно, сейчас он обязательно ответит, что…       – Однажды я отучу тебя от глупой привычки оправдываться.       Неожиданно тепло улыбнувшись распухшими губами, Чжун Ли одной рукой приобнял сидящего перед собой на столе предвестника за талию, а другой вложил ему в ладонь с заметной вмятиной от ребра столешницы пару палочек для еды – тех самых, из слоновой кости, с точёной огранкой:       – Я всё думал насчёт твоих слов о томатах, Аякс, – заговорил он. Вот уж гром средь бела дня!       – Ты об этом думал, пока меня… ртом? Невероятно… – пробормотал Тарталья, в ответ приобнимая мужчину за плечо и с искреннем удивлением рассматривая вложенные себе в ладонь влажные палочки. Архонт был прав: при умелом обращении толк от них, пожалуй, есть.       – У моего знакомого в Сумеру есть внушительный особняк с оранжереей, – будто и не услышав вопроса, продолжал Моракс. – Если твоя душа попросит, я могу договориться о, скажем, аренде небольшой части земли там, чтобы ты мог дать волю своим садоводческим порывам. Подвязанные к палочкам из моей коллекции домашние томаты будут куда вкуснее тех, что на рынке, не считаешь?       Приличия ради Тарталья с трудом, но всё же выдержал паузу и угукнул, прежде чем разразиться хохотом на всю кухоньку. Не стоит говорить сяньшену о том, что у рыжих нет души, но вот от участка в вечнозелёном уголке под рассаду он точно не откажется.