Ведомые звёздами

Когда Сухомлин проснулся, тишину в казарме нарушало лишь размеренное сопение курсантов. Парни ещё спали. Оно и понятно — до официального подъёма целых двадцать минут. Однако Илье спать уже не хотелось. Вернув на тумбочку свои часы, Сухомлин сел в кровати и осмотрелся по сторонам. Зевнул. Встать что ли, зубы почистить, чтобы потом время не тратить? Но взгляд вдруг упал на Трофимова. Тот неподвижно лежал на спине и безучастно пялился в потолок. — Тоже не спится? — спросил Илья. — Давно уже... — тихо отозвался Саня, и Сухомлин не понял: то ли друг имел ввиду эту ночь, то ли ответ был более глобальным. — Сань, я всё спросить хотел... — Илья вдруг замялся, задумавшись насколько вообще тактично задавать подобные вопросы. Вдруг он не захочет об этом говорить? Разолится опять, или, наоборот, расстоится. А с другой стороны: с кем об этом ещё говорить, как не с лучшим другом? Илья решился: — Вы с Катькой разбежались, да? Ты в прошлый раз ничего не сказал... Саша повернул голову в сторону друга. Хотел было огрызнуться, но участливый тон и чуть виноватый вид, будто заранее извиняющийся за неудобный вопрос, пробили броню, старательно нарощенную поверх ранимой души. — Катя меня бросила. После всей этой истории. — Как так, брат? Если я правильно понял — ты её проблемы решал! — Я не знаю... — Саша с трудом проглотил образовавшийся в горле ком. — Я ничего уже не знаю! Не понимаю... Трофимов тоже присел, положив сцепленные в замок руки на колени. Девять месяцев прошло, а больно так, будто бы вчера этот разговор был. Странно. Говорят ведь, что время лечит... Но Саше легче не становилось. С каждым месяцем только хуже. Когда Катя, собрав чемоданы, уехала к родителям, Трофимов был уверен что это ненадолго. Пока всё не образуется. Они каждый день созванивались, говорили о разном. Всё было хорошо настолько, наколько может быть в их положении. Даже на расстоянии он чувствовал, что Катя любит его. И сам любил ещё больше. Но через полтора месяца всё изменилось. Трофимову пришло короткое письмо, в котором сообщалось, что они больше больше не пара, потому как Катя разлюбила его и не может смириться с его поступком. Бред! Ложь! Глупости. Он ведь чувствовал, что это всё не так! Не могла она его разлюбить... Настойчивые дозвоны и однообразные короткие диалоги не несли никакого смысла. Он пытался докопаться до истинных причин такого поворота, а Катя, как заведённая, талдычила одно и то же словно заученный текст. Он мечтал приехать и прочитать в её глазах всё, о чём она молчит. Но не мог. Хотя точно знал, что окажись они на расстоянии шага — она бы не посмела сказать ему такую чушь. Всё было бы по-другому! — А ты с ней разговаривал? Горько усмехнувшись, Саша поднял взгляд на друга. Так вдруг захотелось всё ему рассказать! Всё! Без утайки. Так надоело тащить этот грёбанный крест... Прятаться. Молчать. Делать вид, что всё нормально. Просыпаться от кошмаров. Бояться, что всё раскроется. Что его найдут. Пялиться в сотый раз за день на старую фотографию, где они с Катькой вместе. Где всё нормально ещё... — Ясности это не внесло. Ладно, Сухой, замяли тему! — отрезал Саня, резко сменив болезненный шёпот на твёрдый тон. Не хватало ещё киселём растечься и обо всём разболтать! Не тот случай. Илья пожал плечами и упал в кровать. Ещё целых десять минут можно законно валяться в постели. И это — кайф! В военном училище такая лафа бывает редко. День покатился по штатному расписанию. Все уже давно втянулись в суровый армейский быт и двигались как и прежде — слаженно, без осечек. Зарядка. Завтрак. Лекции. Перекуры. Обед. Самоподготовка. Время на дополнительные секции и кружки. Дописывая задачу по высшей математике, Сухомлин оглянулся на Саню. Тот занял место в третьем ряду, за предпоследней партой — далековато от друзей, сидевших за второй партой третьего ряда. Перепечко даже хотел договориться с кем-то из ребят, чтобы поменялись с Трофимовым, но Саня отказался. Ему, видите ли, у окошка сидеть нравится! Вид там живописный! Рапунцель, блин... Скоро на тренировку идти. Илья Сухомлин вот уже третий год входит в состав сборной училища по рукопашному бою. И с началом каждого учебного года проводится дополнительный набор. Обычно шерстят первые курсы на предмет крепких ребят, занимавшихся ранее какими-нибудь боевыми искусствами. Вздохнув, Илья пересел на освободившееся рядом с другом место. Попытка — не пытка! — Грызёшь? — кивнул на книгу по тактике. — Клыки затачиваю. — Слушай, Сань, а ты ведь в Суворовском неплохо махался? На самбо одним из лучших был... — Ну, было дело. — согласился Саша, припоминая, что тренер обычно был им доволен. — А что? — Я тут на тренировочку иду... По рукопашному. Не хочешь со мной, за компанию? — Не, Сухой, мне ещё учить много. Тут по тактике тема сложная, ещё и Коновалов на меня насел... — Да объясню я тебе твою тему! — легкомысленно заверил Илья. — Не нуди только! И с бронетехникой разберёмся. Хочешь, я тебе конспекты за предыдущие курсы дам? — О, это было бы здорово! — мигом оживился Трофим. — Ну вот и договорились! Не парься, брат, суворовцы своих не бросают! Потопали? — Ну, идём, посмотрим, что за зверь этот ваш Станиславыч.