Наказание

      Саймон широко раскрытыми от удивления глазами смотрит на своего мужа. Сейчас тот действительно его поразил. Никогда ещё он не одерживал над ним победу в компьютерных играх, а сейчас сидит, скромненько улыбается, невинно теребя мочку своего уха.       — Джэ, ты курсы, что ли, какие-то окончил? Откуда такая прыть появилась вдруг? — Саймон с досадой бросает джойстик к компьютеру. — Ты, наверное, узнал какую-то комбинацию, что сделало тебя сильнее. Так?       — Не говори чушь. — Джэджун поднялся с пола, ласково потрепал мужа по чёрным вихрам и направился в кухню. — Пришлось немного попрактиковаться, малыш, чтобы не проигрывать больше тебе.       — А что? — Саймон вскакивает и плетётся за ним, не собираясь заканчивать этот разговор. — Тебе не нравится, детка? — спрашивает кокетливо, словно вызывает на повтор этих желаний. — Мы и так редко играем, пару раз в месяц можно и потерпеть.       Джэджун, заправляя кофемашину, задумчиво смотрит на мужа. Компьютерные игры давно перестали для них быть именно игрушкой: скорее, это развлечение наподобие русской рулетки. Правда, ставками были не жизни, а небольшое желание, не причиняющее никому из них вреда.       — Просто мне надоели такие скучные банальные желания. Мойка посуды и отсос тебе — входят в мой обыденный список дел, чередуясь ежедневно, поэтому я и без компьютерных игр их выполняю. Твоя фантазия на уровне животного. — Он подходит к Цзюню поближе, зацепляется пальцами за ворот футболки и тянет на себя. Мужчина послушно склонился, протягивая вперёд губы. — Сегодняшний вечер ты будешь моим рабом. Понятно? — выдыхает горячим дыханием прямо в рот мужа Джэджун и нежно чмокает подставленные мармеладные дольки.       — Детка, я весь твой, — млеет Цзюнь и уже тянет руки к Джэджуну, но тот резко прохлопал по ним, осаждая прыть, что вызвало недоумение на лице Саймона.       — Но сначала попьём кофе, чтобы не уснуть. — Ким грозит пальцем и возвращается к машине. — А потом иди в ванную.

***

      Джэджун наблюдает, как его муж с лучезарной пошлой улыбочкой дефилирует из ванной, сбрасывает полотенце, оголяя всё тело, и заваливается на кровать. Раскладывается звёздочкой и ещё больше растягивает улыбку по лицу.       — Джэ, — подмигивает он, — я готов. Возьми меня, детка. Какую позу предпочитаешь сегодня?       Ким закатывает глаза и цокает. Такое поведение мужа весьма предсказуемо, и не стоило ожидать чего-то большего. Они уже давно вместе, и Джэджун с уверенностью может сказать, что до сих пор любит его, любит всё в нём. Непоколебимый оптимизм этого человека сразил его ещё в университетские годы, а способность превращать серьезные проблемы в шутку, которую легко можно и переступить, не давала им ссориться по пустякам. Жизнь, можно сказать, была счастливой.       Но вот был у Саймона один недостаток: он не признавал прелюдии. Как считал Цзюнь, это не приносит пользы для секса, а заниматься бесполезным делом он не хотел. Даже сейчас, раскидав своё шикарное тело по постели, он, скорее всего, ждёт, что Джэджун с разбегу запрыгнет на него и вытрахает. Пришёл, увидел, победил — вот девиз Цзюня. И это делало их секс немного сухим, простым, как дважды два, словно они лишь сперму сдавать собрались. До отношений друг с другом партнёров у обоих было маловато, сексуального опыта почти ноль, поэтому приходилось учиться разным хитростям в интернете. Они меняли позы, меняли доминирование, меняли обстановку, но всегда всё происходило по одному и тому же сценарию: поцеловались, ноги раздвинули и пошаркались. Банально и скучновато. Джэджун пытался развести мужа на более длительные ласки или игры, но тот просто срывался: или сам запрыгивал на его член, или загибал и трахал, словно боялся не успеть куда-то.       — Встань, — грозно приказывает Джэджун. — Рядом с кроватью встань, — уточняет уже мягче.       — Оу. — Цзюнь немного тушуется под таким тоном. Ведь, если его муж сердится, то в разнос пойдёт каждое его движение. Всекосмического ворчания не избежать, поэтому лучше просто подчиниться. — Встать? — переспрашивает он, хотя прекрасно всё слышал. — Что будем делать? Надеюсь, не разминку? — дёргает игриво бровями и поднимается. — Я и так в отличной форме. — Мужчина заводит руки за голову, демонстрируя своё худощавое подтянутое тело, обвитое мускулами, словно канатами.       Джэджун подходит к нему с лица, кладёт руку на грудь и медленно ведёт ладонь по прессу вниз, к самому паху, подхватывает висящий член вместе с яичками и сжимает, чуть оттягивая. Возвращает взгляд к лицу мужа, закусывает губу и тянется к алым долькам. Брови того слегка стягиваются к переносице, губы округляются, Саймон стал покряхтывать, пока Джэджун нежно сминал его орган, проводя в это время кончиком языка по щеке.       — Тебе нравится? — томно шепчет Ким в его ушко. — Нравится моё прикосновение?       — Конечно, детка. — Саймон прикрыл глаза от удовольствия. Тёплая рука мужа так приятно разжигала в нём костёр, а этот уничтожительный шёпот будил зверя. Из глубин души поднимался тот извечный голод до божественного тела Джэджуна. Он каждый раз упивался им, глотал всего без остатка. Ему так нравилось, когда Джэ стонал в эрекционных муках под ним. Нравилось, когда Джэ вдалбливался в него с яростью, впиваясь ногтями в кожу. Джэджун стонал от малейшего укуса, что сделан был в порыве страсти.       — Не открывай глаза, — приказывает Ким и обходит его сзади, убрав руку с наливающейся плоти.       Атласная повязка ложится на глаза Саймона и завязывается под затылком.       — Джэ? Ты хочешь поиграть? — Саймон поправляет атлас и лихорадочно вздыхает. Такая таинственность немного смущала. Похоже, что без затягивания процесса не обойтись в этот раз. Он, может, и не против игр, да только вот боялся, что не дотерпит и разочарует своего благоверного. В их первую ночь он так переволновался, что даже штаны не успели снять, как он кончил. Ким, конечно, не порицал его, но хихикнуть успел. Хотя сам после этого всё равно его оприходовал по полной программе.       Джэджун скидывает халат, прижимается всем торсом к Саймону со спины, отчего тот вздрагивает и нетерпеливо топчется на месте; упирается ноющим пахом в его ягодицы и тихонько толкается, имитируя фрикции; заводит руки мужа назад, накладывая его ладони на свой член. Саймон с удовольствием подхватывает его и так же, как перед этим Джэджун, начинает его сминать, накачивая кровью. Проводит головкой между своих ягодиц, уже готовый загнуться и раскрыть нутро для проникновения.       Пока Саймон дрочит ему, Джэджун берёт кожаный ремень и медленно обматывает им руки мужчины, начиная с локтей и по типу шнуровки доводя до запястья, где и фиксирует его.       — Джэ, это совсем не обязательно, — нервозно усмехается Цзюнь, проверяя путы на прочность. — Я буду делать, что ты хочешь, только не надо вот этого всего.       — Конечно ты будешь делать то, что я хочу. Ведь ты мой раб. — Джэджун обходит спереди и успокаивающе целует мужа. — Ты будешь моим цепным псом или сучкой? А? — Его губы спускаются на шею, прихватывают любовно кожу и чмокают. Вопрос явно с подвохом, но Саймон, не задумываясь, выбирает первый вариант. — Прости, но чёрных не было. Только розовый. — Ким крепит на шею Саймона ошейник с цепочкой. — Так что, будешь цепной сучкой.       — Когда ты успел всё это купить? — Цзюнь, морщась, крутит головой, чтобы кожа шеи удобнее уместилась под ремешком. — Что ж, может, уже приступим? — с нетерпеливой надеждой спрашивает он, вновь переступая с ноги на ногу.       Цепь натягивается, Джэджун наматывает её вокруг своей кисти, ограничивая свободу мужа. Впивается в губы Саймона голодным поцелуем, до боли прикусывая плоть, вылизывая все его жемчужины, засасывая играющийся язык в себя. Ноги Цзюня начинают подкашиваться: сейчас так хочется обхватить тело мужа и вжаться в него, подмять и подчинить. Он делает шаг вперёд в надежде коснуться его, но Джэджун тут же разрывает поцелуй, слизывает обилие слюны с его губ и тянет цепь в сторону кровати.       — Вставай на колени. Вот здесь. — Саймон слепо громоздится на мебель, покорно следуя за цепью. С замершим сердцем прислушивается к копошению Джэджуна, опасаясь ещё каких-нибудь игрушек. Не зря. — Вчера ты имел наглость проигнорировать мои звонки, как оказалось, обедая в это время со своим тупым напарником. — По торсу Саймона скользит стек, обещая хорошую порку впереди.       — Мы всегда с ним обедаем в это время, ты же знаешь. Что в этом такого? — Цзюнь надул губы. Зачем обвинять его в обычных вещах? Все так делают. — А телефон я просто оставил в машине. Ты же не собираешься сейчас разборки наводить по этому поводу? Детка, не порти настроение. Лучше иди ко мне.       Джэджун тянет Цзюня за волосы, запрокидывая его голову назад, заставляя того нервно сглотнуть. Ведёт языком по губам, всовывает в рот, где его тут же засасывают. Он так же, как Саймон, сейчас хочет простого траха, но знает, что после этого опять мало что в памяти останется. А Джэджун желает новых впечатлений и эмоций, как сейчас, когда перед ним вынужденный подчиняться связанный Цзюнь перекрывает дыхание этой покорностью. Второй рукой он тянется к его паху и начинает мастурбировать член, доводя до твёрдого состояния. Саймон елозит ногами, приподнимает и опускает бёдра от ярких приливов, возбуждение моментально приводит его в боевую готовность. Ему многого не надо: чувствовать тело мужа, слышать его ласковый голос и ощущать его аромат. Эти три составляющих его счастья вызывают эрекцию, стоит только тому опасно приблизиться к нему. Цзюнь хочет его постоянно, в любой момент готов сорваться на сексуальные подвиги. Его кровь уже бурлит, на коже приподнимаются волоски, на лбу появляется первая испарина. Он задыхается от жаркого поцелуя, страстотерпически мычит от невозможности коснуться мужа руками.       Джэджун не торопится, растягивает мучения Цзюня, увеличивая дрожь его тела. Эрекция находится в подвешенном состоянии, он разгоняет кровь и резко бросает дрочку. Ох, как же Джэ любит своего мужа — только из-за одного вот этого вида раскрасневшегося от возбуждения лица, что сжимают его руки, можно забыть обо всех ссорах.       — Мне вчера срочно нужны были данные твоего паспорта, а ты просто телефон забыл? — грозно шипит Джэджун в губы Саймона, а после кусает его за подбородок и скребёт зубами к кончику. — Ты должен вымолить у меня прощения за это. — Тут голос меняется на сладкий и вкрадчивый, словно дьявол предлагает ему контракт подписать. — Малыш, тебе придётся постараться.       — Я же сказал, я забыл телефон в машине, — начинает оправдываться Цзюнь, пытаясь добиться милости. Джэджун делает первый, несерьёзный удар стеком по бедру Саймона. — Ай, больно же, — возмущается муж, и тут же получает по второму бедру.       Джэджун и сам хорошо заводится от всей этой картины перед собой. Вытрахать бы сейчас своего малыша, чтобы ходить не смог ещё два дня, может, тогда память настроится. Ким впивается в его кадык и оставляет засос: знает, что завтра коллеги обязательно начнут подсмеиваться над ним, а может, и завидовать. Да, такую светлую кожу грех не изукрасить любовными штампами, фиксируя свои авторские права на него.       — Я жду, Сэми. — Он хлещет уже сильнее, оставляя красный след на коже. Саймон недовольно шипит и сдвигает колени, опасаясь за свой стояк.       — Прости, прости, — повинно тараторит Цзюнь, но на второй ноге оставляют повторный след. — Джэ, пожалуйста, прости. Ну, детка…       Ким прикасается пальчиками к головке его члена, который, несмотря на порку, стоит. Первая роса появилась под нажимом, от чего Цзюнь томно охнул и дёрнулся вперёд. Джэджун аккуратно размазывает её по сухой горячей поверхности, окольцовывает фаллос и проводит по стволу.       — Ты хочешь сегодня быть вытраханным? Хочешь, чтобы я порвал твой зад, сучка? — в ухо Саймона льётся медовый голосок, затуманивая его мозг пошлостями. — А может, хочешь, чтобы мой ротик натянулся на твой член?       — Хочу, всё хочу. И-и-и… сразу, — быстро выпаливает Цзюнь, дёргая нервозно бёдрами, утыкаясь в руку Джэджуна.       — Но ты ещё не вымолил прощения. — Ким тянет за цепь, заставляя Цзюня наклониться вперёд, утыкая его лицом прямо в свой пах. Он своими руками подставляет член к влажным губам мужа, и тот, не раздумывая, обнимает ими головку, тут же с аппетитом засосав. Джэджун одобрительно гладит его по голове и тихонько нажимает на затылок, задавая нужный ритм.       Саймон спускает слюну и, сладко мыча, двигает губами по стволу. Он наслаждается членом в своём рту, максимально возможно заглатывает, всасывает, вакуумирует, вылизывает. Языком шустро теребит самый кончик, снова всасывает, громко чмокая и сглатывая слюну со вкусом Джэджуна. Это всё его: лакомство, которое доступно только ему, и он ни за что на свете не променяет его ни на деньги, ни на семью, ни на дружбу. Саймон многое потерял, когда решился известить своих родителей об этих отношениях. Знал, что они не примут этого, но скрывать больше не хотел. Джэджун его всё, Джэджун — единственное, ради чего он живёт, ради чего делает такие усилия, как вдохи. Это даже не любовь, а поклонение божеству.       Ким самозабвенно кайфует, поглаживая мужа по спине и сильнее сжимая пальцы на его загривке. Он чуть приподнимается и подмахивает бёдрами, всё больше углубляясь в его рот, пока головка не упирается в заднюю стенку горла. Начинает стонать от горячей волны, накрывшей его с головой, закатывает глаза, когда зубы скребут по головке. Он чуть не сваливается с колен, когда Цзюнь с силой присасывается к стволу, а потом резко снимается.       — Молодец, сучка, хорошо работаешь, — урчит Ким и достаёт из-под подушки смазку. Своего малыша он тоже не оставит без ласки за такое усердие. — Принимаю твои извинения. — Он тянется рукой к его попке, загибаясь через спину склонившегося мужа, промазывает промежность и пробивается внутрь ануса. — Ты уже подготовился? — улыбается Джэджун, когда палец легко скользнул сквозь сфинктер.       Саймон довольный мычит и продолжает обсасывать его пенис, смакуя его гладкость, его твёрдость, лёгкую пульсацию приливов и солоноватую вязь. Губы машинально поджимаются сильнее, когда в его зад вонзается сразу три пальца. Он тянется своими руками к запястью Джэджуна и притягивает его ближе, показывая, что хочет глубже, что хочет больше и быстрее. Джэджун до костяшек толкает руку, погружаясь в мягкую плоть, изгибает пальцы, чтобы было удобнее прощупать комочек нервов, и давит на него. Зад Цзюня подскакивает в восторге, когда всё тело пробивает уничтожающий разряд. Он ещё сильнее сжимает запястье и пытается толкнуть руку мужа глубже. Но Джэ и так не скупится, тоже старается, затрахивая его пальцами.       — Всё, радость моя. — Джэджун вспоминает о своей задумке, сбрасывает с себя это желание, вытрахать малыша в рот и успокоиться, резко отстраняется от него, оставляя того в недоумении. — Двигайся. — Он тянет мужа к изголовью кровати, давит на шею, заставляя уткнуться лицом в подушку. Цепь фиксируется к каркасу кровати, а Джэджун берёт плеть. — Ты сегодня мне проиграл, — ударяет Саймона поперёк ягодиц, что так аппетитно выставлены сейчас, абсолютно беззащитные перед наказанием. — Это, можно сказать, позор для тебя. — Ещё один удар, и Цзюнь мычит в подушку. Покрасневшие ягодички успокаивающе целуют, но тут же удар повторяется. — Тебе нравится, хочешь ещё?.. Не слышу…       — Нет. Просто трахни меня уже. Детка, пожалуйста. — Под следующий шлепок слышится стон, от которого Джэджун, обнимает свой член, что сейчас тикает безумием на эти звуки.       — Как бы не так. Решил, что легко отделаешься? — Он ещё раз его хлещет. Цзюнь вздрагивает, и Джэ решает проверить его состояние: заводит руку под его промежность, нащупывает твёрдый член и одобрительно улыбается. Ему хоть электричеством яйца прижги, он всё равно будет хотеть Джэджуна. — За все эти годы я впервые могу получить сладкое томление от созерцания твоего изнывающего тела. — Цзюнь всхлипывает от удара и пытается отвести бёдра в сторону. Ким грубым рывком ставит их на место и вновь шлёпает. — Сегодня не будет простого животного секса, лишь бы яйца прочесать. Я заставлю тебя опустошиться по максимуму. — Мужчина шлёпает, Саймон вскрикивает и пытается прикрыться руками, что связаны за спиной.       Джэджун поглаживает раскрасневшиеся ягодицы, захватывает свисающие яички и мнёт их, а губами припадает к раскрытой дырочке Цзюня, что завлекала своим видом всё его либидо. Цзюнь совсем теряется: после порки эти ласки казались ему умопомрачительным кайфом; его просто уносило куда-то, бёдра так и намеревались упасть на бок, но Джэджун всё контролировал, поддерживая растекающегося мужа.       Его язык пробивается внутрь, изгибаясь змеёй; зубы уже скребут по ягодицам, которые Ким старательно разводит, раскрывая Цзюня ещё больше. Суёт большие пальцы внутрь и придерживает ими мышцы, которые неистово жамкались в попытках ухватить этот мягкий головокружительный язык.       — Джэ, пожалуйста, я уже умоляю. Слышишь? — Цзюнь пытается наставить мужа на путь истинный, иначе боялся, что сердечный приступ отхватит. Он уже искусал всю подушку под собой, пытался несколько раз выдернуть цепь или порвать ремень на руках. Сейчас он чувствовал себя зверем в клетке, что бросался на решётки в бесполезных попытках вырваться. — Я сейчас кончу. Не хочу так. — Он слышит рваное дыхание над своим ухом и замирает.       — Не рыпайся, сучка, иначе оставлю так на ночь стоять. — По ягодицам вновь раздаётся наказующий шлепок. — Боишься кончить раньше времени? — Джэджун смазывает свой член смазкой. — Я докажу, что ты можешь больше, чем безмозглый трах. — Саймон рычит, дёргает цепь, пытается зажать свой член между ног. Очередной удар заставляет вскрикнуть. Чувствительность его измотанного тела так повысилась, что он вздрагивал даже от дыхания Джэджуна на своём анусе.       — Джэ, если ты сейчас не вставишь свой член в мою задницу, не видать тебе никаких прелюдий. Я буду драть тебя даже без растяжки, вставлю по самые яйца, даже не предупредив.       Ким лишь улыбнулся на угрозы мужа:       — Можно подумать, до этого ты не так делал? — Он целует ягодицы и пристраивается к подрагивающим мышцам сфинктера. Пальцы впиваются в боковины Саймона, и Джэджун одним рывком натягивает его на себя до основания. — Ты этого хотел, сучка? — борзо спрашивает Ким. — Хочешь, чтобы тебя отодрали?       — О, да, хочу, — громко вздыхает Цзюнь, когда член в нём начал двигаться, разбивая тазовые кости. — Именно так хочу. — Он и сам двигал бёдрами, подстраиваясь под темп Джэджуна, насаживаясь на него сильнее.       — Хочешь сам попрыгать? — Ким останавливается и разрешает Саймону самому руководить. Он лишь помогает ему в движениях.       Саймон упирается головой в подушку и подпрыгивает тазом, Джэджун держит его ягодицы раздвинутыми и похвально поддакивает, сам при этом не слабо кайфуя. Вся эрогенная статика, словно магнитом стягивалась к этому органу, что так красочно ныряет в бесстыжий зад мужа, расхлёстанный до красноты. Руки нетерпеливо мнут полушария, Джэджун смотрит на подпрыгивающего Цзюня таким взглядом, словно клыки сейчас полезут, и он разорвёт ими его.       Интенсивность движений снижается, Саймон устаёт в таком положении, и Джэджун решает освободить его. Приостанавливает его зад, процеловывает в нежной заботе и тянется к цепи.       — Ты устал, малыш? — Джэ помогает ему подняться, гладит пальцами раскрасневшееся лицо и процеловывает его. Цзюнь ловит его губами и впивается с силой, пытаясь успокоить своё напряжение. Он был уже на грани, нужно-то совсем чуть-чуть, пара прыжков и конец, но сил нет, полуобморочное состояние от долгого воздержания подкашивало его. — Ложись, я всё сделаю сам.       Джэджун укладывает его на спину, подкладывает подушку под поясницу, проходится губами по тяжеловздымающейся груди, продолжая мучить его своим промедлением. Саймон окольцовывает ногами его тело и тянет на себя.       — Джэ, сколько ещё тебя просить?       Ким уверенно убирает ноги мужа, приподнимает колени чуть выше, раскрывая всю промежность, в очередной раз спуская клыки. Он закидывает ноги мужа себе на плечи и вбивается в него, разбивая хлюпающее нутро. Пресс Цзюня напрягается от натиска, он приподнимается на локтях, слепо тянется к нависающему над ним Джэджуну, хватается губами, как за глоток воды в пустыне. Тот обвивает рукой спину, вцепляется во влажные волосы на затылке и с жадностью прижимает его голову к себе; упивается страстью мужа, захлёбывается от его жалких стенаний; он стягивает с глаз Саймона повязку, двигается быстрее, приближая конец. Он хочет видеть этот восторженный блеск в его глазах во время секса, любит слёзы, выступающие в это время, и теряет рассудок, когда тот так страстотерпически морщит свой нос.       — Ну же, малыш, давай, — хрипит Ким, хватаясь за его член и помогая кончить.       Цзюнь обхватывает его ногами, прижимает его пах к себе, с силой сводит колени, зажимая влажную талию мужа. Тело сотрясается в конвульсиях, мужчина запрокидывает голову назад и вскрикивает от первых излияний. Продолжая выстанывать ласковые прозвища Кима с каждым толчком, он потихоньку расслабляется.       Джэджун щипает его чувствительную кожу до синяков, впивается зубами в плечо мужа и тут же зализывает укус. Насладившись упоительным видом млеющего Саймона, он делает последние мощные толчки, уходя в астрал. Как только его пробивает оргазм, он просто падает на тело Саймона в изнеможении.       — Детка, ты просто маньяк-извращенец. — Цзюнь дотягивается и целует его макушку. — Мне, как представителю власти, придётся сообщить в нужный отдел, чтобы тебя поставили на учёт.       — Хах, и что ты им скажешь? — Джэджун перекатывается на бок, сползая с Цзюня. — Что тебя почти ежедневно насилуют? Что ты попал в сексуальное рабство ещё в студенческие годы?       — Да, именно это и скажу, — вдохновлённо выпаливает мужчина. — Там тебе подробно объяснят, что связывать своих мужей — это плохо. — Саймон дёргает плечами в попытках выдернуть руки. — Снимай уже это всё.       — Разве тебе не понравилось? — Ким приближается к нему и успокаивающе шепчет в ухо. — Смотри, ты сегодня весь живот перепачкал спермой. Продержался почти час. — Он ведёт пальчиком по белым лужицам на прессе мужа. — Что ты сейчас чувствуешь?       — Ну… Мне понравилось, очень даже, — поворачивает он голову в сторону Джэджуна. — Но я так хочу обнять тебя, хочу трогать тебя руками всего. Так долго я терпел, потому что мне не хватало тебя.       — Хорошо. Я уберу путы. Но ошейник оставлю на следующий акт. Вечер ещё не закончен, сучка.