Я позабочусь о тебе

Цинсюань незаметно ночью пробирается в свои покои, избегая встречи с братом. А волноваться есть из-за чего: ведь этот вечер он провел в обители черных вод. Тело до сих пор покрывается мурашками от воспоминаний, а по телу прокатывает легкая дрожь от ощущения заполненности. Сегодня он не должен был задерживаться - ведь в небесной столице с него не спускал надзора Гэ, но голодный и просящий взгляд демона не оставил ему и шанса. Демонический облик и вовсе был запрещенным приемом, ведь такого Хэ Сюна хотелось заласкать, зализать, выжать досуха, довести до животного безумия и безудержных стонов. Что в общем то и произошло, чем Цинсюань был крайне доволен. Тихонечко прокравшись в свои покои и облегченно выдохнув, повелитель ветров сталкивается с парой ледяных глаз своего брата. Уду в ярости. - Где тебя носило? На этот вопрос нет смысла отвечать, ему понятно что брат уже обо всем знает. - Гэ, послушай…. Уду его резко прерывает - Закрой рот. Не хочу слушать твои жалкие оправдания. Я делаю все, что бы у тебя была лучшая жизнь, я даже оставил его в живых, поведясь на твои мольбы. Что ты в нем нашел, чего не могу дать тебе я? Уду подходит к брату и приподнимет сложенным веером подбородок, заставляя поднять взгляд и посмотреть в глаза. - Ты вся моя жизнь. Чего же тебе во мне не хватает? Что мне сделать что бы ты забыл о нем? Цинсюань заливается краской, понимая ЧТО ИМЕННО отличает его брата от демона черных вод. Гэ нежен, обращается с ним как с хрупким цветком, тогда как демон… Ведет себя как демон. Самозабвенно отдается, берет не церемонясь, делает то, о чем приличные господа даже помыслить стыдятся. Уду замечает переменившееся выражение брата, подмечает легкий румянец на шее и ушах. Проводит пальцем по искусанным губам, аккуратно поддевает ворот и рассматривает алеющие на шее и ключицах не успевшие зажить следы. Чувствует как от Цинсюаня прямо таки несет демоническим духом. - Хорошо. Я понял. Уду отступает к тахте, увлекая за собой брата. Откидывается на спинку, тянет и усаживает Цинсюаня на колени. Вкрадчиво шепчет в шею: - Я докажу, что он тебе не нужен. И начинает зализывать чужие следы. Шея, ключицы, - распустить завязки на одеянии - грудь, аккуратно прикусить и лизнуть соски. Перекрыть, вытеснить мысли о том, другом, заставить думать о себе одном. Цинсюань должен быть только его. Никто кроме него не достоин даже стоять рядом с ним, не то что касаться. Руки глядят плечи, бока, изгиб поясницы, пальцы проходятся по ямочкам над ягодицами, легко дразня. Цинсюань вздрагивает, понимая что именно может обнаружить Гэ, но не в состоянии перестать плавиться под настойчивыми и искусными ласками таких родных рук и губ. Уду окончательно стягивает одеяние с Цинсюаня, гладит его ягодицы, проводит пальцами между ними. И леденеет, понимая что именно вязко течет по пальцам. Будь Цинсюань в женской форме, можно было это оправдать физиологией, но мужское обличие повелителя ветров не оставляло сомнений. Уду поднимает яростный взгляд, глаза в глаза брату и резко вводит в него три пальца. Они входят свободно. Слишком свободно. Цинсюань давится стоном, жмурит глаза, не выдерживая взгляда брата. По пальцам из нутра продолжает стекать чужое семя. - Он даже не удосужился прибрать за собой? Тогда Гэ придется позаботиться об этом. Уду старается сдерживать ярость, но она все равно просачивается в резких толчках, в хватке на бедре, во взгляде. Вопреки ярости, Уду ласково скользит второй рукой по бедру, гладит мягкую внутреннюю часть бедра, ведет по члену от основания, размазывает по головке предъэакулянт. Слишком легко, невесомо, но чувствительному после вечера с демоном для Цинсюаня это в самый раз. Цинсюань толкается вперед, хочет большего, но Уду убирает руку, запускает в волосы на затылке. Притягивает и глубоко целует, одновременно насаживая Цинсюаня на себя. Тот давится стоном, всхлипывает в губы, чувствуя как его заполняет с двух сторон - членом и языком. Церемонится и осторожничать в этот раз Гэ не намерен. После нескольких резких толчков он разворачивает брата, вынуждая опереться о спинку тахты, давит, прогибая поясницу. Одной рукой держит за шею, разворачивая к себе лицо Цинсюаня, снова целуя. Плавно входит в него и кладет вторую руку на талию, удерживая на месте, не давая отстраниться. Цинсюань уже не может сдерживать эмоции. Слишком их много, и он в такт медленным тягучим толчкам начинает всхлипывать. - Гэ… Пожалуйста… Уду не может сопротивляться такому тону, и отпускает себя. Выбивает из Цинсюаня всхлипы, стоны, крики, заставляет задыхаться в мокрых поцелуях, перекрывает новыми -своими- следами плечи и шею. Вид настолько развратного и растраханного брата приводит в безумие, и Уду с резким выдохом вжимает брата за бедра в себя и кончает. В теле растекается приятная дрожь, но недовольный взгляд Цинсюаня возвращает Уду в реальность. - Так ты решил позаботиться обо мне? Но возмущения Цинсюаня прерываются - он давится воздухом. Ведь его ануса коснулся язык, мягко кружа, постепенно увеличивая давление. Уду тянет брата назад, трахает языком, одновременно помогая себе пальцами. Гладит ствол, мягко сжимает мошонку, снова возвращается к члену. И начинает двигать рукой в такт движениям языка. У Цинсюаня все плывет пред глазами от удовольствия и похоти, от понимания что именно вылизывает из него брат. Он стонет, жмурится, шепчет о том как это грязно, но не может перестать подаваться бедрами навстречу. Уду короткими но выверенными толчками пальцев по простате добивается своего: Цинсюань с громким стоном кончает ему в руку. Уду мягко гладит и целует ягодицы, разворачивает к себе и смотря на разомлевшего брата слизывает сперму с ладони. Опускается рядом, и притягивает к себе. - Я же сказал, что позабочусь о тебе. Цинсюань идет в объятья, ластится, прижимается спиной к брату. Тот мягко целует в изгиб шеи и думает, о том что не готов делиться своим сокровищем ни с одним существом в этом мире, и сделает все, что бы этого добиться.